Фрагмент 18. Казаков М.М. Языческие религии и христианство в I-III вв. (к проблеме перехода от античности к средневековью) // Переходные эпохи в историческом развитии. Коллективная монография / Отв. ред. Г.Г. Сильницкий. Смоленск, 2001. С. 29-44.
Развитие традиционной римской религии являет собой удивительный феномен в истории античной цивилизации. Возникнув на примитивной стадии существования римской общины, простая и формальная римская религия развивалась не вглубь, а вширь - за счет включения в пантеон богов других народов, внедрения в религиозную практику новых культов и верований и даже за счет наделения своих божеств чертами богов иноземных. Поэтому применительно к эпохе империи невозможно говорить о собственно римской религии – она уже не была исключительно римской, также как и язычество в целом не представляло собой стройной и четкой религиозной системы, а было, скорее, общим названием для разнородных и разнообразных религий, некоторые из которых вполне могут претендовать на рассмотрение как законченные и цельные системы.
В язычестве Римской империи I-III вв. можно выделить следующие основные компоненты:
1) Собственно римская религия, имеющая происхождение в римской гражданской общине и включающая некоторые компоненты семейно-родового культа.
2) Язычество италиков - племен, общин и городов, включенных в состав Римско-италийской конфедерации в V-III вв. до н.э. (в основном местные культы сохраняли некоторое значение в отдаленных от городов сельских местностях Италии).
3) Греческая религия и мифология, которая оказала сильнейшее влияние на весь облик римской религии ко времени начала империи и составила неотъемлемую часть традиционной римской религии.
4) Восточные религии и культы, начавшие проникать в Рим еще со времен Пунических войн и получившие огромную популярность в эпоху кризиса Республики.
5) Варварские религии и культы, как правило, родоплеменные, сохранявшие свое значение в основном среди рабов и варварского населения империи (по мере варваризации империи роль этого компонента неуклонно повышается).
Разумеется, данная классификация довольно условна и искусственна, как и выделение каждого из перечисленных компонентов из общего религиозного контекста. Надо полагать, сами римляне крайне редко склонялись к почитанию какой-либо исключительно одной религиозной системы. Синкретический характер римского государства и римской культуры не мог не отразиться на состоянии римского сознания, которое, несомненно, было предрасположено к восприятию синкретических систем, в том числе и религиозных.
В дополнение к данной классификации следует отметить, что в Римской империи существовали религиозные системы, не являвшиеся строго языческими по своему характеру (если понимать под язычеством политеизм). Так, культ императора и иудаизм являлись, по сути, монотеистическими системами.
Наконец, в Римской империи существовали и религиозно-философские системы, тоже монотеистические в своей основе - система Филона Александрийского, римский стоицизм, неоплатонизм.
Каждый из перечисленных компонентов явления, которое мы называем "римская религия", был связан с особенностями исторического развития Рима и в той или иной мере отражает его этапы. Насколько сложным и многообразным был процесс создания Римской империи, настолько же сложной и разнообразной была ее религия. Каждый из компонентов римской религии не был замкнутым и закрытым от внешних влияний.
Исторический опыт римлян как раз имел противоположное направление, и практически все компоненты римской религии находились в постоянном взаимодействии, как в сознании людей, так и в религиозной практике. Разумеется, далеко не всегда это взаимодействие и взаимовлияние было заметно, и некоторые религиозные системы, как, например, иудаизм, оставались достаточно замкнутыми и развивались в значительной степени автономно от других религиозных систем, хотя и испытывали определенное влияние с их стороны. Также большую роль в религиозном климате империи играла этническая пестрота народов, находившихся под властью Рима. Интересным феноменом религиозной жизни Римской империи было возникновение своеобразных синкретических культов и верований. Пожалуй, самым ярким примером такого рода синкретизма является культ Сераписа, пользовавшийся значительной популярностью вплоть до конца IV в.
Римские языческие религии были наследием полисной системы и общинного уклада жизни. Они были теснейшим образом связаны с полисными и общинными структурами и представляли собой форму общественного сознания, свойственную полисному мировоззрению и общинному мировосприятию. Разложение полиса на западе и общины на востоке происходило особенно интенсивно в эпоху империи и являлось, пожалуй, главным содержанием истории римских провинций в I-III вв. Разумеется, этот процесс сопровождался интенсивной ломкой сознания и не мог не отразиться на религиозной сфере жизни.
В языческих религиях в эпоху Римской империи появляются новые черты и тенденции, главными из которых были:
1) Стремление к синтезу различных верований и культов (еще до эпохи Империи такой синтез был осуществлен в результате перенесения греческой мифологии на римских богов, а с созданием Империи процесс слияния религий стал еще более интенсивным).
2) Рост популярности религиозных систем с мистическим уклоном, особенно восточных культов.
3) Повышение роли морально-поведенческих аспектов религий, связанных с идеей загробного воздаяния.
4) Тенденция к религиозному универсализму (ее можно проследить в культе Юпитера, например, или Великой Матери);
5) Создание искусственных религиозных систем с политической целью, например, культа императора, который имел различные оттенки в разных провинциях, и он был "главным экспортом Рима в Империю".
6) Тенденция к синтезу философии и религии, особенно ярко проявившаяся в неоплатонизме, а также к усилению религиозных и моральных аспектов в философских системах, развитых на римской почве из греческой основы (стоицизм).
Отношение римского правительства к различным религиозным культам и верованиям в целом было терпимым. Исключение представляли лишь культы, явно угрожавшие общественному спокойствию и безопасности, как, например вакханалии. Хотя включение новых богов в римский пантеон было характерной чертой развития римской религии, в каждом отдельном случае требовалось специальное постановление сената. В эпоху империи отношение правительства к тем или иным богам или культам нередко зависело от симпатий или антипатий правящих императоров и их окружения, но язычество в целом пользовалось твердой поддержкой со стороны государства, а каждый римский император был официальным главой римского языческого культа и носил титул Pontifex Maximus.
Большой интерес представляет вопрос о религиозности римлян. В литературе обычно выделяются как черты римского национального характера рационализм и практицизм, которые наложили отпечаток на их специфическое отношение к религии и религиозной практике, упрощенно выражаемое формулой "Ты - мне, я тебе". Вместе с тем, в последние годы появились исследования, достаточно убедительно показывающие, что римлянам был не чужд мистицизм и что на протяжении всей своей истории они, как и другие народы античности, были весьма религиозными людьми и не мыслили своего существования без влияния со стороны богов или потусторонних сил. Широкое распространение среди римлян имела вера в астрологию, магию и пророчества.
Исследования последних лет убеждают в том, что вряд ли есть основания говорить о некой революционной перемене в религиозности римлян на рубеже Республики и Империи. Римляне, как и прежде, продолжали верить в могущество богов, в их способность влиять на судьбы мира и человечества, и даже ориентализация римской религии имела ограниченное значение. Можно согласиться и с тем, что "на уровне личного религиозного опыта язычество показывало значительную жизнеспособность" в самые сложные периоды римской истории.
Главное значение для изменения характера религиозности римлян имели не столько те или иные политические события, социальные потрясения или экономические трудности эпохи империи, сколько постепенное разложение полисных структур и деформация общинного уклада жизни. Традиционные божества утрачивали связь с окружающей человека реальностью и даже в измененном виде постепенно переставали удовлетворять религиозные потребности людей. Порожденные Империей новые реалии жизни требовали заполнения появляющегося религиозного вакуума. Лишь немногие из римлян приходили к отрицанию богов (но не религии как таковой), как, например Лукиан, хотя и он не был атеистом в полном смысле слова. Большинство же пыталось либо приспособить старых богов к новым условиям, либо пускалось в богоискательство. Последний путь, надо полагать, был более распространенным ввиду обширного выбора, предоставляемого перечисленными языческими и неязыческими религиями и культами. Но этот путь был и более трудным в силу широты выбора и сложной ломки общественной, групповой и индивидуальной психологии, особенно в период кризиса III века.
В целом язычество во всех его проявлениях оставалось доминирующей религией и, несмотря на все отмеченные изменения, в I-III вв. в основном сохраняло полисный и общинный характер. Однако новые элементы в языческой религии, связанные с изменениями, произошедшими за время Империи, развивались очень интенсивно и к началу IV века стали постепенно вытеснять традиционные представления. Впрочем, следует особо отметить, что в разных слоях населения империи и в различных ее территориях эти процессы проходили по-разному, и всякие обобщения на этот счет представляются весьма условными. <…>
Эллинизм, который был важным шагом на пути к новой религии, как уже отмечалось, был результатом кризиса древнегреческого полиса и кризиса древневосточной цивилизации, развитие которой тормозилось консерватизмом общины и деспотией.
Синтез полиса и древневосточных форм общественной жизни имел в своей основе следующие явления и последствия:
1) Разложение античной гражданской и древневосточной общины (изнутри вследствие развития экономики и снаружи в результате войн) привело к возникновению тайных обществ и распространению мистериальных культов.
2) Преодоление замкнутости и закрытости общинных коллективов привело к возникновению понятия универсальности мира, открытости людей, появлению способности к восприятию новых идей, нравов, обычаев.
3) Преодоление коллективизма способствовало развитию индивидуализма и обращенности человека к внутреннему миру.
4) Исчезновение общинной гомогенности и равенства способствовало возникновению ощущения равенства перед высшими или потусторонними силами;
5) Утрата демократических начал в жизни и усиление монархических начал привели к возрождению первых в новых профессиональных и религиозных обществах и выражению вторых в тенденции к монотеизму.
6) Замена ополчения наемниками привела к замене стремления защищать свой полис или общину чувством преданности идее или вере и вызвало стремление бороться за них и защищать их.
II в. до н.э. - I в.н.э. были временем кризиса Римской Республики (в основе, как уже отмечалось, был кризис римской гражданской общины - civitas) и перехода к Империи. Одновременно происходил синтез эллинизма с римской цивилизацией. Итогом этого стало создание единой античной цивилизации, в которой наличествовали и древневосточные, и древнегреческие, и древнеримские черты. Впервые в истории было достигнуто единство народов Средиземноморья в рамках единой политической системы. В этих условиях не могла не возникнуть потребность в создании новой религиозно-идеологической системы, которая должна была обладать следующими вытекающими из исторических условий чертами:
1) единовластие Рима и императора на земле порождало монотеистические религиозные настроения;
2) обожествление правителя, существовавшее на Древнем Востоке раньше и возникшее снова вместе переходом к Империи наделение императора божественными чертами, привело к возникновению идеи богочеловека;
3) объединение многочисленных народов, проживавших в ареале Средиземноморья, в рамках единой империи способствовало формированию представлений об универсализме мира и Вселенной;
4) нивелировка всех жителей империи сначала по принципу граждане - неграждане, затем по принципу император - подданные способствовала возникновению идеи равенства всех людей перед высшими силами или перед единым богом;
5) изменение системы нравственных ценностей вследствие кризиса полиса и как следствие - падение нравов привели к формированию идеи искупления грехов, перенесению центра тяжести религии и философии на мораль и этику;
6) неудовлетворенность жизнью, отсутствие уверенности в завтрашнем дне, внутренняя опустошенность, переходящая в безысходность и отчаяние - чувства, порожденные эпохой кризиса общины, как античной, так и древневосточной, способствовали возникновению идеи спасения и загробного воздаяния;
7) космополитизм, всеобщность, универсальность, как новые черты общественного сознания, приводили к идее католической (вселенской) церкви, и одновременно в ней происходило сохранение демократических начал жизни (само слово церковь - ecclesia означает в переводе с древнегреческого народное собрание);
8) формирование из идеологии гражданина идеологии подданства, характерной для эпохи Империи привело к появлению религиозной идеи смирения и покорности;
9) рационализм и практицизм римлян и других народов, попадавших под их влияние, вызывал тягу к мистике и духовности, к общению с высшими силами душой, а не разумом и неизбежно порождал богоискательство и стремление к новой религии.
Подводя итог сказанному выше, следует, обобщая, признать, что главной исторической причиной возникновения христианства был кризис полиса на западе и общинного уклада жизни на востоке. Это приводило к сильнейшей ломке общественного и индивидуального сознания и в новых исторических условиях синтеза трех цивилизаций привело к возникновению уникальной религиозной системы, каковой явилось христианство. Несомненно, что условия развития христианства и роста количества приверженцев новой религии определялись перечисленными выше факторами. К сказанному следует добавить, что в самой Римской империи содержались и все необходимые условия для превращения христианства в мировую религию, так как сама империя носила мировой характер.
Развитие христианства в I-III вв. представляет собой поражающий воображение и уникальный в мировой истории процесс превращения небольшой общины в могучую организацию и учения бродячего проповедника в мировую религию. И хотя завершение этого процесса приходится на IV в., когда христианство оказалось в иных исторических условиях, нежели ранее, I-III вв. были как бы генетической фазой христианизации, подготовившей триумф христианства в следующем столетии.
Фрагмент 19. Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. М., 1987.
Среди народных масс империи II - III вв. распространяются различные неофициальные религиозные союзы, почитающие одно божество, которое в их глазах было единым и всемогущим. В разных провинциях можно найти посвящения "богу всевышнему", "богу безымянному"; много людей поклонялись солнцу и различным солнечным божествам. От Малой Азии до Британии можно было встретить почитателей иранского солнечного бога Митры, культ которого начал распространяться еще в I в. Некоторые исследователи называют митраизм соперником христианства. Главным праздником Митры (его называли также Непобедимое Солнце) был день зимнего солнцеворота - 25 декабря, который затем был преобразован христианами в праздник рождества Христова. В III в. даже некоторые римские императоры почитали Непобедимое Солнце и покровительствовали этому культу. По своему происхождению и характеру митраизм был ближе к традиционным верованиям населения империи, чем христианство: в митраизме не было строгого единобожия. Но именно это сходство с терявшими популярность древними многобожными религиями, а также большая, по сравнению с христианством, замкнутость митраистских общин (чтобы попасть туда, нужно было пройти особые испытания) не позволили митраизму превратиться в мировую религию. Немаловажную роль здесь сыграло и то обстоятельство, что в общины поклонников Митры принимали только мужчин. Вероятно, немало митраистов вошло со временем в христианские общины, привнеся в них свои представления и некоторые обряды.
II - III века были временем, когда кризис прежних, традиционных порядков не только ощущался низами населения, но и осознавался образованной верхушкой общества, которая пыталась найти решение неразрешимых проблем в области философии. Последние представители римского стоицизма еще верили в разумность Природы, но и они считали, что жизнь конкретного человека - зло и поэтому расставаться с ней надо без сожаления. В этом отношении характерна фигура Марка Аврелия (161 - 180 гг.), предпоследнего императора из династии Антонинов. Он был философом по призванию, пытался следовать своим идеалам, но именно при нем появились первые признаки кризиса империи. В своем сочинении "Наедине с собой" (другой перевод - "К самому себе") он писал: "Время человеческой жизни - миг; ее сущность - вечное течение; ощущение смутно; строение всего тела бренно; душа загадочна; слава недостоверна... Жизнь - борьба и странствие по чужбине; посмертная слава - забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии" (II, 17). Итак, даже в императорский дворец проникли идеи о бренности жизни и бесцельности стремления к славе. Но традиционная философия тоже не могла дать ответа на вопросы, волновавшие людей того времени. Недаром начиная со II в. значительного развития достигает скептическое направление в философии, сторонники которого отрицали возможность постижения истины. Все позитивные положения философии скептики называли догмами и боролись против "догматической" философии.
Для новых философских систем, распространившихся в империи, было характерно взаимопроникновение мифологии и философии: мифические образы в них абстрагировались, а абстрактные понятия выступали как сами по себе действующие сущности. Некоторые из таких построений не были рассчитаны на логическое их понимание: они должны были восприниматься как цельный образ, как картина, за которой скрыта непостижимая сущность космоса. Многие из подобных идеалистических учений поздней античности несомненно оказали влияние на становление христианской теологии.
К числу таковых следует отнести оформившийся в III в. неоплатонизм. Неоплатоники пытались преодолеть столь трагически ощущавшийся разрыв между миром идеалов и миром действительности, между субъективным и объективным. Они учили, что мир возникает благодаря последовательным эманациям (истечениям) абсолютного божества, которое представляет собой чистый свет. Зло есть лишь преходящее, временное несовершенство, связанное с отдаленностью вещественного мира от мировой души, порожденной абсолютным божеством. Души людей принадлежат частично миру божественному, частично - вещественному, но человек еще в земной жизни может открыть в своей душе божество путем особого внеразумного духовного созерцания. Души таких людей после смерти соединяются с божеством, а души остальных возрождаются к телесной жизни в новом обличье. В неоплатонизме большую роль играли магические представления, прорицания, учение о демонах. Со временем эти элементы начинают занимать в нем основное место. Античная рационалистическая философия сменяется своего рода философией откровения.
Получает распространение учение о логосе, созданное еще в I в. и. э. Филоном из Александрии, который стремился сочетать иудейское вероучение с греческой идеалистической философией. В центре его учения стояло понятие Логоса, сыгравшее затем большую роль в различных направлениях христианской теологии. Бог, по учению Филона, не обладает никакими качествами, не имеет протяженности во времени и пространстве. Посредником между этим абсолютом и миром является Слово, Разум божий - Логос. Ниже него находятся "силы божий", воздействующие на космос и человека. Через Логос человек может достичь единения с божеством. Понятие Логоса (Божественного разума) присутствовало и в учении почитателей Гермеса Триждывеличайшего (Трисмегиста), которые считали мир злом, созданным не божеством, а демоническими силами. Учение о Логосе нашло отражение в новозаветной литературе (вероятно, не прямо через сочинения Филона Александрийского, а под влиянием возникавших внутри и рядом с христианством гностических учений). Евангелие от Иоанна так и начинается: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".
Среди религиозно-философских групп, непосредственно примыкавших к христианству, проникавших в него и соперничавших с ним, были группы гностиков (от греч. слова "гносис" - "знание"). Гностики также считали мир злом, созданным различными демонами; но человек (во всяком случае, избранные люди) обладает не только телом и душой, но и духом, единосущным абсолютному божеству. Цель существования - пробудить экстатическое (не рациональное) знание о божестве и соединить свой дух с мировым духом. Учение гностиков было исключительно индивидуалистично: путь к божеству основывался для них на личной интуиции. Гностики, связанные с христианами, или христиане, связанные с гностиками, воспринимали миссию Иисуса как откровение, которое помогает людям, имеющим в себе "дух", обрести прозрение.
Подобные религиозно-философские учения не носили и не могли носить массового характера: их сложность, иногда нарочитая, отгороженность от окружающего общества (свои обряды, заклинания, магические формулы все такие группы держали в тайне), неразработанность этических норм, в которых так нуждались люди в распадающемся античном мире,- все это тормозило широкое распространение учений герметистов, гностиков, орфиков и т. п. Но само обилие таких религиозно-философских групп показывает, в каком направлении шли духовные поиски в Римской империи II - III вв., охватившие и верхи и низы общества. Философов вытесняют "чудотворцы". Их популярность и влияние питает общая жажда чудесного, тем более сильная, чем труднее и неустойчивее была повседневная жизнь в охваченной кризисом Римской империи. Неудивительно, что именно II - III века стали веками распространения христианства по всей территории огромной державы и во всех социальных слоях.
<…> Как уже говорилось выше, христианство с самого его зарождения привлекало к себе людей разного социального и имущественного положения, хотя, безусловно, преобладали среди христиан выходцы из низов общества. Во II - III вв. все больше и больше людей состоятельных, в том числе принадлежавших к самым верхам, принимали новое вероучение. Об этом процессе можно судить и по конкретным биографиям отдельных христиан, и по тому, какое место в христианской литературе стал занимать вопрос о поведении христиан из богатых, о возможности сохранения ими своего имущества. Первые упоминания о христианах из высшей римской знати не вполне достоверны, хотя и вероятны. Так, историк Дион Кассий пишет, что император Домициан казнил своего родственника Флавия Клемента и его жену, обвинив их, в числе прочего, в безбожии, "по которому были осуждены многие другие, склонявшиеся к иудейским обрядам". Это сообщение можно толковать и как указание на принадлежность родственников императора к христианам. Ведь в глазах римского историка христианство было всего лишь иудейской сектой. Кроме того, о преследованиях христиан Домицианом пишет христианский писатель Тертуллиан. Наконец, кладбище, получившее название по имени жены Клемента - Флавии Домициллы, расположено рядом с древним христианским кладбищем.
Во II - III вв. социальные условия и социально-психологическая обстановка приводили к увеличению числа христиан в среде людей не просто состоятельных, но и занимавших высокое положение в обществе. Известно, что любовница императора Коммода Марция была христианкой и помогала своим собратьям по вере во время их преследований. Около середины II в. среди римских христиан появился некий Маркион, богатый судовладелец из провинции Понт в Малой Азии. Маркион сделал значительный денежный взнос в казну римской общины и попытался занять там руководящее положение. Косвенное свидетельство о наличии среди римских христиан людей, обладавших достаточным общественным весом, содержится в письме антиохийского епископа II в. Игнатия, адресованном римским христианам. В этом письме Игнатий, попавший в тюрьму, просит римских собратьев не использовать свое влияние для его освобождения (он верил, что мученическая смерть обеспечит его душе райское блаженство).
В III в. в ряде районов появляются надгробия, на которых увековечены имена людей, принадлежавших к новому вероучению. На общем надгробии некой знатной семьи из г. Аполлонии в Малой Азии (представители этой семьи занимали наследственную должность членов городского совета) один из ее членов назван христианином. В другой знатной семье (она прослеживает своих предков вплоть до Августа) из этого же города также были христиане. По свидетельству Тертуллиана (III в.), приближенным императора Септимия Севера был прокуратор-христианин; а в изданном в середине III в. эдикте императора Валериана говорится о наказании, которому должны подвергнуться за приверженность к христианству люди, принадлежащие к высшим сословиям в государстве (сенаторы и всадники). То, что римская знать стала обращаться в христианство, не должно вызывать удивления. Если римские сенаторы готовы были верить "пророку" Александру, то еще сильнее могли привлекать их христиане, чье учение создавало ощущение неформальной общности, обещало спасение каждому, к какой бы народности он ни принадлежал и какое бы социальное положение он ни занимал.
Увеличение числа состоятельных людей среди христиан шло не только за счет проникновения извне; некоторые христиане, продолжая свою "мирскую" деятельность, могли использовать связи между христианами разных городов, помощь, оказываемую собратьями, а иногда и общинные средства для личного обогащения. В письме епископа Смирны Поликарпа христианам г. Филиппы (около середины II в.), между прочим, сказано, что автор письма скорбит о некоем Валенте, который некогда принадлежал к служителям общины (клиру), но проявил страсть к обогащению (по-видимому, за счет общинных фондов). Одним из способов приобретения богатств руководителями христианских общин была опека над завещанным имуществом. Христиане достаточно часто завещали свое имущество общине, назначая душеприказчиками пресвитеров; нередко пресвитеров назначали и опекунами над малолетними детьми. Использование наследства и опекунства в личных целях вызывало в III в. особые решения епископов, запрещавшие клирикам заниматься мирскими делами.
Вопрос об отношении к богатству (не к богатству вообще, находящемуся вне мира христиан, как это было в I в., а к реальному богатству конкретных людей, входящих в христианские общины) остро стоит в христианской литературе II - III вв., и актуальность этого вопроса указывает на достаточную распространенность христианства среди зажиточных слоев населения.
Эта проблема рассматривается, в частности, в произведении "Пастырь", автором которого считается некий Герма, живший, по-видимому, в период правления Антонинов. Герма, по его собственным словам, происходил из вольноотпущенников, разбогател, потом разорился. Его произведение, написанное в жанре апокалипсиса (оно представляет собой описание видений, явившихся автору), полно сочувствия к беднякам. Герма говорит, что, будучи богатым, он был бесполезен богу, разорившись же - стал полезным. Тем более показательно его отношение к богатству: богатые христиане - это тоже камни, из которых строится церковь, но во время гонений эти люди "ради богатств своих могут отречься от господа". Чтобы спастись и стать настоящими христианами, они должны уменьшить свое богатство, отдав часть его неимущим. Он призывает к благотворительности: "Итак, благотворите, кто сколько получил от господа..." Отношение Гермы к богатству - типично для христиан II - III вв. Никаких изменений к лучшему в земной жизни не произошло, второе пришествие не наступает, значит, единственная надежда в этом мире на помощь своих более благополучных собратьев по вере. Герма даже пытается обосновать взаимную зависимость богатых и бедных: богатые, отдавая часть своего состояния бедным, становятся угодными богу, так как бедняки, живущие за счет подаяния, молятся за них. Только к тем, кто наживается за счет верующих, Герма непримирим. Так, он резко осуждает тех служителей, которые "худо исполняли служение", расхищая имущество вдов и сирот и наживаясь от своего служения.
Итак, даже в среде христиан из низов появляется примирительное отношение к богатым, что, в свою очередь, способствовало притоку зажиточных людей в христианские общины. А в III в. христианский богослов Климент Александрийский написал сочинение "Какой богатый спасется?", в котором осуждает стремление к роскоши, свойственное верхам римского общества, но при этом он не выступает против богатства как такового. "Господь не осуждает богатства и не лишает людей небесного наследия за одно то, что они богаты, особенно когда они ревностны в исполнении его заповедей",- пишет Климент.
В III в. меняется в христианских общинах и отношение к занятию различных государственных должностей, что христиане I в, считали совершенно недопустимым. По-видимому, к началу IV в. христиан, занимавших городские должности, было уже такое количество, что съезд епископов (собор), собравшийся в 305 г. в г. Эльвире, вынужден был высказать свое отношение к этим людям. Судя по постановлению собора, были христиане, занимавшие даже официальные жреческие должности. Собор постановил, что тем, кто приносил жертвы и устраивал кровавые игрища, нельзя состоять в христианской общине до конца дней; тем же, кто устраивал только праздничные игры, доступ разрешался, но лишь после соответствующего покаяния. Такое сравнительно терпимое отношение к занятию христианами жреческих должностей (речь шла прежде всего о служителях императорского культа) было вызвано не только притоком в христианство людей, занимавших те или иные официальные должности, связанные с оказанием божеских почестей императору, но и с изменением отношения христиан к официальным языческим культам, ставшим в их глазах просто частью государственной машины. Для первых христиан языческие божества были реально существующими демонами, враждебными силами. В Первом послании Павла к коринфянам говорится, что нельзя находиться в общении с бесами (в греческом подлиннике - демонами) и приносить им жертвы. Но в III в. античных богов христиане уже выслеживали...
Очень важным фактором для развития и распространения христианского вероучения было появление среди христиан II в. людей образованных, знакомых с греко-римской философией и наукой. Кризис рационалистической философии приводил к тому, что многие философы, учителя красноречия стали искать соединения философии и религии именно в христианстве. Начинают появляться теоретические сочинения, обосновывающие преимущества христианского вероучения (так называемые апологии). Первая известная нам апология была создана около середины II в. неким Аристидом из Афин. Одним из самых значительных апологетов христианства был Юстин, происходивший из богатой греческой семьи, которая жила в Палестине. По его собственным словам, он учился у разных философов (у стоиков, у последователей Аристотеля; больше всего его увлекла философия Платона), но в конце концов стал христианином и начал проповедовать новое учение, переезжая из города в город. Он основал в Риме христианскую школу.
Среди первых христианских теологов II - III вв. преобладали люди высокообразованные: Минуций Феликс был известным адвокатом; огромной эрудицией обладал Климент Александрийский, выходец из аристократической семьи, до своего обращения в христианство занимавшийся философией; епископ Карфагена Киприан был учителем красноречия... Во второй половине II в. в Александрии была создана школа христианского богословия, во главе которой одно время стоял Климент, а затем Ориген. Все эти люди участвовали в становлении христианского богословия, вырабатывали отношение христианства к античной культуре, критикуя ее и одновременно многое из нее заимствуя. Их деятельность, в свою очередь, привлекала к христианам все больше образованных людей, которые переставали видеть в христианстве только зловредное суеверие, каким оно казалось писателям начала II в. (например, Тациту).
Распространение христианства в верхах общества не означало уменьшения притока в христианские общины бедных и обездоленных. В христианских легендах о мучениках, погибших во времена гонений, упоминаются рабы и вольноотпущенники. Известно, что бывшим рабом являлся руководитель христианской общины Рима Каллист. Для таких людей по-прежнему не было выхода в реальной жизни, и поэтому идея равенства перед богом по-прежнему их привлекала, а возможность получения помощи от богатых собратьев по вере мирила многих бедняков с нарождавшимся внутри общин неравенством. Невзирая на конфликты внутри христианских групп, христиане активно приходили на помощь своим попавшим в беду собратьям. Лукиан в упоминавшейся уже истории Перегрина рассказывает, что, когда тот находился в тюрьме в Палестине, к нему прибыли посланцы даже от малоазийских христиан, чтобы "замолвить за него словечко на суде и утешить его". Разумеется, это не могло не привлекать к христианам людей, стоявших на нижних ступенях общественной лестницы, которым трудно было рассчитывать на чью-либо помощь.
ВОПРОСЫ
10. Какие можно выделить основные причины распространения христианства в Римской империи? (10 баллов)
***