Джейн Мелани
Только ты (ЛП)
Кэмерон-Фармс – 1
https://www.litmir.meЛП;
Аннотация
Пятнадцать лет назад городская принцесса сбежала… Ее принц, Финн Уэббер, живет дальше, но так и не смог вылечить разбитое сердце. Теперь Хейл Кэмерон, его потерянная любовь, вернулась, и его мучает любопытство. Эта новая Хейл умная, дерзкая и сексуальная. Хейл повзрослела и вернулась домой. Она стала умнее и острее на язык. Но ей еще нужно исправить кое‑что, и это касается Финна Уэббера, парня, которому она разбила сердце. Она надеется, что он сможет простить ее за прошлые ошибки. Чего она не ожидает, так это его реакции. Время, может быть, и прошло, но старые чувства все еще живы. Узнайте, что случается, когда принцесса возвращается домой и выясняет, что ее принц не так невосприимчив к ней, как она думала. Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения, предназначена для 18+
Мелани Джейн
Только ты
Серия: Кэмерон‑Фармс ‑1
Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!
Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.
Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫКНИГ
Переводчик: Мария Максимова
Пятнадцать лет назад
Хейл Кэмерон медленно обвела взглядом маленькую квартирку, стараясь запомнить каждый уголок. Квартира принадлежала Финну, но после помолвки она проводила здесь почти каждую ночь. Финн сам предложил выделить ей место, и Хейл перевезла большую часть своих вещей. Потом, когда подготовка к суду над Глассом стала отнимать у Финна все больше и больше времени, она оставалась все реже и реже.
– Солнышко, время идет. Что еще надо сделать? – тихо спросил папа.
– Все упаковано и погружено. Думаю, мы закончили, – ответила Хейл, обходя гостиную. Она дотронулась до книги на одной из полок, поправила антикварные песочные часы, которые подарила Финну на их первое совместное Рождество.
– Я думала, что тут будет больше твоих вещей.
Хейл посмотрела на Жасмин Уэйн, свою лучшую подругу с самого детства. Жасмин выглядела так, словно готова была бежать к двери.
– Можешь идти. Спасибо за помощь. Я знаю, что ставлю тебя в сложное положение.
Жених Жасмин – лучший друг Финна. Ей придется объяснять ему, а через него и Финну, почему Хейл уехала. Но как она может объяснить то, чего не понимает?
Тяжело вздохнув, Жасмин подошла к Хейл:
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ты могла бы остаться, может, у вас с Финном все наладится. Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Хейл обняла подругу:
– Я должна, Джез. Мне нужно сбежать из этого города. Я должна выяснить, кто я, а здесь я этого не смогу.
– Я бы помогла тебе.
– Я знаю, что помогла бы, но я должна сделать это сама.
– Я бы хотела, чтобы ты дождалась Финна и поговорила с ним. Во сколько он должен вернуться?
– Интервью для новостей Восьмого канала записывают в три, а после этого он должен встретиться с журналистом из «Индианаполис Стар». Он будет занят несколько часов. Может, он и не заметит моего отсутствия до завтра.
– Ему не стоило соглашаться представлять Дуга Гласса.
– Это только часть из множества наших проблем. Дело Гласса обеспечит ему карьеру. Выиграв дело, он станет звездой СМИ. Ты знаешь, как это важно для него.
Жасмин взяла в ладони левую руку Хейл и нежно погладила теперь пустой безымянный палец.
– Он любит тебя. Это его убьет.
– Я раз за разом пыталась объяснить ему, что несчастна. Он или был слишком занят, чтобы поговорить, или говорил мне, что я должна быть счастлива, что он обращается со мной как с принцессой. – В ее голосе послышалась горечь. – Я не хочу быть такой женщиной.
– Ты хочешь сказать такой, как я? – настороженно спросила Жасмин.
– Нет, не как ты. Ты делаешь то, что хочешь, верно? Ты любишь Иззи. Ты закончишь колледж и будешь учить детей. Заниматься профессией, которую выбрала сама. Когда‑нибудь у тебя появятся собственные дети, ты будешь руководить родительским комитетом и станешь отличной матерью. Финн планирует, что я буду наслаждаться нашей помолвкой, улыбаться и мило вести себя, посещать ужины, а потом, когда мы поженимся, стану сидеть дома и присоединюсь к благотворительным комитетам. Я буду его аксессуаром. Но это не я. Я хочу быть партнером и хочу, чтобы ко мне прислушивались. Мне нужно понять, кто я, чтобы иметь свой голос.
– Вы не можете как‑то решить это?
– Финн хочет для своей жены именно такую жизнь. Я не хочу. Последние месяцы были ужасны. Я не могу жить так.
Жасмин начала говорить, но Хейл ее перебила:
– Я буду скучать по тебе, но я должна уехать туда, где моя фамилия ничего не значит. Туда, где меня не будут судить по маминым поступкам или папиным деньгам. Я не сделала ничего, чтобы заслужить свое место, все, что у меня есть, я получила за деньги семьи. Я должна выяснить, кто я, а здесь я этого не смогу. Плюс, часть меня сломана, и единственный, кто может это исправить, – я сама.
Хейл поцеловала Жасмин в щеку и обняла ее в последний раз. Она смотрела, как ее лучшая подруга направилась к двери и вышла, после чего повернулась к отцу.
Джозеф Кэмерон молчал, пока девушки прощались.
– Хочешь побыть несколько минут одна?
Сердце Хейл переполнила любовь к отцу. Он ее понимает. Она кивнула.
– Я буду в машине.
Проходя мимо, он похлопал ее по плечу.
Хейл подождала, пока щелкнет замок. Она осталась наедине с вещами Финна. Встав в дверях спальни, она посмотрела на кровать. У них с Финном было много хорошего. Он хороший человек, красивый, амбициозный и трудолюбивый. Сначала она пыталась не влюбиться в молодого адвоката. Единственный отпрыск двух известных семей, она наслаждалась летом. Ей было двадцать лет, и она работала неполный рабочий день у местного бухгалтера, но лето проводила с Жасмин или на ферме.
Финн настойчиво ухаживал за ней, и вскоре они стали парой. Он приехал из Калифорнии, закончив юридический факультет Северо‑Западного университета. Он был умен и энергичен. Красавец‑блондин с золотистыми прядями и мускулистым телом. Он был настоящим мужчиной. Он бегал каждое утро, а по выходным помогал укладывать сено.
Хейл льстило, что он ею заинтересовался. Она и ее подруга собирались выйти замуж за представителей следующего поколения влиятельных мужчин Уитлисберга. Некоторое время такая мечта устраивала ее, слишком устраивала.
Она вытерла бегущие по щекам слезы, подошла к барной стойке, отделявшей кухню от гостиной, и облокотилась на нее. Бесконечное количество часов провела она, пытаясь понять, что в их отношениях пошло не так. Легко было обвинять дело Гласса. Она просила Финна не представлять Дуга Гласса. Ей было больно, когда он проигнорировал ее желание и согласился быть главным адвокатом защиты.
Она представила Финна стоящим в кухне, в темно‑синем костюме с галстуком винного цвета, который она ему подарила. Он объяснял, почему взялся за дело. «Солнышко, каждый человек заслуживает лучшего адвоката, которого может купить. Я могу выиграть это дело, и тогда ничто в этом городе не сможет меня остановить. Я делаю это ради нас».
Обида жгла ее изнутри. Нет, он делал это ради себя. Он знал, что она считала Мэри Джо Гласс своей второй матерью. Независимо от того, какую историю использует Финн, чтобы убедить присяжных, Хейл знала: Дуг Гласс виновен в том, что его жена упала с лестницы. Пьяный или нет, он знал, что может произойти, если распускать руки на крутых ступеньках. Пара поспорила после того, как Мэри Джо объявила о своем намерении развестись с Дугом.
Самое худшее, что Финн проделал превосходную работу, защищая своего клиента. Он выиграл дело, и Дуг Гласс вышел из здания суда свободным человеком.
Хейл покачала головой, гоня боль прочь. Из заднего кармана джинсов она достала письмо и положила его на столешницу рядом с почтой Финна. Она написала его, пытаясь объяснить, как ненавидит человека, которым стала. Ей представилась их домработница, Мария, сказавшая, что она ведет себя в точности как ее мать – не комплимент, такое наблюдение было пощечиной. После долгого самокопания Хейл признала, что вела себя заносчиво, грубо и капризно, приближаясь к званию стервы. Она ненавидела себя такую. Она должна измениться.
В последний раз она обвела пальцем кольцо с бриллиантом и, всхлипнув, положила его рядом с письмом. Жасмин права: это причинит боль Финну, и он не поймет. Однако он красив и успешен и скоро найдет замену Хейл. Он забудет ее. Она положила рядом с кольцом ключи.
Возле двери она обернулась и посмотрела на столешницу.
– Тебе будет лучше без меня, Финн.
Хейл вытерла щеки, расправила плечи и в последний раз вышла за дверь.
Глава 1
Апрель
Хейл стояла перед шкафом и перебирала вешалку за вешалкой, разыскивая подходящую рубашку.
– Нет, нет, нет. Господи, что же мне надеть?
– Не знаю, а что полагается носить на собрание по планированию похорон?
Эшли шлепнулась на двухместный диванчик.
Хейл свирепо зыркнула на помощницу.
– Понятия не имею. В том‑то и дело. – Она вытащила белую льняную блузку и сняла через голову свою футболку с Led Zeppelin. Накинув блузку, она просунула руки в рукава и начала их закатывать, потом посмотрела на Эшли и обратно на свое отражение, проверяя ее реакцию. – Это слишком просто. Может, добавить ремень или яркое колье?
– Босс, спокойно. Ты такая нервная. Я никогда тебя такой не видела. Это просто встреча внизу.
– Перестань называть меня боссом. Ненавижу это. – Хейл достала красную футболку и приложила к себе, критически глядя в зеркало в полный рост. – Это больше чем встреча. Я должна произвести на этих людей правильное впечатление.
Она убрала футболку обратно в шкаф.
Первое, что она сделала, устроившись после возвращения домой, – наняла помощницу. Эшли отвечала на телефонные звонки, следила за ее расписанием и занималась разными мелочами, которые, кажется, возникали постоянно. Это позволило Хейл заниматься управлением семейными фермой и делами, при этом следя за ухудшающимся здоровьем отца.
– Ты хочешь сказать, потому что придет он.
Щеки Хейл вспыхнули.
– Нет. В смысле да. Черт, я не знаю. – Она опоясалась ремнем, отошла на шаг от старинного зеркала и стала рассматривать свое отражение. Потом отбросила ремень. – Без ремня, только черные балетки. Так я не буду выглядеть, будто сильно старалась. Что думаешь?
Эшли села и осмотрела Хейл с головы до ног.
– Я думаю, если эти люди станут оценивать твой стиль, то они даже большие снобы, чем предполагает их репутация. Я никогда не слышала о собрании, чтобы спланировать похороны.
– Знаю. Кто так делает? Ответ: уважаемые граждане округа Хейл. Похоронная служба по моему отцу станет большим событием. Он сделал много хорошего, и я думаю, он знает практически каждую семью в округе на расстоянии пятнадцати миль. Думаю, хорошо, что все будет спланировано. Жители будут ожидать события, достойного Кэмерона.
– Джо важен для города и трех ближайших округов, так что, думаю, я понимаю необходимость. Поминальная служба будет торжественной. Меня беспокоит, как ты это выдержишь.
Эшли подвинулась, чтобы видеть отошедшую Хейл, которая примеряла различные серьги.
– Я знаю, что папа умрет. – Хейл запнулась и опустила глаза, чтобы взять себя в руки. – Я знаю, что это произойдет очень скоро. Рак отнимает все его силы, и он так слаб. У меня было пять месяцев, чтобы примириться с этим. Просто если сидеть и обсуждать это событие, то оно кажется настоящим. И от этого у меня все болит, как будто я заразилась гриппом.
– Я хочу сказать, меня беспокоит, как ты выдержишь встречу с людьми, которые будут этим заниматься, – медленно и отчетливо произнесла Эшли, пристально глядя на нее.
– Я уже разговаривала с большинством из них после своего возвращения. Мо приходил на ужин вчера вечером, а Поппи звонит через день. Я знаю, что Жасмин держит мать и свекра в курсе событий.
– Не прикидывайся дурочкой, ты знаешь, что я говорю про мэра. Каждый раз, когда он навещает Джо, ты умудряешься оказаться вне дома. Ты готова увидеть его сегодня?
Хейл присела на край кровати. Ее мастиф, Миллер, принял это за приглашение и запрыгнул на матрас рядом с ней. Она погладила его огромный бок.
– Мы с Финном виделись несколько раз за эти годы. Разговаривали, все было цивилизованно.
– Ой, да ладно, всем известно, что ты сбежала и разбила ему сердце. Наш бедный красавец‑мэр никогда не женился, потому что злая Хейл Кэмерон покинула город и ни разу не оглянулась. – Эшли мягко улыбнулась, пересказывая старую историю. – С тех пор как я стала на тебя работать, мне ясно, что ты его избегаешь. Сегодня все будет нормально?
– Конечно, никаких проблем. Мо и Поппи не позволят никакой драмы во время собрания. Плюс, я уверена, что Финн все забыл. Он придет, чтобы высказаться по поводу своего участия в службе. Вот и все.
Эшли встала:
– Пойду посмотрю, готовы ли они. Я считаю трусостью, что ты прячешься в своей приемной, а не приветствуешь их в дверях.
– Мне известно твое мнение, юная леди. И кто вообще использует слово «приемная»? Я блудная дочь, и мне не хочется отвечать на вопросы или болтать о пустяках. Плюс, я хочу проведать папу и посмотреть, не уменьшилась ли боль. – Хейл продолжала чесать огромную псину. После секундного молчания она продолжила: – Эшли, дай мне сделать это по‑своему. У меня просто нет сил быть на виду сегодня.
Прошедшая ночь была особенно тяжелой для ее папы, и сегодня Хейл нуждалась в поддержке друзей.
– Хорошо. Помни, я сижу рядом, если тебе что‑нибудь понадобится. – Эшли послала своей начальнице улыбку. – Может быть, когда‑нибудь ты расскажешь мне историю про вас с мэром. Правдивую историю. Я слышала обрывки и куски, но после того как узнала тебя, задумалась, насколько правдиво то, что я слышала.
– Ты, я и бутылка дорогого алкоголя – и я расскажу тебе историю. Но прежде чем ты впадешь в восторг, запомни: за моим отъездом стояло гораздо большее, чем разрыв помолвки с Финном.
Эшли кивнула и закрыла за собой дверь.
– Не то чтобы мой рассказ прояснил это. – Хейл взглянула на свое отражение и надела черные балетки. – Миллер, ты идешь или остаешься? – Пес поднял массивную голову и снова опустил ее на кровать. – Приятных снов, приятель.
Хейл проследила, чтобы дверь плотно закрылась, и направилась к лестнице, чтобы проверить, как там папа.
* * *
Финн Уэббер поднялся по ступеням, ведущим к парадному входу в особняк Кэмеронов. Он не мог назвать сегодняшнее собрание обычным дружеским визитом. Его вызвали на встречу с несколькими высокопоставленными горожанами, чтобы составить план поминальной службы по его другу и наставнику.
Мария распахнула широкую сверкающую белую дверь, прежде чем он позвонил в звонок.
– Мистер Уэббер, все собрались в передней гостиной.
Финн шагнул в открытую дверь и спросил:
– Как Джо сегодня?
С тех пор как он узнал о диагнозе своего наставника, он старался навещать его каждую неделю.
Экономка была одета в белую блузку и черную юбку, свою рабочую униформу.
– У него была тяжелая ночь. Доктор Нокс приехал рано и увеличил дозу обезболивающих.
Она нахмурилась, и ее глаза наполнились печалью. Она много лет жила в семье Кэмеронов и беспокоилась за своего босса.
– Если он в состоянии, я могу зайти поздороваться после собрания.
Джо вместе с Мозесом Бентоном стали для него советниками и заменили отца. Он уважал их деловую хватку и спокойный характер.
Пока он стоял в холле, в его памяти пронеслись воспоминания о дне, когда Джо пригласил его «обсудить кое‑что». Хейл уехала за восемь дней до этого. Финн вошел в кабинет Джо с потными ладонями, он слышал истории о том, что могущественные отцы делают с бывшими парнями дочерей. Фермер удивил его своей честностью и сочувствием. Он сидел за своим огромным столом красного дерева, в джинсах и пыльных сапогах.
– Я знаю, сынок, что ты думаешь, какие теперь у нас будут отношения. Хочу, чтобы ты знал, я не держу на тебя зла за то, что моя Хейл уехала. Не пойми меня неправильно, я скучаю по ней каждый час каждого дня, но девочка ясно дала понять, что не желает, чтобы я причинял тебе неприятности.
– Она так сказала? – Голос Финна дрогнул.
– Я хотел выжить тебя из города. И выжил бы, если бы это заставило ее остаться. Хейл сказала, что, если я хотя бы помыслю о том, чтобы отомстить тебе... она больше никогда не вернется. Она очень хорошо отзывается о тебе. Сказала, что однажды ты станешь мэром, может быть, даже губернатором. Боже, я вижу, как она сидит в этом самом кресле и плачет, заставляя меня пообещать поддерживать тебя. Моя дочь сказала, что ты хороший человек и что этому городу нужен кто‑то вроде тебя. Она просила меня помочь тебе и попросить моих друзей сделать то же самое. Так что, Финн, у тебя не будет проблем со мной. Я хочу, чтобы ты это знал.
Пожилой мужчина посмотрел ему прямо в глаза.
– Спасибо, сэр.
– Тогда, надеюсь, и у тебя со мной не будет проблем. – Джо откинулся на спинку кресла.
– Нет, никаких проблем.
– Хорошо. Тогда мы закончили. – Джо встал.
– Она не вернется, да?
Финну не нравилось спрашивать, но он должен был, надежда – это все, что ему оставалось.
– Нет, сынок, не вернется. Я знаю, что ты ее любишь, но она была несчастна.
– Если бы вы сказали мне, где она, или дали бы номер ее телефона, я бы заставил ее понять. Я могу сделать ее счастливой, – попросил он.
– Нет, я не могу этого сделать. – Джо сел обратно в свое скрипучее кресло. – Это связано с ее матерью и тем, как Хейл росла. Жизнь с мамой Хейл была сложной. Она была моей женой, и я не буду говорить плохо о мертвой, но она была нездорова. Она была плохой матерью, и у Хейл остались свои шрамы. Может, дело было в ее зависимости, но Лидия могла быть большой стервой. Она считала, что ей все должны, и большинство в этом городе спускали ей это с рук. Она была злобной, эгоистичной и жестокой к нашей дочери.
Когда Хейл стала замечать в себе те же черты... что ж, я могу понять, почему она испугалась и забеспокоилась. Эта проблема между Хейл, призраками прошлого и этим городом. Она права, в Уитлисберге она всегда будет дочерью Лидии и принцессой. Всегда будут люди, которые с радостью исполнят все, что бы она ни попросила. Такая власть может испортить душу слабой женщины, а Хейл считает себя слабой.
– Но она оставила и вас тоже.
Финн уже несколько дней разрывался между горем, растерянностью и гневом.
– И мне это не нравится. Но Хейл нужно уехать куда‑то, где ее не знают. Где она может выяснить, кто она и каким человеком она хочет стать.
– Она могла бы сделать это со мной. Я бы ей помог. – Раздражение Финна прорвалось в его тоне.
– Я знаю, что ты веришь в это, но она не могла бы сделать это здесь с тобой.
Финн уставился на мужчину. Он поверил, что однажды тот станет его семьей.
– Но я люблю ее. – Он опустил глаза, его признание прозвучало так отчаянно.
– Знаю. Я никогда в этом не сомневался, и Хейл тоже. Но этого недостаточно. Погрусти немного, Финн, и живи дальше. Хейл вернется нескоро, а возможно, и никогда.
Он стал жить дальше. На это потребовалось время, но его сердце излечилось. До сих пор слухи об их трагической истории любви передавались шепотом, и в них он представал несчастным принцем с разбитым сердцем. Такая репутация привлекала много женщин, желающих помочь ему забыть прошлое.
* * *
Будь проклята неистощимая тяга этого городка к драматизму и показухе. Хейл и Эшли тихонько присоединились к остальным собравшимся, сев сзади рядом с Жасмин. В приемной стояли четыре ряда складных стульев, и, на удивление, почти все были заняты. Всего, должно быть, пришло человек тридцать.
– Кажется, теперь все в сборе.
Поппи Уэйн удостоверилась, что Хейл почувствовала ее неодобрение по поводу того, что явилась самой последней. Поппи росла вместе с Лидией и Джо. Она была правящей королевой округа Хейл и очень серьезно относилась к своим обязанностям.
– Как все вы знаете, у нашего дорогого Джозефа осталось немного времени на земле, и нам нужно окончательно распланировать церемонию прощания.
– Где вы планируете проводить это мероприятие? Мне нужно знать размер помещения, чтобы понимать, какой хор приглашать, – перебила Поппи крупная женщина в неуместном платье в цветочным принтом, сидящая во втором ряду.
– Миссис Эванс, я перейду к этому через минуту.
Поппи сердито посмотрела на женщину. Определенно, миссис Эванс не осознавала, что это мероприятие Поппи Уэйн и все должны следовать ее правилам.
– Думаю, самое время раздать буклеты, Поппи. – Мозес Бентон, свекр Жасмин, встал и начал передавать сброшюрованные буклеты. – Таким образом все увидят, с чем мы работаем.
Хейл дотронулась до руки Жасмин, чтобы привлечь ее внимание.
– Готовый буклет? – прошептала она.
Жасмин сочувственно кивнула:
– Там даже есть указатель и разделение цветом: подготовка к мероприятию, само мероприятие и после мероприятия. Мама работала над ним неделю без перерыва. Я предложила Мо найти ей место в офисе фирмы. Думаю, он отказался, потому что боялся, что она затерроризирует сотрудников.
Жасмин виновато улыбнулась Хейл.
Мо дошел до последнего ряда.
– Доброе утро, дамы. Эшли, делай заметки для Хейл, чтобы она могла сосредоточиться на планах. – Он подмигнул Хейл, наклонился и заговорил тише. – Если тебя что‑то беспокоит, позвони мне потом, и мы все обсудим.
Тактичность Мо была одной из причин, по которым его юридическая фирма «Бентон и Ли», пользовалась таким успехом. Это и блестящий ум его сына, Израэля.
– Спасибо, Мо. Я вижу, Поппи во всеоружии, – улыбнулась Хейл и закатила глаза.
– Так и есть, солнышко. Думаю, это ее способ справиться с горем и попытаться облегчить твое бремя.
Хотя Поппи и обладала железной волей, она могла быть доброй и любящей.
– Я уверена, все будет прекрасно.
Хейл обожала Мо, они стали хорошими друзьями за годы, прошедшие с тех пор, как она уехала. Раз в год он приезжал к ней в Тампу ради игры в гольф и теплой зимней погоды. Его визиты много значили для нее, она скучала по Уитлисбергу и своим друзьям. Мо всегда старался поддерживать с ней связь, даже когда она пыталась отдалиться.
Собрание продолжалось, и Хейл старалась запомнить имена и лица. Финн сидел в первом ряду и не повернулся, когда говорил человек, сидевший за ним. Она не могла не заметить, как его тело изменилось с годами, стало крупнее. У него до сих пор были мощные плечи, и его портному удалось идеально посадить на него пиджак. Его волосы были лишь немного длиннее, чем следует. Она могла поспорить, что много женщин зарывались в них пальцами.
– Хейл, думаю, будет уместно, если ты поблагодаришь присутствующих и коротко расскажешь о наследстве Джозефа. Я записала тебя после первой песни и молитвы, – прервал голос Поппи ее изучение Финна.
Большинство сидевших в комнате развернулись на своих местах, чтобы посмотреть на нее.
– Ох, я не уверена на этот счет. Мне очень не по себе выступать перед толпой.
Ее сердце забилось чаще, а на спине выступил пот. Финн не повернулся, хотя она ждала этого и ненавидела себя за то, что ей не все равно.
– Не глупи, Хейл. Ты Кэмерон, а это кое‑что значит здесь. Будет правильно, если ты скажешь несколько слов о своем отце, и это эффективный способ дать всем посмотреть на тебя, – отвергла Поппи возражение Хейл.
Ей не следовало противоречить Поппи на публике, но она не смогла промолчать.
– Я уверена, что папины похороны – не самое лучшее место, чтобы город смотрел на меня.
Боже, последнее, чего она хотела, чтобы все на нее пялились.
– Конечно лучшее, дорогуша. Дочь Джозефа вернулась домой, и им лучше привыкнуть к этому.
Тон Поппи постановил, что дискуссия закончена и Хейл проиграла.
В ужасе, Хейл затараторила:
– Но разве они не могут посмотреть на меня потом, здесь, на официальном ланче?
Поппи сняла свои очки для чтения и пристально взглянула на Хейл:
– На ланч будет приглашена только избранная часть. Остальные присутствующие захотят увидеть, как ты выглядишь, особенно после стольких лет. Это хороший способ произвести первое впечатление.
Черт, черт, черт, она не какая‑то диковинка. Почему Поппи надо заставлять ее чувствовать себя такой? Жасмин взяла ее за руку и крепко пожала. Самой неприятной частью этого спора было то, что Хейл заметила, что Финн не повернулся. «Проклятье, это не должно меня волновать и задевать». Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Черт побери, это будет провал. Будь проклят этот город и его тяга к показухе.
Эшли наклонилась к ней и прошептала:
– Успокойся, все будет хорошо. Мо может написать тебе речь и сделать ее покороче.
Хейл кивнула, благодаря судьбу за то, что нашла Эшли, которая оказалась хорошей помощницей и еще лучшей подругой.
– Ты знаешь, что кумушки захотят тебя увидеть, и будет лучше сделать это сразу. Кинь им кость, это их удержит.
В голосе Эшли слышалась ярость. Она тоже знала, каково это – расти здесь с матерью‑алкоголичкой. Эшли ушла из дома в шестнадцать и сейчас арендовала небольшой трейлер на территории фермы Кэмеронов.
– Спасибо, Эш. Можешь сделать пометку связаться с Мо насчет речи?
Хейл старалась слушать дальнейшую речь Поппи, но ее мозг был перегружен мыслями о том, как она переживет похороны. Потом, когда останется одна, она заблокирует свои чувства по поводу явного равнодушия Финна.
Глава 2
Май
Хейл сидела в своей спальне, слушая, как за дверью спорят Жасмин и Поппи. Она провела ладонями по бедрам, разгладив юбку своего черного платья с запа́хом. Она изо всех сил старалась услышать, о чем эти двое разговаривают приглушенными голосами. Она опустила взгляд на новые черные туфли на каблуке. Бог даст, ей удастся ходить в них без цоканья. Мария пыталась уговорить ее надеть жемчуг, но Хейл твердо решила надеть золотую цепочку с маленькими бриллиантами, которую отец подарил ей на тринадцатилетие. Она в который раз проверила, чтобы V‑образный вырез платья не слишком открывал ее пышную грудь. Ей пришлось потратить все запасы клейкой ленты для ткани, чтобы приклеить края выреза к бюстгальтеру. С возрастом ее тело весьма округлилось, и грудь не отставала. Жасмин называла ее тело «чистый пинап».
Сердитый голос Жасмин стал громче:
– Мама, она говорит, что она в порядке. Я просто собираюсь удостовериться, что она готова. Для этого не нужно два человека.
– Проверь, она точно не хочет надеть шляпку? – уговаривала Поппи.
– Хейл не наденет шляпку. Она не хочет, так что не пытайся ее заставить. Пожалуйста, не наседай на нее.
– Хорошо, Жасмин Элиза, не нужно разговаривать со мной таким тоном. Сегодня эмоциональный день, и я просто пытаюсь помочь бедняжке Хейл, – сказала Поппи обиженным тоном.
– Почему бы вам обеим не зайти вместо того, чтобы разговаривать у меня за дверью, – крикнула Хейл.
Жасмин открыла дверь, и дамы вошли.
– Я просто пришла посмотреть, не надо ли тебе помочь с чем‑нибудь.
Щеки блондинки порозовели – верный знак того, что она готова взорваться.
Хейл встала и повернулась вокруг.
– О, милая, ты прелестно выглядишь, – воскликнула Поппи.
– Спасибо, Поппи.
«Боже упаси». Наверное, Поппи надеялась, что Хейл привлечет ухажеров во время церемонии.
– Мы укладываемся в расписание, и машины будут здесь через десять минут. Так что я ожидаю вас внизу готовыми отправляться. – Поппи взглянула на часы.
– Есть, мэм, – ответила Хейл.
Поппи шагнула вперед и взяла ее за руку:
– Хейл, ты знаешь, я всегда считала тебя частью своей семьи. Вы, девочки, были неразлучны с самого детства. Если тебе что‑то понадобится, ты знаешь, что можешь позвонить нам с Гаррисоном.
– Спасибо, Поппи. Я действительно это знаю. Ты так помогла с планированием и всем остальным. Я знаю, что это много работы. – Голос Хейл задрожал.
– Тихо, милая. Я хотела сделать это ради Джо, но в особенности ради тебя. Я знаю, что должна была сделать для тебя больше, когда твоя мама была с нами. Я была так занята собственной семьей, что не сделала всего, что должна была. – Поппи достала белый кружевной платок и промокнула глаза.
– Вы с Гаррисоном много сделали. Вы дали мне безопасное место и семью, полную любви. Это много.
– Мама, тебе лучше спуститься вниз и проверить, все ли собрались. Должна подъехать Мария с семьей.
Хейл молча поблагодарила Жасмин. Еще одно слово Поппи – и она бы заплакала.
Поппи кивнула и тихо закрыла за собой дверь.
Подруги уставились друг на друга.
– Ого, твоя мама меня удивила, – попыталась рассмеяться Хейл, чтобы облегчить желание расплакаться.
– Она беспокоится за тебя. О том, что ты станешь делать и как впишешься.
Жасмин подошла ближе к своей лучшей подруге и сжала ее руку.
– Я уверена, что найду свое место, но прямо сейчас я лишь хочу пережить этот день.
– Правильно. – Жасмин подошла к кровати Хейл и принялась копаться в большой сумке, которую положила туда раньше. – Думаю, тебе могут понадобиться темные очки. Знаешь, для церемонии и потом. – Она вручила Хейл очки. – Таким образом ты не будешь чувствовать себя выставленной напоказ.
Хейл осмотрела большие черные очки.
– Это «Шанель»? Я не могу надеть «Шанель» в школьный спортзал. О чем ты думала?
– У меня есть «Гуччи», если хочешь. – Жасмин сунула руку в огромную сумку.
– Джез, ты с ума сошла? Я не могу войти туда в темных очках. Боже мой, телефонные провода раскалятся от слухов о том, что я прячу глаза в помещении, явно что‑то скрывая. – Хейл покачала головой, глядя на подругу, которая могла заставить ее хихикать даже в такой печальный момент. – Никаких очков, но спасибо. Теперь мне остается только молиться, чтобы моя грудь была не слишком видна.
– Ты несомненно можешь войти туда в очень дорогих и модных темных очках. Плевать на этих сплетниц и их мнение. Этим ты дашь понять: «Только попробуйте докопаться до меня».
Жасмин положила ладони на бедра и изобразила модельную походку.
– Я не могу сказать «докопаться» на похоронах своего отца, – рассмеялась Хейл. – Ты неисправима.
– Кто, я? Я сладкая, как мед, не забывай, – ответила Жасмин.
Хейл внимательно оглядела подругу:
– Твой костюм великолепен. Поверить не могу, что ты стала еще красивее, чем во время учебы в колледже. Если бы я не любила тебя так сильно, я бы тебя возненавидела.
Жасмин была высокой и достаточно стройной, чтобы носить четвертый размер. Сегодня она уложила свои светлые волосы до плеч в высокий пучок, а макияж подчеркивал ее зеленые глаза. Черный костюм с короткой плиссированной юбкой выше колена и жакетом с длинными рукавами и четырьмя большими пуговицами спереди делал ее немного похожей на Одри Хепберн. Лодочки с красной подошвой и убойными каблуками завершали ансамбль и делали ее ноги бесподобными.
– Может, скажешь речь за меня, раз уж все будут смотреть на тебя? – Хейл приняла жалкий вид.
– Ни за что. Я буду сидеть рядом со своей лучшей подругой, чтобы предложить ей поддержку и утешение. Такова сегодня моя роль. – Жасмин окинула взглядом лицо Хейл. – Как ты себя чувствуешь на самом деле?
Хейл попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
– В одну минуту я плачу, и мне просто хочется кричать от боли, а в следующую я благодарна, что папе не пришлось долго страдать. Одна из медсестер рассказывала мне ужасные истории, и я знаю, что папа ушел легко.
Жасмин крепко сжала ее ладонь:
– Я могу остаться на ночь, если хочешь, или даже на несколько дней.
– Ты можешь понадобиться мне ночью. Сейчас же мне просто нужно немного побыть одной, чтобы собраться с силами. У меня было время, чтобы спланировать свое будущее, я хочу сказать, что мы с папой обсуждали, что мне нужно сделать, когда он узнал диагноз... – Ей потребовалась пауза, чтобы справиться с эмоциями. – Мне просто нужно осознать, что я осталась одна. На мне большая ответственность, и я должна быть готова справиться с ней. Мне казалось, что поскольку я выросла здесь, то смогу сразу включиться в дела, но мне необходимо столько узнать про ферму и наши вложения.
– Есть много людей, к которым ты можешь обратиться за помощью. Ты это знаешь, да? – Голос Жасмин немного охрип от эмоций.
– Мне хотелось бы остановить время, чтобы поплакать, выкричаться и уснуть, после чего я буду готова встретить свое будущее.
По крайней мере она надеялась, что уединение поможет. В последние шесть дней люди постоянно приходили и уходили. Доктор, медсестры и множество друзей помогали облегчить последние дни ее отца. После его смерти Мо и его сын, муж Жасмин Иззи, решали юридические вопросы, а Эшли и Жасмин присматривали за Хейл. Мария, ее сыновья и их жены по очереди открывали дверь и отвечали на телефонные звонки. Хорошо, что в доме снова станет тихо.
В дверь постучали, и вошла Эшли.
– Миссис Уэйн говорит, что пора спускаться. Машины ждут.
Жасмин взяла свою сумочку от «Шанель» и нацепила на лицо фальшивую улыбку.
– Представление начинается.
Хейл последний раз посмотрела в зеркало и вздохнула.
Эшли стояла у нее за спиной.
– Ты выглядишь хорошо, может даже немного сексуально.
Она продолжила внимательно рассматривать Хейл.
– Я не стремилась к сексуальности, – нахмурилась Хейл и поправила вырез. – Мне нравится этот фасон, и у меня есть еще одно такое же платье, только красное. Я всегда надевала одно из них, когда мне нужно было устроить презентацию, в них я чувствую себя более уверенной. Надеюсь, сегодня это поможет.
Она повернулась к подругам.
– Бьюсь об заклад, твой бюст привлекал внимание клиентов, и всем было наплевать, что ты там говоришь, – поддразнила Жасмин.
– Думаешь, сегодня сработает? – Эшли заговорила на октаву выше и добавила южного акцента. – Не знаю, о чем она говорила, но у нее великолепная грудь.
Хейл покачала головой в ответ на их выходку.
– А ну‑ка прекратите, вы обе. Теперь я весь день буду волноваться о своем декольте.
– Если бы у меня было такое декольте, я бы волновалась только о том, как его продемонстрировать.
Эшли вышла из комнаты следом за Хейл и Жасмин.
– Не сегодня же, черт побери, – прорычала Хейл со слабой улыбкой на лице. Подруги помогали ей сохранять спокойствие. Ей повезло с ними.
Похороны прошли как в тумане. Хейл могла вспомнить отдельные образы и знала, что это была замечательная дань уважения ее папе. Самое удивительное случилось, когда Финн закончил свою речь. Мэр говорил о том, как Джо помогал городу и что он будет жить в своем наследии. Он искренне говорил о том, каким хорошим другом и наставником был ему Джо. А закончив, не подошел к предназначенному для него стулу, а направился прямо к Хейл и опустился перед ней на колено. Взяв ее руку в свою, он прошептал:
– Я любил его и буду скучать по нему. Он был хорошим человеком и после твоего отъезда относился ко мне так, как ты его просила.
Все это время он смотрел ей в глаза, а договорив, встал и вернулся на свое место.
Ее рука все еще горела от его прикосновения, когда она сидела в лимузине вместе с Жасмин, Иззи и Мо. Она смотрела, как город исчезает из вида, пока они ехали по окружному шоссе к повороту на Кэмерон‑Фармс.
– Это был неожиданный момент, – ворвался в мысли Хейл голос Иззи. – Красиво, но я несколько удивился.
– Какой момент? – спросила она.
– Действия Финна после речи. Это было неожиданно, – продолжил Иззи своим приятным голосом.
Мо сидел лицом к трем детям.
– Думаю, эмоции взяли над ним верх.
– Я знаю, что они с Джо