В 1985 году Польша, находившаяся в сердце советской империи, стала местом битвы между двумя сверхдержавами. Москва поддерживала правительство Ярузельского, оказывая ему экономическую помощь, в то же время охватывая щупальцами советской государственной, разведывательной и военной власти. А Вашингтон продолжал тайную акцию финансовой и материальной помощи подполью, пересылая «Солидарности» также необходимую и существенную информацию разведки.
Объявленная 22 июля 1984 года амнистия подействовала на подполье неоднозначно. Было освобождено несколько сот участников, но преследования продолжались и даже усилились. Правительство старалось лишить оппозицию поддержки. Если граждане немедленно прекращают антиправительственную деятельность, то сразу же перестают преследоваться. Неподчинившиеся этому — будут арестованы. До 1 января 1985 года около 350 деятелей приняли предложения правительства. Но руководство «Солидарности» было непоколебимо. Согласно обещанию Леха Валенсы, которое он дал в новогоднем обращении, подполье будет «продолжать борьбу до окончательной победы».
Неудачный гамбит с амнистией заставил власти удвоить усилия, чтобы задавить оппозицию силой. Полиция устраивала облавы в поисках подпольных типографий и организованных собраний. 13 февраля 20 полицейских в штатском ворвались в квартиру на гданьской Заспе, где Лех Валенса проводил встречу с несколькими руководителями подполья. Старательный обыск принес результаты. Среди арестованных было пять региональных руководителей «Солидарности»: Богдан Лис из Гданьска, Владислав Фрасынюк из Вроцлава, Станислав Хандзлик из Кракова, Януш Палубиский из Познани и Адам Михник из Варшавы. Встреча продолжалась уже около двух часов, обсуждалась стратегия и возможность организации очередной большой забастовки. Два дня спустя после ареста было продлено задержание Михника, Лиса и Фрасынюка. В ноябре 1985-го под арестом находилось около 340 деятелей подполья. В начале 1985 года службы безопасности усилили борьбу с подпольем. Руководители советской и польской разведок усиленно работали над тем, как разоблачить и отрезать поступление средств и материалов для подполья с Запада. КГБ поглядывал на ЦРУ, но также и на Ватикан. Это беспокойство явно отражено в строго секретной записке в начале 1985 года, подготовленной председателем КГБ Чебриковым для министра внутренних дел Польши. Чебриков поручал предпринять максимальные усилия с целью «демаскировать материальную помощь империалистических кругов Запада». Шеф КГБ ругал поляков за то, что они являются «самым слабым звеном» в советском блоке и допускают подрывную деятельность. Он призывал польcкую службу безопасности проникнуть в подполье и подкупать деятелей, чтобы получать от них информацию. Он также увеличил участие КГБ в разоблачении «провокаторов», угрожающих Польше и «финансирующих подрывную деятельность».
|
|
КГБ считал, что нужно усилить наблюдение за Ватиканом. Работники советской разведки обвиняли Папский престол в подрывной деятельности в Восточной Европе. В одном из рапортов сообщалось: «Антикоммунистическое направление в деятельности Ватикана особенно обозначилось после вступления на папский трон Иоанна Павла II, враждебность которого по отношению к странам социалистического сообщества вытекает из личных антикоммунистических и антисоветских убеждений. Это является также результатом влияния, которое оказывают на него наиболее консервативные представители католического духовенства и реакционные политики Запада, особенно Соединенных Штатов». КГБ обвинял Ватикан в стремлении расширить влияние на Восточную Европу. «Главная заинтересованность Ватикана концентрируется прежде всего на самых «многообещающих» странах Восточной Европы: Польше, Венгрии и Югославии». Взвесив политические предпочтения костела и его деятельности в Польше, КГБ поставил первоочередной задачей «выявить и демаскировать сотрудничество между представителями Ватикана и организациями католического костела, с одной стороны, и ЦРУ — с другой».
|
|
Сотрудники администрации Рейгана, посвященные в программу помощи «Солидарности», всегда беспокоились о том, что если откроет ее Москва — могут быть неприятные последствия. В Белом доме появилось беспокойство, потому что уже возникли кое-какие осложнения. Так, например, в конце февраля 1985 года, когда польский эмигрант Яцек Кнапик возвращался с Запада домой, таможенные службы обыскали его багаж. Кнапик был деятелем «Солидарности», у него нашлись предметы, которые, по мнению полиции, «подтверждали связь «Солидарности» с заграницей, со службами западной разведки». Полиция обратила внимание на письмо от начальника бюро «Солидарности» в Брюсселе Ежи Милевского Богдану Лису, руководителю подпольной «Солидарности» в Гданьске. Это письмо якобы демаскировало контакты между деятелями «Солидарности» и сотрудниками Госдепартамента США по Восточной Европе. Кнапик не признавал обвинения в ведении какой-либо подрывной деятельности и счел весь инцидент попыткой «пришить» ему дело. Его арест, правда, последствий не имел.
|
|
Однако этот инцидент показал, что власти могут легко перехватить курьера бюро «Солидарности» на Западе. Руководство AFL–CIO и Управление регулярно пользовались курьерами для передачи «Солидарности» информации и денег. Обычно это удавалось благодаря хорошему отношению таможенников. Курьеры были важнейшим звеном, но с начала 1985 года все чаще использовались радиостанции «Свободная Европа» и «Голос Америки» для передачи подполью данных разведки.
Польское министерство внутренних дел рассматривало американских дипломатов как звенья в этой цепи, поэтому персонал посольства США в Варшаве и консульский отдел в Кракове были под пристальным наблюдением. «Они были убеждены, что все это проводит посольство, — вспоминал один из сотрудников разведки. — Следили за всеми и контролировали все посылки, приходящие и выходящие из посольства, не исключая мусора. Они были по-настоящему расстроены». В феврале американский военный атташе был выдворен из Варшавы по обвинению в шпионаже. В начале мая двух дипломатов, работающих в Кракове, сочли персонами нон грата якобы из-за их участия в антиправительственной деятельности. Министерство внутренних дел в отчаянных попытках пресечь поступающую с Запада помощь приостановило дипломатическую авиапочту в посольство США. Американский военный самолет на протяжении многих лет периодически прилетал в Варшаву, обычно доставляя почту и продукты. Польские власти решили, очевидно, что кроме снабжения посольства он привозил что-то еще. Это свидетельствовало прежде всего о раздражении властей, старающихся таким образом запугать американцев.
В начале 1985 года поступления валюты для «Солидарности» достигли 8 миллионов долларов. Это поддерживало подполье. Ранней весной большинство руководителей снова оказались в тюрьме, но деятельность движения продолжалась. 1 мая, когда власти праздновали официальный День международной солидарности трудящихся, более 15 000 человек в Варшаве и 2000 в Гданьске вышли на улицы, чтобы продемонстрировать поддержку «Солидарности». Это была самая крупная манифестация со времени объявления военного положения в 1981 году.
Выпускалась и подпольная литература. Именно в подполье издавалось тысячи журналов, книжек и монографий. Одна из публикаций называлась «Малый конспиратор». Автором ее был красноречивый и остроумный архитектор Чеслав Белецкий, с боевитым, наступательным характером в отношении властей. Он учил, как нужно соблюдать конспирацию даже в мелочах и не давать себя поймать. Писавший под псевдонимом Матей Полеский, высокий, статный Белецкий основал подпольное издательство «CDN» («Ciag dalszy nastapi») — сокращение слов «продолжение следует». Издательство печатало листовки и монографии и даже газету «Солидарности» для армии. На деньги американского правительства были закуплены машины и бумага, что позволило запустить издательство и содержать его, но Белецкий об этом не знал. Тайная помощь поддерживала тысячи подобных предприятий в Польше…
В марте 1985 года Каспар Уайнбергер находился в Люксембурге, где встречался с министрами обороны стран НАТО. Блок этот был в неплохом состоянии, пережив бурю, связанную с внедрением ракет «Першинг-2» и «Круиз», а также после битвы за газопровод в 1982 году. Уайнбергер с начала своего назначения много работал над тем, чтобы склонить европейцев принять американскую систему вооружения и стратегию. Теперь его ожидала самая тяжелая задача — склонить европейских коллег поддержать СОИ и принять участие в исследованиях по этой программе. Поддержка Маргарет Тэтчер помогла настолько, что до открытого спора со странами по ту сторону Атлантики не дошло.
Во время совещания Уайнбергер страстно ратовал за возможные выгоды американской стратегической инициативы, доказывая, что СОИ не лишит Европу американского ядерного зонтика, наоборот, СОИ усилит отпугивающий фактор и послужит созданию равновесия между сверхдержавами. Но самый сильный аргумент заключался в возможной экономии. Администрация Рейгана хотела заключить договоры на исследования и внедрение, которые могли бы оказаться очень прибыльными для многих европейских промышленников и ученых. Кроме того, исследовательские работы над системой могли привести к многочисленным научным и технологическим открытиям. Действительно ли Европа хочет потерять столько технической и экономической пользы? Усилия Уайнбергера в Люксембурге очень помогли секретным двусторонним переговорам представителей администрации с отдельными союзниками. В итоге было подписано много договоров о сотрудничестве для создания СОИ. Англия (декабрь 1985), Германия (март 1986), Израиль (март 1986), Италия (сентябрь 1986) и Япония (июль 1987) направили свой научный и технический потенциал на исследования по этой программе. СОИ становилась международной программой исследований, что Москва никак не могла наверстать.
Когда Уайнбергер в Люксембурге нажимал на союзников, сообщения разведки из Москвы подтверждали то, что над Кремлем нависла туча беспокойства. Уже несколько месяцев аналитики разведки и сотрудники Совета национальной безопасности следили за состоянием здоровья Константина Черненко, истощенного, беспомощного Генерального секретаря, которого преследовали различные болезни. В середине января в Москве должна была пройти встреча стран Варшавского Договора. Готовилось важное напряженное совещание, во время которого Москва призовет страны-сателлиты Восточной Европы определить и уничтожить внутренних врагов. Но встречу в последний момент отменили из-за плохого состояния здоровья Черненко. Некоторые сотрудники американской разведки бились об заклад на дату его смерти.
В один из дней сотрудники ЦРУ проинформировали Кейси, что Черненко умер, а Кремль медлит с публикацией сообщения до момента выбора нового руководителя. Это известие было послано сразу же со спецкурьером советнику по делам национальной безопасности Роберту Макфарлейну и Каспару Уайнбергеру в Пентагон. Через три дня в шесть утра радио передало официальное известие о смерти Черненко, всему миру был представлен и его преемник. Новым Генеральным секретарем стал пятидесятитрехлетний Михаил Горбачев. Сообщения о смерти Черненко и почти одновременно об избрании Горбачева свидетельствовали о правильности прогнозов аналитиков Управления. Горбачеву досталась в наследство империя в состоянии глубокого кризиса. Двумя очень болезненными точками были Польша и Афганистан. Система поступлений твердой валюты, поддерживавшая хромающую экономику, из-за массированных действий США была расшатана. Горбачев получил экономику, неспособную сравняться с американской технологией, развитие которой заставит СССР понести еще большие потери на военные расходы. Пока Горбачев принимал на себя руководство, сотрудники администрации США старались использовать свои преимущества.
Поздней весной Кейси отправился в путешествие, чтобы проверить ход многих проводимых операций. Он начал с Европы, с операции «Солидарность», и поиска новых возможностей в Восточной Европе. Потом направился в Пакистан проконтролировать тайный канал помощи моджахедам в Афганистане. Новая стратегия США и более крупные поставки означали смену ритма и характера войны. Кейси сейчас хотел оценить успехи на фронте и попытки перенесения военных действий на территорию СССР. Последней остановкой в этом путешествии должна стать Саудовская Аравия, где нужно было утрясти много дел, включая и цены на нефть.
Во Франкфурте Кейси встретился со многими сотрудниками Управления, работавшими там. Он также пообедал с сотрудником кабинета премьер-министра Швеции, которому передал благодарность от имени администрации за помощь в передаче материалов для «Солидарности». Вопреки опасениям оказалось, что шведы очень удачно маскируют высылаемые в Польшу грузы. Польские власти старались проверять все каналы из Западной Европы, однако им не удалось демаскировать этого пути. В награду за сотрудничество Кейси обещал поставки большего количества данных морской разведки, особенно касающихся действий советских подводных лодок. Перед окончанием встречи он попросил шведов увеличить медицинскую помощь афганским беженцам в Пакистане.
Во время пребывания во Франкфурте Кейси получил также интересные сообщения о Чехословакии. Сотрудники западных разведок установили множество подпольных антиправительственных организаций, которым могла быть полезной и американская помощь. Президент всегда стремился, чтобы помощь Соединенных Штатов достигала подпольных организаций во многих странах советского блока. В директиве «NSDD-32» он особо подчеркивал возможность поддержки таких организаций со стороны Соединенных Штатов. Найти такие организации не составляло труда, другое дело — как найти способ им помочь. Кейси приказал выслать рапорты в Белый дом и поручил сотрудникам дальше проработать эту проблему.
Самолет Кейси вылетел из Франкфурта утром следующего дня и направился в долгий путь к Исламабаду. За время перелета Кейси прочитал целую тонну рапортов из Афганистана. Администрацию очень беспокоила ситуация, возникшая там. Советские военные действия становились все более интенсивными. Принимались отчаянные усилия отрезать моджахедов от помощи из Пакистана. Прибывали новые советские подразделения, их общая численность составляла уже 120 000 человек, из них более 30 000 располагалось непосредственно возле границы. Эти отряды перебрасывались через границу для атаки на позиции моджахедов в провинциях. Кроме того, проводились ночные акции, во время которых войска спецназа заставали врасплох моджахедов, неспособных воевать в ночных условиях из-за отсутствия снаряжения и приборов ночного видения. Применялись сейсмические мины и другие взрывные устройства. Потери моджахедов возросли почти вдвое по сравнению с прошедшими годами.
Но некоторые сотрудники администрации среди сплошного пессимизма улавливали и искорки надежды. Рапорты из Советского Союза сообщали, что война становится все менее популярной в стране. Исследования, проведенные среди советских граждан за границей, свидетельствовали о том, что более 25 процентов анкетированных против войны. Это был удивительно высокий процент, учитывая, что тогда лишь политическая элита могла свободно путешествовать. Ни во что не верящие граждане Советского Союза подозревали, что фактические потери значительно больше западных подсчетов. Роберт Макфарлейн придерживался взгляда, что даже небольшое увеличение расходов и потерь может дестабилизировать политическое положение Советов.
Когда Кейси прибыл в Исламабад, в городе царила большая, чем когда-либо, напряженность. «Советы увеличили число операций вдоль пакистанской границы, стараясь одним ударом отрезать пути поставок для моджахедов и запугать правительство Зия-уль-Хака. Бомбардировка приграничного города Пешавара, являющегося базой моджахедов, стала обыденной.
Пакистанская разведка имела доказательства руководимого Советами саботажа на базах снабжения моджахедов. Пакистанская прогрессивная партия, Движение возрождения демократии, студенческая организация «Балюх» и Пакистанская народная партия получали от Советов деньги на организацию диссидентского движения. Террористическая организация «Аль-Зульфикар» с базой в Афганистане высылала боевиков в Пакистан с целью запугать мирных жителей. Афганская разведка и КГБ связались с двумя приграничными племенами афридов и щинваров, предложив им оружие. Непокорные и подкупленные племена были враждебно настроены к любой центральной власти. Все чаще случались нарушения Советами воздушного пространства.
Президент Зия-уль-Хак и Кейси начали беседу, как обычно, но теперь ситуация для Зия-уль-Хака усложнилась. Росла внутренняя политическая оппозиция, оппоненты в армии высказывались все громче. Участие Зия-уль-Хака в афганской акции имело большое значение, нужно было любой ценой сохранить его у власти. Большинство оппозиционных группировок сопротивлялось сотрудничеству с США.
ЦРУ делало все, чтобы удержать Зия-уль-Хака у власти. Он получал много разведывательных материалов, в том числе очень ценные спутниковые снимки и тексты подслушанных вражеских разговоров. ЦРУ помогало также в организации и наблюдении за личной охраной президента Пакистана. Чтобы вознаградить Зия-уль-Хака за участие в афганской операции, в Вашингтоне готовили новую программу военной и экономической помощи Пакистану. Ее стоимость превышала стоимость предыдущей программы примерно на миллиард долларов. Многие сотрудники администрации также старались выполнить просьбы Зия-уль-Хака, например о поставке ракет «Стингер». Существовала опасность, что советские угрозы и действия утомят Зия-уль-Хака и он может поддаться искушению заключить договор с СССР.
Это было особенно заметно в 1985 году, когда война должна была вступить в новую, более опасную фазу. Сотни моджахедов проходили в ISI обучение ведению специальных операций на территории Советского Союза. Москва могла разгадать этот план в любой момент. И тогда температура напряжения поднялась бы до критического уровня.
Из кабинета генерала Зия-уль-Хака Кейси пуленепробиваемой машиной ЦРУ с эскортом вооруженных агентов поехал на военный объект за городом. Его там ждали генерал Ахтар и бригадный генерал Юсеф, желая поговорить об изменении американской политики по отношению к Афганистану. Тайная помощь увеличилась почти в два раза. Это решит многие проблемы движения сопротивления, но также будет означать поступление и более сложных видов оружия: современных приборов ночного видения, специальных взрывных устройств и управляемых ракет. Возможно, самым важным вкладом в войну будет более широкое предоставление моджахедам материалов американской разведки.
Соединенные Штаты располагали наиболее современным разведывательным оборудованием. Новая стратегия администрации, выраженная в «NSDD-166», предусматривала предоставление значительной части этого оборудования для победы в Афганистане. Это был очень ценный источник, использовавшийся до сих пор недостаточно. Спутник-шпион КН-11 был скорректирован на орбите, чтобы собрать больше информации об Афганистане. Сведения, поступающие со спутника, будут пересылаться каждую неделю пакистанской ISI с текущей информацией о маневрах и операциях Советов. Это поможет моджахедам определить цели и план действий. Впервые станут возможными сложные операции, требующие точности и координации. К середине лета узкий ручеек спутниковых снимков превратился в реку.
Не только спутник сменил орбиту, но и всемирная сеть электронной разведки была сориентирована на сбор информации об афганской войне. Управление национальной безопасности (NSA) переместило свои подслушивающие электронные устройства, впервые сконцентрировав их в Афганистане и советской Средней Азии. Летом 1985 года специалисты из NSA прибыли в Исламабад, чтобы рассортировать информацию и передать самые важные данные Юсефу. Сеть разведки была такой плотной, что от внимания американцев ускользали лишь очень немногие аспекты советских военных усилий. Специалисты Управления национальной безопасности, например, прослушивали переговоры с самолетов на всех авиабазах Советского Союза. У каждого летчика был свой «почерк», позволявший его идентифицировать с помощью акцента, звучания голоса или манеры говорить. Этот «почерк» помещался в компьютер, так что если он обнаруживался впоследствии в Афганистане, Управление безопасности знало, какие подразделения и части туда перемещены и какую силу они представляют.
Совет национальной безопасности стремился задействовать в войне также американский интеллект. В середине 1985 года сотрудники Пентагона и ЦРУ анализировали снимки и передавали пакистанской армии и разведке оценку советских военных приказов и тактики. В результате движение сопротивления хорошо знало Советскую Армию и ее руководителей и без труда могло предвидеть ее очередные решения.
Согласно новой стратегии Совета национальной безопасности, ЦРУ должно было доставить ISI и моджахедам новые средства радиосвязи — практически невозможные для радиоперехвата. Связь во время военных действий (или, точнее, ее отсутствие) была хронической проблемой. Порой передача информации командирам длилась недели, а то и месяцы. Отряды моджахедов, находящиеся друг от друга на расстоянии лишь нескольких миль, не могли связаться между собой. Новое оборудование в значительной мере повлияло на координацию действий движения сопротивления.
Генерал Ахтар и бригадный генерал Юсеф проинформировали Кейси о планируемой смене целей и методов ведения операций, которая должна была значительно увеличить потери Москвы в этой войне. План предусматривал массированные атаки на советские объекты добычи газа и нефти в Афганистане. Моджахеды не были сторонниками саботажа. Взрыв трубопровода отнюдь не приносил славу. Эти действия были ужасны для людей, объявивших священную войну и считавших смерть за правое дело высшей честью. Однако Юсеф постарался увеличить число таких разрушительных атак. Особенно привлекательным объектом был газопровод, идущий из Шибаргана до советской границы. Газопровод, проложенный на глубине трех футов под землей и проходящий под Амударьей, был очень важной экономической целью, потому как обеспечивал топливом промышленность советской Средней Азии. Моджахеды взорвали газопровод в нескольких местах. Они также произвели ракетные удары по многочисленным объектам с природным газом, что вызвало два больших многодневных пожара. «Все промышленные объекты, пользовавшиеся газом, простаивали около двух недель», — рапортовал Юсеф.
После обсуждения тактики Ахтар, Юсеф и Кейси занялись снаряжением. Снайперские винтовки уже доставлены, а новейшая артиллерия была на подходе. Однако оставалась еще одна нерешенная проблема. Моджахеды ничего не могли поделать с советской авиацией. Поставленные ранее ракеты «земля-воздух» оказались бесполезными. SAM-7 не годился, а английские «Blowpipe» и китайские «Красные стрелы» были немногим лучше. Все испытанные до сих пор виды оружия не годились для ведения партизанской войны. Более 90 процентов самолетов, потерянных Советами, было уничтожено на земле. Невозможность отбить воздушные атаки ставила новую стратегию под вопрос. Здесь могло бы помочь «чудесное оружие», как называл его Ахтар. Исламабад должен был получить первые «Стингеры» в июле. А если дать несколько из них моджахедам? Кейси понимал важность этого и уже несколько месяцев добивался согласия администрации. Ударить по советской авиации было следующей логической ступенью на лестнице эскалации войны. «Когда мы станем сбивать самолеты стоимостью 20 миллионов долларов, Кремль озвереет», — сообщил Кейси своим сотрудникам. Но согласия Государственного департамента и частично также министерства обороны на это не было, из опасения что ракеты могут попасть в руки неприятеля.
Кейси заверил Ахтара, что многие из администрации, не исключая и самого президента, готовы серьезно обсудить эту проблему. Он обещал поднять вопрос в непосредственном разговоре с президентом и советником по делам национальной безопасности Макфарлейном…
Следующий элемент стратегии Рейгана обсуждался после прилета Кейси в Саудовскую Аравию. Королевство находилось сейчас в совершенно иной ситуации, чем во время его визита в 1981 году. Ежедневная добыча нефти упала с 10 миллионов баррелей до 2 миллионов. Доходы от экспорта нефти были на 70 миллиардов ниже, чем три года назад, в руководящих структурах в Эр-Рияде работало лишь 60 процентов служащих.
В середине мая вдруг обнаружилась непосредственная угроза режиму, когда мусульманские экстремисты взорвали в Эр-Рияде несколько бомб. Эти взрывы должны были означать исламский джихад, который вела группа, поддерживающая иранскую революцию и стремящаяся к свержению саудовской королевской семьи. Тайное лицо информировало по телефону одно пресс-агентство: «Наши ячейки, действующие в Саудовской Аравии, приступили к выполнению операций с целью свержения реакционной саудовской династии». Далее сообщалось, что саудовская династия «силой и коварством захватила святейшую землю ислама, поэтому мы будем вместе с другими мусульманами, верящими в новую силу, составлять планы свержения деспотов». Покушения подтвердили худшие опасения королевской семьи.
Кейси и король долго разговаривали о новой поддержке США Афганистана и боевых действиях контрас в Никарагуа, Обсудили также ирано-иракскую войну и перспективы соглашений в ней. Саддам Хусейн, казалось, также был заинтересован мирным договором с Хомейни хотя бы потому, что на фронте дела шли не очень хорошо. Но мир мало интересовал Иран. Складывалось впечатление, что его устроит лишь полная победа и уничтожение Хусейна. Воинственность иранских радикалов, похоже, не угасала, они продолжали свою деятельность по свержению консервативных монархических режимов в Персидском заливе. Кейси сообщил королю, что президента очень беспокоит участие Советов в делах этого региона, особенно в Южном Йемене и Сирии. В связи с недавними террористическими актами в Эр-Рияде, он предложил помощь технических служб ЦРУ в обеспечении безопасности королевской семьи. Фахд с благодарностью принял это предложение.
В конце беседы Кейси еще раз напомнил, что, по мнению американской администрации, постоянные и более низкие цены на нефть были бы исключительно полезны. Он даже предложил Фахду информацию, которая могла оказаться исключительно полезной для саудовцев, а именно о том, что министерство финансов намерено в течение последующих двенадцати месяцев провести медленную девальвацию доллара. Это было частью кампании, направленной на увеличение американского экспорта путем удешевления товаров, продаваемых в других валютах. Сообщение имело большое значение для Фахда, поскольку большинство саудовских заграничных активов было помещено в другие валюты, а не в доллары. Когда доллар упадет, ценность этих активов внезапно возрастет. Эта информация очень поможет поправить трудное финансовое положение королевства. Согласно саудовским традициям, Фахд демонстративно не касался темы нефти и уровня ее добычи напрямую. Однако теперь не было сомнения, что саудовцы имеют по отношению к Соединенным Штатам определенные обязательства как из-за обеспечения их безопасности, так и из-за экономической помощи…
29 июля Кейси встретился в Нью-Йорке с представителями американского бизнеса. Все собравшиеся имели разные дела с Советским Союзом. Среди присутствующих были: Дуайн Андреас из «Archer-Daniels-Midland», Эдгар Бронфман из «Seagram», Мартин Дэвис из «Gulf & Western», Дональд Кендалл из «PepsiCo», Лоуренс Рокфеллер, Ревлейг Уорнер из «Mobil Oil» и Джордж Чемпион из банка «Chase Manhattan». Место встречи — закрытый Линк-клуб под номером 36 по Восточной шестьдесят второй улице.
Это была неформальная встреча, одна из тех, которые администрация Рейгана порой проводила с бизнесменами. Тема обсуждения — степень здоровья СССР. Прогнозы Кейси относительно политической ситуации в коммунистической сверхдержаве могли иметь огромное влияние на торговлю Восток — Запад, либо поколебать, либо укрепить уверенность американского бизнеса. Андреас приветствовал Кейси в холле, и они вместе направились в столовую на третьем этаже со столами, расставленными в форме буквы U. Андреас и Кейси называли друг друга по имени, председатель «ADM» был прекрасным источником информации о Советском Союзе. Некоторых бизнесменов Кейси знал уже много лет, еще до того, как стал директором ЦРУ. Все они в большей или меньшей мере делились с Национальным отделом сбора своими взглядами на Советский Союз.
Многие директора позволяли ЦРУ использовать свои фирмы в качестве ширмы, как на территории США, так и за границей. После обеда Андреас встал во главе стола и с энтузиазмом представил присутствующим почетного гостя, сидевшего возле него. Он подчеркнул значение службы Кейси в разведке во время Второй мировой войны и его работу в нью-йоркских финансовых кругах. Вспомнил о его деятельности в комиссии ценных бумаг и бирж, а также в Государственном департаменте, где он был управляющим делами. «Теперь он известен нам как директор ЦРУ. Я представляю господам Уильяма Кейси». Под горячие аплодисменты Кейси подошел к кафедре. Для директоров даже самых крупных корпораций частное выступление директора ЦРУ имело волнующий привкус интриги. Кейси начал с собственной оценки нового советского Генерального секретаря. Он обращался к людям бизнеса, поэтому большое внимание посвятил экономической и политической программе Горбачева. Новый Генеральный секретарь pешил оздоровить разваливающуюся советскую экономику. Он будет принимать какие-то радикальные решения, которые наверняка не принесут успеха. Против него выступает партийный аппарат и армия, трезво заметил Кейси. Советская экономика погружена в хаос, переживает резкий кризис снабжения и структурные проблемы. Будут предприниматься попытки создания благоприятных условий для западных предприятий, но это лишь видимость. Кейси напомнил своим собеседникам, что в феврале Москва вынуждена была временно отсрочить платежи своим зарубежным поставщикам из-за нехватки валюты. Фирмы, ведущие дела с Советами, должны быть осторожны. С экономической точки зрения это было весьма пессимистическое заявление.
В политической оценке Кейси выразил больше оптимизма. Советская экспансия будет сворачиваться, поскольку неустанное разрастание империи слишком дорого стоит, а Москве не хватает денег. Империя стала финансовым бременем и не приносила экономической пользы. Горбачев вынужден будет уменьшить расходы на армию, чтобы предотвратить экономический кризис.
В заключение Кейси высказал просьбу, которой обычно заканчивал встречи с представителями бизнеса: «Жду от вас информации о том, что происходит в Советском Союзе. Измерьте пульс советской экономики и сообщите нам число «ударов ее сердца».
После выступления поступило несколько вопросов, после чего присутствовавшие аплодировали Кейси. Выходя, он похлопал кое-кого по плечу и пожал несколько рук…
Летом 1985 года в Вашингтоне говорили преимущественно о новом советском Генеральном секретаре. Михаил Горбачев был загадкой. На целое поколение моложе Черненко, он в молодости много путешествовал по западным странам. У него был более западный образ жизни, чем у его предшественников, и он не скрывал собственного мнения о «правлении» во времена застоя.
25 июня 1985 года в старом здании президентской администрации прошло собрание Совета национальной безопасности. Участники рассуждали, какие изменения в Советском Союзе принесет эра Горбачева. Да и принесет ли. Кто-то процитировал изречение Андрея Громыко, что у Горбачева приятная улыбка, «но железные зубы», замечая при этом, что не стоит ожидать никаких грандиозных перемен при протеже жесткого шефа КГБ, Генерального секретаря Юрия Андропова. Кто-то подчеркнул, что Горбачев способен на чувства. Он начинал работать в сельском хозяйстве, являвшемся политическим кладбищем советской жизни, но однако ему все же удалось стать Генеральным секретарем. Президент Рейган даже выступил с утверждением, что «Горбачев является новым типом советского руководителя. Он первый, кто весит больше, чем его жена».
Когда разговор перешел на внутренние дела, Рейган, как обычно, уселся поудобнее и стал прислушиваться к дискуссиям. С тех пор как он стал президентом, его взгляды на Советский Союз изменились лишь незначительно. Он знал цену общения и дипломатии и допускал, что стереотип «советская паранойя» содержит какую-то правду. В связи с этим приказал резко уменьшить число пробных авиаполетов над советскими границами. Вскоре президент включился в разговор: «Является господин Горбачев новым типом советского руководителя или нет — покажет время. А это произойдет не ранее чем через десять лет. Но я хотел бы и дальше давить на Советы и не намерен отказываться ни от одной из наших операций».
Джорджу Щульцу следовало прилагать усилия, направленные на дипломатический диалог, возможно, на уровне глав сверхдержав, что Горбачеву впервые предложил вице-президент Буш на похоронах Черненко. Но все остальное должно было остаться по-старому.
«Президент понимал значение дипломатии и стратегического наступления», — вспоминал Пойндекстер.
К концу лета были включены две важные экономические стратегии, которые должны стать губительными для погрузившейся в хаос советской экономики. Первая родилась в Вашингтоне. Под наблюдением министра финансов Джеймса Бейкера доллар начал свое медленное путешествие вниз, что должно было привести к девальвации на одну четвертую в течение двенадцати месяцев. Мотивы этой операции вытекали исключительно из внутренних проблем. Девальвация должна поднять американский экспорт, поскольку американские товары на зарубежных рынках станут дешевле. Однако вместе с тем девальвация по сути уменьшала стоимость советского экспорта на четверть. Москва обычно продавала энергию за чужие валюты, которые затем меняла на свою любимую, то есть доллары. Такая политика приносила пользу, когда крепкий доллар обеспечивал Советам максимальную покупательную способность в Европе и в Азии. Более слабый доллар, однако, означал абсолютное изменение ситуации. По подсчетам Управления, девальвация будет стоить Кремлю порядка 1,5 миллиарда долларов.
Другая стратегия, имеющая решающее значение для падения советской экономики, исходила от Эр-Рияда. «К концу лета 1985 года представители Саудовской Аравии сообщили администрации Рейгана, что стоит рассчитывать на увеличение добычи», — вспоминал Уайнбергер. По многим причинам — как экономическим, так и по соображениям безопасности, саудовцы решились на шаг, который американцы склоняли их сделать уже давно. Решение предупредить Вашингтон явилось принципиально отличным от неожиданного решения саудовцев в семидесятые годы и свидетельствовало об американо-саудовском сотрудничестве и общности целей.
Не имея ни малейшего представления о приближающемся финансовом циклоне, Михаил Горбачев встречался в Москве со своими главными советниками и союзниками, чтобы подготовить экономические реформы, которые он хотел ввести в следующий пятилетний план. Советская экономика была отягощена многими проблемами, на которые ранее не обращалось внимания. Основным пунктом первого пакета реформ нового Генерального секретаря было ускорение промышленного производства, чтобы Советский Союз перешагнул в следующее столетие как сверхдержава. Избранный путь — модернизация, а не производство, как это было многие десятилетия до этого. Модернизацию следовало провести за счет значительных инвестиций в производство станков, инструментов, роботов, электроники, компьютеров и др. Чтобы реализовать этот план, Горбачеву нужны были несколько необходимых составляющих, которые могли принести лишь изменения в политике администрации Рейгана: западная технология, твердая валюта, решение геополитических проблем.