Фрагмент 10. Карпюк С.Г. Лекции по истории древней Греции. М., 1996.
Общество древней Греции было сословным. Что такое сословие? Это – группа людей, которая по праву рождения отличается от других представителей данного общества своими правами и обязанностями. Переход из сословия в сословие в принципе возможен, но сложен, и сопряжен с различными юридическими процедурами.
Греческий полис – это коллективная собственность граждан. Граждане – потомки первопоселенцев либо завоевателей данной области (политай в Афинах, гомеи в Спарте) имели исключительные политические права. В архаический период и в некоторых олигархических полисах не все граждане были равны: выделялись группы граждан по знатности происхождения (аристократия) либо богатству (тимократия). Однако верховным органом власти в греческих полисах всегда (пусть даже формально) считалось народное собрание, т.е. собрание всех взрослых мужчин-граждан. Только граждане могли владеть земельными участками на территории своего полиса.
Кроме граждан, в греческих государствах жили свободные неграждане: периэки («живущие вокруг») в Спарте, метеки («живущие рядом») в Афинах. Свободные неграждане были либо потомками части завоеванного населения (в Спарте), либо потомками переселенцев из других греческих городов (в Афинах). Как правило, сферой их деятельности были ремесло и торговля. Их личные и имущественные права защищались законами, но они были лишены права владения земельными участками, а также не принимали никакого участия в политической жизни. В отличие от граждан они должны были платить специальный налог (в Афинах) либо обеспечивать граждан изделиями своего труда (в Спарте). Если в Спарте периэки жили в особых поселках во главе с гражданами-губернаторами, то в Афинах метеки жили вперемежку с гражданами, но были специальные должностные лица, надзирающие за ними. Свободные неграждане должны были принимать участие в обороне полиса и привлекались в ополчение в период войн. Переход свободных неграждан в сословие граждан полиса был совершенно невозможен в Спарте и крайне затруднен в Афинах: даже знаменитому судебному оратору Лисию, несмотря на его личные заслуги и заслуги его семьи перед Афинами, так и не удалось стать афинским гражданином.
Самыми бесправными обитателями греческих полисов были рабы. В Афинах и в большинстве других греческих государств рабы были покупными; они привозились обычно с окраин греческого мира. Их имена – Скиф, Колх, Лидиец – свидетельствовали об их национальной принадлежности. Во время многочисленных войн в рабство могли попадать и греки – жители побежденных городов. При этом подразумевалось право завоевателя сохранить жизнь своим пленникам и продавать их в качестве рабов. Рабы использовались и в домашнем хозяйстве (служанки), и в ремесле (например, в гончарных мастерских), и, конечно же, в сельском хозяйстве. Особо тяжелой для рабов считалась работа в рудниках. Покупные рабы являлись объектом купли-продажи, и хозяева стремились извлечь максимальную прибыль из эксплуатации рабов. В демократических полисах власть хозяев над рабами имела некоторые ограничения: в Афинах убийство раба приравнивалось к непредумышленному убийству свободного человека.
Рабы могли выкупиться на свободу сами либо получить свободу по завещанию. Такие вольноотпущенники пополняли сословие неполноправных свободных (метеков). Случаи выкупа рабов нередки, и обычно гораздо проще было перейти из сословия рабов в сословие метеков, чем из сословия метеков в граждане. Гражданство оставалось закрытой корпорацией.
Особым было положение государственных рабов (илотов) в Спарте и в некоторых других полисах. В отличие от Афин илоты составляли компактную массу единоплеменников и были склонны к восстаниям против поработителей-спартиатов. Жестокие меры против илотов объясняются их многочисленностью и страхом спартанцев перед восстаниями илотов. Илоты отличались от покупных рабов тем, что имели собственное хозяйство и платили спартанцам натуральный оброк (половину урожая).
Таким образом, в греческом обществе складывается трехсословная социальная система: граждане – неполноправные свободные – рабы. Рабство играло заметную роль в экономике древнегреческих государств, однако смогло вытеснить свободный труд только в отдельных отраслях производства (добыча руды, например). Рабы исполняли самые тяжелые и непрестижные работы, но в большинстве случаев работали вместе со свободными.
Но социальные перегородки пролегали в древнегреческом обществе и между мужчинами и женщинами. В трудах западноевропейских и североамериканских ученых, начиная с 80-х годов ХХ в., появляется термин "гендер" (gender) как обозначение социального (а не биологического) аспекта взаимоотношений между двумя полами. Англо-американская научная традиция противопоставляет (или, во всяком случае, разделяет) гендер и секс как социальный и биологический аспекты взаимоотношений между полами. В отечественной литературе все же предпочтительней использовать русское слово "пол", различая пол как биологическое явление и пол как социальное установление, определяющее половые роли того или иного индивида.
Древнегреческое общество демонстрирует коренное разделение мужских и женских половых ролей. Изучение этих ролей не сводится (как часто реально получается) к изучению социальных ролей и социального положения женщин. Другое дело, что историки и социологи до последнего времени не уделяли должного внимания роли женщин в древнегреческом обществе. История древней Греции была "историей мужчин", и роль женщин преуменьшалась. Это связано и с характером наших источников. Авторами древних текстов были, за редким исключением, мужчины, и описывали они в основном, общественную жизнь, из которой женщины были исключены.
В древней Греции само собой разумеющимся считалось то, что город-государство (полис) был пространством, в котором доминировали мужчины, а домохозяйство (ойкос) было пространством, в котором главенствующую роль играли женщины. Это неудивительно, поскольку в древности господствовал принцип: каково твое значение на поле боя, таково твое значение в общественной жизни. А военное дело было прерогативой мужчин. Греческий дом делился на мужскую и женскую половины; гостей принимал муж в мужской половине, а женская находилась в распоряжении женщин и детей. Речь Лисия "Об убийстве Эратосфена" прекрасно иллюстрирует внутреннее устройство греческого дома.
Положение женщин в разных греческих государствах было неодинаковым. Сравнительно большей свободой обладали спартанские женщины. Афинское общество, более демократичное, предоставляло при этом меньше возможностей женщинам для проявления своих качеств. Для афинян женщина могла существовать только в двух главных ипостасях: домохозяйки-жены либо куртизанки-гетеры. Жена должна была быть матерью наследников-граждан и наблюдать за домашним хозяйством. Древнегреческий историк Фукидид приводит высказывание афинского политического лидера Перикла о том, что достоинство женщины - в ее незаметности; о женщине не должны говорить - это главное.
Такой подход свойственен и греческим философам. Ксенофонт, Платон, Аристотель рисуют вполне "домостроевскую" картину взаимоотношений мужа и жены (не случайно "Домострой" - это и название трактата Ксенофонта).
Такова была общественная мораль. Однако всегда ли ей соответствовала реальная жизнь? История второй жены Перикла, милетянки Аспазии, показывает, что не всегда. Аспазия была образованной женщиной, участвовала в беседах друзей Перикла, философов и художников, пользовалась доверием и любовью мужа. Ее не любили именно за отступление от традиций и даже привлекли к суду по обвинению в сводничестве, и с большим трудом Периклу удалось добиться ее оправдания.
Комедии и речи афинских ораторов рисуют картину, отличную от той, которую мы можем представить, исходя только из знания афинских законов. Комедиограф Аристофан в "Лисистрате" и других своих комедиях, ораторы Демосфен и Лисий в своих речах рисуют образы активных и энергичных женщин, часто влияющих на мужей в своих собственных интересах.
Женщины играли также значительную роль в религиозной жизни, участвовали во многих важных церемониях. Как правило, через женщин шло распространение в Греции культов восточных божеств. Очевидно, почитание экстатических божеств больше соответствовало эмоциональному настроению древнегреческих женщин.
Древнегреческое общество было обществом с фиксированными половыми ролями. Полис можно рассматривать как реализованную утопию для мужчин-граждан. Социальные роли женщин-гражданок, свободных негражданок, рабынь были достаточно жестко очерчены. Тем не менее, положение женщин изменялось. Индикатором, а, может быть, и проводником таких изменений был афинский театр. Еврипида не случайно обвиняли в "женственности". Драматург впервые передал чувства женщин, изображал их яркими личностями. Конечно, Аристофан в "Лисистрате", "Женщинах в народном собрании" и в других комедиях изображал приход к власти женщин для того, чтобы рассмешить либо шокировать публику (можно напомнить, что комедийные представления, в отличие от трагедий, в Афинах могли посещать только мужчины). Но характерно уже то, что Аристофан смог все-таки вообразить власть женщин в древнегреческом полисе. Власть рабов вообразить было невозможно.
Социальные проблемы пола в древней Греции можно рассматривать как классический образец общества с ярко выраженными половыми ролями. Несмотря на некоторые черты внешнего сходства, в этом отношении древнегреческое общество принципиально отличается от современного
Фрагмент 11. Суриков И.Е. Ментальные основы древнегреческой цивилизации: курс лекций. Казань, 2012.
Очень распространенный, а в советское время у нас однозначно господствовавший взгляд на общество Древней Греции как на общество рабовладельческое, основанное на рабском труде, – упрощение. Да, рабы были, и этого никто отрицать не может. Но, во-первых, наличие рабов отнюдь не освобождало подавляющее большинство свободных граждан от необходимости трудиться. Представители социальной верхушки, самые зажиточные люди, безусловно, не занимались физическим трудом. Но ведь так бывает во все эпохи, а не только в античности.
Во-вторых, раб не был такой уж «даровой» рабочей силой. Рабов нужно было покупать, а стоили они по большей части недешево. К тому же раба нужно было кормить, одевать, лечить, если заболеет, и т.п., то есть создавать ему хотя бы минимум условий для существования. В типичном индустриальном обществе капиталист, выплачивая работнику плату за труд, после этого снимает с себя ответственность за него. А за раба его владелец отвечал (в частности, если раб наносил кому-нибудь ущерб, расплачивался, естественно, хозяин раба). Как сказано у Сент-Экзюпери, «мы ответственны за тех, кого мы приручили».
Сельскохозяйственный труд (а сельское хозяйство всегда в античную эпоху было основной, определяющей отраслью экономики) имеет ту характерную особенность, что это – труд сезонный. Бывает, что месяц приходится работать, вообще не покладая рук. А потом приходит зима, и несколько месяцев, по большому счету, делать практически нечего. В подобной ситуации, казалось бы, взять наемника-батрака (фета) было экономически куда более оправданно. Нанял его на тот самый месяц наиболее интенсивной работы, потом расплатился, отпустил – и всё. А раба, коль скоро уж он куплен, не прогонишь со двора. Его нужно содержать круглый год, даже и в те сезоны, когда он ни для чего хозяину не нужен.
Далее, раб – в каком-то смысле член семьи. Между ним и хозяином волей-неволей устанавливаются не только чисто экономические или юридические, но и неформальные, личностные отношения. Достаточно вспомнить фигуры рабов в комедиях тех же Аристофана или Менандра. Не похожи они на забитых, бессловесных существ. Ведут себя смело, порой – прямо-таки дерзко, общаются с хозяином едва ли не на равных… И как раз в этом отношении вряд ли выдающиеся комедиографы сильно исказили реальную ситуацию. Скорее всего, просто изобразили жизнь такой, какой она и была на самом деле.
Нужно еще учитывать, что рабский труд никогда не был особенно высокопроизводительным, ввиду полной незаинтересованности раба в результатах. Раб нередко становился обузой, доставлял больше хлопот и проблем, чем реальной пользы. И, в общем-то, традиционная точка зрения не объясняет, почему же все-таки не возникала мысль заменить раба машиной, которую не нужно кормить, которая будет всегда работать в полную силу, не попытается сбежать, не обманет хозяина…
Рабы, безусловно, находились в самом низу социальной структуры полисного общества и в некоторых древнегреческих государствах были одной из особенно многочисленных групп. В Афинах классической эпохи их было, по наиболее взвешенным оценкам ученых, около 60-90 тысяч. Впрочем, вряд ли когда-нибудь удастся установить их численность с достаточной степенью точности: рабы, в отличие от граждан и метэков, не вносились ни в какие переписи. Во всяком случае, в развитых греческих полисах рабы могли составлять до трети населения. Это очень много, но все-таки не большинство.
Рабы использовались в разных сферах жизни. В ремесленных мастерских, строительных артелях они нередко работали бок о бок со свободными. Напротив, почти исключительно рабский труд применялся на рудниках, где условия были особенно тяжелыми. Меньше было рабов в сельском хозяйстве, но и там среднезажиточному крестьянину зачастую помогали один-два раба (подчеркнем, хозяин и сам работал вместе с ними!), а в поместьях богачей их могло трудиться до нескольких десятков. В городских домах аристократов рабы играли роль домашних слуг, поваров, привратников и т.п. Помимо частных, существовали и государственные рабы, которые замещали низшие полисные должности, считавшиеся унизительными для свободных. Так, в Афинах V в. до н.э. отряд рабов-скифов, вооруженных луками, исполнял обязанности полицейской стражи.
Все это не позволяет считать рабов классом – группой лиц, объединенных по экономическому принципу – общим местом в системе производства. Рабы были сословием, то есть группой не экономической, а юридической: их объединяло общее правовое положение, точнее, полное отсутствие каких-либо прав, вплоть до принципиального отрицания за ними правоспособной личности.
Греческое общество даже в период наивысшего развития классического рабства (V–IV вв. до н.э.) не следует представлять себе упрощенно, как состоящее из огромной массы беспощадно эксплуатируемых рабов и жалкой горстки «рабовладельцев». Кстати, что интересно, само слово «рабовладелец» – конструкция, придуманная уже в послеантичное время; древнегреческого эквивалента ему мы не найдем. В любом случае, никак нельзя забывать об исключительно важной роли социального слоя свободных крестьян, мелких производителей-собственников. Именно этот слой, а не рабы, был самым многочисленным и вносил наибольший вклад в развитие экономики и в целом цивилизации.
К тому же древнегреческое рабство (в отличие, скажем, от американского плантационного рабства XIX века) не основывалось на жесточайшей эксплуатации рабов с целью выжать из них все, что можно. Раб воспринимался как вещь, но вещь дорогая и нужная в хозяйстве. Поэтому к нему, как и ко всякой вещи, старались относиться бережно. Условия существования рабов в принципе мало отличались от условий жизни бедных свободных крестьян. <…>
Были ли классическая демократия и в целом древнегреческая цивилизация основаны на рабском труде? До недавнего времени на этот вопрос отвечали однозначно-положительно. «Античная рабовладельческая демократия» – такую формулировку и поныне можно встретить во многих книгах. Ход мысли здесь такой: массы демоса потому имели возможность принимать активное участие в управлении государством, что эти люди располагали необходимым досугом. А досуг у них был именно по той причине, что им не приходилось работать: за них это делали рабы.
Однако в действительности ситуация была гораздо сложнее. В том-то и парадокс античности, что те же самые крестьяне-граждане, которые посещали народное собрание и воплощали высшую власть в полисе, в полной мере занимались и физическим трудом на своих полях. Если у крестьянина были рабы, они тоже трудились вместе с хозяином, но это не освобождало и самого гражданина от необходимости работать. И тем не менее у него оставалось время и для общественной жизни. Почему оставалось – об этом мы еще поговорим ниже. А рабский труд (во всяком случае, в основной сфере экономики, в сельском хозяйстве) имел скорее все-таки вспомогательный характер.
Позволим себе выразиться несколько патетически. Классическая античная демократия – отнюдь не демократия бездельников-рабовладельцев. Напротив, это в полном смысле слова демократия тружеников, земледельцев и ремесленников с мозолистыми руками.
В марксистской и близкой к ней научной литературе часто встречается идея: не будь рабства – не было бы ни государственного деятеля Перикла, ни поэта Софокла, ни мудреца Сократа… Одним словом, всем своим расцветом блистательная древнегреческая цивилизация обязана рабовладельческим отношениям. Однако по этой логике в начале VI в. до н.э., когда рабовладение в Афинах еще не получило сколько-нибудь значительного развития, не могло быть Солона, который являлся одновременно и государственным деятелем, и поэтом, и мудрецом (так сказать, «Перикл, Софокл и Сократ в одном флаконе»). А он тем не менее был. Необходимо помнить: полис появился и сформировался в своих наиболее принципиальных чертах раньше возникновения классического рабства, стало быть, вполне мог обходиться и без него; рабство не было обязательным, неотъемлемым, интегральным явлением полисной жизни.
Фрагмент 12. Боннар А. Греческая цивилизация / Пер. с фр. О.В. Волкова. Т. 1: От Илиады до Парфенона. М., 1992.
Афинская демократия — это общество мужское, строго и ревниво охраняемое. Как в отношении рабов, так и в отношении женщин эта демократия страдала серьезной болезнью «дискриминации», хотя и не основанной на расовых предрассудках, но оказывающей такое же пагубное влияние, как и расизм. <…>
Сквозь всю греческую поэзию проходит струя женоненавистничества. Она восходит далеко, едва ли не к Гесиоду, современнику поэта «Одиссеи». Гесиод, старый крестьянский поэт-ворчун, рассказывает, как Зевс, чтобы наказать людей за то, что они приняли от Прометея похищенный у него огонь, велел богам и богиням постараться и создать из сырой глины, болезненного желания, коварства и бесстыдства привлекательное чудовище, женщину —«западню и пропасть бездонную с крутыми стенами». Всем несчастьям своего положения затравленного животного человек обязан именно женщине. Гесиод неиссякаем, когда рассказывает о хитрости, кокетстве и чувственности женщины. <…>
Установившаяся моногамия не улучшила положения женщины. При моногамии господином стал мужчина. Женщина уже не выбирает себе мужа и большей частью даже не знает до брака своего будущего супруга. Мужчина женится лишь для того, чтобы «народить законных детей»; брак по любви не существует. Мужчине при вступлении в брак не менее тридцати лет, девушке — пятнадцать; накануне свадьбы она посвящает Артемиде свою куклу. Брак — договор, накладывающий обязательства только на одну из сторон. Муж может отказаться от жены и оставить себе детей путем простого объявления перед свидетелями при условии возмещения приданого или уплаты процентов за него. Развод по требованию жены разрешается в редких случаях и то лишь в силу судебного постановления, вызванного тяжелыми проступками мужа или его скандальной неверностью. Впрочем, неверность, мужа не противоречит нравам — она узаконена обычаем. Супруг не лишает себя ни сожительниц, ни куртизанок. В речи, приписываемой Демосфену, мы находим: «У нас есть куртизанки для развлечения, любовницы, чтобы о нас заботились, и жены, чтобы рожать законных детей».
Законная жена должна быть дочерью гражданина. Ее воспитывают, словно глупую птицу, в гинекее — это и ее владение и ее тюрьма. Не имея никаких прав от рождения до самой смерти, она, выходя замуж, лишь меняет опекуна. Овдовев, ей приходится передавать все права старшему сыну. Она никогда не может покинуть гинекей, где она следит за работой рабов и сама принимает в ней участие. Лишь изредка ей разрешают навестить родителей или отправиться в баню, но всегда под бдительным надзором рабыни. Иногда ее сопровождает ее владыка — муж. Она даже не ходит на рынок. Она не знает друзей своего супруга, не присутствует на пирушках, где они собираются и куда мужья приводят своих любовниц. Ее единственная забота — рожать детей своему мужу и воспитывать своих сыновей до семилетнего возраста, когда их от нее отнимают. Дочерей она оставляет при себе, приучая их к унылой жизни в гинекее в роли хозяйки и производительницы. Жена афинского гражданина всего лишь «ойкурема», «предмет» (по-гречески это слово среднего рода), созданный для «домашнего хозяйства». Для афинянина его жена лишь первая среди его служанок.
Сожительство было сильно развито в Афинах классической эпохи. Это нечто среднее между браком и проституцией. Именно на этой почве, законно не признаваемой, но терпимой и поощряемой государством, появились те несколько выдающихся женщин Афин, имена которых дошли до нас. Блестящая красавица Аспасия, пленявшая всеми качествами ума и учености, особенно сведущая в новом тогда искусстве софистики, была дочерью жителя Милета. Перикл поселил ее в собственном доме, отказавшись от своей законной жены из знатного рода. Аспасия устраивала открытые приемы и ее псевдомуж сумел добиться ее признания афинским обществом, хотя его и осыпали за нее градом оскорблений. Перикл, заявивший в официальной речи, по свидетельству Фукидида, что лучшее, что могут сделать женщины, это «заставлять мужчин как можно меньше о себе говорить, будь то в хорошую или плохую сторону», выставлял, однако, свою связь с этой «гетерой» (слово это означает всего лишь «подруга») высокого полета. Пример с Аспасией и другими показывает, что женщине надо было сделаться полукуртизанкой, чтобы приобрести положение. Этот факт является наиболее суровым обвинением для афинской семьи.
ВОПРОСЫ:
6. Охарактеризуйте социальное устройство древнегреческих полисов. Каким было положение рабов? Каким было положение свободной женщины-гражданки? (10 баллов)
***