По коридорчику между дверями мерно ходила женщина — 15 шагов в одну строну, 15 шагов в другую. Руки стиснуты у груди, взгляд устремлен в далекую точку, а губы исступленно шепчут раз за разом не то молитву, не то заклинание: «Господи, пожалуйста! Пусть он только будет жив! Пожалуйста, сделай так, чтобы его сердце снова забилось! Честное слово, я больше никогда не буду его доставать своими дурацкими претензиями! И пусть он целыми сутками сидит за компьютером и кропает свои статьи, и пусть ездит в свои командировки, и пусть вечно забывает выключать свет в коридоре и разбрасывает повсюду свои носки и блокноты, и пусть вредничает и временами уходит в себя, только бы он жил, жил, жил!»
Двери распахнулись, в коридор шагнул пожилой доктор — высокий, кряжистый, седой.
— Вы все еще здесь, голубушка? Вот и хорошо. Жив ваш красавчик, жив. Только сердечко вот изношено… Ну да ничего — будете больше беречь. В идеале — покой, понимание и любовь. Конечно, идеала в природе не существует, но стремиться к нему — надо. Запомнили, милая моя? Покой, понимание и любовь. И будете вы жить вместе еще долго-долго!
— Пойдемте, я вам валерьянки накапаю, — участливо сказала бог весть откуда возникшая ангелоподобная медсестра в белоснежной униформе. — Вы не сомневайтесь. Его Главный оперировал — значит, у вас есть все шансы! Все у вас будет хорошо. У нас очень хорошая клиника. Вы просто верьте!
— Но ведь он и правда мог умереть?! — воскликнула Лика.
— Мог, — подтвердил Лекарь. — Мы, Лекари, не всегда успеваем. И не все можем. Если ты сумела прочитать послание — ты избежишь многих ошибок. И поводов для разногласий с любимым человеком у тебя будет значительно меньше!
— Спасибо за сказку, — задумчиво проговорила Лика. — Она оказалась очень важной для меня! Теперь я буду знать, что…
♦ Каждый из нас задуман совершенным.
♦ Идеала в природе не существует, хотя стремиться к нему надо.
♦ Не стоит перекраивать человека «под себя», лучше сразу найти того, кто тебе УЖЕ нравится и подходит.
♦ «Любить» не означает «воспитывать».
♦ Душа может рваться и от боли, и ввысь.
♦ Душу лечит Свет Любви.
— Замечательно. Ты усвоила этот Урок. Теперь я должен продолжить свой путь, а тебе желаю счастливого пути. И Света Любви!
И Лекарь, помахав рукой, зашагал своей дорогой. А Лика еще какое-то время постояла на дороге, потом встряхнула головой и твердо сказала:
— Перышко! Я никогда — слышишь, никогда! — не буду стремиться изменить любимого человека. Если, конечно, когда-нибудь его встречу…
— Обязательно встретишь! — уверенно пообещало Перышко. — Дай только срок!
* * *
Давно остались позади и пустошь, выжженная Пожаром Любви, и мудрый Лекарь, врачующий Души, а Лика все еще пребывала в глубокой задумчивости.
— Ну и что ты замолчала? — первым не выдержало Перышко. — Давай о чем-нибудь поговорим, а?
— Ты знаешь, Перышко, а ведь со мной тоже такое случалось! — отозвалась Лика. — Я вот иду и вспоминаю. Да, мне тоже казалось, что другой человек живет как-то неправильно. И что я должна ему помочь измениться, стать лучше, добиться больше. А когда он начинал сопротивляться, я ужасно обижалась! Во мне до сих пор эти обиды сидят, как занозы!
— Занозы — это плохо! — оживилось Перышко. — Где занозы, там и нагноение. А где нагноение, там и гнев. Испытывала такое?
— Еще как! — созналась Лика. — Знаешь, как злилась? Ого-го! Разорвала бы!
— Ой-ой, какие мы грозные! — притворно испугалось Перышко. — И много ты обидчиков разорвала?
— Ни одного… А вот отношения портились много раз… Я раньше не задумывалась, почему говорят «разорвать отношения». А теперь думаю, что как раз поэтому! Потому что разорвать хочется!
— Пожалуй, ты права, — согласилось Перышко. — Обида, она такая… Не успеешь оглянуться — а уже столько бед от нее произошло! И тебе не жалко? Ну, отношений?
— Еще как жалко, — задумалась Лика. — Но обида — она как-то быстро происходит, и понять ничего не успеешь. И сразу корни пускает! Потом думаешь о ней, думаешь…
— Да, Обида — особа коварная, любит, когда ее перетирают, — заметило Перышко. — Не успеешь оглянуться, как она тебе всю жизнь разрушит. Слыхала сказку про Обиду Перетеровну?
— Нет, конечно! Но думаю, что сейчас услышу! — обрадовалась Лика.
И не ошиблась: Перышко завело одну из своих бесчисленных сказок.
Сказка девятая
ПРО ОБИДУ ПЕРЕТЕРОВНУ
тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жили-были-не тужили две красавицы, мать и дочь.
Мать звали Марья-Искусница, а дочь — Елена Прекрасная. Обе были с лица пригожи, телом крепки, характером подходящи — ну не женщины, а просто загляденье! Марья за что ни возьмется — все в руках горит-спорится, хоть пироги печь, хоть шелком вышивать. А Еленушка хороша была необычайно: посмотрит — как жемчугами одарит, улыбнется — словно солнышком согреет.
И в мужья каждой досталось по богатырю — может, и не красавцы писаные, зато могучие, сильные, и к семейной жизни очень даже пригодные.
У каждого семейства было по терему высокому, светлому да просторному — локтями не толкались, зато часто в гости друг к другу ходили. Дружили, значит, между собой…
Вот так они жили да поживали, добра наживали, и тут бы сказочке конец, да только случилась раз беда. Да какая!!!
Кто ж сейчас упомнит, как Марья-Искусница познакомилась с Обидой Перетеровной? Наверное, на ярмарке, когда купцы предпраздничные распродажи объявляют. А может, в лавке, где всякие крупы-пряности продают. А может, в бане? Потому как прилипла Обида к Марье-Искуснице, как банный лист, ну вы сами понимаете, к чему! Обида, она ведь прилипчивая — просто страсть!
В общем, как-то познакомилась. И сразу Обида Перетеровна втерлась к Марье в доверие, стала лучшей подружкой-наперсницей, верной спутницей. Всегда рядом, все примечает и на ушко Марье нашептывает: кто не то сказал, кто не так посмотрел… Марья быстро научилась обиды перетирать — а что, дурное дело-то нехитрое!
— Ах, свет мой Марьюшка, а отчего ты меня с дочерью своей, Еленой Прекрасной, не познакомишь? — как будто невзначай обронила Обида Перетеровна. — Уж очень мне хочется с ней дружбу свести!
— Да в чем вопрос?! — удивилась Марья-Искусница. — Познакомлю, конечно. Вот сегодня чай пить к ней пойдем, как раз и познакомитесь.
Так Обида Перетеровна и к Елене Прекрасной перебралась. И той нашептывать стала — на кого обидеться стоит, что запомнить… Между прочим, от Обиды детишки не родятся — она по-другому размножается. Учит людей Обиды множить, во как!
Спросите, почему Марья да Елена не разглядели сразу ее гнилого нутра? Да все просто! Обида, она ведь на вид очень даже приятная! Она ведь чему учит? Ты всегда прав, а кто-то всегда виноват — так же жить радостнее!
— Смотри, Еленушка, боярыне Сидоровой ее-то супруг шубу подарил, а тебе всего-то сапожки, ты ему выскажи все, — подстрекала Обида.
— Глянь, Марьюшка, богатырь-то наш опять в телевизор впялился, а мусор не вынес, непорядок, ты ему предъяви, — подначивала она другую.
— Девушки мои дорогие, богатырь-то нынче измельчал, все не так, как в сказке положено, вы ему свою женскую гордость продемонстрируйте, — внушала Обида. — Да смотрите, не в лоб, а тонко так! Вслух говорить не надо, лучше не разговаривайте или хмурьтесь, а он сам догадаться должен, что не так сделал!
Долго ли, коротко ли, а наступил момент, когда боярыни наши обидами так переполнились, что уж на богатырей своих постоянно обижаться начали. Ну не так, чтобы сразу по-крупному — а все больше по мелочам. Как про Соловья-Разбойника: «Не так сидишь, да не так свистишь!» Но много мелких обид не лучше, чем пара крупных! Вреда от них ничуть не меньше.
Расплодились обиды, расползлись по дому, стали даже за пазуху богатырям забираться. А кто носит камень за душой — тот под тяжестью обид сгибается, голову книзу клонит, в глаза не смотрит…
Начались между женами и мужьями трения да разногласия — а Обида Перетеровна только хихикает в рукав да ручки потирает. И вновь девушкам на ушко нашептывает: «Обидел, мол, тебя этот злыдень, ты ему не прощай, ты гордость свою девичью предъяви, пусть помучается!»
Богатыри жен-то своих до беспамятства любили, да только Обида, она даже самую крепкую любовь точит, как вода камень. Оба только в затылках чесали да понять не могли: что это с их женушками сделалось, почему они вдруг все чаше неласково смотреть стали да недовольство проявлять???
Если уж женщина Обиды гадкую сущность не поняла, не разглядела, то что ж о богатырях говорить? Они ж, богатыри, под ноги не смотрят! У них взгляд стратегический — поверх и вдаль! Это испокон веков женское дело — о чистоте в доме заботиться! Да чтоб не только мусора по углам не было, но и в душах домочадцев — как в ларце хрустальном! Такая вот, стало быть, женщине задача определена…
И вот однажды добилась Обида своего: собрались богатыри — да и вон из теремов! Куда глаза глядят! А глаза у богатырей, как известно, глядят в чисто поле.
Сели они, оба-два, у ближайшего поля, в кабаке придорожном, поляну накрыли, зелена вина в рюмки плеснули… Сидят, друг другу на боярынь своих жалуются.
— Совсем уж житья добру молодцу не стало, — говорил один. — То не так, да это не эдак… Надоело!
— Дык оно ж так и есть! — вторил другой. — Я ей слово — она десять, а в конце смотришь, еще и сам дурак оказался… Обидно!
— Не хочу я больше такую жисть терпеть! Я уж лучше со Змеем биться пойду, сложу там где-нибудь буйну голову, вот будет знать, как на мужа обижаться!
— Да и я — сяду на корабль заморский с купцами, да попрошусь, чтоб на остров какой необитаемый ссадили! Там некому будет под ухом зудеть, что я какой-то не такой! Ух, горько мне, обиделся я!
И Обида Перетеровна в темном углу притулилась, слушает, хихикает, радуется: как ее интрига ловко удалась! Всех переобидела, всех перессорила!
А тем временем в опустевших теремах боярыням-то зябко стало. И то сказать: мужчина в доме — он завсегда и надышит, и натопит, и окна утеплит. А без любимого холодно — и в доме, и на душе…
Вот прибежала Елена к Марье, вся испуганная.
— Маманя, мой-то богатырь ушел на ночь глядя куда глаза глядят, что делать?
А Марья-Искусница сама в тоске сидит, в окошко смотрит.
— Ах, Еленушка, знать бы — так сказала бы! А только и у меня та же беда, сама не пойму, откуда свалилась! Улетел мой голубь сизокрылый, а куда — не сказался…
Закручинились наши боярыни, пригорюнились… Хоть они своих богатырей и ругали временами, хоть и обижались на них, а все ж хорошие мужики были, что зря говорить! Да с ними-то все равно лучше, чем без них! Хотели было боярыни обидеться снова — да не решились: чего ж теперь обижаться, когда мужей-то уже нету? И не предъявишь никому… Только рыдать и осталось по счастью былому!
— И кому ж теперь моя красота достанется, и для кого же я Прекрасной-то буду? — голосила Елена.
— Ах, руки мои искусные, кому ж я пироги печь стану да рушники вышивать? — причитала Марья.
— Может, зельем приворотным его опоили? А-а-а-а!!!!
— Может, разлучница какая завелась, приворожила милого? У-у-у-у!!!
Только вдруг Елена Прекрасная слезы лить бросила, глаза распахнула и говорит:
— Мам, я знаю, как нашей беде помочь! Надо к Василисе Премудрой бежать! Она на то и Премудрая, чтобы все знать! Она нам сейчас про всех разлучниц в лучшем виде обскажет и совет даст. Давай надевай душегрею да платок, и пойдем — я знаю, где ее терем!
Василиса Премудрая девушек наших ласково встретила, за стол усадила, чаю с медом предложила. Ну, за чаем и рассказали наши красавицы, что да почему. Вернее, про «что» рассказали, а про «почему» — так они и сами не знали, за тем и шли.
— Если чай попили, так капните немного меда в блюдца и ложечкой размажьте, — говорит им Василиса. — А я слова волшебные скажу: «В блюдце меда положу и на блюдце погляжу, кто с мужьями ссорит нас, нарисуйся сей же час!» А теперь смотрите — кому там как медом намазано?
Посмотрели наши красавицы — и ахнули: в обоих блюдечках нарисовалась лучшая подружка, Обида Перетеровна, собственной персоной! Сидит, скалится, обиды вручную перетирает, на кофемолке!
— А вот и ваша разлучница, — кивнула Василиса Премудрая. — Знакомое лицо?
— Дык знакомое… Но это ж Обидушка! Она хорошая! Она верная, за нас всегда горой! Мы для нее всегда правые! Обидчикам спуску не дает! — наперебой стали восхвалять подружку боярыни.
— То-то и оно, что спуску не дает, — согласилась Василиса. — А кому ж приятно, когда ему спуску не дают? Это что ж за жизнь получается — ни продыха, ни послабления? Вот и будете вы в своей неугасимой правоте по холодному терему слоняться… Этого хотите?
— Нет, нет, не хотим! — замотали головами Марья с Еленушкой. — Мы хотим, чтоб мы всегда правые, а мужья все равно при нас.
— Тогда вы свою правоту напогляд-то не выставляйте всякий раз, — посоветовала Василиса. — Когда и промолчать не грех, и поступиться своей правотой. Жизнь, она мудрее — она все по местам расставит. Надо только терпение иметь и мудрость женскую.
— А гордость как же? — спохватилась Елена.
— Гордость не в том, чтобы поломать, а в том, чтобы взрастить, — говорит им Василиса. — Пусть муж головой будет, а вы уж шеей. Вот и крутите куда хотите, только роль свою не выпячивайте. Тогда и голове хорошо, и шея довольна. А то зачем шея нужна, если голова сбежала?
— Ой, мудро говоришь, Василисушка! — восхитилась Марья-Искусница. — А только при чем тут подруга наша верная, Обида Перетеровна?
— Так обижаться — это значит выше кого-то становиться. Он, мол, не прав, а я вся правая, — объяснила Василиса. — Пригрели вы Обиду, прикормили… Смотрю, расплодились у вас обиды и мешают вам жить, мед-пиво пить… Вы уж выбирайте: или мужей в дом, или Обиду. Она мужчин не любит, завсегда их выживает! Она вообще никого не любит — только себя правой считает. Вот так!
— Ладно, Обиду мы из теремов прогоним, двери ей закроем, — пообещали Марья с Еленой. — А вот как нам богатырей наших домой вернуть? Научи, Василисушка!
— Перво-наперво вымойте дом заговоренной водою. Вот вам наговор: «Обида злая, растворись, в дом согласье — притянись!» Соли в водичку не пожалейте, она все смывает-растворяет. Да по углам пройдитесь, там обиды любят залеживаться!
— Сделаем, Василисушка, сделаем! Прямо сегодня все и вымоем!
— Второе дело — сделайте обидам отворот!
— Это как же, матушка?
— Да возьмите тазик какой с водой, либо бадейку, и проговорите воде все свои обиды. А потом пойдите да выплесните их от ворот! Ворота-то поблизости имеются?
— Найдем ворота, Василиса, выплеснем обиды!
— А третье дело — это простите от души своим богатырям все, что они не так сделали, и все, что еще впредь сделать могут. Поясной поклон им отвесьте, от сердца! Позовите их назад — и протянется между вами невидимая нить. Нить Понимания называется.
— А кому ж поклоны отвешивать, если их и искать-то неизвестно где?
— Ну так вы ж их помните, не забыли еще? Вот и кланяйтесь, как будто они перед вами стоят! А потом руки так раскройте и позовите: «Возвращайся, муж мой милый, я обиды отпустила, возвращайся в теплый дом, снова мирно заживем!» Каждый день так делайте, утром и вечером! Богатырей-то ваших так домой потянет, что сами прибегут!
— А когда прибегут, что ж, так им и слова не сказать? Что, мол, неправильно поступили, сбежамши?
— Слово-то сказать можно… Только не такое! А скажите лучше, как скучали без них, как ждали, да на грудь упадите. Богатырь, он ведь снаружи воинственный, а внутри нежный, как ребенок малый! На то ж мы и женщины, чтобы богатырей взращивать.
— Это что ж, Василиса, выходит, женщина сильнее богатыря?
— А и то верно! У них своя сила, а у нас своя.
— Ох, спасибо, Премудрая ты наша! Пойдем мы — дел теперь у нас невпроворот, а то наобижались — спасу нет!
Побежали Марья с Еленой по теремам, мыть-убираться, обиды растворять, мужей прощать. Делали все по-Василисиному, от души да от чистого сердца.
Где-то вдалеке Марьин муж так вдруг заскучал по ее пирогам, по рубашкам выглаженным да по светлому терему, что бросил он меч посередь боя, сказал Горынычу, что после додерется, и рванул домой, только пыль за ним клубами.
Еще дальше, на пристани морской, Еленин богатырь уж совсем было хотел на корабль сесть, да передумал — схватил котомку, и назад, к Елене. Понял он, что такой красы ненаглядной ему ни в каком зарубежье не сыскать.
А дома их жены встретили радостно, без упреков, с блинами-пирогами да горячими ласками. Тут богатырям уж и совсем хорошо стало!
А Обида Перетеровна потыкалась в закрытые двери, поскреблась в окошки, видит — тут ее не ждут, внутрь не пускают. Ну и пошла она по свету — других простачков искать. Только вы, раз сказку слышали — так теперь будьте начеку, дружбу с ней не заводите и в дом ее не пускайте. Нечего обиды перетирать, лучше жить да друг другу радоваться!
А кто слушал — молодец, помиритесь, наконец!
— Что поняла? — спросило Перышко, закончив сказку.
— Да много чего, — призналась Лика.
♦ Обида очень прилипчивая, ей как медом намазано.
♦ Обида нашептывает, что ты всегда прав, а виноват — другой.
♦ Обида и Гордость рука об руку ходят.
♦ Кто часто обижается — камень за пазухой носит.
♦ От Обиды дом пустеет, мужья сбегают.
♦ Гордость не в том, чтобы поломать, а в том, чтобы взрастить.
♦ Чистить дом от обид — женская забота.
♦ Если что не нравится — не молчи, а сразу скажи.
♦ Лучшее средство от обид — Прощение, сразу и за прошлое, и за будущее.
— И правда, много чего, — с уважением сказало Перышко. — Смотри-ка, как ты Послания видеть научилась! Просто сказочно!
— Ой, спасибо, — засмущалась Лика. — И правда, никогда не думала, что сказка — не просто для интереса, а для учения! А в них, оказывается, ответы на все вопросы есть!
— Погоди-погоди, мы вот до моей Сказочницы доберемся, — пообещало Перышко. — Она тебе такую сказку напишет! Такое Послание соорудит! Скорее бы уже дойти, да?
— А знаешь, я уже не хочу, чтобы скорее, — призналась Лика. — Мне так интересно стало! А то у меня жизнь до сих пор была какая-то серая и скучная. Как старый пыльный чердак!
— Ага! Темно, грустно… Хлама всякого полно… — подхватило Перышко.
— Сломанные вещи по углам распиханы, — продолжила рисовать картинку Лика. — Использовать уже нельзя, а выбросить жалко.
— Старые газеты связками, — вторило ей Перышко. — Изношенная одежда в узлах — а вдруг пригодится? Паутина повсюду — сюда же сто лет никто не заглядывал!
— Ой, Перышко! Что это мы за сказку придумали??? — вдруг испугалась Лика. — Ведь начали про мою жизнь говорить, а в результате вон что насочиняли!
— Если так сочинилось, значит, не без оснований, — резонно заметило Перышко. — Ты же сама свою жизнь сравнила со старым пыльным чердаком, правда?
— И что же делать??? — запаниковала Лика.
— Генеральную уборку, разумеется, — посоветовало Перышко.
— Тут генеральной уборкой не обойдешься, — сокрушенно покачала головой Лика. — Тут целый субботник устраивать надо! Ты не знаешь никакой сказки про субботник?
— Про субботник? По-моему, нет, — озадачилось Волшебное Перышко. — Но скажи, а что нам мешает ее сочинить прямо сейчас?
— Но я никогда не сочиняла сказок, — растерялась Лика.
— Ну и что? У тебя же есть я! А я уже давно являюсь помощником и Вдохновенным Пером настоящей Сказочницы, не забывай!
— Ну ладно, давай попробуем, — неуверенно протянула Лика.
— Сказка про Субботник! — торжественно объявило Перышко. — Как будут звать нашу главную героиню?
— Пусть ее зовут Татьяна! — придумала Лика.
— Хорошо. Давай одну фразу я — другую ты, и начали! Итак, однажды с Татьяной приключился такой случай…
Сказка десятая
СУББОТНИК
й, мамочки мои! Темно-то как! Вот уж точно говорят: «Чужая душа потемки!» Хотя какая же она чужая, если я с ней живу? Ой-ой-ой, черт ногу сломит! Это в чем я запуталась?
— Осторожно! А то вы сейчас на меня наткнетесь! Стойте на месте. Просто здесь все опутано предрассудками. Я вам сейчас руку подам.
— Ой, кто это?
— Эго меня зовут. Я местный. А вы?
— А я — Личность. Тоже местная. Татьянина Личность. Вам тоже приглашение на собрание пришло?
— Ну да. А то стало бы я выпячиваться. Я умеренное Эго, позитивное. Давайте руку!
— Ага, спасибо. А вы знаете, куда идти?
— Да здесь дорога одна — к себе. Не заблудимся. Просто темно и хлама всякого полно. А так — все прямо да прямо. Да вон, смотрите, огонек уже виден.
— Ой, что-то под ногами хрустит!
— Не бойтесь, это подавленные желания. Они уже засохли и увяли. Вот и пришли. Здравствуйте всем!
— Здравствуйте, дорогие! Давайте поближе к огоньку — на людей посмотреть и себя показать. Разрешите представиться, я — Сущность. Это я всех на собрание созвала. Если не возражаете, могу взять на себя роль председателя. Кто «против»?
— Все «за»… Раз вы созвали, то знаете зачем!
— Логично. Может, для начала познакомимся как следует? Кто первый?
— Ну давайте это буду я. Меня зовут Эго. Я принадлежу человеческому существу по имени Татьяна. Моя задача — поддержка адекватной самооценки, стимулирование к развитию и новым достижениям. Обиды — тоже по моей части. Ну, бывает, и обижаемся — не без греха. Но стараемся, учимся помаленьку. Прощаем, отпускаем.
— А я — Личность. Представляю собой совокупность воспитания, установок социума, личного жизненного опыта Татьяны. Собственно, я и есть ее «Я».
— Очень приятно, друзья! Я — Танечкина Душа. Эмоциональное восприятие мира, чувствование, ощущения — вот мое Предназначение.
— Замечательно. А я — Сущность Татьяны. Обладаю знанием жизненного Сценария и Уроков, выбранных для этой жизни.
— Как же это так получилось, что мы все принадлежим Татьяне, а до сих пор не встречались?
— Да встречались. Просто мозг этот факт не фиксировал. Не было ему такого задания.
— А кто ему задания дает?
— Сознание и Подсознание. Кстати, мы находимся сейчас на территории Подсознания. Это потому, что сейчас ночь и Сознание Татьяны спит, отключилось на время. Именно это сделало нашу встречу возможной. В Сознание она нас пока не впустила.
— Странно как-то тут… Пробирались в потемках, по каким-то буеракам. Это что, Подсознание такое и должно быть… темное и дремучее?
— Да нет, конечно! Просто Татьяна к Подсознанию пока не обращалась. Для нее оно тоже — потемки. Она все еще живет на уровне Личности и Сознания, а с остальными своими частями, считай, и незнакома.
— Вау! Ничего себе. Сама с собой незнакома, надо же!.. А что это за дивный огонь, который освещает нашу дружную компанию?
— Это Искра Божья. Зажигается в каждом человеческом существе, но не во всех видна. К сожалению.
— Уважаемая Сущность, а можно узнать цель нашего собрания?
— Разумеется, друзья! А цель у нас — простая и благородная. Довожу до уважаемого коллектива, что Татьяне по ее жизненному сценарию предстоит обрести целостность. В чем мы ей и должны помочь.
— Да мы это… со всем респектом! Только объясните нам, а что такое «обрести целостность»?
— Хороший вопрос. Объясняю. Сюда, на Землю, Души приходят, чтобы в процессе жизни усовершенствоваться, получить опыт, повысить вибрации. Здесь бессмертные Души получают тело и пользуются им в течение всей жизни. Но при воплощении память о прошлых жизнях и о божественном происхождении человека блокируется. Иначе бы у него не было стимула к самосовершенствованию, к развитию. Я понятно объясняю?
— Очень даже понятно! Давайте дальше.
— Ну так вот. Когда рождается ребенок, первой в него вселяется Душа. И Создатель вдувает в него Искру Божью.
— О, я первая? Приятно.
— Ну да. Затем начинает работу Подсознание. В нем как раз и хранится многовековой архив прошлого опыта. Ребенок же пока живет инстинктами. Связь со Вселенной тоже осуществляется через пространство Подсознания. Потом потихоньку начинает формироваться Сознание. Оно действует наяву, днем, когда человек бодрствует.
— А я? А про меня?
— Ну вот, Эго, а говоришь — умеренное. Да ладно, не обижайся, шучу. Эго приходит несколько позже, когда Сознание уже сформировано. Если ребенок начал осознавать свою отдельность от мира, свое «Я», стало быть, Эго уже проявилось.
— Погодите, а про вас? Сущность-то когда?
— А Сущность — изначально. Я и есть то Божественное Начало, центр Вселенной, от которого все началось. И без которого человека по имени Татьяна просто не было бы.
— Ага. Вот так вот, значит. Ну, допустим. А при чем тут целостность?
— А целостность тут, братцы, вот при чем. По замыслу Творца, каждый человек должен сначала осознать себя совершенно автономной единицей Мироздания, а потом, в процессе собственного развития — его неотъемлемой частью. Пройти путь от Человека до Бога! Осознать себя Богом! И стать Со-творцом. Вот такая, дорогие мои, сверхзадача.
— Ого! Дерзко… А Эго не треснет от такого поворота? Загордится еще… Я, мол, Бог!
— Не треснет и не загордится. До такого осознания человеку приходится пройти очень сложный путь, и на этом пути Эго столько раз ставят на место, что оно приходит в полное равновесие и не высовывается без дела.
— Да, я что-то такое всегда чувствовала. Что я, Душа, тоже должна стремиться к равновесию. Это Сущность правильно заметила!
— А можно вопрос? Вот я, Личность, не понимаю… Раз уж мы все принадлежим одному человеку — Татьяне, то разве мы уже не есть единое целое?
— К сожалению, нет. Пока — нет. Сами видите: в Подсознании — полный мрак. Надо зажигать свет и субботник устраивать по вывозу мусора. Чистить все надо и освещать дальние углы! А мы с вами, как выяснилось, друг друга и не знаем толком. Потому что Татьяна употребляет нас от случая к случаю, хаотично, ей в голову не приходило, что мы все взаимосвязаны.
— Знаете, а Сущность дело говорит! Я, Душа, тоже ощущаю, что Татьяна уже давно как-то встревожена. Жизнь ее однообразна, все в ней такое приземленное, обыкновенное. А Душа стремится к высокому! То есть я, Душа, стремлюсь в небо. «А мне лета-а-а-ать, а мне лета-а-а-ать, а мне лета-а-а-ать охота!»
— Ничего себе, так вот как, оказывается, Душа поет! Никогда не слышала!
— Да, уважаемая Личность, похоже, мы столько интересного пропустили!
— Кстати, Душа, а что это в вас так сверкает?
— Ах, дорогое Эго, если слева — так это россыпи Нерастраченной Любви, там целое месторождение, а если справа — то море Нежности. А вон те жемчужины на берегу — мечты.
— Как вы прекрасны, Душа! Хрустальное сияние! Я восхищен вами!
— Ой, благодарю вас! Право, не стоит. Каждая Душа от природы прекрасна… А то, что я чиста, — это Танечкина заслуга. Обиды не копит, зависть в меня не впускает, гневом не коптит. Вот я и сохранилась буквально в первозданной чистоте.
— Извините, а можно вернуться к делу? А то скоро утро уже, мне на смену заступать…
— О, конечно, уважаемая Личность, вы совершенно правы! Итак, к делу. У меня есть предложение: не откладывая в долгий ящик, заняться уборкой пространства Подсознания.
— А как это влияет на целостность?
— Напрямую. Пока Татьяна не осознает, что она — частица Бога. Мы должны расчистить все каналы связи со Вселенной. И тогда она услышит шепот Вселенной, голоса Ангелов, сможет с ними общаться.
— Ну хорошо. Только тут работы — непочатый край. До утра не управимся!
— Если не управимся — продолжим в последующие ночи. Нас никто никуда не торопит! Не дрейфь, ребята, у нас впереди — вечность!
— А свет? Здесь же темно совсем!
— Попросим Искру Божью засиять поярче. Вот, смотрите, как огонек разгорается!
— А мы, Души, тоже можем светить! Вот сейчас я пошлю лучик Любви, и он осветит нам путь.
— Ух ты! И правда, все видно стало. А мы и не знали, что Душа может так светиться.
— Да я не всегда, а только когда во мне случаются Души Прекрасные Порывы. Сейчас как раз такой момент! Пользуйтесь!
— Вот это что за пыльные папки?
— Это опыт предков.
— Смотрите: «Охота на мамонта». И вот еще: «Шаман — это опасно». Зачем ей это?
— А вот еще лучше: «Мужчинам доверять нельзя. Опыт пра-пра-пра… какой-то бабушки. 1734 год». И что с этой папкой делать?
— Договорились же — чистим! Все лишнее — в утиль! Шаманы и мамонты Татьяне не грозят. С мужчинами ее пра-пра… пусть сама разбирается, у Тани другой опыт будет, позитивный.
— Так, Душа, посвети в этот уголок. О, да тут страхи! Томятся в заключении, бедные… Выпускаем?