Белоснежная кошка мягко спрыгнула с подоконника, подошла к еще не успевшему прийти в себя торговцу и, мурлыча, потерлась головой о его ногу.
– Ах, Мурмур, – прислоняясь к стене и поглаживая кошку, посетовал Бенегаст, – а я уж думал, что больше никогда тебя не увижу. Эти убийцы, Мурмур, просто головорезы!
– Расскажи мне, – попросила кошка.
Бедный Бенегаст поперхнулся словами и застыл на месте. Осторожно отведя руку, он просто вжался в стену. Мурмур на глазах начала расти.
– Прошу тебя, – повторила она, – расскажи мне все. Мне очень интересно.
Бенегаст всхлипнул и хотел убежать – но не тут-то было. Лапа с острейшими когтями цапнула его за ворот, порвав дорогую одежду, и снова прижала к стене.
– Я требую, – повторила кошка.
В теле ее что-то щелкало и трещало, кости меняли форму, кожа растягивалась, и кошачья морда кривилась от неприятных ощущений. Пушистая белая шерсть съежилась и вскоре исчезла.
Колени Бенегаста подогнулись, и он медленно сполз на пол. Перед ним стоял чародей Нелликт.
– Ты любишь кошек, – заметил он. – Что ж, очко в твою пользу, я их тоже люблю.
– П-прошу вас, ваше величие, – заикаясь, залепетал Бенегаст.
– Ты должен был умереть.
– Но…
– Но вместо тебя погибли мои люди, – перебил торговца маг. – Как же это удалось глупому, трусливому торговцу?
– О нет, ваше величие! – с жаром воскликнул Бенегаст. – Не было этого! Я ни на кого не нападал! Я только делал, что мне велели.
– Тебе велели перебить моих людей?
– О нет, конечно нет, ваше высочайшество! Там был человек в маске! А как он владеет мечом!.. Я видел, как он убил одного в переулке. А о других я ничего не зна…
– Человек в маске?
– Да, у него меч с красным лезвием и кинжал с рукоятью, осыпанной самоцветами. Он поймал меня на улице и забрал товар – там была плата вам. О, прошу вас, ваше величие! Ваши деньги уже были у меня, и я бы принес их вовремя, но тут явились стражники и забрали у меня камни. Я пытался объяснить, что камни я должен отдать…
– Ты сказал городским стражникам, что должен заплатить Нелликту? – негодующе перебил маг, и в глазах его блеснуло холодное пламя.
Бенегаст совсем съежился, и из его рта вырвался лишь какой-то нечленораздельный звук.
– Ты убил моего человека в фонтане, – заявил маг, пытаясь по кусочкам восстановить произошедшие события. Может, его люди спровоцировали Энтрери? Джайлиана, которой удалось спастись, вполне могла выкинуть что-нибудь эдакое, маленькая паршивка.
Бенегаст отчаянно замотал головой:
– Никого в фонтане не было, кроме того, в маске. Он оттуда выпрыгнул.
– Он – это человек с красным мечом?
– Да.
– И именно он был первым, с кем ты столкнулся?
– Да.
Нелликт гневно сжал губы, значит, Энтрери с самого начала решил подставить его.
– Прошу вас, великий господин, – снова заныл Бенегаст. – Я ничего плохого не сделал.
– А что ты знаешь о тех двоих стражниках, которых нашли мертвыми в переулке?
По выражению лица торговца ясно было, что об этом он и понятия не имеет.
– Говоришь, не сделал ничего плохого? – повторил Нелликт. – Ты припозднился с возвратом долга.
– Но… но все здесь, – заплетающимся языком выговорил Бенегаст. – И даже больше того, что я должен. Это все вам.
– Давай.
Бестолково размахивая руками и делая много лишних движений, перепуганный торговец попытался встать и выбраться из своего угла, но это не сразу ему удалось. Тогда невидимая рука схватила его за шиворот и рывком подняла на ноги.
– Где? – спросил Нелликт.
Бенегаст, болтая ногами в воздухе, робко указал на комод в другом конце комнаты. Нелликт швырнул его, и торговец с треском рухнул на комод, успев ухватиться за крышку. Правда, он тут же вскочил и с такой поспешностью дернул один из ящиков, что вырвал его целиком и вывалил на пол содержимое. Ворох тряпок разлетелся в разные стороны, а Бенегаст повернулся, сжимая в руках пухлый мешочек.
– Здесь даже больше, чем нужно, – проговорил он.
Нелликт протянул руку, но в этот момент обоих отвлекло движение в другом конце комнаты. В дверь вошла настоящая Мурмур, точь-в-точь такая же, каким Нелликт был пару минут назад. Она направилась было к своему хозяину, но вдруг все та же невидимая рука схватила ее и перенесла к магу.
– Нет, пожалуйста! – взмолился торговец. – Только не Мурмур!
– Что ж, такая привязанность к пушистому другу похвальна, – промолвил Нелликт, ласково поглаживая перепуганную кошку.
– Молю вас, господин, – застонал Бенегаст, падая на колени. – Все, что угодно, только не мою кошку.
– Ты так сильно ее любишь?
– Как родное дитя.
– И она отвечает взаимностью?
– О да!
– Что ж, проверим, и если ты прав, то я прощу тебе и долг, и задержку. Даже больше – если ты действительно сумел заслужить любовь такого прекрасного создания, я дам тебе в десять раз больше того, что сейчас в кошеле.
Бенегаст в замешательстве смотрел на него, не зная, что и подумать.
– Ну что, по рукам?
Торговцу ничего не оставалось, и он кивнул.
Нелликт начал творить заклинание, и Бенегаст невольно весь сжался. С последними словами заклинания маг направил руку в сторону торговца, и из его пальцев хлынули волны энергии.
Бенегаст услышал странные звуки – будто треск его собственных костей, хотя боли он не почувствовал. Комната почему-то вдруг выросла до невообразимых размеров.
Да и все непостижимым образом изменилось. Все окружающее стало черно-белым, воздух наполнился множеством необычайно сильных запахов. Повернув голову, он вдруг увидел, что у него выросли длинные тонкие… усы.
Кошка мяукнула, и Бенегаст снова поглядел на мага. Тот высился над ним, как гигант, а Мурмур в его руках извивалась, пытаясь вырваться.
Бенегаст хотел спросить, что произошло, но с губ его сорвался только тонкий писк.
И он вдруг все понял. Оглянувшись, он увидел свой голый тонкий хвост. Бенегаст превратился в мышь.
Он испуганно поглядел на чародея, державшего на руках Мурмур.
– Ну что, узнаем, насколько глубока преданность твоей кошечки? – спросил жестокий чародей.
Он отпустил Мурмур, и прыжок ее был столь скор и грациозен, что Бенегасту показалось, будто она даже пола не коснулась.
– По-моему, не слишком, – задумчиво проговорил Нелликт.
Вскоре он покинул дом торговца Бенегаста, думая, что же ему теперь делать с этим своенравным Артемисом Энтрери, а на плече его уютно устроилась сытая белоснежная кошечка.
* * *
Тазмикелла тотчас же узнала не очень молодого, худощавого человека, медленно поднимающегося по склону к ее дому. Одет он был, как и тысячи других странствующих бедняков, но посох, который он сжимал в руке, белый, как кость, мог принадлежать лишь одному человеку.
При взгляде на мастера Кейна по спине Тазмикеллы пробежал холодок. Она ненавидела этого монаха, хотя с позиций разума не смогла бы объяснить почему. Ненавидела потому, что боялась, а бояться человека – не слишком приятно. Но Кейн – монах, магистр, а это означало, что ее самое могучее оружие – ее смертоносное дыхание – ему не страшно. Тазмикелла не испытывала страха перед чародеями, даже такими, как Нелликт. Не боялась она и благочестивого короля, и его благородных друзей: ни странника, ни поэта, ни жреца – никого. Страх ей внушали лишь те странные представители низших рас – включая и дроу, – которые приняли аскезу и решили посвятить свою жизнь обретению власти над собственным телом.
Кейн же, ко всему прочему, не был простым монахом. Во всем Бладстоуне и сопредельных ему землях не было равного мастеру в боевой выучке. Говорили, что его понимание собственного тела и власть над ним столь велики, что его трансцендентное «я» могло преодолевать телесные ограничения и освобождать тело от оков земного мира.
Все эти слухи и домыслы крутились в голове Тазмикеллы, пока она следила за приближением невзрачного путника.
– Не забывай, кто ты есть, – шепотом напомнила она себе, тряхнула головой, и озабоченное выражение на ее лице сменилось слащавой улыбкой. – Мастер Кейн, – пропела она, когда монах подошел к двери, – сколько лет…
Она собиралась любезно пригласить его в дом, но он вошел сам, лишь слегка кивнув ей.
Хозяйка повернулась не сразу, а только после того, как заставила себя подавить презрительную ухмылку. Ей пришлось несколько раз мысленно повторить себе, что монах наверняка явился по поручению короля Гарета.
– Чему обязана вашим посещением? – приторным голосом проговорила она, вернулась в дом и села на свое место за столом напротив монаха.
Мимоходом она заметила, как странно уселся гость, – он не поставил ноги на пол, как все люди, а поджал под себя, держа при этом спину безукоризненно ровно. Из такой позы он мог вскочить в мгновение ока, так же молниеносно, как свернувшаяся кольцами змея.
– Твоя сестра в скором времени к нам присоединится, – вместо ответа сказал Кейн.
– Ты думаешь, Ильнезара часто здесь бывает? – с легким сарказмом поинтересовалась Тазмикелла, для пущего эффекта закатывая глаза.
Но ни ее ирония, ни гримаса не произвели на монаха никакого впечатления. Он остался бы равнодушным, даже если бы она свалилась со стула. Кейн сидел совершенно неподвижно, даже не моргал, только грудь его едва заметно поднималась и опускалась. Драконица помолчала, несколько раз поменяла положение тела, потом подалась вперед, ожидая, что гость издаст хотя бы звук. Но он молчал. Время шло, а он все сидел без движения и молчал.
Тазмикелла несколько раз вставала и подходила к двери посмотреть, не идет ли сестра. Потом садилась снова, то улыбаясь, то хмурясь. Она принималась спрашивать его о погоде, о Ваасе, о самочувствии короля Гарета и леди Кристины, но Кейн сидел как истукан.
Наконец, когда минула уже, казалось, целая вечность, хотя не прошло и часа, в дверях показалась Ильнезара. Войдя, она поздоровалась с сестрой и Кейном, на что тот ответил едва заметным кивком.
– Берегись, сестренка, – проговорила Тазмикелла, почувствовав себя в присутствии Ильнезары более уверенно, – похоже, мой гость не в духе.
– Вы не были на празднестве, устроенном в честь героев, вернувшихся из Ваасы, – проговорил Кейн, обращаясь к обеим.
– Я что-то слышала, – откликнулась Ильнезара. – Это ты о тех, кто победил замок Женги, да?
Кейн вперил в нее долгий пристальный взгляд.
– Новости так долго идут из Бладстоун-Виллиджа в Гелиогабалус, а мы ведь не можем туда слетать.
– Повинуясь приказу короля Гарета, – добавила Тазмикелла. – Не хотим же мы перепугать до смерти половину Дамары.
– Вы знакомы с дроу Джарлаксом и человеком Артемисом Энтрери, – заявил Кейн. – Они работали на вас до того, как отправиться в Ваасу, да и это путешествие было, вероятно, предпринято по вашему приказу.
– Не слишком ли много предположений, мастер Кейн? – спросила Ильнезара.
– Но вы пока ничего не отрицаете.
– У нас были какие-то мелкие дела с дроу и его товарищем, – сказала Тазмикелла. – Ты же знаешь нашу работу. А эти двое умеют добыть отличный товар.
– Вы послали их в Ваасу, – повторил монах.
Ильнезара насмешливо фыркнула, но Кейн и бровью не повел, тогда Тазмикелла признала:
– Мы намекнули Джарлаксу, что в необжитых землях он найдет, быть может, лучшее применение своим талантам и заработает себе доброе имя и награду, не говоря уж о приключениях.
– Есть старая поговорка о том, что совет дракона – все равно что приказ, – заметил Кейн.
Криво улыбнувшись, Тазмикелла посмотрела на сестру. Та уставилась на Кейна с нескрываемой ненавистью.
– Ладно, мы знаем Энтрери и Джарлакса, – признала наконец Тазмикелла. – Сейчас у нас нет с ними дел, но раньше мы действительно нанимали их. Если же тебя интересует их подноготная, мастер Кейн, то почему было не прийти до начала торже…
Монах взмахом руки прервал ее, и гордая драконица должна была собрать всю свою волю, чтобы не вспылить.
– Вы здесь живете с разрешения короля Гарета, помните об этом, – заметил Кейн. – Мы с вами не враги. Вы были дружески приняты в число граждан Бладстоуна и пользуетесь нашим доверием.
– Что-то твои предостережения плохо сочетаются со словами о доверии, магистр Кейн, – вставила Ильнезара.
– Вы скрыли, что наследие Женги вновь пришло в этот мир. И это принято во внимание.
– Ну и?…
Кейн внезапно встал на стуле во весь рост и отвесил глубокий поклон.
– Я очень прошу вас осознать, что пришло тревожное время.
– Ты смотришь на этот мир, как человек, – сказала Ильнезара. – Для вас бедствия в самом страшном случае длятся годы, а не десятилетия или века. Только это и оправдывает твою тревогу.
Похоже, Кейна ее слова не задели, но и особого впечатления тоже не произвели. Он снова сел.
– Замок этот был, несомненно, самым заметным проявлением Женги, будь проклято его имя, за все время после его падения, – сказал монах.
– Для нас и сам Женги не представлял собой ничего заметного, – возразила Ильнезара. – Лишь временное неудобство, всего-то.
Даже Тазмикеллу ошарашило это хвастливое заявление, совершенно не соответствующее истине. Обе драконицы вздохнули с облегчением, когда Женги был побежден, ибо так страшно им не было с тех самых пор, как красный дракон Аспирадимус и трое его отпрысков улетели, наконец, в горы Западной Дамары за четыреста лет до воцарения короля-колдуна.
– Наверное, сударыня, мы измеряем наши бедствия неделями и годами потому, что это все, что нам отпущено, – проговорил Кейн. – По вашим меркам наш век короток, но для нас он достаточно долог. Замок Женги меня не очень беспокоит, поскольку он обезврежен, и я убежден, что, какие бы козни король-колдун ни оставил после себя, Дозорные и Армия Бладстоуна сумеют с ними справиться.
– И все же ты пришел к нам, – проговорила Тазмикелла.
– Потому что так мы противостоим своим бедствиям, – ответил Кейн, и впервые его бесцветный голос слегка окрасился чувством – в нем послышалась нотка сарказма.
– Тогда умоляем, поведай о своей беде, – покровительственным тоном произнесла Ильнезара.
Кейн довольно долго смотрел на нее, но так и не ответил.
– Расскажи же, почему ты пришел к нам в гости, – нарушила молчание Тазмикелла, прекрасно понимая, что Кейн себя гостем не считает.
– Очень странно, что этот дроу и человек, которых вы наняли, вышли из замка невредимыми, тогда как племянница короля Гарета, рыцарь Ордена, осталась там, – промолвил он. – Очень странно, что они вышли из замка, а Странник Мариабронн, почитаемый герой нашей земли и ученик Ольвена, – нет. Если я не выясню обстоятельств гибели Эллери, значит, я плохой слуга своему королю и другу. И если я не выясню обстоятельств гибели ученика Ольвена, значит, я ему плохой друг. Так что никакой тайны в том, почему я к вам пришел, нет.
Сестры переглянулись.
– Вы можете поручиться за этого человека и дроу? – спросил Кейн.
– Они нас не подводили, – ответила Тазмикелла.
– Пока, – добавила Ильнезара.
Тазмикелла внимательно наблюдала за Кейном. Но догадаться о его чувствах по выражению лица было все равно что пытаться найти след на гранитной плите.
– Сказать по правде, мы не так уж хорошо с ними знакомы, – призналась она.
– И в Дамаре они оказались не из-за вас?
– Конечно нет, – хором ответили сестры.
– Мы узнали о них, когда они уже появились в Гелиогабалусе, – продолжала Тазмикелла, – и решили обратить их способности себе на пользу. Разве Дозорные действуют не так же? Не найми их мы, наверняка нанял бы твой друг Селедон.
– А в своем деле они действительно мастера, – прибавила Ильнезара.
– В воровстве?
– В снабжении, – поправила Тазмикелла.
Кейн едва заметно усмехнулся. Затем опять рывком встал, поклонился и, не сказав более ни слова, покинул дом драконицы.
– Эти двое сами себя погубят, – проговорила Тазмикелла, когда он был уже далеко.
– Это точно, – с неожиданной озабоченностью в голосе согласилась сестра, глядя вслед уходящему монаху.
Да, мало кто во всем мире так может подействовать дракону на нервы, как монах высокого ранга.
– Ты слышала о сражении у Большого Брода? – спросила Ильнезара. – Два красных дракона и могучий белый едва не разбили наголову отряд Гарета.
– Но на помощь поспешил магистр Кейн, – продолжила Тазмикелла. – Он вызвал на себя дыхание обоих, лед и пламя, но избежал и того и другого.
– И обманул драконов, заставив их выдохнуть друг на друга.
– Белый – говорят, это был Глациаламус – получил сильные ожоги, и неизвестно, остался ли он после этого жив. А оба красных изранены, сначала обжигающим холодом, потом энергией самого Кейна, а затем уж оружием солдат Гарета.
– Но ведь это только слухи, – заметила Тазмикелла.
– Однако, согласись, вполне правдоподобные.
Помолчав немного, Тазмикелла проговорила:
– Мне эти двое товарищей уже начинают надоедать.
– Да, Джарлакс меня беспокоит, – согласилась Ильнезара.
– Беспокоит?
– Но он превосходный любовник, – без тени смущения продолжила сестра. – Не хотелось бы отпускать его далеко.
Тазмикелла со вздохом закатила глаза.
Для стороннего взгляда этот темный провал в скалах ничем не отличался от множества других пещер, усеявших склоны величественных гор Гален восточнее Ворот Ваасы. Но тот, кто проник бы внутрь, увидел бы, что пещера хранит сказочные богатства и к тому же весьма удобно устроена для жизни: коридоры заливает волшебный свет, а воздух напоен приятным ароматом.
Хотя, разумеется, явившись сюда без приглашения, любопытный очень скоро распрощался бы с жизнью.
В этом надежно спрятанном и охраняемом убежище после падения Женги и изгнания из Гелиогабалуса укрылись со своей бандой глава Цитадели Убийц, достославный Тимоско и его могущественный советник Нелликт. Пещера уходила глубоко внутрь тела горы, в ней было множество залов, частично вырубленных наемными каменотесами, а частично созданных чародейством Нелликта. В своем дальнем приюте банда Тимоско жила в довольстве и безопасности, при этом до Дамары, где преступники в основном проворачивали свои дела, добраться было несложно, поскольку чародей со своими помощниками создал магические порталы, сквозь которые можно было мгновенно перенестись в важнейшие города Гаретова королевства.
Как раз через один из порталов, дрожа от ярости, и вернулась в Цитадель чародейка, которой удалось уйти после столкновения с Энтрери в Петле, Джайлиана. Спешно отчитавшись, как все прошло, она просила дать ей подкрепление, чтобы немедленно вернуться в Гелиогабалус и уничтожить предателя. Однако Нелликт велел ей остаться, и чародейка, как бы ни клокотала в ней злость, не посмела ослушаться, молча поклонилась и, насупившись, ушла в свои комнаты.
Маг вышел на залитый солнцем естественный скальный навес, превращенный в балкон, и задумчиво поглядел на запад, где простирались каменистые горные склоны и холмы. Он по-прежнему не расставался с Мурмур и успел полюбить ласковую кошку настолько, что даже подумывал о том, чтобы создать с ней неразрывную магическую связь.
Мысль о том, что один из его недругов, попытавшихся его обмануть, нашел смерть в когтях этой милой кошечки, была особенно приятна Нелликту.
– Джайлиану просто трясет от злости, – раздался за его спиной голос Куриза, одного из заместителей; он был надежен, но звезд с неба не хватал.
– Я знаю одно весьма эффективное заклинание против этого, – равнодушно проговорил маг. – Правда, оно обратит ее в ледяную глыбу.
– Она прекрасно понимает, что подвела тебя.
– Подвела? – переспросил Нелликт, оборачиваясь, и Куриз удивленно воззрился на белую кошку у него на руках. – Ничуть не подвела.
– Но ее послали убедиться, что Бенегаста убьют.
– Ее послали посмотреть, будет ли Энтрери нам верен или нет, – поправил Нелликт. – Так что все в порядке.
– Но ведь ему удалось бежать, при этом убиты двое наших.
– Ну, куда ему бежать, скажи ты мне? А что до людей, так ведь мы их теряем почти ежедневно, однако не переводятся те, кто готов занять их место. К тому же как можно было бы понять, кто из бойцов стоит усилий, затраченных на их подготовку, а кто – нет, если бы мы их не теряли?
Куриз пошевелил губами, но промолчал, и Нелликт, видя его напряженные раздумья, усмехнулся.
– Тогда я скажу Джайлиане, что ты не сердишься, – предложил, наконец, заместитель.
– В таком случае я сброшу тебя со скалы.
Побледнев как полотно, Куриз невольно отступил на шаг.
– Пусть ярость душит ее, – продолжал маг. – Ярость лучше побуждает к действиям, чем страх или повиновение приказу. К тому же мы назначим награду за голову нашего драгоценного Артемиса Энтрери. Может, она решит сорвать куш.
– Да она задаром станет на него охотиться, – ответил Куриз. – Еще и сама приплатит за возможность прикончить его.
– Ну, это ей решать. Она уже видела, на что способен этот человек. Полагаю, что женщина, которой достало ума нахвататься кое-чего в искусстве магии, способна отличить возможность убить кого-то от верного самоубийства.
Куриз некоторое время молчал, соображая. Потом спросил:
– Какое вознаграждение?
Нелликт помедлил, прикидывая в уме, что это будет неплохая проверка не только новых членов банды, но и того, на что способен Артемис Энтрери, и наконец, ответил:
– Пятьдесят платиновых монет.
Куриз, закусив губу, кивнул.
– А сам что думаешь? – спросил Нелликт, чувствуя недовольство заместителя, впрочем вполне ожидаемое.
Хотя об Энтрери мало что знали в Дамаре, но даже немногое известное весьма впечатляло, и обычно за голову наемного убийцы с такой громкой славой назначали сумму, по меньшей мере, раз в десять большую.
– Ничего, мой господин. Я отдам приказ о назначении награды.
Отвесив поклон, он собрался уйти, но выход из комнаты вдруг наглухо закрыла монолитная каменная дверь, словно и не было за ней никакой пещеры. Куриз обернулся к Нелликту.
– Когда я спрашиваю, что ты думаешь, то жду вразумительного ответа, – проговорил маг. – Без утайки.
– Прошу прощения, господин, – в замешательстве пробормотал заместитель, боязливо кланяясь. – Я только…
– Да говори же!
– Пятьдесят платиновых? – отважился Куриз. – Да я и сам, может, был бы не прочь попытать счастья, но за такую ничтожную цену связываться с Энтрери, у которого к тому же в приятелях дроу, меня не вдохновляет.
– Это потому, что ты умный.
Куриз поднял на чародея вопросительный взгляд.
– Я согласен, что только дурак попытается убить Энтрери за такие деньги, – продолжал Нелликт. – Так используем удобный случаи избавиться от дураков в наших рядах. Или, иначе говоря, пусть охота за Энтрери их выявит. К тому же «благородный рыцарь» оставит после себя столько трупов, что король Гарет не сможет закрыть на это глаза. И с какой стороны ни посмотри, мы останемся в выигрыше.
– Но Энтрери вряд ли удастся убить, – осмелев, заметил Куриз.
Нелликт фыркнул, как будто это вовсе не имело значения.
– Когда мне нужно будет, чтобы его не стало, его не станет. Не забывай, что Атрогейт не спускает с него глаз, а этот дворф предан мне целиком и полностью. Лучше разозлить Энтрери – хотя теперь его надо называть сэром Энтрери – и поставить в глупое положение короля Гарета. Да и кто знает, вдруг какой-нибудь одаренный новичок проявит необычайные способности и действительно убьет этого «рыцаря»? Или они прикончат его сообща.
Заместитель задумчиво кивал, начиная понимать, насколько удобнее назначить маленькую награду.
– Время от времени стоит устраивать такие проверки новобранцам, – повторил маг. – А то как же узнаешь, кто из них чего-то стоит, а кто заслуживает смерти?
Куриз, не говоря лишних слов, поклонился, повернулся к двери, которая, повинуясь взмаху руки Нелликта, отъехала в сторону, и вышел.
Усмехнувшись, чародей погладил Мурмур.
– Ах, киска, если бы ты знала, как трудно жить, когда в услужении такие дураки! А ведь этот еще один из лучших!
Он снова подошел к перилам и окинул взглядом раскинувшиеся вокруг пространства Ваасы. Как жаль, что миновало время могущества Женги, когда Гарет направлял на борьбу с ним все силы и Цитадель Убийц процветала.
Жить в пещере, пусть даже превосходно оборудованной, – что может быть хуже?
Глава 7
ТЕНИ
Любой житель поверхности увидел бы здесь только густую тень, на границе которой плясали солнечные блики, и вряд ли смог бы разглядеть, кто прячется под ее защитой. Но для глаз Джарлакса, много веков проведшего в Подземье, все тени казались почти такими же светлыми, как яркий дневной свет. Поэтому он сразу заметил согнувшегося в три погибели человека, притаившегося за кучей строительного мусора в переулочке рядом с домом, где на втором этаже помещалась их общая с Энтрери квартира. Проходя мимо него к лестнице наверх, дроу с трудом сдержал усмешку – так неумело спрятался этот простак.
Остановившись у первой ступеньки, Джарлакс окинул окрестности словно бы рассеянным взором и, как и ожидал, тут же увидел второго человека, крадущегося по крыше соседнего дома.
– Что ж такого ты натворил, Артемис? – пробормотал Джарлакс себе под нос.
Начав подниматься, он вдруг резко остановился, будто о чем-то вспомнив. Щелкнув для убедительности пальцами, дроу развернулся и торопливо двинулся обратно тем же путем, что пришел. Он ничуть не сомневался, что за ним внимательно наблюдают, и, быть может, даже больше, чем две пары глаз.
Хотя вряд ли его внезапное решение заглянуть в магазинчик Пантера показалось бы соглядатаям подозрительным, тем более что из раскрытой двери плыли необычайно аппетитные запахи.
Однако Артемиса Энтрери, наблюдавшего за товарищем из-за шторы в маленькое окошко, выходившее на улицу, такой маневр не мог ввести в заблуждение. Он сразу понял, что означает несколько преувеличенно разыгранная дроу забывчивость: наверняка поблизости затаились подосланные Цитаделью Убийц люди и Джарлакс их заметил.
Немного выждав и убедившись, что никто из незваных гостей ие отправился вслед за Джарлаксом в кондитерскую Пайтера, убийца отошел вглубь комнаты и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Яснее ясного, что численно противник намного превосходит его, а при таком распределении сил первое правило – не дать загнать себя в угол. Он торопливо прошел к двери, на ходу обнажая меч и кинжал, ногой отворил ее, произнес пароль «Белый» и метнулся в проем, чтобы магическая статуэтка не убила его самого. На ходу он, приподнявшись, подцепил кинжалом серебряную цепочку, прикрепленную к фигурке дракона, глазки которого уже начали переливаться холодным белым светом, и быстрым и точным движением сунул статуэтку, не снимая с клинка, в мешочек, а сам кинжал воткнул в ножны.
В два прыжка Энтрери пересек прихожую, дверь из которой вела на небольшой балкончик, откуда уже спускалась лестница на улицу. Следовало бы остановиться и проверить, нет ли на двери каких-либо ловушек, устроенных незваными гостями, но времени не было, поэтому он просто высадил ее плечом и сразу метнулся налево, к лестнице. Спустившись на три ступеньки, Энтрери перемахнул через перила и спрыгнул на землю. Сделав кувырок, чтобы погасить силу удара, он вскочил и сразу бросился бежать. Оказавшись на открытом пространстве, он почти физически ощутил на себе взгляды стрелков, нацеливших на него оружие.
Путь Энтрери преграждала повозка с фруктами, поставленная посреди улицы. Жизнерадостный торговец и его сын-подросток непринужденно болтали с двумя молодыми крестьянами, выбиравшими товар, – сценка, вполне обычная на улицах Гелиогабалуса.
Однако Энтрери сразу заподозрил, что дело нечисто: эти четверо не сразу испугались, услышав шум на улице и увидев человека со странным, красным мечом в руке. А встретившись на мгновение взглядом с бородатым торговцем, убийца понял, что тот его узнал. Но узнал не так, как узнал бы постоянного покупателя или прохожего, которого встречал раньше, а так, словно, наконец, увидел того, кого ждал.
Услыхав щелчок арбалета, Энтрери ринулся вперед со всех ног, и дротик просвистел у самого его уха. На ходу выхватив кинжал, убийца поднял его вверх, чтобы цепочка не соскользнула.
Молодые люди, изображавшие крестьян, мигом сбросили свой маскарад и обнажили оружие. Энтрери пронесся мимо них, взмахнув мечом крест-накрест, и парни отпрянули в разные стороны. Одним прыжком миновав «торговца» с «сыном», убийца бросился в переулок. Пробегая под аркой между домами, он подпрыгнул и вонзил кинжал в деревянную балку. Фигурка дракона закачалась на цепочке, а Энтрери сделал длиннейший кувырок вперед, чтобы оказаться как можно дальше от этого места. Ведь его преследователи помчатся за ним по пятам и вряд ли остановятся, чтобы определить вид дракона и произнести пароль.
Западня сработала, когда он чуть ли не на четвереньках пробирался вглубь переулка и обжигающий поток ледяного воздуха, едва не захлестнув его, опалил лодыжку. Он попытался подняться, но левая нога мгновенно онемела, и Энтрери распластался на булыжной мостовой. Извиваясь, как уж, он пополз, держа наготове меч, на случай, если преследователи все же настигнут его.
* * *
Облокотившись на прилавок и держа в руке пирог, Джарлакс внимательно наблюдал за парнем и невысокой хорошенькой девушкой, входившими в кондитерскую. Они не сводили друг с друга глаз и все время смеялись.
Дроу сразу распознал подвох.
– О, как прекрасны юные влюбленные! – с преувеличенным восторгом вскричал он. – Пайтер, я с удовольствием оплачу их покупки!
Молодые люди посмотрели на него, изобразив, как и положено, замешательство. Джарлакс бросил парню пирог, но несколько выше, чем следовало, и, когда тот поднял руки, чтобы его поймать, под одеждой обнаружились потертые рукояти кинжалов.
Джарлакс тут же швырнул второй пирог, уже с силой, прямо в лицо молодому человеку. Тот закричал от боли.
– В чем дело?! – взвизгнула девушка, с ужасом глядя на возлюбленного, лицо которого было измазано ягодной начинкой.
– Джарлакс, что на тебя нашло? – воскликнул и Пайтер.
– Он убил меня! – вскрикнул парень и схватился за щеку, в которой торчал маленький дротик, заблаговременно спрятанный темным эльфом в сладкой начинке. Парень попытался выдернуть его дрожащей рукой, но пальцы уже плохо слушались.
Девушка отчаянно закричала и расплакалась.
Джарлакс поднял руку, готовый одним движением метнуть сразу несколько кинжалов из волшебных наручей на запястьях.
Но до оружия дело не дошло. Парень упал навзничь, глаза его закатились, на губах выступила пена, но девушка повела себя совсем не так, как ожидал дроу.
– Джарлакс! – завопил Пайтер, выбираясь из-за прилавка. – Что ты натворил?! Клерель, Мича!
Джарлакс неловко кашлянул, наблюдая, как кондитер пытается помочь девушке поднять обмякшее тело ее любовника.
– Так ты их знаешь? – спросил он.
– Ну конечно! – обернулся перепуганный Пайтер. – Это дочь Марингея и ее жених! Они живут в соседнем доме. Весной собираются пожениться, я должен… был… торт печь… Что ты наделал?
– Усыпил его, только и всего, – проговорил дроу, направляясь к двери. – Не выпускай их отсюда, на улице убийцы.
Склонившаяся над любимым Клерель удержала Джарлакса, схватив за штанину, когда он проходил мимо.
– Я сделал это ради его же блага, – соврал несколько смущенный темный эльф. – Ведь наверняка твой галантный ухажер решил бы разыграть из себя героя, тогда ему бы не поздоровилось. Запри дверь, Пайтер, и все оставайтесь на месте. Под страхом смерти не высовывайтесь на улицу!
Высвободив ногу, он даже коснулся шляпы, извиняясь перед девушкой, и поспешно вышел, усомнившись теперь, насколько обоснованны его подозрения.
Но едва он оказался снаружи, как услышал доносящийся из переулка шум. Оттуда, едва передвигая непослушные ноги, вышел весь белый от инея мужчина. Он рухнул на стоявшую рядом телегу, и из нее посыпались яблоки.
Яблоки так промерзли, что некоторые, падая на каменную мостовую, разлетались вдребезги, как стеклянные.
– Энтрери, – едва слышно прошептал дроу.
Надев на палец волшебное кольцо, он сжал кулак, высвобождая магию, сокрытую в вещи. Волшебная сила вознесла его на десять футов на крышу магазина Пайтера, где дроу пропал из виду.
* * *
Энтрери ковылял в конец проулка, перегороженного стеной, у которой были свалены грудами ломаные ящики и выброшенная мебель. Он хотел было попытаться по этой куче забраться на стену и перемахнуть на улицу, параллельную той, на которой он жил, но ноги почти не слушались. Левая, обмороженная, начала понемногу отходить, и теперь его мучила острая пульсирующая боль. Обернувшись, он увидел неподвижно лежащих посреди улицы мнимых торговца и его сына, покрытых инеем. Третий из убийц, торговавшийся у повозки, застыл, прислонившись к стене, невидящие глаза остекленели, ресницы тоже белели от инея. Его напарник как-то сумел выйти на улицу на негнущихся ногах и упал на телегу, да так и остался лежать, скорее всего при смерти.
Однако боковым зрением Энтрери заметил еще нескольких человек, пробежавших по дальней стороне улицы.
Положение становилось серьезным. Цепляясь за обломки досок, он поднялся, попытался сделать шаг, но обмороженная нога подогнулась, и он чуть не упал. Использовав инерцию движения, убийца завалился за ящики и повернулся лицом ко входу в переулок.
Там из-за левого угла почти сразу возник темный силуэт. Придерживаясь за стену, чтобы не поскользнуться на обледеневшей мостовой, он осторожно двинулся к Энтрери. Следом появился и второй, но, поторопившись, проехался по льду, а попав, наконец, на обычную землю, едва удержался на ногах и сделал несколько неловких шагов, размахивая руками.
Если бы Энтрери мог ходить, он выскочил бы из укрытия как раз в этот момент и легко справился бы с потерявшим равновесие противником. Но пока он был не в состоянии не то что бегать, даже твердо стоять на ногах.
Выпрямившись, новый враг увидел перед собой знаменитого убийцу с тускло блестящим мечом в одной руке и небольшим щитом в другой. Подойти ближе он побоялся и замер в оборонительной позе, время от времени оглядываясь на медленно приближавшегося товарища.
– Давай скорее, – не выдержав, громко прошептал он. – Мы загнали эту крысу в угол.
– Ничего себе крыса – морозит, как белый дракон, – был ответ.
– Идите сюда, если не боитесь превратиться в ледышки, – подзадорил их Энтрери.
Он устроился так, чтобы не было заметно, как он привалился к стене, хотя на самом деле упал бы, не будь опоры. Перед собой он выставил свой знаменитый меч, угрожающе поводя красным клинком.
– Ты уже устроил ловушку, больше у тебя ничего не осталось, – решил тот парень, что стоял ближе к наемному убийце.
– Ну, если ты так считаешь… – коварно усмехнулся Энтрери.
Нападавший невольно отступил на шаг, и убийца едва смог подавить вздох облегчения. В ноге закололо, кровообращение медленно, но восстанавливалось, было больно, однако он постарался ничем этого не выдать, чтобы враги не поняли, насколько он пока уязвим.
Надо тянуть время: если они нападут без промедления, ему конец.
– Вас, без сомнения, послал Нелликт, – проговорил Энтрери. – Он решил возложить на меня обязанности боевого инструктора, но, получив шесть трупов, может счесть, что я слишком серьезно отношусь к своей работе.
Оба парня с тревогой переглянулись. А главное, на некоторое время остановились.
Но потом второй с явным облегчением выпрямился и, хохотнув, хлопнул приятеля по плечу:
– Он думает, нас здесь только шестеро.
Первый тоже рассмеялся.
Энтрери все стало ясно, и он пожалел, что придется умереть вот так – даже не имея возможности дать отпор, когда кто-то спрыгнет на него сверху.
* * *
Джарлакс ориентировался великолепно, несмотря на то что передвигаться приходилось очень быстро по крышам разной высоты, сходившимся под всевозможными углами, при этом не производя ни малейшего шума. Он все время мог точно сказать, где находится, и когда увидел двоих мужчин, один из которы