Нотр-Дам де Пари: Это убьет То

Титус Бур­к­харт в сво­ей «Алхи­мии» ак­цен­ти­ру­ет важ­ный мо­мент; си­ту­ацию ду­ши и ее ма­те­ри­аль­ный сос­тав. Суб­тиль­ное «те­ло ду­ши», раз­ре­жен­ное, го­раз­до ме­нее плот­ное, в не­ко­то­рых па­ра­мет­рах сход­но с те­лом фи­зи­чес­ким и пре­бы­ва­ет с пос­лед­ним в не­сом­нен­ной, но весь­ма слож­ной свя­зи.

Взаимоотношениями этих двух тел мно­го за­ни­ма­лись не­оп­ла­то­ни­ки, ин­ду­ис­ты, араб­с­кие гер­ме­ти­ки и ку­да ме­нее - ев­ро­пей­с­кие ал­хи­ми­ки XV-XVI­II ве­ков. В ев­ро­пей­с­кой ли­те­ра­ту­ре пре­ва­ли­ру­ют кни­ги по «алхи­ми­чес­кой хи­мии», то есть со­чи­не­ния, пос­вя­щен­ные ме­то­дам ра­бо­ты с ве­щес­т­ва­ми кон­к­рет­ны­ми и спо­со­бам их тран­с­фор­ма­ции. Ду­ше, да­же по­ня­той прос­то как эти­ко-эмо­ци­ональ­ное со­дер­жа­ние, уде­ля­ет­ся не так уж мно­го вни­ма­ния. Ав­то­ры ог­ра­ни­чи­ва­ют­ся на­по­ми­на­ни­ями о не­об­хо­ди­мос­ти тер­пе­ния, пи­еты, тру­до­лю­бия: «ora, ora, la­bo­ra» (мо­лись, мо­лись, ра­бо­тай). От­сю­да об­раз ал­хи­ми­ка - доб­ро­де­тель­но­го кни­го­чея и ла­бо­ран­та, упо­ва­юще­го на по­мощь Бо­жию.

Можно, ко­неч­но, из гер­ме­ти­чес­ких па­ра­бол и сим­во­лов сде­лать не­ко­то­рые вы­во­ды о си­ту­ации и струк­ту­ре ду­ши, пос­коль­ку три прин­ци­па - мер­ку­рий, суль­фур и соль - со­от­вет­с­т­ву­ют ду­ху, ду­ше и те­лу. К.Г. Юнг по­рой ос­т­ро­ум­но и глу­бо­ко ас­со­ци­иру­ет ал­хи­ми­чес­кие и пси­хи­чес­кие про­цес­сы, од­на­ко при чте­нии его про­из­ве­де­ний соз­да­ет­ся впе­чат­ле­ние, что в по­доб­ном ис­сле­до­ва­нии мож­но ис­поль­зо­вать лек­си­ку ка­кой-ни­будь дру­гой мис­ти­чес­кой тра­ди­ции.

Титус Бур­к­харт опи­сы­ва­ет ду­шу как слож­ное це­лое, апел­ли­руя к ин­дус­ской сис­те­ме «сан­к­хья»: че­ты­ре суб­тиль­но-ма­те­ри­аль­ных эле­мен­та (зем­ля, во­да воз­дух, огонь) об­ра­зу­ют че­ты­ре тен­ден­ции (рас­ти­тель­ную, жи­вот­ную, ра­ци­ональ­ную, ин­тел­лек­ту­аль­ную). Че­ло­ве­ка оче­вид­ным об­ра­зом от­ли­ча­ют от зве­ря две пос­лед­ние - ра­ци­ональ­ная и в осо­бен­нос­ти ин­тел­лек­ту­аль­ная (ее еще на­зы­ва­ют «не­бес­ной»). Ди­на­ми­ка этих суб­тиль­ных эле­мен­тов оп­ре­де­ля­ет то­нус, тем­пе­ра­цию, здо­ровье, бо­лезнь фи­зи­чес­ко­го те­ла. Ти­тус Бур­к­харт - ори­ен­та­лист и по­се­му пред­по­чел ара­бо-ин­дус­ские ав­то­ри­те­ты, хо­тя очень лю­бо­пыт­ные и под­роб­ные све­де­ния ка­са­тель­но «те­ла ду­ши» мож­но из­в­лечь из со­чи­не­ний не­оп­ла­то­ни­ков Си­не­зия и Плу­тар­ха Афин­с­ко­го, за­тем Мар­си­лио Фи­чи-но, Па­ра­цель­са, ван Гель­мон­тов (отца и сы­на). Но суть не в этом, а в сле­ду­ющем: су­щес­т­ву­ет ал­хи­мия, на­це­лен­ная на тран­с­фор­ма­цию «ма­те­рии ду­ши» и дру­гая ал­хи­мия, пос­вя­щен­ная тран­с­фор­ма­ции зем­ных ве­ществ. Эти две ал­хи­мии иног­да поч­ти пе­ре­се­ка­ют­ся, иног­да рас­хо­дят­ся да­ле­ко. Так вот: ког­да Ти­тус Бур­к­харт го­во­рит об упад­ке ев­ро­пей­с­кой ал­хи­мии, на­чи­ная с кон­ца пят­над­ца­то­го ве­ка, он, по всей ве­ро­ят­нос­ти, име­ет в ви­ду ре­ши­тель­ный по­во­рот в сто­ро­ну фи­зи­ко-хи­ми­чес­кой ма­те­ри­аль­нос­ти. Это сов­па­да­ет с кон­цом ма­ги­чес­кой куль­ту­ры Сред­них Ве­ков и пос­те­пен­ным пе­ре­хо­дом к но­во­му ра­ци­ональ­но-праг­ма­ти­чес­ко­му ми­ро­воз­зре­нию. Но еще до тор­жес­т­ва ра­цио, хрис­ти­ан­с­кая ал­хи­мия, про­ни­зан­ная страс­т­ной эс­ха­то­ло­ги­ей, пы­та­лась спас­ти, оду­ше­вить, оду­хот­во­рить тя­го­те­ющих к но­чи и ха­осу че­ло­ве­ка и кос­мос, о чем хо­ро­шо пи­шет М. Эли­аде. Дей­с­т­вие ро­ма­на «Нотр-Дам де Па­ри» про­ис­хо­дит имен­но в это кон­ф­лик­т­ное и дра­ма­ти­чес­кое вре­мя.

* * *

Виктор Гю­го нес­коль­ко опе­ре­дил Эже­на Сю в изоб­ра­же­ни­ях «па­риж­с­ко­го дна». При­том пи­са­те­лей от­ли­ча­ют раз­ные пси­хо­ло­ги­чес­кие за­да­чи. Эжен Сю, вдох­нов­лен­ный пе­ре­до­вы­ми иде­ями бур­жу­аз­ных гу­ма­нис­тов, выс­ту­па­ет за нрав­с­т­вен­но-жи­лищ­ные улуч­ше­ния с целью по­вы­сить уро­вень «ни­зов». Это, оче­вид­но, пред­по­ла­га­ет оп­ре­де­лен­ное сни­же­ние уров­ня «вер­хов». Дан­ные про­цес­сы, в кон­це кон­цов, при­ве­ли к об­ра­зо­ва­нию «сред­не­го клас­са» и стран­ной сме­си рос­ко­ши и ни­ще­ты, на­зы­ва­емой ком­фор­том.

Виктора Гю­го по­доб­ная за­да­ча не ин­те­ре­со­ва­ла. Он ро­ман­тик, а по­се­му пос­т­ро­ил ро­ман на жес­то­кой иг­ре бес­по­щад­ных оп­по­зи­ций. Рос­кошь и ни­ще­та столь же про­ти­во­по­лож­ны, как не­бо и зем­ля, рай и ад. Рос­кошь и ни­ще­та - сре­до­то­чия жиз­нен­ной ди­на­ми­ки фор­мы и ма­те­рии, вер­х­ний и ниж­ний по­лю­са об­щес­т­вен­ной иерар­хии. Чем луч­ше и гар­мо­нич­ней ор­га­ни­зо­ва­на ма­те­рия, тем мень­ше в ней «ли­шен­нос­ти» (pri­va­tio - один из глав­ных ат­ри­бу­тов ма­те­рии по Арис­то­те­лю), де­цен­т­ра­ли­за­ции, хищ­ной по­тен­ци­аль­нос­ти, бес­чис­лен­ных за­ви­си­мос­тей. Ав­то­ном­ной дан­нос­ти при­су­щи од­но­род­ность, прос­то­та, гар­мо­ни­чес­кая связь час­тей, прак­ти­чес­ки не­от­де­ли­мых от це­ло­го. Та­ко­вы, к при­ме­ру, зо­ло­то, ал­маз. Ал­хи­мик ищет уни­вер­саль­ный ка­та­ли­за­тор - ка­мень фи­ло­со­фов - да­бы по­вы­сить уро­вень вуль­гар­но­го ме­тал­ла и спас­ти его от не­из­беж­ной кор­ро­зии - вол­ну­ющий хрис­ти­ан­с­кий сим­вол.

Допустим, ал­хи­мик сво­его до­бил­ся, пос­т­ро­ил двор­цы и боль­ни­цы, по­мес­тил ту­да бед­ных лю­дей, да­бы улуч­шить их нрав­с­т­вен­но-жи­лищ­ные ус­ло­вия. Не бу­дем раз­ви­вать эту уто­пию, ос­та­но­вим­ся вот на чем: по­лу­чить ес­тес­т­вен­ное зо­ло­то ис­кус­ствен­ным пу­тем - за­да­ча су­пер­с­лож­ная. За­ме­тим, в ты­ся­чу раз лег­че ум­но­му и пред­п­ри­им­чи­во­му че­ло­ве­ку обо­га­тить­ся обык­но­вен­ны­ми спо­со­ба­ми. Су­щес­т­ву­ет две «уни­вер­саль­ные фар­ма­ко­пеи» или, ес­ли угод­но, два фи­ло­соф­с­ких кам­ня - один тран­с­фор­ми­ру­ет ма­те­рию фи­зи­чес­кую, дру­гой - ма­те­рию ду­ши. Пос­та­ра­ем­ся не осо­бо за­пу­тать­ся в этом слож­ном воп­ро­се. На ма­те­рию дей­с­т­ву­ют две фор­мо­об­ра­зу­ющих си­лы - внеш­няя и внут­рен­няя (for­ma in­for­man­ta и for­ma for­man­ta). Май­с­тер Эк­харт об этой пос­лед­ней: «Суб­с­тан­ци­альная фор­ма (for­ma la­tens sub­s­tan­ti­ale) та­ит­ся в сер­д­це, в сок­ро­вен­ной глу­би­не (in ab­di­tis) ма­те­рии». Это, по всей ве­ро­ят­нос­ти, дух, эн­те­ле­хия «те­ла ду­ши», прин­цип ор­га­ни­за­ции ма­те­ри­аль­ной дан­нос­ти, ее внут­рен­ний ло­гос. Ес­ли ка­кую-ли­бо дан­ность пы­та­ют­ся улуч­шить, со­об­ра­зу­ясь с об­щим по­ня­ти­ем о гар­мо­ни­чес­ком це­лом, не­из­бе­жен, оче­вид­но, кон­ф­ликт внеш­ней фор­мо­об­ра­зу­ющей си­лы и фор­мы, скры­той в сер­д­це суб­с­тан­ции. Внеш­няя фор­ма дей­с­т­ву­ет на ма­те­рию ми­не­раль­ную, рас­ти­тель­ную, жи­вот­ную, че­ло­ве­чес­кую мяг­кой ли­бо аг­рес­сив­ной ком­п­рес­си­ей, вос­пи­та­ни­ем, ог­ра­ни­че­ни­ем, спе­ци­аль­ной об­ра­бот­кой и т. д. Так вы­ра­щи­ва­ют но­вые пло­до­вые сор­та, дрес­си­ру­ют зве­рей, фаб­ри­ку­ют ис­кус­ствен­ные дра­го­цен­ные кам­ни, вы­де­лы­ва­ют из дур­ну­шек - кра­са­виц, из прос­то­лю­ди­нов - джен­т­ль­ме­нов. Ру­ко­вод­с­т­ву­ясь тем же ме­то­дом, раз­но­об­раз­ным внеш­ним воз­дей­с­т­ви­ем на ми­не­ра­лы и ме­тал­лы ал­хи­мик спо­со­бен по­лу­чить очень по­хо­жий на зо­ло­то ме­талл, ко­то­рый впол­не вы­дер­жит тре­бу­емую ап­ро­ба­цию, но: че­рез не­ко­то­рое вре­мя нач­нет те­рять свои «зо­ло­тые» ка­чес­т­ва один за дру­гим. Фо­ма Ак­вин­с­кий (или псев­до-Фо­ма) ска­зал так: «Алхи­ми­ки де­ла­ют ме­талл очень по­хо­жий на зо­ло­то по внеш­ним ре­ак­ци­ям, но это не на­ту­раль­ное зо­ло­то, так как пос­лед­нее об­ре­та­ет суб­с­тан­ци­аль­ную фор­му не от ла­бо­ра­тор­но­го ог­ня, но от сол­неч­но­го теп­ла, скон­цен­т­ри­ро­ван­но­го в оп­ре­де­лен­ном мес­те. По­се­му ал­хи­ми­чес­кое зо­ло­то не об­ла­да­ет ка­чес­т­ва­ми, обе­щан­ны­ми его блес­ком». [73] Сре­ди про­че­го, это оз­на­ча­ет: внеш­нее воз­дей­с­т­вие, да­же весь­ма про­ду­ман­ное, ра­ди­каль­но не ме­ня­ет сущ­нос­ти объ­ек­та, то есть его скры­той суб­с­тан­ци­аль­ной фор­мы. Это впол­не от­но­сит­ся к то­му или ино­му че­ло­ве­чес­ко­му кол­лек­ти­ву.

Монархия силь­на, ког­да при­дер­жи­ва­ет­ся не­бес­но­го сво­его прин­ци­па. Дис­гар­мо­ния, дис­со­нан­сы, ли­шен­ность, хищ­ная, мно­го­век­тор­ная по­тен­ци­аль­ность свой­с­т­вен­на кос­ной, де­цен­т­ра­ли­зо­ван­ной ма­те­рии. Но что про­ис­хо­дит, ког­да по ви­ди­мос­ти мо­нар­хи­чес­кое пра­ви­тель­с­т­во раз­де­ля­ет «иде­алы» тол­пы ка­са­тель­но во­ров­с­т­ва, гра­бе­жа, обо­га­ще­ния? Та­ко­ва фран­цуз­с­кая мо­нар­хия кон­ца пят­над­ца­то­го ве­ка, по мне­нию ис­то­ри­ков, по мне­нию Вик­то­ра Гю­го. Ал­ч­ный, жад­ный, бес­по­щад­но жес­то­кий Лю­до­вик XI, ду­хо­вен­с­т­во и дво­рян­с­т­во, блис­та­ющее сход­ны­ми ка­чес­т­ва­ми. По срав­не­нию с этой ин­фер­наль­ной ком­па­ни­ей, «двор чу­дес» - ди­на­ми­чес­кий, жи­вот­вор­ный ха­ос, где до­воль­но фик­тив­ная иерар­хия нис­коль­ко на стес­ня­ет сво­бод­но­го раз­ви­тия суб­с­тан­ци­аль­ной фор­мы каж­до­го ин­ди­ви­да. Это на­по­ми­на­ет жизнь ме­тал­лов в гор­ных по­ро­дах. Про­ве­дем сле­ду­ющее срав­не­ние. Воз­дей­с­т­вие на та­кой «двор чу­дес» внеш­ней фор­мы - от­бор, клас­си­фи­ка­ция, вос­пи­та­ние, улуч­ше­ние ус­ло­вий - оче­вид­ным об­ра­зом ус­т­ра­нит его сущ­ность. И вот выс­ка­зы­ва­ние ан­г­лий­с­ко­го гер­ме­ти­ка То­ма­са Во­га­на: «В мо­ло­дос­ти, при­мер­но го­да три, я ра­бо­тал в ла­бо­ра­то­рии по­ка не ура­зу­мел: убо­гое это за­ня­тие - тра­вить кис­ло­та­ми мер­т­вые ме­тал­лы. Ищи­те жи­вое зо­ло­то, жи­вые ал­ма­зы, жи­вые изум­ру­ды». [74] Обыч­ная про­мыш­лен­ная раз­ра­бот­ка уби­ва­ет ду­шу ме­тал­ла, рав­но как вос­пи­та­ние и спе­ци­али­за­ция уби­ва­ет ду­шу че­ло­ве­чес­кую. Срав­ним с фраг­мен­том Ти­ту­са Бур­к­хар­та о ри­ту­аль­ной вып­лав­ке зо­ло­та.

Со вре­мен Ре­нес­сан­са на­ча­лось ана­ли­ти­чес­кое на­па­де­ние на при­ро­ду. Изу­че­ние, ре­ког­нос­ци­ров­ка, разъ­ятие на час­ти с целью пос­ле­ду­юще­го со­зи­да­ния су­гу­бо че­ло­ве­чес­ко­го кон­ти­ну­ума. Дей­с­т­вие Нотр-Дам де Па­ри идет в эпо­ху, ког­да ин­тел­лект, пос­те­пен­но ут­ра­чи­вая свои квин-тэс­сен­ци­аль­ные свой­с­т­ва, на­чал прев­ра­щать­ся в рас­ка­лен­ное лез­вие ра­цио. Ре­ша­ющий ис­то­ри­чес­кий по­во­рот, пе­ре­ход ма­гии в ес­тес­т­воз­на­ние, ал­хи­мии в на­уч­ную хи­мию, жиз­ни в смерть, че­ло­ве­ка в ан­т­ро­по­мор­ф­ный ме­ха­низм. Клод Фрол­ло, один из глав­ных ге­ро­ев ро­ма­на, рас­тер­зан этим лез­ви­ем и этим по­во­ро­том.

* * *

Архидьякон Нотр-Дам де Па­ри - не­ис­то­вый, не­ук­ро­ти­мый ис­ка­тель фи­ло­соф­с­ко­го кам­ня, один из тех страш­ных лю­дей, о ко­то­рых Чо­сер пи­сал в «Кен­тер­бе­рий­с­ких рас­ска­зах»:

Он бро­сил в ти­гель пя­тое нас­лед­с­т­во,

И ес­ли б от то­го за­ви­се­ла уда­ча,

Жену, де­тей он ис­то­лок бы в сту­пе.

«Отче­го по­лы­сел его ши­ро­кий лоб, - спра­ши­ва­ет ав­тор ро­ма­на, - от­че­го го­ло­ва его всег­да бы­ла опу­ще­на, а грудь взды­ма­лась от неп­ре­рыв­ных вздо­хов: По­че­му по­се­де­ли его по­ре­дев­шие во­ло­сы?» А ведь ему толь­ко трид­цать пять лет.

Потому что Клод Фрол­ло бил­ся как прок­ля­тый над раз­ре­ше­ни­ем ве­ли­кой проб­ле­мы, а ког­да, по­беж­ден­ный от­ча­янь­ем, ро­нял го­ло­ву на оче­ред­ной ма­нус­к­рипт, на­деж­да под­пол­за­ла и шеп­та­ла: еще не все по­те­ря­но, ищи…

Алхимики сог­лас­ны, без по­мо­щи Божь­ей най­ти фор­му­лу все­лен­ной не удас­т­ся. Ведь они, в сущ­нос­ти, убеж­де­ны в на­ли­чии та­кой фор­му­лы. Ина­че гар­мо­ния ми­роз­да­ния со­вер­шен­но не­объ­яс­ни­ма: лес­т­ни­ца, иерар­хия, путь от зло­вон­но­го бо­ло­та пи­явок и ля­гу­шек до иде­аль­но фор­ма­ли­зо­ван­ной ма­те­рии зо­ло­та, да, здесь пос­те­пен­ное раз­ви­тие, но где ре­зон это­го раз­ви­тия, где его ка­та­ли­за­тор? По схе­мам не­оп­ла­то­ни­ков и схо­ли­ас­тов все, вро­де бы, неп­ло­хо: эма­на­ции «пер­во­еди­но­го» - ин­тел­лект, звез­д­ная сфе­ра, сол­н­це, лу­на, ду­ша; за­тем ду­ша вхо­дит в сфе­ру чув­с­т­вен­ных эле­мен­тов и тран­с­фор­ми­ру­ет ее. Стоп. Ка­ким об­ра­зом, спо­со­бом ду­ша вхо­дит в чув­с­т­вен­ный мир и тран­с­фор­ми­ру­ет пос­лед­ний сог­лас­но сво­ей при­ро­де, сво­ему за­мыс­лу? Зо­ло­то суть ма­те­ри­али­зо­ван­ный сол­неч­ный свет, но где «агент», с по­мощью ко­его свет воп­ло­ща­ет­ся? По­че­му, ког­да не­кий рав­вин бил мо­лот­ком по ма­ги­чес­ко­му гвоз­дю, рас­суж­да­ет Клод Фрол­ло, со­зер­цая этот мо­ло­ток и этот гвоздь, по­че­му его да­ле­кий враг ухо­дил по по­яс в зем­лю? Меж­ду мыс­лью о мо­гу­щес­т­ве и ее ре­али­за­ци­ей раз­верз Гос­подь про­пасть, пос­та­вил «стра­жей по­ро­га», не­да­ром меж со­бо­ром и не­бом зас­ты­ли ка­те­го­ри­чес­кие хи­ме­ры. Од­на­ко эту про­пасть пре­одо­ле­ло не­ма­ло лю­дей, к при­ме­ру, Ни­ко­лай Фла­мель, раб­би За­хи­эль, да и еще мож­но наз­вать пол­сот­ни имен. По­че­му же ему, ве­ли­ко­леп­но под­го­тов­лен­но­му те­оло­гу, де­мо­но­ло­гу и гер­ме­ти­ку не ус­ту­па­ют «стра­жи по­ро­га»? Не­уже­ли он так и ос­та­нет­ся, по­доб­но поч­ти всем, тварью дро­жа­щей? Ес­ли б удал­ся ма­гис­те­рий, «ко­ро­ля Фран­ции зва­ли бы Клод.»

Что пло­хо­го в та­ких мыс­лях? А вот что: они хо­ро­ши для чес­то­люб­ца, по су­ти, ни­че­го кро­ме это­го ми­ра не приз­на­юще­го. Клод Фрол­ло ис­то­щил жиз­нен­ные си­лы, при­об­ре­тая ин­тел­лек­ту­аль­ную соб­с­т­вен­ность, а те­перь хо­чет об­ра­тить ее в зо­ло­то. Од­на­ко уче­ный гер­ме­тик дол­жен знать глав­ную ал­хи­ми­чес­кую за­по­ведь: се­па­ра­ция от ми­ра и хо­да его ве­щей обя­за­тель­на. Но увы, ар­хидь­якон все бо­лее и бо­лее при­вя­зы­ва­ет­ся к ми­ру се­му. Мы упо­ми­на­ли, ро­ман пос­т­ро­ен на жес­то­кой иг­ре оп­по­зи­ций. Од­на из глав­ных оп­по­зи­ций: Клод Фрол­ло ви­дит па­ука, что де­ло­ви­то приб­ли­жа­ет­ся к му­хе, за­пу­тан­ной в па­ути­не: «Вот сим­вол все­го! Она ле­та­ет, она ли­ку­ет, она толь­ко что ро­ди­лась; она жаж­дет вес­ны, воль­но­го воз­ду­ха, сво­бо­ды! О да! Но сто­ит ей стол­к­нуть­ся с ро­ко­вой ро­зет­кой, и от­ту­да вы­ле­за­ет па­ук, от­в­ра­ти­тель­ный па­ук! Бед­ная пля­сунья! Бед­ная об­ре­чен­ная муш­ка!..

Увы, Клод, и ты па­ук! Но в то же вре­мя ты и му­ха! Клод, ты ле­тел нав­с­т­ре­чу на­уке, све­ту, сол­н­цу, ты стре­мил­ся толь­ко к прос­то­ру, к яр­ко­му све­ту веч­ной ис­ти­ны; но, бро­сив­шись к свер­ка­юще­му окон­цу, вы­хо­дя­ще­му в иной мир, в мир све­та, ра­зу­ма и на­уки, ты, сле­пая муш­ка, бе­зу­мец уче­ный, ты не за­ме­тил тон­кой па­ути­ны, про­тя­ну­той ро­ком меж­ду све­том и то­бой, ты бро­сил­ся в нее стрем­г­лав, нес­час­т­ный глу­пец!»

Фиксировать ле­ту­чее, ок­ры­лять фик­си­ро­ван­ное - эта мак­си­ма не­ус­тан­но пов­то­ря­ет­ся в кни­гах по ал­хи­мии, од­на­ко вряд ли где-ни­будь это ас­со­ци­иро­ва­но с па­уком и му­хой. Слов нет, па­ук - край­не суг­гес­тив­ный сим­вол, но, ко­неч­но, не в дан­ном эк­зис­тен­ци­аль­ном мо­мен­те. На­зы­вая се­бя па­уком и му­хой од­нов­ре­мен­но, Клод Фрол­ло име­ет в ви­ду тра­гич­ность сво­ей судь­бы, ра­зор­ван­ность сво­ей ду­ши. И па­ук, и му­ха весь­ма да­ле­ки от мыс­ли о се­па­ра­ции, от­ре­шен­нос­ти от ми­ра се­го, ибо гре­шат лю­бо­пыт­с­т­вом и жад­нос­тью. Клод Фрол­ло не ас­кет, но жер­т­ва идеи фикс, он пре­неб­ре­га­ет уте­ха­ми зем­ны­ми ра­ди выс­шей ра­дос­ти все­мо­гу­щес­т­ва, ко­то­рую даст ве­ли­кий ма­гис­те­рий. Внеш­не ар­хидь­якон скро­мен и сдер­жан, хо­ро­шо ис­пол­ня­ет свои обя­зан­нос­ти, за­бо­тит­ся о млад­шем бра­те, об иму­щес­т­ве, вос­пи­ты­ва­ет урод­ли­во­го под­ки­ды­ша Ква­зи­мо­до. Од­на­ко чес­то­лю­бие его не­по­мер­но, по на­ту­ре он по­ве­ли­тель и по­ко­ри­тель, и его энер­гия смер­то­нос­на. Ка­ким же об­ра­зом та­кой че­ло­век, не­сом­нен­но да­ле­кий от сла­дос­т­рас­тия, стал жер­т­вой чар Эс­ме­раль­ды? Ве­ро­ят­но, он впол­не ис­к­рен­не счи­тал ее кол­дунь­ей. Ни ра­зу Кло­ду Фрол­ло не приш­ло в го­ло­ву, что судь­ба, на ко­то­рую он столь­ко жа­ло­вал­ся, яви­ла ему бо­лее вы­со­кий уро­вень бы­тия.

В сущ­нос­ти, он эру­дит-эк­с­пе­ри­мен­та­тор, дей­с­т­ву­ет на ма­те­рию фор­мо­об­ра­зу­ющей си­лой (for­ma in­for­man­ta) ис­кус­но и тер­пе­ли­во. Он, ви­ди­мо, ве­рит, что имя ве­щес­т­ва не­зыб­ле­мо свя­за­но с его суб­с­тан­ци­ей, то есть ве­рит в за­кон иден­ти­фи­ка­ции. Про­ще го­во­ря, сви­нец всег­да сви­нец. Ре­ша­ющий мо­мент. Од­ни ве­рят в ес­тес­т­вен­ную тран­с­му­та­цию (быс­т­рую или мед­лен­ную), дру­гие во­об­ще не ве­рят в по­доб­ные ве­щи, третьи - и Клод Фрол­ло из их чис­ла - ве­рят в сек­рет пре­об­ра­же­ния пос­то­ян­ных ве­ществ. Неч­то, наз­ван­ное, при­пе­ча­тан­ное име­нем «сви­нец» или «ртуть», с по­мощью «аген­та» или «ка­та­ли­за­то­ра» име­ет шан­сы прев­ра­тить­ся в неч­то бо­лее со­вер­шен­ное, име­ну­емое «зо­ло­том». На­доб­но от­к­рыть, рас­шиф­ро­вать, от­га­дать с по­мощью Бо­жи­ей та­ин­с­т­вен­но­го «аген­та», «убить жи­вое, ожи­вить мер­т­вое», най­ти «во­ду, что не ув­лаж­ня­ет рук», «огонь, что не жжет паль­цы» и т. д. Со­еди­нить оп­по­зи­ции, сдру­жить му­ху с па­уком, Эс­ме­раль­ду с Ква­зи­мо­до:

Таких мыс­лей у ар­хидь­яко­на нет. Он зна­ет - Эс­ме-раль­да цы­ган­ка, кол­дунья и боль­ше ни­че­го. Ква­зи­мо­до глу­хой урод и боль­ше ни­че­го. Важ­ную гер­ме­ти­чес­кую ги­по­те­зу «omne in om­nia, mo­bi­le in mo­bi­lis» (все во всем, под­виж­ное в под­виж­ном) ар­хидь­якон, ви­ди­мо, от­но­сит к ши­ро­ким все­лен­с­ким го­ри­зон­там, но не к ок­ру­жа­ющим обь­ек­там и си­ту­аци­ям. От­сю­да пре­ва­ли­ро­ва­ние «фик­са­ции» над «ле­ту­чес­тью» в его жиз­ни и ла­бо­ра­тор­ных ме­то­дах.

Алхимия не приз­на­ет фик­си­ро­ван­ных раз и нав­сег­да «кир­пи­чи­ков бы­тия» в смыс­ле пе­ри­оди­чес­кой таб­ли­цы эле­мен­тов. Да­же эле­мен­ты с чет­ко ус­та­нов­лен­ны­ми ка­чес­т­ва­ми, сим­па­ти­ями, ан­ти­па­ти­ями, к при­ме­ру, сурь­ма или ар­се­ник это мо­ду­сы, тен­ден­ции, нап­ря­жен­нос­ти, не­уло­ви­мые точ­ны­ми оп­ре­де­ле­ни­ями. В при­ро­де нет ста­ти­ки, не­под­виж­нос­ти, смер­ти, как сви­де­тель­с­т­ву­ет ка­те­го­ри­чес­кое выс­ка­зы­ва­ние Па­ра­цель­са:

«Натура, кос­мос - еди­ное ве­ли­кое це­лое, ор­га­низм, где все ве­щи сог­ла­су­ют­ся меж со­бой и нет ни­че­го мер­т­во­го. Все - ор­га­нич­но и жи­во, кос­мос - не­объ­ят­ная жи­вая сущ­ность. Нет ни­че­го те­лес­но­го, что не та­ило бы в се­бе ду­хов­но­го, не су­щес­т­ву­ет ни­че­го, что не та­ило бы в се­бе жиз­ни. Жизнь это не толь­ко дви­же­ние, жи­вут не толь­ко лю­ди и зве­ри, но и лю­бые ма­те­ри­аль­ные ве­щи. Нет смер­ти в при­ро­де - уга­са­ние ка­кой-ли­бо дан­нос­ти суть пог­ру­же­ние в дру­гую мат­ри­цу, рас­т­во­ре­ние пер­во­го рож­де­ния и ста­нов­ле­ние но­вой на­ту­ры». [75]

Тайная, не­раз­ру­ши­мая жизнь дан­нос­ти, что это? Схо­ли­ас­ты на­зы­ва­ли ее по­бу­ди­тель­ную при­чи­ну for­ma la­ten­ta sub­s­tan­ti­alis, for­ma for­man­ta (скры­тая суб­с­тан­ци­аль­ная фор­ма, фор­ма фор­ми­ру­ющая. Для Аль­бер­та Ве­ли­ко­го это зо­ло­то: «В лю­бой ве­щи, в лю­бой дан­нос­ти скры­та час­ти­ца зо­ло­та».

Исходя из это­го, ал­хи­мия не хи­мия, но, ско­рее, аг­ри­куль­ту­ра, ла­бо­ра­то­рия, ско­рее, оран­же­рея, где рост и рас­ц­вет той или иной суб­с­тан­ции за­ви­сят от де­ли­кат­но­го об­хож­де­ния и при­сут­с­т­вия суб­тиль­но­го ог­ня. Жи­вые и пе­ре­мен­чи­вые ме­тал­лы и ве­щес­т­ва пре­бы­ва­ют в слож­ном вза­имо­дей­с­т­вии, где опе­ра­тор не прос­то ма­ни­пу­ля­тор, наб­лю­да­тель, на­чаль­ник, но учас­т­ник, под­вер­жен­ный вли­янию про­цес­са.

Но Клод Фрол­ло вряд ли был бы до­во­лен столь скром­ной ролью.

Разумеется, он не стя­жа­тель или чес­то­лю­бец в обыч­ном смыс­ле, ибо при сво­ем уме и свя­зях лег­ко бы «сде­лал карь­еру». Нет, ему нуж­на власть над ми­ром, бо­гат­с­т­во ца­ря Ми­да-са, элик­сир дол­го­ле­тия - да ма­ло ли че­го сле­ду­ет ожи­дать пос­ле ре­али­за­ции ве­ли­ко­го ма­гис­те­рия, «сек­ре­та сек­ре­тов». Это оп­ре­де­ле­ние по­яви­лось как раз в эпо­ху Кло­да Фрол­ло. В шес­т­над­ца­том ве­ке и да­лее «сек­рет» стал серь­ез­ным фак­то­ром час­т­ной и об­щес­т­вен­ной жиз­ни. Сек­рет эф­фек­тив­ней, не­же­ли «пра­во рож­де­ния», раз­де­ля­ет лю­дей на из­б­ран­ных и всех про­чих. Ра­зу­ме­ет­ся, вок­руг мно­го та­ин­с­т­вен­но­го, са­ма жизнь суть тай­на, но это не са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся. «Нет ни­че­го тай­но­го», - ци­ти­ру­ют ис­ка­те­ли, но, увы! Чем ак­тив­ней рас­к­ры­ва­ют­ся сек­ре­ты, тем луч­ше они раз­м­но­жа­ют­ся.

Здесь про­хо­дит гра­ни­ца двух ци­ви­ли­за­ций - ма­ги­чес­кой и ра­ци­ональ­ной. Пер­вая по­чи­та­ет сек­рет и ох­ра­ня­ет от ана­ли­ти­чес­кой аг­рес­сии, вто­рая, одер­жи­мая по­ис­ком «объек­тив­ной ис­ти­ны», рас­к­ры­ва­ет и поль­зу­ет­ся в це­лях бла­го­род­ных ли­бо ка­ких иных. Ма­ло то­го, что лю­ди раз­де­ле­ны на бо­га­тых и бед­ных, силь­ных и сла­бых, ум­ных и ду­ра­ков, так на­доб­но их еще по­де­лить на пос­вя­щен­ных и про­фа­нов.

Философский ка­мень, по­нят­но, ок­ру­жен куль­том вы­со­кой сек­рет­нос­ти. Ре­зо­ны обыч­ные, не слиш­ком убе­ди­тель­ные: не дай Бог, про­фа­ны, зло­деи, мо­шен­ни­ки и про­чая ком­па­ния та­ко­го раз­бо­ра по­лу­чит вол­шеб­ный клю­чик, ска­тер­ть-са­моб­ран­ку и так да­лее.

Абсурд по­доб­ных ар­гу­мен­тов оче­ви­ден. Тран­с­му­та­ция вуль­гар­ных ме­тал­лов в зо­ло­то удос­то­ве­ря­лась на­деж­ны­ми сви­де­те­ля­ми де­сят­ки ес­ли не сот­ни раз. Ве­ро­ят­ный «точ­ный ре­цепт» дав­ным дав­но бы стал из­вес­тен, ес­ли учесть нас­той­чи­вость хищ­ни­ков, лов­кость спец­с­лужб и все­об­щую про­даж­ность. Од­на­ко, по мне­нию мно­гих гер­ме­ти­ков, на­чи­ная от Ге­бе­ра и кон­чая Ири­не­ем Фи­ла-ле­том, тран­с­му­та­ция свер­ша­ет­ся толь­ко в при­сут­с­т­вии ал­хи­ми­ка, ко­то­рый сам из­го­то­вил тин­к­ту­ру про­ек­ции. Да и то да­ле­ко не всег­да: за­час­тую тин­к­ту­ра не­по­нят­ным об­ра­зом те­ря­ет свои свой­с­т­ва. По­се­му за­фик­си­ро­вать «сек­рет сек­ре­тов» не­воз­мож­но.

Фигура «Алхи­мии» на боль­шом пор­та­ле со­бо­ра Нотр-Дам: пра­вая ру­ка при­дер­жи­ва­ет две кни­ги - к зри­те­лю об­ра­ще­на от­к­ры­тая кни­га, за ней - зак­ры­тая. Ку­да уж яс­нее - сна­ча­ла зна­ние эк­зо­те­ри­чес­кое, за­тем сек­рет­ное, эзо­те­ри­чес­кое. Зак­ры­тая кни­га учит то­му, как пе­рей­ти, пе­реп­рыг­нуть, пе­ре­ле­теть без­д­ну меж спе­ку­ля­тив­ной эру­ди­ци­ей и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ным дей­с­т­ви­ем. И Клод Фрол­ло не­ис­то­во, упор­но ищет сек­рет, изу­чая ста­туи со­бо­ра, ба­рель­еф клад­би­ща Не­вин­ных, со­чи­не­ния ве­ли­ких мас­те­ров. Ес­ли ска­зать ему: ус­по­кой­тесь, мэтр, ос­тавь­те в по­кое зак­ры­тую кни­гу, ос­тавь­те фи­зи­чес­кую ал­хи­мию, зай­ми­тесь спи­ри­ту­аль­ной: се­па­ра­ция «те­ла ду­ши» от фи­зи­чес­ко­го те­ла от­к­ро­ет вам не­ве­до­мые, уди­ви­тель­ные ми­ры, ку­да прек­рас­ней жал­кой этой пла­не­ты. Ес­ли ему это ска­зать, что от­ве­тит Клод Фрол­ло? Что мо­жет от­ве­тить че­ло­век, ко­то­рый за­явил Эс­ме­раль­де: «Один ко­нец ни­ти дьявол при­вя­зал к мо­им крыль­ям, дру­гой - к тво­ей нож­ке.»

Эсмеральда, изум­руд, зе­лень веч­ной вес­ны, где свер­ка­ют сол­неч­ные звез­ды, ре­ми­нис­цен­ция Ве­не­ры, бо­жес­т­вен­ной тан­цов­щи­цы. Сог­лас­но не­оп­ла­то­ни­ку Си­не­зию, «та­нец Ве­не­ры рож­да­ет эма­на­ции мыс­ли­мой гар­мо­нии». Ан­тич­ные бо­жес­т­ва час­то ме­ня­ют имя и суб­с­тан­цию, что весь­ма зат­руд­ня­ет по­ни­ма­ние ми­фов. Рав­но как Ди­онис и Са­турн прев­ра­ща­ют­ся в Апол­ло­на и Ге­ли­оса, Ве­не­ра ста­но­вит­ся Пер­се­фо­ной, Ге­ка­той, Ди­аной. Ве­не­ра и дев­с­т­вен­на и лю­бос­т­рас­т­на, ее жен­с­кое сре­до­то­чие мо­жет рас­к­ры­вать­ся и вновь смы­кать­ся. Эс­ме­раль­да нес­коль­ко на­по­ми­на­ет это чу­до. Це­ло­муд­рен­ная сре­ди во­ров и по­тас­кух, ис­ступ­лен­ная и тро­га­тель­ная, она не раз­ду­мы­вая от­да­ет­ся ка­пи­та­ну Фе­бу де Ша­то­пе­ру, ибо он - сол­неч­ный во­итель: «Я люб­лю ва­ше имя, я люб­лю ва­шу шпа­гу.»

Действие Эс­ме­раль­ды на ок­ру­жа­ющих срав­ни­мо, в из­вес­т­ном пла­не, с дей­с­т­ви­ем ред­кой суб­с­тан­ции, ко­то­рая в ал­хи­мии на­зы­ва­ет­ся «изум­ру­дом фи­ло­со­фов». Эта суб­с­тан­ция рас­т­во­ря­ет, унич­то­жа­ет сос­та­вы не­со­вер­шен­ные и, нап­ро­тив, по­ощ­ря­ет, ак­ти­ви­зи­ру­ет скры­тые тен­ден­ции к со­вер­шен­с­т­ву и цен­т­ра­ли­за­ции. Эс­ме­раль­да бла­гот­вор­но вли­я­ет на «двор чу­дес» и Ква­зи­мо­до и впол­не па­губ­но на Кло­да Фрол­ло. Пос­лед­ний «рас­па­да­ет­ся» в ат­мос­фе­ре Эс­ме­раль­ды, его «те­ло ду­ши» раз­ры­ва­ет­ся в соб­с­т­вен­ной сти­хий­ной нап­ря­жен­нос­ти. Не­удач­ная ра­бо­та по хи­ми­чес­кой тран­с­му­та­ции за­вер­ши­лась под­лин­ной че­ло­ве­чес­кой ка­тас­т­ро­фой, ибо ар­хидь­якон выб­рал и ре­али­зо­вал мак­си­маль­но не­удач­ный сим­вол еди­не­ния про­ти­во­по­лож­нос­тей - па­ука и му­ху.

* * *

Трагическая судь­ба и пре­до­су­ди­тель­ное по­ве­де­ние не ме­ша­ют Кло­ду Фрол­ло ве­ли­ко­леп­но мыс­лить. Вик­тор Гю­го дал длин­ный ком­мен­та­рий на его ко­рот­кий афо­ризм: «Это убь­ет то». О чем, соб­с­т­вен­но, речь?

Гости за­ин­те­ре­со­ва­лись но­вин­кой - пе­чат­ной кни­гой на сто­ле ар­хидь­яко­на и спро­си­ли его мне­ние ка­са­тель­но дан­но­го изоб­ре­те­ния.

«Некоторое вре­мя ар­хидь­якон мол­ча со­зер­цал ог­ром­ное зда­ние, за­тем со вздо­хом прос­тер пра­вую ру­ку к ле­жав­шей на сто­ле от­к­ры­той пе­чат­ной кни­ге, а ле­вую - к со­бо­ру Бо­го­ма­те­ри, и, пе­ре­во­дя свой пе­чаль­ный взгляд с кни­ги на со­бор, он про­из­нес: «Увы! Вот это убь­ет то».

Данное кон­к­рет­ное выс­ка­зы­ва­ние очень и очень мно­гоз­нач­но. Ко­нец Сред­них Ве­ков, на­ча­ло но­во­го вре­ме­ни от­ме­че­ны вы­тес­не­ни­ем ин­ди­ви­ду­аль­ной жиз­ни со­ци­аль­ной и, со­от­вет­с­т­вен­но, тен­ден­ци­ей к уни­фи­ка­ции во всех об­лас­тях. Пе­чат­ная кни­га пос­те­пен­но ста­но­вит­ся уни­вер­саль­ным зер­ка­лом лю­бо­го зна­ния. Для Гю­го рас­ц­вет кни­го­пе­ча­та­ния это упа­док ар­хи­тек­ту­ры. Но, по­жа­луй, не толь­ко ар­хи­тек­ту­ры, но сред­не­ве­ко­вой куль­ту­ры в це­лом. Кни­го­пе­ча­та­ние - од­но из пер­вых про­яв­ле­ний тех­ни­ки из­го­тов­ле­ния мно­го­чис­лен­ных ко­пий. Стан­дар­ти­за­ция мед­лен­но и вер­но дви­ну­лась в по­бед­ный путь. В Сред­ние Ве­ка ис­поль­зо­ва­лось мно­жес­т­во язы­ков, вер­нее, лю­бое за­ня­тие име­ло соб­с­т­вен­ный язык: ар­хи­тек­ту­ра, скуль­п­ту­ра, жи­во­пись, ге­раль­ди­ка, ма­гия, ас­т­ро­ло­гия, ал­хи­мия об­ла­да­ли сво­ими «зна­ко­вы­ми сис­те­ма­ми». Пред­ме­ты оби­хо­да, юве­лир­ные ук­ра­ше­ния, цве­ты, пло­ды, ор­на­мен­ты - все это, со­че­та­ясь в слож­ной сис­те­ме со­от­вет­с­т­вий, от­ра­жа­ло ми­ро­воз­зре­ние ин­ди­ви­да или груп­пы та­ко­вых. Жизнь бы­ла очень фор­ма­ли­зо­ва­на, каж­дая пус­тя­ко­вая ве­щи­ца мог­ла стать цен­т­ром да­ле­ко иду­щих ло­ги­чес­ких и эс­те­ти­чес­ких пос­т­ро­ений. В «Кни­ге прос­те­ца» Ни­ко­лая Ку­зан­с­ко­го ре­мес­лен­ник объ­яс­ня­ет слож­ную ге­омет­рию прос­т­ран­с­т­ва на плос­кос­тях, из­ги­бах, зак­руг­ле­ни­ях де­ре­вян­ной лож­ки. Возь­мем си­ту­ацию бо­лее лег­ко­мыс­лен­ную. К се­ре­ди­не че­тыр­над­ца­то­го ве­ка по­явил­ся обы­чай це­ло­вать дам­с­кую ру­ку на про­щанье. Вок­руг это­го кур­ту­аз­но­го жес­та об­ра­зо­ва­лась лю­бов­ная «зна­ко­вая сис­те­ма».

Поцелуй то­го или ино­го паль­ца, той или иной фа­лан­ги без лиш­них слов уточ­нял сте­пень и ха­рак­тер люб­ви, вре­мя и мес­то сви­да­ния, пре­дос­те­ре­же­ние, по­ощ­ре­ние, жа­ло­бу на жес­то­кость да­мы и т. д. Это лег­ко по­нять: каж­дый па­лец оз­на­чал: од­ну или три (счи­тая по фа­лан­гам) бук­вы ал­фа­ви­та; пла­не­ты и соз­вез­дия зо­ди­ака; дни не­де­ли и ча­сы дня и но­чи. По­доб­ный язык поз­во­лял мол­ча­ли­во и де­ли­кат­но вы­ра­зить фри­воль­ную мысль. За­чем го­во­рить «ма­дам, я хо­чу ва­ми об­ла­дать», луч­ше кос­нуть­ся гу­ба­ми «коль­ца Ве­не­ры».

Нет та­кой об­лас­ти, где поз­на­ния свои нель­зя про­явить ста­ти­кой или ди­на­ми­кой паль­цев. На гра­вю­ре из кни­ги Иса­ака Хол­лан­ду­са «Хи­ми­чес­кие со­чи­не­ния»(1667) ру­ка об­ра­ще­на ла­донью к зри­те­лю, над каж­дым паль­цем со­от­вет­с­т­ву­ющий сим­вол, на ла­до­ни изоб­ра­же­на плы­ву­щая в ог­не ры­ба - од­на из си­ту­аций co­nj­un­c­tio op­po­si­to­rum. Лю­бой эру­дит сра­зу пой­мет ка­кие ве­щес­т­ва, ка­кие опе­ра­ции, ка­кой по­ря­док опе­ра­ций пред­ла­га­ет ав­тор кни­ги - вер­баль­ная рас­шиф­ров­ка здесь не нуж­на. Гер­ме­ти­ки, ма­ги, каб­ба­лис­ты мо­гут вес­ти свои дис­кус­сии пос­ред­с­т­вом жес­тов, цве­тов, пло­дов, раз­ноц­вет­ных ша­ри­ков и ни­ток и т. п. Очень яр­кий при­мер - дис­пут Па­нур­га и ан­г­лий­с­ко­го уче­но­го Та­умас­та в «Гар­ган­тюа и Пан­таг­рю­эле» Раб­ле. Дис­пут край­не ин­те­ре­сен осо­бен­но для се­ре­ди­ны шес­т­над­ца­то­го ве­ка, ибо ка­са­ет­ся срав­не­ния ге­ли­оцен­т­ри­чес­кой сис­те­мы с ге­оцен­т­ри­чес­кой. Па­нург за­щи­ща­ет пер­вую. Для тор­жес­т­вен­но­го соб­ра­ния он при­на­ря­дил­ся: «На­доб­но вам знать, что у Па­нур­га на кон­це длин­но­го гуль­фи­ка кра­со­ва­лась кис­точ­ка из крас­ных, бе­лых, си­них и зе­ле­ных шел­ко­вых ни­ток, а в са­мый гуль­фик он по­ло­жил боль­шу­щий апель­син».

Четыре этих цве­та при­су­щи, сог­лас­но ан­тич­ной кос­мо­го­нии, че­ты­рем сти­хий­ным эле­мен­там. Кис­точ­ка по­ме­ща­ет­ся на гуль­фи­ке, ее ди­на­ми­ка за­ви­сит от пуль­са­ции эро­ти­чес­кой си­лы. Апель­син - клас­си­чес­кий сим­вол сол­н­ца, рав­но как ли­мон - лу­ны. Па­нург по­яс­ня­ет жес­ти­ку­ля­ци­ей: в ге­ли­оцен­т­ри­чес­кой сис­те­ме нет мес­та по­ня­тию ми­ро­вой ду­ши или квин­тэс­сен­ции, с чем бе­зус­лов­но не сог­ла­сен Та­умаст. Ми­нут за двад­цать это­го дис­пу­та учас­т­ни­ки про­де­мон­с­т­ри­ро­ва­ли столь­ко «инфор­ма­ции», что Та­умас­ту приш­лось впос­лед­с­т­вии на­пи­сать вну­ши­тель­ную кни­гу ком­мен­та­ри­ев.

Любую дан­ность, по­ни­ма­емую как жи­вой ор­га­низм, бес­по­лез­но «изу­чать», то есть ана­ли­зи­ро­вать, за­тем за­но­во син­те­зи­ро­вать разъ­ятые фраг­мен­ты. А.Ф. Ло­сев в ком­мен­та­рии к Прок­лу ска­зал: «Це­лое, из ко­то­ро­го сос­то­ит ор­га­низм, есть идея и прин­цип ор­га­ни­за­ции ор­га­низ­ма. Ес­ли это­го прин­ци­па нет или ес­ли он ухо­дит из ор­га­низ­ма, то ор­га­низм раз­ва­ли­ва­ет­ся на от­дель­ные, уже не ор­га­ни­чес­кие час­ти, не име­ющие от­но­ше­ния од­на к дру­гой». Изу­чая эти час­ти, по-вся­ко­му их пе­рес­тав­ляя, мы ни­ког­да не най­дем пер­вич­ных, ес­тес­т­вен­ных свя­зей. Лю­бо­пыт­с­т­во, вы­го­да, тя­га к по­ряд­ку и схе­ме по­буж­да­ют по­доб­ное изу­че­ние. Встре­ча поз­на­юще­го и поз­на­ва­емо­го это вза­имо­дей­с­т­вие жи­вых ор­га­низ­мов - так, по край­ней ме­ре, по­ла­га­ли в Сред­ние Ве­ка. На­до по­чув­с­т­во­вать центр поз­на­ва­емо­го, прин­цип его ор­га­ни­за­ции - будь то де­ре­во, зда­ние, нрав­с­т­вен­ная дог­ма, Этот центр пов­то­ря­ет­ся, от­ра­жа­ет­ся, прос­ле­жи­ва­ет­ся да­же в ми­ни­маль­ном соч­ле­не­нии. Да­лее, ин­тел­лек­ту­аль­ной ин­ту­ици­ей на­до пред­с­та­вить «эмис­са­ров» цен­т­ра, рас­п­ре­де­ля­ющих до пе­ри­фе­рии его вли­яние - это на­по­ми­на­ет рас­поз­на­ва­ние му­зы­каль­ной то­ни­ки, до­ми­нан­ты, суб­до­ми­нан­ты. Вся­кая вещь, вся­кое на­име­но­ва­ние име­ет ес­тес­т­вен­ные эма­на­ции. К при­ме­ру, в пят­над­ца­том, шес­т­над­ца­том ве­ках на две­рях до­мов жен­щин лег­ко­го по­ве­де­ния час­то изоб­ра­жа­лось аб­ри­ко­со­вое де­ре­во (L'abri­co­ti­er). Над­пись под изоб­ра­же­ни­ем гла­си­ла: «abri co­ti­er» - «при­ют на бе­ре­гу». Од­на­ко на лю­бов­ном жар­го­не то­го вре­ме­ни «co­ti­er» оз­на­ча­ло: «про­ны­ра», «плут» - ас­со­ци­ация впол­не проз­рач­ная. Анаг­рам­мы сло­ва l'abri­co­ti­er сос­тав­ля­ли фра­зы фри­воль­ные и неп­рис­той­ные.

Перестановка букв и сло­гов очень ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­лась ор­фи­чес­кой и пи­фа­го­рей­с­кой ма­ги­ей, за­тем каб­ба­лой. Тех­ни­ка пе­рес­та­но­вок и ком­би­на­ций не­об­хо­ди­ма при сос­тав­ле­нии зак­ля­тий, на­го­во­ров, за­го­во­ров, ма­ги­чес­ких ин­кан­та­ций и эво­ка­ций. Соб­ран­ные из букв тре­уголь­ни­ки, кру­ги, квад­ра­ты на­деж­но хра­ни­ли сек­рет опе­ра­тив­ных фор­мул. Эле­мен­ты шу­тов­с­кой или кур­ту­аз­ной куль­ту­ры сов­сем не ис­к­лю­ча­ли су­гу­бо серь­ез­ных за­ня­тий. Взгля­нем на ма­ги­чес­кий ла­тин­с­кий квад­рат sa­tor-are­po:

S A T O R

A R E P O

T E N E T

O P E R A

R O T A S

Можно чи­тать свер­ху вниз, сни­зу вверх и в лю­бую сто­ро­ну. Раз­ное проч­те­ние да­ет раз­ный смысл. Чи­та­ем свер­ху вниз, по­лу­ча­ем два зна­че­ния. Ре­ли­ги­оз­ное: «бог вла­де­ет тво­ре­ни­ем и де­ла­ми че­ло­ве­чес­ки­ми»; обыч­ное: «се­ятель Аре­по (имя соб­с­т­вен­ное) ве­дет ру­кой плуг (ко­ле­со)». Еще од­но зна­че­ние: «раз­б­ра­сы­ва­ющий се­ме­на пос­то­янен в кру­го­вом дей­с­т­вии». Хо­ды под раз­ны­ми уг­ла­ми да­ют ма­ги­чес­кие ре­цеп­ты и фор­му­лы, ме­то­дом анаг­рамм сос­тав­ля­ют­ся три­над­цать ла­тин­с­ких пред­ло­же­ний, ком­би­на­ции ла­тин­с­ких и гре­чес­ких букв рож­да­ют очень эф­фек­тив­ные мо­лит­вы и зак­ли­на­ния.

Однако вер­нем­ся к пря­мо­му смыс­лу выс­ка­зы­ва­ния Кло­да Фрол­ло. «Это убь­ет то». Кни­га убь­ет со­бор, лю­ди пе­рес­та­нут по­ни­мать ал­ле­го­рии и сим­во­лы ка­мен­ных из­ва­яний и ор­на­мен­тов, лю­би­те­ли бу­дут чи­тать кни­ги о со­бо­ре, вы­би­рая то или иное мне­ние.

Готический со­бор яв­ля­ет чу­до ар­хи­тек­ту­ры. Ку­пол не да­вит свер­ху на сте­ны, как в ро­ман­с­ком ор­де­ре, сте­ны «вы­жи­ма­ют», «вы­тал­ки­ва­ют» ку­пол - кон­с­т­рук­ция на­по­ми­на­ет бук­ву «Н». Ес­ли рас­по­ло­жить ку­пол (го­ри­зон­таль бук­вы) чуть вы­ше или ни­же - сте­ны сом­к­нут­ся или ра­зой­дут­ся. Уди­ви­тель­но как по­доб­ная за­да­ча во­об­ще бы­ла ре­ше­на. Пра­виль­ность ре­ше­ния «под­т­вер­ж­да­ет­ся» чис­тым пе­ре­кат­ным эхо от го­ло­са или ин­с­т­ру­мен­та. Фул­ка­нел­ли в «Тай­не со­бо­ров», ссы­ла­ясь на мне­ние оче­вид­ца, ар­мян­с­ко­го епис­ко­па Мар­ти­ри­уса (XV в.), со­об­ща­ет: глав­ный пор­тал со­бо­ра Нотр-Дам был раз­зо­ло­чен, от­де­лан пур­пу­ром, ла­зурью, ро­зо­вым се­реб­ром - «по­ис­ти­не вра­та па­ра­ди­за». Фул­ка­нел­ли упо­ми­на­ет нес­коль­ко ста­туй, что прив­лек­ли вни­ма­ние Кло­да Фрол­ло, в час­т­нос­ти «мес­си­ра Лег­ри» (это мес­то очень не­точ­но пе­ре­ве­де­но на рус­ский). Этот Лег­ри, ху­дой и вы­со­кий, дер­жал в од­ной ру­ке кни­гу, в дру­гой - змею. В на­ро­де его проз­ва­ли «Пос­т­ник со­бо­ра Нотр-Дам». «Мес­сир Лег­ри» вхо­дил в ан­самбль рос­кош­но­го фон­та­на, ко­то­рый ког­да-то взды­мал­ся пе­ред глав­ным пор­та­лом со­бо­ра. Над­пись на фон­та­не:

Oui si­tis, huc ten­das: de­sunt si for­te li­qu­ores, Per­g­re­de­re, aeter­nas di­va pa­ra­vit aqu­as.

(Кто му­ча­ет­ся жаж­дой, иди сю­да: ес­ли слу­чай­но ис­сяк­нет фон­тан, Бо­ги­ня пос­те­пен­но на­пол­нит фон­тан веч­ной во­дой.)

Загадочного «мес­си­ра Лег­ри» на­зы­ва­ли по-раз­но­му в за­ви­си­мос­ти от вку­сов и ув­ле­че­ний наб­лю­да­те­лей. Ви­де­ли в нем и Эс­ку­ла­па, и Фе­бо­ге­на - сы­на сол­н­ца, и Гер­ме­са, и бо­га Тер­ми­на.

Надо ду­мать, мно­го вре­ме­ни про­во­дил Клод Фрол­ло близ это­го фон­та­на.

Упоминается, что «архидь­якон дос­ко­наль­но ис­сле­до­вал ис­по­лин­с­кую ста­тую свя­то­го Хрис­то­фо­ра». (Кста­ти го­во­ря, ни «мес­си­ра Лег­ри», ни свя­то­го Хрис­то­фо­ра во вре­ме­на Вик­то­ра Гю­го уже не бы­ло - эти ста­туи в XVII-XVI­II ве­ках уб­ра­ли, снес­ли, унич­то­жи­ли.) По пре­да­нию, в цо­ко­ле свя­то­го Хрис­то­фо­ра зна­ме­ни­тый ал­хи­мик Ре­не де Ма­жис­т­ри спря­тал гер­ме­ти­чес­кое зо­ло­то - Кло­да Фрол­ло не­сом­нен­но сие ин­те­ре­со­ва­ло.