Ты только попроси. Сейчас и навсегда

Меган Максвелл

Ты только попроси. Сейчас и навсегда

Текст предоставлен правообладателем https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=17042446&lfrom=202213444

«Максвелл М. Ты только попроси. Сейчас и навсегда: роман»: Клуб семейного досуга; Харьков, Белгород; 2016

ISBN 978‑617‑12‑1017‑2,978‑617‑12‑1244‑2,978‑5‑9910‑3611‑5

Аннотация

Долгие ночи в заснеженном Мюнхене… Эрик так долго ждал прощения горячей испанки Джудит, что теперь не уступит ее сердце никому. Подвенечный шелк на смуглой коже будет великолепен! Страстный шепот любви, хриплый голос похоти… Отдаваясь фантазиям, они наслаждаются друг другом, словно безумные. Теперь Джудит не нужно разрешение, чтобы получить то, что она хочет. В битве желаний любой ее каприз будет исполнен. Почти любой…

Меган Максвелл

Ты только попроси. Сейчас и навсегда

Все представленные в этом произведении персонажи, события и происшествия вымышлены. Любое сходство с реальными или исчезнувшими людьми является совпадением

Посвящается моей самой мощной поддержке, поклонницам Максвелл, а еще Джуд и Эрику, самым лучшим моим персонажам.

Тысяча поцелуев.

Меган

Переведено по изданию:

Maxwell. M. Pídeme lo que quieras, ahora y siempre: Novela / Megan Maxwell. – Barselona: Esencia Planeta, 2013. – 432 p.

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Выйдя из офиса, я сломя голову помчалась домой. И тут при виде упакованных коробок с вещами у меня защемило сердце.

Все пошло к чертям. В один миг сорвалась поездка в Германию и пошла под откос моя жизнь. Бросаю пару вещей в рюкзак и исчезаю до того, как здесь появится Эрик. Телефон разрывается. Это он, но я не собираюсь отвечать. Нет ни малейшего желания разговаривать с Эриком.

Собравшись, вылетаю из дома и тороплюсь в кафе: я по телефону договорилась с сестрой, что мы встретимся там. Мне нужно с ней поговорить. Я взяла с нее слово, что она никому не расскажет о месте нашей встречи.

Сестра приезжает, мы нежно обнимаемся. Немного остыв от встречи, она выслушивает меня. Я рассказываю ей только часть истории – ту, от которой она не потеряет дар речи. Опускаю все, что так или иначе касается секса, но Ракель есть Ракель! И когда концы с концами не сходятся, она начинает стонать и приговаривать: «Ты сошла с ума!», «У тебя мозгов не хватает!», «Эрик – отличная партия!» или «Как ты могла это сделать?» В конце концов я собираюсь с силами и прощаюсь с ней, но, несмотря на ее напор, не признаюсь, куда еду. Я ее хорошо знаю: она все разболтает Эрику, как только он ей позвонит. Когда же мне удается отделаться от сестры, набираю номер отца. Всего несколькими словами я даю ему понять, что все объясню, когда через пару дней приеду к нему в Херес. Потом сажусь в машину и еду в Валенсию. Там останавливаюсь в хостеле и целых три дня только и делаю, что гуляю по пляжу, сплю и плачу. Ничего лучшего в голову мне не пришло. На звонки Эрика не отвечаю. Не хочу…

На четвертый день, чувствуя себя немного легче, я отправляюсь в Херес. Как всегда, папа меня встречает с распростертыми объятиями. Каждое его слово полно ласки и любви. Я сообщаю, что мои отношения с Эриком окончены, но он не может в это поверить. Эрик несколько раз ему звонил, переживая, где я и что я, и, по словам отца, этот мужчина слишком меня любит, чтобы просто так отпустить. Отец – неисправимый романтик. Бедняга.

На следующий день, когда я проснулась, Эрик уже в доме моего отца.

Папа позвонил ему.

Увидев меня, Эрик пытается поговорить со мной, но я отказываюсь! Я превращаюсь в настоящую фурию: шиплю, кричу, высказываю ему все, что накипело, а затем перед носом захлопываю дверь. Я остаюсь одна в своей комнате. Проходит какое‑то время, и я слышу, что отец просит его уйти. Теперь можно вздохнуть спокойно. К счастью, папа понимает, что я сейчас не в силах трезво мыслить и, вместо того чтобы как‑то разрешить ситуацию, только все усложню.

У двери моей комнаты Эрик сообщает, что уходит, – в его голосе смешиваются тревога и гнев. Вернее, он не просто уходит – он уезжает в Германию, где ему нужно решить кое‑какие дела. Он еще раз, очень настойчиво, просит меня выйти, но, поняв, что я своего решения не изменю, наконец оставляет меня в покое.

Прошло два дня, но тоска никуда не девается. Я никак не могу забыть Эрика. К тому же он постоянно звонит, несмотря на то что я не отвечаю. Но будучи мазохисткой в самом чистом ее проявлении, я снова и снова слушаю наши песни. Наверное, для того, чтобы терзать себя и наслаждаться собственной болью, погибая в океане потерь и печали. Единственное положительное во всем этом – то, что я точно знаю: он сейчас далеко. К тому же у меня есть мотоцикл, на котором я могу всласть погонять по улицам Хереса, выпуская наружу накопившиеся эмоции.

Через несколько дней звонит Мигель, мой бывший сотрудник в компании «Мюллер», и делится ошарашившей меня новостью: Эрик уволил мою бывшую начальницу. Не веря своим ушам, я слушаю Мигеля. Он рассказывает, что Эрик устроил жуткий скандал – он отлично запомнил, как она издевалась надо мной в кафетерии, а он появился для этой суки так некстати. Результат – увольнение. Поделом!

Возможно, вы скажете, что я не должна бы этому радоваться. Но то зло, которое затаилось у меня внутри, радуется, что эта гадюка наконец получила по заслугам. Как говорит мой мудрый отец, «время ставит каждого на свое место». Вот и эту дрянь время поставило туда, куда она заслуживает, – выставило на чертову улицу.

В этот же вечер приезжает сестра с Хесусом и Лус и сообщает нам замечательную новость: они ждут второго ребенка. И уже заметен животик! Мы с отцом заговорщицки перемигиваемся и улыбаемся. Сестра счастлива, зять тоже, а Лус вне себя от радости: у нее будет братик или сестричка!

На следующий день в доме появляется Фернандо. Встретившись, мы долго и тепло обнимаемся. Впервые со времени нашего знакомства мы не общались несколько месяцев, и теперь оба ощущаем, что то, что когда‑то существовало между нами, уже закончилось.

Он не спрашивает меня об Эрике. Он ни на что не намекает, но я чувствую, что он догадывается, что между нами все кончено или, во всяком случае, что‑то произошло. Вечером, когда мы с сестрой и Фернандо заходим перекусить в ресторан Пачуки, я спрашиваю:

– Фернандо, если бы я попросила тебя об одной услуге, ты бы ее сделал?

– Это зависит от услуги.

Мы смеемся. И тогда я, решительно настроенная добиться своей цели, объясняю:

– Мне нужны адреса двух женщин.

– Что за женщины?

Делаю глоток кока‑колы и отвечаю:

– Одну зовут Мариса де ла Роса, и она живет в Уэльве. Она замужем за типом по имени Марио Родригес, пластическим хирургом. Больше я о ней ничего не знаю. А другую зовут Ребекка, она на протяжении двух лет была невестой Эрика Циммермана.

– Джудит, – протестует сестра, – не выдумывай!

– Помолчи, Ракель.

Но когда сестра открывает рот, ее уже не унять. Повздорив с ней, я снова поворачиваюсь к Фернандо, который до сих пор не проронил ни слова.

– Ты можешь мне раздобыть то, о чем я попросила?

– Зачем это тебе? – интересуется он в свою очередь.

Естественно, я не собираюсь рассказывать, что со мной произошло.

– Фернандо, ничего плохого я не сделаю, – пытаюсь я оправдаться. – Но если ты сможешь мне помочь, я тебя отблагодарю.

Несколько секунд он торжествующе на меня смотрит, а Ракель все так же продолжает болтать. В конце концов он соглашается, встает из‑за стола, отходит и звонит по мобильному. Я немного волнуюсь. Через десять минут он протягивает мне листок бумаги.

– О Ребекке я могу только сказать, что она в Германии и у нее нет постоянного места жительства, а вот адрес второй женщины. Определенно, твои подруги из высшего общества и играют в те же игры, что и Эрик Циммерман.

– О каких играх ты говоришь? – спрашивает Ракель.

Мы с Фернандо переглядываемся. Если он еще хоть слово скажет, я врежу ему по зубам! Но мы отлично друг друга понимаем. Я даю ему понять, чтобы он не вздумал отвечать сестре, иначе будет иметь дело со мной, и он слушается. Отличный друг. В итоге Фернандо успокаивается и говорит:

– Но только никаких глупостей с этими дамочками. Договорились, Джудит?

Сестра отрицательно качает головой и сердито сопит. А я выхватываю листок и целую его в щечку:

– Спасибо. Огромное спасибо.

Оставшись поздно вечером одна в комнате, чувствую, что меня просто переполняет злость. От мысли, что я завтра встречусь с Марисой – если, конечно, мне повезет, – начинает быстрее колотиться сердце. Эта злая ведьма узнает, с кем связалась.

Утром я просыпаюсь в семь часов. На улице дождь. Сестра тоже проснулась и, заметив, что я собираюсь уезжать, пристает ко мне как банный лист. Избавиться от нее и ее бесконечных вопросов можно только одним путем – сбежать.

– Я еду в Уэльву заглянуть к Марисе де ла Роса.

Но Ракель есть Ракель! Поняв, что от нее так просто не отделаться, я разрешаю ей поехать со мной. Однако она всю дорогу тараторит, и я уже раскаиваюсь в принятом решении – у меня возникает свирепое желание выбросить ее в придорожную канаву. Она такая болтливая и надоедливая, что может вывести из себя кого угодно.

Ей неизвестно, что на самом деле произошло между мной и Эриком, и она без устали выдвигает предположения. Если бы она узнала правду, у нее бы челюсть отвисла. Сестра, конечно, не поняла бы наши с Эриком игры – так уж она смотрит на мир. Наверняка она подумала бы, что мы самые настоящие развратники.

Когда мы с ней встретились, после того как все случилось, я описала ситуацию без лишних подробностей. Я просто сказала, что эти женщины посеяли вражду между мной и Эриком, поэтому мы поссорились и позже расстались. Больше я ничего говорить не хотела.

Мы почти добрались до Уэльвы, и я с некоторым удивлением для себя осознаю, что совсем не нервничаю. Чего не скажешь о моей сестренке.

Найдя адрес, который мне записал Фернандо, паркую машину. Осматриваю район и вижу, что Мариса живет хорошо, даже очень хорошо – это роскошный район.

– Я до сих пор не понимаю, что мы здесь делаем, дорогуша, – шепотом бормочет сестра, выходя из машины.

– Ракель, останься здесь.

Но, пропуская мимо ушей мое требование, она решительно захлопывает дверь:

– Даже не мечтай, милая моя. Куда ты, туда и я.

Я вздыхаю:

– Да ладно тебе, мне вовсе не нужен телохранитель.

Она становится рядом со мной:

– Нет, нужен. Я тебе не доверяю. Ты ругаешься и иногда бываешь слишком грубой.

– Черт возьми!

– Вот видишь? Ты сказала «черт!», – не унимается она.

Не удостоив ее ответом, направляюсь к красивому подъезду. Звоню в домофон и, когда отвечает женский голос, говорю без колебаний:

– Почта.

Открывается дверь, сестра смотрит на меня, вытаращив глаза:

– Ох, Джудит! Мне кажется, что ты сейчас сделаешь глупость. Только спокойно, дорогая, спокойно, я тебя знаю, договорились?

Я смеюсь и говорю шепотом, пока мы ждем лифт:

– Глупость совершила она, когда меня недооценила.

– Джу‑удит!..

– Так, слушай. – Я стараюсь говорить спокойно. – С этого момента я хочу, чтобы ты молчала как рыба. Это касается только меня и этой женщины, понятно?

Приезжает лифт, мы входим, и я жму на кнопку пятого этажа. Поднявшись на нужный этаж, нахожу квартиру «D» и звоню. Мгновение спустя дверь открывает незнакомка в форме служанки.

– Что вам угодно? – спрашивает девушка.

– Добрый день! – отвечаю я со своей самой обворожительной улыбкой. – Я хотела бы побеседовать с сеньорой Марисой де ла Роса. Она дома?

– Кто спрашивает?

– Скажите, что это Ванесса Архона из Кадиса.

Девушка исчезает.

– Ванесса Архона? – шепчет сестра. – Что еще за Ванесса?

Одним взглядом я заставляю ее замолчать.

Через пару секунд перед нами появляется Мариса – вся такая хорошенькая, в белом костюмчике. Увидев меня, она сразу меняется в лице. Ого, да она испугана. Перед тем как она что‑нибудь сделает или скажет, я с силой хватаюсь за дверь, чтобы она ее не закрыла, а потом почти кричу:

– Ну здравствуй, потаскуха!

– Дорога‑а‑ая! – недовольно вскрикивает сестра.

Марису трусит. Я бросаю взгляд на сестру, чтобы та замолчала.

– Я просто хочу, чтобы ты знала о том, что теперь мне известно, где ты живешь, – шиплю я. – Запомнила?

Мариса побледнела, но я продолжаю:

– Меня вывела из себя твоя грязная игра… Поверь, если я захочу, то могу стать куда хуже и коварней, чем ты и твои подружки.

– Я… я не знала, что…

– Закрой пасть, Мариса! – цежу я сквозь зубы. Она умолкает, и я продолжаю: – Мне наплевать на то, что ты говоришь. Ты, ведьма, использовала меня для своих пагубных делишек. А своей подружке Бетте, с которой ты, без сомнения, продолжаешь общаться, скажи, что, когда я с ней встречусь, она узнает, с кем имеет дело.

Мариса дрожит и смотрит вглубь квартиры. Я понимаю – она боится того, что я могу сказать.

– Пожалуйста, – умоляет она, – здесь родители мужа и…

– Родители твоего мужа? – перебиваю ее и аплодирую. – Гениально! Познакомь меня с ними. Я с удовольствием расскажу им кое‑что об их ангельской невестке.

Мариса в растерянности отрицательно качает головой: она в шоке. Мне жаль ее. Пусть она и гадина, но я‑то не такая. Поэтому я решаю, что пора заканчивать свой визит.

– Если ты еще раз попытаешься меня оклеветать, твоя прекрасная и спокойная жизнь с родителями и знаменитым муженьком закончится, – продолжаю я на полтона тише. – Поверь, я сама об этом позабочусь, ясно? – Бледная как мел она кивает.

Мариса не ожидала меня здесь увидеть, а тем более в таком расположении духа. Когда я высказала все, что хотела, и уже собралась уходить, слышу голос собственной сестры:

– Это и есть та дурнушка, которую ты искала?

Я утвердительно киваю и, к своему удивлению, слышу, как Ракель произносит:

– Если еще раз приблизишься к моей сестре и ее жениху, клянусь памятью своей матери, которая смотрит на нас с небес, я сама сюда вернусь с разделочным ножом отца и вырежу твои глаза, потаскуха!

После слов моей дорогой сестренки Мариса захлопывает перед нами дверь. Немного шокированная, я смотрю на Ракель и по дороге к лифту весело замечаю:

– Мне казалось, самая грубая и сквернословящая в нашей семье – это я. – И, увидев, что она улыбается, добавляю: – Разве я тебя не просила молчать?

– Послушай, дорогуша, когда вмешиваются в мою семью или причиняют ей боль, то во мне просыпается зверь. Как говорит Эстебан[1], «убью!».

Мы садимся в машину в приподнятом настроении и возвращаемся в Херес.

Дома отец и зять расспрашивают нас о поездке. Мы с сестрой переглядываемся и хохочем, но ничего не рассказываем. Это путешествие стало только нашим – моим и Ракель.

Семнадцатое декабря. Скоро Рождество, и в Херес съезжаются мои старые друзья. Если двадцать первого декабря будет конец света, мы, по крайней мере, в последний раз увидимся.

Как и каждый год, мы встречаемся на грандиозной вечеринке, которую организовывает Фернандо в загородном доме своего отца. Здесь мы отлично отрываемся. Смех, танцы, приколы, ну и целая толпа гостей, конечно. Весь вечер Фернандо не делает никаких намеков, и я ему за это благодарна. Мне не того.

Праздник идет своим ходом. Фернандо садится рядом со мной, и мы начинаем откровенничать. Из его слов я понимаю, что ему многое известно о моих отношениях с Эриком.

– Фернандо, я…

Он не дает мне договорить и прикладывает палец к моим губам, чтобы я помолчала:

– Сегодня будешь слушаться меня. Я же говорил тебе, что мне не нравится этот тип.

– Да…

– Что он совсем тебе не подходит, ты это понимаешь так же, как и я.

– Да…

– Однако нравится мне это или нет, но я прекрасно понимаю, что происходит на самом деле. И на самом деле ты влюблена в него по уши, а он влюблен в тебя.

Я с изумлением смотрю на него, а он продолжает:

– Эрик – человек властный, он может получить любую женщину, какую захочет. Но он показал мне, что испытывает к тебе нечто очень сильное, и я это знаю не понаслышке.

– О чем ты?

– В тот день, когда ты исчезла из офиса, он в отчаянии мне трезвонил, наверное, добрую тысячу раз. А когда я говорю «в отчаянии», это значит в отчаянии.

– Он тебе звонил?

– Да, каждый день по нескольку раз. Несмотря на то что он вовсе не святой, этот парень рискнул, проглотил гордость только для того, чтобы просить моей помощи. Не знаю, как он раздобыл номер моего мобильного, но знаю точно: он позвонил мне, умоляя найти тебя. Он очень за тебя волновался.

Я чувствую, что сейчас сердце выскочит из груди. Мысль о том, что Айсмен с ума сходил из‑за моего отсутствия, лишает меня разума. Полностью.

– Он сказал, что повел себя как идиот, – продолжает Фернандо, – и поэтому ты ушла. Я нашел тебя в Валенсии, но не рассказал ему об этом. К тому же я не пытался связаться с тобой, потому что считал, что тебе нужно было время подумать. Ведь так?

– Да.

Ошарашенная его словами, я молча смотрю на него.

– Ты приняла решение? – спрашивает он.

– Да.

– И я могу узнать какое?

Делаю глоток, убираю волосы от лица и с болью в сердце еле слышно произношу:

– Все, что было между мной и Эриком, закончилось.

Фернандо кивает, смотрит в сторону каких‑то друзей и, тяжело вздохнув, шепчет:

– Хересаночка, думаю, что ты ошибаешься.

– Что?!

– То, что слышишь.

– И что это значит?! Ты что, дурак?

Мой друг улыбается и, отпив свой коктейль, отвечает:

– Эх, если бы твои глаза блестели при мне так, как они блестят при нем! – восклицает он. – Если бы ты сходила с ума по мне так, как ты сходишь с ума по нему! И если бы я не знал, что этот богач без ума от тебя и способен позвонить мне и попросить найти тебя, несмотря на то что я могу воспользоваться моментом и настроить тебя против него.

Я закрываю глаза. А когда Фернандо продолжает, жмурюсь еще сильнее.

– Самым важным для него было знать, что ты в безопасности и с тобой все в порядке. Это показывает, какого класса этот человек. Показывает, насколько сильно Эрик тебя любит. – Я открываю глаза и внимательно слушаю его. – Я понимаю, что, признавшись тебе в этом, только уменьшаю свои шансы. Но если то, что существует между тобой и этим самонадеянным красавчиком, настолько настоящее… Вы сами показываете, насколько это важное и настоящее, то зачем с этим заканчивать?

– Ты советуешь мне с ним сойтись?!

Фернандо улыбается, убирает с моего лица прядь волос и шепчет:

– Ты красивая, великолепная, прекрасная женщина, и я всегда считал тебя достаточно умной, чтобы не позволить себя обмануть или заставить делать что‑то против своей воли. К тому же я люблю тебя как друга. Если ты влюбилась в этого типа, то почему бы и не сойтись? Послушай, хересаночка, если ты счастлива с Эриком… Подумай о том, что ты его любишь, взвесь, чего именно хочешь. Если твое сердце просит остаться с ним, не отказывайся, иначе еще не раз об этом пожалеешь. Договорились?

Его слова задевают мою душу. Но перед тем как я начну безудержно рыдать и из моих глаз хлынет Ниагарский водопад, я улыбаюсь. Звучит песня Шакиры «Вперед, вперед».

– Я не хочу сейчас об этом думать. Пойдем танцевать, – предлагаю я.

Фернандо отвечает мне улыбкой, берет меня за руку и ведет в центр танцпола, где мы танцуем и вместе с друзьями подпеваем:

Вперед, давай, э‑э, вперед, вперед, э‑э.

Зачем ты здесь? Э‑э. Это наше время! Э‑э.

Вперед, давай, э‑э, вперед, вперед, э‑э [2].

Праздник продолжается, и несколько часов спустя я болтаю с Серхио и Эленой, которые держат самый посещаемый паб в Хересе. Как‑то под Рождество я работала у них официанткой, и они снова пригласили меня поработать. Я с удовольствием соглашаюсь. И поскольку я сейчас безработная, то любой доход будет как нельзя кстати.

Возвращаюсь домой на рассвете, немного уставшая, пьяная и довольная.

Придерживаясь ежегодной традиции, я записываюсь на участие в благотворительных мотогонках. Вырученные от продажи билетов деньги пойдут на подарки и игрушки для обездоленных детей Кадиса. Гонки состоятся двадцать второго декабря в Пуэрто‑де‑Санта‑Мария. Отец, Бичаррон и Лусена очень довольны: подобные мероприятия им приносят столько же удовольствия, сколько и мне.

Двадцатого января мой телефон звонит восемнадцатый раз. Я еле живая. В пабе работать, конечно, весело, но очень тяжело. Беру телефон и, увидев, что звонит Фрида, сразу же прихожу в себя и отвечаю на звонок.

– Джуд, привет! Счастливого Рождества! Как дела?

– Счастливого Рождества! Я в порядке, а ты?

– Отлично, красавица, отлично.

У нее немного напряжен голос, и меня это настораживает.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Что‑то произошло? С Эриком все хорошо?

После неловкой паузы Фрида все же решается спросить:

– То, что я слышала о Бетте, это правда?

– Нет, – отвечаю я и тяжело вздыхаю, вспомнив о ней. – Это она все подстроила.

– Я так и знала, – тихо говорит она.

– Но это не важно, Фрида, – добавляю я. – Все это уже не имеет значения.

– Как это не имеет значения? А мне не все равно! Я хочу услышать твою версию.

Я тотчас же рассказываю ей со всеми подробностями, и, после того как завершаю рассказ, она говорит:

– Эта Мариса мне никогда не нравилась. Шлюха… А Эрик ведет себя как болван. Ох уж эти мужчины! Он знает, что Мариса – подруга Бетты, она их познакомила.

– Она их познакомила?!

– Да. Бетта, как и Мариса, из Уэльвы. Они начали встречаться, она переехала жить к нему в Германию, пока не произошло то, что произошло, а потом я потеряла ее след. Но Марису нужно проучить.

– Успокойся. Я уже наведалась к этой ведьме и ясно дала ей понять, что со мной игры плохи.

– Да что ты говоришь!

– То, что слышишь. Я предупредила ее, что тоже умею играть не по правилам.

Фрида разразилась смехом, и я вместе с ней.

– Как Эрик? – спрашиваю, не в силах сдержать себя.

– Плохо, – отвечает она, и я вздыхаю. Фрида продолжает: – Мы вчера вечером вместе ужинали. Увидев его без тебя, поинтересовалась, где ты. Вот тогда я и узнала, что произошло между вами. Я пришла в ярость и высказала ему все, что думаю.

Мне забавно это слышать. Потягиваясь, я спрашиваю:

– Но с ним все в порядке?

– Нет, Джудит, не в порядке, и это вовсе не касается его болезни. Я говорю о нем самом. Именно поэтому, как только я приехала в Испанию, я сразу тебе позвонила. Ты должна все уладить. Ты должна ответить на его звонки. Эрик очень по тебе скучает.

– Он сам махнул на меня рукой, теперь пусть пожинает плоды.

– Я понимаю. Он мне тоже об этом говорил. Он упрямец, но упрямец, который тебя любит, в этом даже не сомневайся.

От услышанного у меня внутри запорхали даже не бабочки, а целые страусы. Я мегамазохистка. Я рада, что Эрик до сих пор меня любит и скучает по мне, несмотря на то что я сама упорно в это не верю.

– Я звоню тебе сказать, что в эти выходные на сочельник мы будем ужинать у свекров в Кониле, а потом будем отдыхать у себя дома в Сааре. Новый год мы всей семьей будем праздновать в Германии. Само собой разумеется, Эрик присоединится к нам в Сааре. Ты хотела бы к нам приехать?

Заманчивое предложение. Раньше оно показалось бы мне великолепным. Но я отвечаю:

– Нет, спасибо. Я не могу. Я буду праздновать со своими близкими, вдобавок я в эти дни работаю по ночам, и…

– Ты работаешь по ночам?

– Да.

– И кем ты работаешь?

– Официанткой в одном пабе и…

– Фу‑у, Джудит! Официанткой! Эрику это совсем не понравится. Я его знаю, и ему это ой как не понравится.

– Нравится это Эрику или не нравится – не моя проблема, – перебиваю я, не желая вдаваться в подробности. – К тому же в субботу в Кадисе я участвую в гонках и…

– У тебя гонки?

– Да.

– Какие?

– По мотокроссу.

– Гонки по мотокроссу?

– Да.

– Мотокросс! – удивленно повторяет она. – Джуд, я тебя обожаю. Ты моя героиня. Какие еще дерзкие штуки ты умеешь вытворять? Если у меня будет дочь, я хотела бы, чтобы она была похожей на тебя.

Меня рассмешило ее удивление, и я продолжаю:

– Это общественные гонки, их цель – собрать деньги на покупку игрушек для детей, которые не могут себе этого позволить.

– Вот как! В таком случае мы обязательно приедем. Где, ты говоришь, это будет?

– В Пуэрто‑де‑Санта‑Мария.

– В котором часу?

– Начало в одиннадцать часов утра. Только послушай, Фрида… Не говори об этом Эрику. Он не в восторге от гонок. Это будет для него кошмаром, вспомни, что случилось с его сестрой.

– Чтобы я не сказала Эрику?! – с насмешкой говорит она, не желая меня слушать. – Я это сделаю первым делом. Сразу, как только его увижу… Если он не захочет ехать, пусть не едет, ну а я, разумеется, приеду к тебе обязательно.

– Фрида, я не желаю его видеть. Я очень злюсь на него.

– Да ладно тебе, ради бога! Ты сейчас ведешь себя хуже, чем он! Послушай, а вдруг завтра произойдет конец света, как предсказывали майя, и ты его больше не увидишь… Ты об этом подумала?

От этих слов я расхохоталась, хотя, признаюсь, я об этом думала.

– Фрида, конца света не будет. А что касается Эрика, то тот человек, который мне не доверяет и сердится на меня, не дав возможности объясниться, не заслуживает места в моей жизни. К тому же я сыта им по горло. Он мудак.

– О господи! Ты действительно похлеще него. Послушай, вы оба такие глупые – вы не видите, что созданы друг для друга! Может, вы все же отбросите свою чертову гордость и дадите друг другу шанс, которого оба заслуживаете. Да, он упрямец! Но ты тоже упрямая! Джудит, ради всего святого, вы должны поговорить! Напоминаю тебе, что совсем недавно ты собиралась переехать в Германию. Или ты уже забыла? – И не дав мне возможности что‑либо ответить, добавляет: – Ладно, доверься мне. До субботы, Джуд.

И со странной болью в животе от всего услышанного я прощаюсь с Фридой.

Пятница позади, и конец света не настал! Майя не угадали.

В субботу я просыпаюсь совсем рано. Работа официантки отнимает у меня все силы, но этим утром я уже открыла глаза. Смотрю в окно.

Дождя нет! Отлично!

От мысли, что в нескольких километрах находится Эрик и мы можем встретиться, я прихожу в крайнее волнение. Но своим домашним я ничего не рассказываю. Не хочу, чтобы они волновались. Я с улыбкой наблюдаю, как приезжают Бичаррон и Лусена с прицепом для мотоцикла. Отец садится рядом с Хесусом.

– Поехали, смугляночка! – кричит отец. – Все готово.

Я вместе с сестрой и племянницей выхожу из дома, держа в руках спортивную сумку с гоночным комбинезоном, и возле машины с радостью замечаю Фернандо.

– Ты едешь вместе с нами?

Он весело кивает.

– Скажи мне, я хоть раз пропускал твои гонки?

Мы рассаживаемся по двум машинам. Отец, племянница, Бичаррон и Лусена едут в одной машине, а моя сестра, Хесус, Фернандо и я – в другой.

Приехав в Пуэрто‑де‑Санта‑Мария, мы направляемся к месту проведения гонок. Как всегда, здесь полно народу. Выстояв в очереди, чтобы подтвердить участие и получить номер, отец возвращается переполненный радостью.

– Смугляночка, твой номер – восемьдесят семь.

Я одобрительно киваю и окидываю взглядом толпу в поисках Фриды. Но тщетно – слишком много людей. Проверяю мобильный. Сообщений нет.

Вместе с сестрой мы идем к импровизированным раздевалкам, они были сооружены специально для участников гонки. Здесь я снимаю джинсы и надеваю свой кожаный красно‑белый комбинезон. Сестра помогает надеть защиту на колени.

– Джудит, ты когда‑нибудь должна будешь сказать отцу, что с этим покончено, – заявляет она. – Ты не можешь вечно прыгать на своем мотоцикле.

– Почему нет, если мне это нравится?..

Ракель улыбается и целует меня.

– Ты, конечно, права. В глубине души я восхищаюсь той воинствующей пацанкой, которая живет в тебе.

– Ты когда‑нибудь перестанешь меня так называть?

– Нет, дорогая. Я имею в виду, что мне бы тоже хотелось иметь ту силу, которая есть в тебе.

– Ракель, в тебе она тоже есть… – говорю и ласково ей улыбаюсь. – Я до сих пор помню, как ты участвовала в гонках.

Сестра закатывает глаза.

– Да это было всего два раза, – уточняет она. – Я не слишком в этом сильна. Не так, как хотелось бы папе.

Она права. Несмотря на то что мы были созданы одним отцом, мы с ней многим отличаемся. И одним из этих различий является мотокросс. Я всегда им жила. Она всегда его переживала.

Переодевшись, направляюсь к отцу и моей команде, если ее можно так назвать. Племянница вне себя от радости и, заметив меня, начитает восторженно подпрыгивать. Я для нее супертетя! Я фотографируюсь с племянницей и с остальными. У меня на губах улыбка. Впервые за многие дни я открыто и спокойно улыбаюсь. Я занимаюсь тем, что мне нравится, и это видно по моему лицу.

Мимо проходит продавец напитков, и отец покупает мне кока‑колу. Довольная, я начинаю пить, как вдруг сестра восклицает:

– Ах, Джудит!

– Что?

– Думаю, что ты его подцепила.

Лукаво на нее поглядываю, а она, приблизившись ко мне, забавляясь, шушукает:

– Не стоит смотреть на гонщика с номером 66, справа от тебя. Совсем не стоит, но этот парень просто красавчик.

Я с любопытством поворачиваюсь и улыбаюсь, узнав Давида Гепардо. Он мне подмигивает, и мы идем друг другу навстречу. Мы знакомы уже много лет. Он родом из местечка Эстрелья‑де‑Маркес, что неподалеку от Хереса. Мы оба без ума от мотокросса и порой встречаемся на гонках. Некоторое время мы болтаем. Давид, как всегда, очарователен. Просто конфетка. Беру то, что он мне дает, прощаюсь с ним и возвращаюсь к сестре.

– Что у тебя в руке?

– Какая ты любопытная, Ракель! – упрекаю ее. Но, поняв, что она не оставит меня в покое, пока я не покажу ей, что у меня, отвечаю: – Его номер телефона. Довольна?

Сначала сестра прикрывает рот рукой, а потом выкрикивает:

– Эх, дорогуша, если я снова появлюсь на свет, то попрошу стать тобой.

Я расхохоталась и в этот момент услышала знакомый голос:

– Джудит!

Поворачиваюсь и вижу Фриду, которая бежит ко мне обниматься, при этом загадочно улыбаясь. Я с радостью встречаю и обнимаю ее и только потом замечаю, что за ней идут Андрес и Эрик.

– Конец света не настал, – шепчет Фрида.

– Я же тебе говорила, – смеясь, отвечаю я.

Бо‑о‑оже мой! Эрик приехал!

У меня все сжимается внутри, и вдруг вся моя уверенность улетучивается. Почему я такая глупая? Может быть, от любви мы становимся неуверенными? Скорее всего, в моем случае так и есть.

Я представляю, чего стоило Эрику появиться на подобном мероприятии. Только боль и напряжение. Поэтому решаю не смотреть на него, к тому же я до сих пор сержусь. Расцеловав Фриду, ласково приветствую Андреса и маленького Глена, который сидит у него на руках. Когда очередь доходит до Эрика, то, не глядя на него, четко выговариваю:

– Добрый день, сеньор Циммерман.

– Привет, Джуд.

Меня будоражит его голос. Меня будоражит его присутствие. Он весь меня будоражит!

Но я собираю свои последние силы – их я храню глубоко внутри специально для подобных моментов, – поворачиваюсь к смущенной сестре и говорю:

– Ракель, познакомься, это Фрида, Андрес и малыш Глен, а этот… это сеньор Циммерман.

Надо было видеть их лица. Та холодность, с которой я говорю об Эрике, приводит в изумление всех, кроме него самого. Он, как обычно, окидывает меня недобрым взглядом. В этот момент появляется Фернандо.

– Джудит, ты в следующем заезде, – предупреждает он меня.

Вдруг он замечает Эрика и столбенеет. Они приветствуют друг друга кивками, а я, посмотрев на Фриду, говорю:

– Я должна вас оставить. Пора выезжать. Фрида, мой номер – восемьдесят семь. Пожелай мне удачи.

Развернувшись, ко мне подходит Давид Гепардо – гонщик, с которым я недавно общалась, – и мы тихонько бьемся кулаками. Он желает мне удачи! Я отвечаю ему улыбкой и ухожу в компании Ракель и Фернандо. Оказавшись достаточно далеко от остальных, я говорю сестре, вручая ей бумажку:

– Запиши мне на мобильный номер Давида, хорошо?

Сестра кивает и берет ее.

– Надо же, дорогуша! – выкрикивает она. – Эрик прие‑е‑ехал!

Несмотря на внутреннюю глупую радость, я с неловким выражением лица иронизирую:

– О, как это волнительно!

Моя сестра – закоренелый романтик.

– Джудит, ради всего святого! Он здесь из‑за тебя, не из‑за меня и не из‑за какой‑либо другой женщины. Разве этого не видно? Этот парень без ума от тебя. Я бы тебя задушила.

– Больше ни слова, Ракель. Я не хочу об этом говорить.

Однако моя сестра есть моя сестра!

– Определенно, – не унимается она, – ему совсем не понравилось, что ты обратилась к нему по фамилии.

– Замолчи, Ракель!

Но, верная своей натуре, она гнет свое:

– Ух, что будет, если узнает папа!

Папа? Я резко останавливаюсь. Смотрю ей в лицо и четко говорю:

– Ни слова папе о том, что он здесь. Пока ты не начала болтать, как в мексиканском сериале, напоминаю, что мы с сеньором Циммерманом расстались. Чего из всего этого ты не поняла?

Фернандо, который все это время был рядом, пытается нас помирить:

– Девочки, хватит вам! Не ссорьтесь. Это того не стоит.

– Как это не стоит! – возражает сестра. – Эрик – это…

– Ракель… – негодую я.

Фернандо, которого всегда забавляли наши перепалки, говорит:

– Ладно, Джудит, не заводись. Возможно, тебе стоит послушать сестру и…

Не в силах выдержать их разглагольствования, яростно смотрю на Фернандо и ору как одержимая:

– Почему бы тебе не закрыть пасть?! Честное слово, ты намного симпатичней.

Фернандо с сестрой переглядываются и хохочут. Они что, спятили?

Мы подошли к отцу, Бичаррону и Лусене. Ох уж эта тройка! Надеваю каску, защитные очки и слушаю советы отца по регулировке. Затем сажусь на мотоцикл и еду к воротам. Там жду вместе с другими участниками, пока нас впустят на трек.

Надежно скрыв взгляд за темными очками, я высматриваю Эрика. И, конечно, замечаю – он такой высокий, что его сложно не увидеть. Он великолепен в джинсах с заниженным поясом и в черном свитере. Господи, какой же он красивый!

Он из тех мужчин, который будет великолепным даже с салатом на голове. Он беседует с Андресом и Фридой, но я‑то его знаю: он ужасно напряжен, это напряжение видно даже на лице. Я знаю, что за серебристыми «авиаторами» «Рей Бен» его глаза ищут меня.

У меня учащается сердцебиение. Но я‑то маленькая, меня трудно найти среди гонщиков в похожей одежде, и это дает мне преимущество. Поэтому я могу спокойно наслаждаться тем, что вижу.

Когда открывают трек, судьи располагают нас на стартовой решетке. Они предупреждают, что будет несколько заездов по девять человек вне зависимости от пола и что четверка победителей переходит в следующий тур. Заняв позицию, я слышу голосок племянницы и киваю ей. Она в ответ смеется и хлопает в ладоши. Какая же моя Лус красавица! Потом мой взгляд падает на Эрика.

Он неподвижен. Почти не дышит. Но он здесь, он готов смотреть на гонку, несмотря на ту тревогу, которая, я это точно знаю, будет его мучить.

Я снова концентрируюсь на своей задаче. Я должна быть среди первой четверки, если хочу попасть в следующий тур.

Отбрасываю все мысли и газую. Фокусирую внимание на гонке и забываю обо всем остальном. Я должна это сделать. В первые мгновения старта у меня всегда подскакивает адреналин.

От резких звуков газующих моторов по коже бегут мурашки, а когда судья опускает флаг, я нажимаю на газ и вылетаю, как пуля. С самого начала я занимаю хорошую позицию и, как меня предупредил отец, осторожно прохожу первый поворот с огромными выбоинами. Я подпрыгиваю, скольжу на крыле. О, как же

Ты только попроси. Сейчас и навсегда

Поиск по сайту