Как ни странно, но меньше всего эта война нервов затронула тех, против кого она была нацелена, — Арафата и палестинцев. Слухи о неминуемом вторжении Израиля в Ливан они воспринимали философски спокойно, хотя заполонили арабский мир мольбами о помощи. Шли такие обращения и к Советскому Союзу, — но это скорее так, для порядка, и в надежде хоть что-то урвать.
На помощь извне палестинцы вовсе не надеялись, полагаясь больше на Аллаха и на Израиль, — не удержатся израильские генералы и ударят по Сирии, начнется большая война, и тогда вмешаются великие державы и остановят ее. А ООП, глядишь, опять уцелеет. Такая вот была тактика, — она же стратегия.
В те времена мне часто приходилось встречаться с Арафатом в Москве или Бейруте, и мы много разговаривали на эти темы. Особенно памятными были встречи в Бейруте. Гражданская война в Ливане была в самом разгаре с массовыми убийствами, грабежами и похищениями, совершаемыми, как тогда казалось, с несвойственной людям жестокостью. Со всем этим потом пришлось столкнуться в Боснии, Косово, Чечне…
А тогда нужно было посетить сначала президента Ливана Эльяаса Саркиса и для этого проехать весь Бейрут, где все время вспыхивали перестрелки. А главное, пересечь так называемую зеленую линию, рассекавшую город на две части: Западный Бейрут, где обосновались мусульмане и палестинцы, и Восточный Бейрут — оплот христиан.
Советское посольство находилось в Западном Бейруте, а президент и правительство в Восточном. Поэтому само по себе такое путешествие было делом рискованным. Тем более, что мы опаздывали и решили ехать напрямик, а не кружным, менее опасным, путем. Но «зеленую линию» проскочили благополучно и без особых помех добрались до президентской виллы в горах. Началось обсуждение ситуации в стране, и я заметил:
— Только что мы пересекли «зеленую линию», и никто не стрелял. Можно это рассматривать как признак начала нормализации обстановки?
Мудрый ливанец улыбнулся этой дипломатической хитрости и ответил:
— Благодарите Бога! Вам просто повезло.
Потом нужно было встретиться с Арафатом. Советский посол в Ливане А.А. Солдатов, милейший человек и опытный дипломат, предложил пригласить его в посольство. Это был обкатанный и наиболее безопасный способ общения с лидером палестинцев. Но я сказал, что поеду к Арафату сам с переводчиком. Мне давно хотелось побывать у него и посмотреть, как он живет и работает. Кроме того, визит к нему посланца могущественного Кремля должен был поднять его вес в глазах непокорных соратников.
Здесь, однако, возникала одна серьезная проблема: никто не знал, где в данный момент находится Арафат. Опасаясь нападений, он постоянно менял место пребывания. Но с ним удалось связаться по телефону, и он сказал, что пришлет проводников, которые покажут путь.
Этими проводниками оказались два бронетранспортера с палестинскими бойцами при полном вооружении. И вскоре от ворот советского посольства отправилась необычная дипломатическая миссия: впереди шел БТР с бойцами на броне, за ним черная посольская «Волга», а следом — еще один БТР.
Все бы ничего, но езда по разбитым артиллерийскими обстрелами улицам Бейрута — занятие малоприятное, особенно когда на тебя направлен гранатомет. На броне переднего бронетранспортера сидел палестинец с заряженным гранатометом, палец на курке и внимательно глядел по сторонам, а дуло его гранатомета от тряски по ухабам то и дело упиралось в посольскую «Волгу». Пришлось ему посигналить, чтобы целился куда-нибудь в сторону.
Арафат ждал в маленьком двухэтажном домике, видимо, бывшим когда-то дешевой гостиницей. Маленького роста, рыхлый, с вечно мокрыми губами и каким-то испуганным взглядом чуть раскосых глаз, он меньше всего походил на страшного героя-террориста, грозу Израиля, каким рисовала его молва. Но это он создал там палестинское подполье. Израильским службам безопасности было невдомек, что этот невзрачный палестинец и есть тот самый легендарный Арафат, который у них под носом то верхом на ослике, а то и просто на велосипеде исколесил весь Западный берег, создавая подпольные ячейки организации «Фатх», которая станет затем самой влиятельной силой в Палестинском движении сопротивления (ПДС).
А Арафат обладал еще и другим даром — убеждать и мирить. Поэтому он и его «Фатх» смогли стать ядром, вокруг которого объединились разношерстные палестинские организации, образовав ООП. И Арафат целиком отдается борьбе за создание палестинского государства. Он аскет. У него нет ни семьи, ни друзей.
— Я женат на палестинской революции, — с гордостью говорил он в те годы.[54]
Советские спецслужбы, внимательно отслеживавшие его деятельность, констатировали, что Арафат действительно бессребреник. У него нет роскошных вилл на юге Франции, как у многих других палестинских лидеров, и живет он весьма скромно на собственные средства.
Мы сидели в маленькой, бедно обставленной комнатке бывшей гостиницы. На столе были кофе, фрукты и сладости. Арафат жаловался на злую судьбу, которая преследует палестинский народ, и время от времени пальцами совал в рот гостям то виноградинку, то конфетку. Это был знак особого расположения.