Теория когнитивного диссонанса




Л. Фестингер

 

С именем величайшего социального психолога Л. Фестингера берет отсчет новый виток научного интереса к проблемам социальной психологии. Его остроумные эксперименты изменили облик психологии. И самое главное его достояние - теория когнитивного диссонанса.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Предисловие редакции 6

Предисловие 10

Глава 1. Введение в теорию диссонанса 15

Глава 2. Введение в теорию принятия решения 53

Глава 3. Психологические эффекты и последствия при-

нятия решения: эмпирические данные 72

Глава 4. Феномен вынужденного согласия 119

Глава 5. Психологические эффекты и последствия вы-

нужденного согласия: эмпирические данные 134

Глава 6. Введение в теорию добровольного и вынужден-

ного восприятия информации 162

Глава 7. Психологические эффекты и последствия доб-

ровольного и вынужденного восприятия инфор-

мации: эмпирические данные 178

Глава 8. Функции и роль социальной поддержки 223

Глава 9. Социальная поддержка и феномены психологи-

ческого влияния: эмпирические данные 246

Глава 10. Феномены массовидных социально-психологи-

ческих явлений: эмпирические данные 271

Глава 11. Резюме и перспективы 296

 

ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКЦИИ

 

Перефразируя известное высказывание о политике, позвольте проявить смелость и охарактеризовать жизнь в наше бурное время словами: если ты не оказываешь влияния на кого-то или что-то, то ты сам уже находишься под их влиянием.

 

Тема психологии влияния вошла в нашу обыденную жизнь на волне экономических преобразований, политических баталий, конкуренции товаров, услуг, рабочей силы. Нейтральное словосочетание <межличностное общение и взаимодействие> в парадигме капиталистического <брать (побольше) и давать (а этого, пожалуй, поменьше)> приобрело остроту и денежный эквивалент. Эта тенденция, - а точнее - новое положение вещей потребовало и своего отреагирования в печатном слове. И оно его получило: в литературе художественной (почти Пелевинское <если вы не чувствуете когнитивного диссонанса, то вам и не следует знать, что это такое>) и научной: здесь к вашим услугам <классика> жанра психологии социального влияния - П. Эк-ман, Р. Чалдини, С. Милграм. И вот, наконец, Леон Фестингер с его <Теорией когнитивного диссонанса>, работой, которую можно назвать новаторской дважды:

 

 

таковой она стала в конце пятидесятых годов на Западе, такой она, несомненно, станет сейчас для большинства русскоязычных читателей. Особенно для научной и прагматично настроенной интеллигенции и студенчества. Почему? Давайте по порядку.

 

К началу пятидесятых годов профессор психологии Л. Фестингер (1919-1989) был достаточно известной в социальной психологии фигурой, автором хорошо зарекомендовавшей себя теории социальных сравнений. Теория объясняла, каким образом человек оценивает сам себя в условиях отсутствия какого-либо объективного социального стандарта. То, что касалось сравнения умений и навыков своих и выбранного в качестве <эталона> человека, складывалось в достаточно верную оценку. Меньшая ясность, если не полный туман, характеризовала результаты сравнения установок, ценностей и верований людей - того, что позже сам Фестингер обозначил термином <познание>.

 

Следует сказать, что в области исследования коммуникаций и социального влияния в границах от изучения средств массовой информации до анализа межличностных взаимоотношений к этому времени был накоплен огромный фактический материал, никем не проработанный на теоретическом уровне. Ни одна из существовавших социально-психологических концепций, включая концепцию социальных сравнений, не могла претендовать на роль общего теоретического знаменателя. Таковым стала, заложив историческую веху развития социальной психологии, теория когнитивного диссонанса, в полном объеме сформулированная Фестингером в 1957 году. С этого времени берет отсчет новый виток научного интереса к проблемам мотивации, принятия решений, общения, потери и сохранения индивидуальности в группе, самоанализа и самооценки субъекта, социально-психологических массовидных явлений и процессов.

 

 

Плод пятилетних теоретических и экспериментальных изысканий, теория когнитивного диссонанса исторически и - отчасти - содержательно связана с гештальтпси-хологией: в 1945 году Л. Фестингер был коллегой К. Левина по работе в Массачусетском технологическом институте. В теории Фестингера явно слышны мотивы на темы научных взглядов Левина на конфликт, принятие решений и изменений, следующих из них. Однако оригинальность теории Фестингера неоспорима.

 

Основные положения теории когнитивного диссонанса могут быть уложены в несколько строк, и в то же время всеобщий характер применимости теории способствовал появлению моря литературы с экспериментальными данными на эту тему. Оживляя социальную психологию, сочетая познание и мотивацию, теория Фестингера представляет собой когнитивный анализ, спектр и объем решаемых задач которого сравним с таковыми, например, в транзактном анализе, психоанализе, анализе изменения установок или коммуникационных переменных.

 

По Фестингеру, когнитивные элементы познания человека могут быть взаимосвязанными или невзаимос-вязанными, соответствовать (быть консонантными) или находиться в противоречии (быть диссонантными). Таким образом, когнитивный диссонанс имеет место, когда человек располагает двумя взаимосвязанными элементами, противоречащими друг другу, порождая в субъекте желание уменьшить или - в идеале - устранить диссонанс. Степень когнитивного диссонанса зависит от отношения диссонанса к консонансу и важности каждого из противоречивых когнитивных элементов. Есть два способа избавления от когнитивного диссонанса. Это можно сделать за счет уменьшения числа или значимости диссонантных элементов или увеличения числа и значимости консонантных. Второй способ состоит в том, чтобы изменить один из диссонантных элементов и привести его таким образом к согласованности.

 

 

Главный практический вывод, вытекающий из конспективного изложения теории Фестингера, состоит в том, что любой психологический элемент субъекта может быть изменен: подвергая сомнению то, что человек думает о самом себе, можно вызвать изменения в его поведении, а меняя поведение, человек движется в направлении изменения самомнения. Подвергая себя самоконтролю и самоанализу, работая над самооценкой, субъект развивается, личностно растет, распространяя свое влияние. В противном случае - он отдает свою душевную работу другим, становясь не только жертвой, но и орудием чужого влияния. Именно об этом говорят результаты великолепно выстроенных - совершеннейший слепок объективных социальных ситуаций - экспериментов Леона Фестингера и его коллег.

 

Кстати, об экспериментах. Их легкость, самостоятельная <умность>, допустимая этикой лукавость -это все то, что всегда (в пересказе преподавателей) восхищало студентов-психологов. Запретному времени - запретный плод? И это тоже, несомненно. Но сейчас, имея возможность самим, без посредников наблюдать течение мысли автора, самым скромным исследовательским шагом будет попытка повтора его экспериментальных шедевров (верный диплом), а наиболее целесообразным - использовать модели Фестингера для <ощупывания> реальной жизни. А это - готовые схемы финансового, товарного, политического, интеллектуального маркетинга с их фокус-и псевдофокус-группами, изучением и - делаем голос торжественным - формированием общественного мнения и вкуса: мечта и цель здорового обитателя общества потребления. Иметь или быть? Влиять или находиться под влиянием? Одиночка или общественный человек? Каждый решит эти проблемы по-своему, если за него не успеют их решить другие. Они-то читали Стенли Милграма, Пола Экмана и Леона Фестингера - давно, тихо, по-английски.

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Это предисловие посвящено истории возникновения идей, составляющих суть лежащей перед вами книги. Выбранная мной хронологическая форма - наилучший способ отдать должное незаменимой помощи, оказанной мне коллегами в ходе работы, а также объяснить связь содержания этой книги с идеями, которые вызвали ее к жизни.

 

Поздней осенью 1951 года Бернард Берелсон, директор Центра изучения поведения при Фонде Форда, спросил меня, насколько я заинтересован в том, чтобы сделать <прогностический анализ> исследовательских возможностей в области коммуникации и социального влияния. В этой сфере был накоплен огромный фактический материал, до сих пор никем не проработанный на теоретическом уровне. Границы подобных исследований простираются от изучения средств массовой коммуникации до анализа межличностных взаимоотношений. Это была бы работа несомненной ценности, подчеркнул Берелсон, если бы накопленный фактический материал мог быть как-то обобщен, с тем чтобы определить направление дальнейших исследований.

 

Идея теоретического обобщения различных психологических феноменов привлекательна для любого ис-10

 

следователя, хотя каждому было ясно, что, даже если наша попытка окажется успешной, нельзя надеяться на то, что анализ объяснит абсолютно все установленные факты в этой области. План, обещавший привести к интересным выводам, состоял в том, чтобы, начав с анализа какой-либо узко специализированной проблемы в области коммуникаций и социального влияния, прийти в результате к формулированию неких общих гипотез. В случае успеха выработанные гипотезы можно было бы предложить для объяснения и других феноменов, тем самым расширяя и модифицируя теорию. Нельзя до бесконечности заниматься только сопоставлением данных различных исследований, если это не способствует прогрессу. Осознав тупиковость одного направления, необходимо переключить свое внимание на другие факты.

 

 

В нашу аналитическую группу, финансируемую из средств, предоставленных Центром изучения поведения при Фонде Форда, вошли Мэй Бродбек, Дон Мар-тиндал, Джек Брем и Элвин Бодерман. Свою деятельность группа начала с изучения проблемы распространения слухов.

 

Рутинная работа по сбору и анализу огромного количества библиографического материала на тему распространения слухов, по отделению фактов от домыслов и от недоказанных предположений составляла наименьшую и наиболее простую часть данного исследования. Гораздо сложнее было осмыслить собранный материал, чтобы на этой основе сформулировать теоретические гипотезы, позволяющие проанализировать фактический материал в более или менее систематизированной форме. Однако обработка эмпирического материала не привела к сколько-нибудь ощутимому прогрессу.

 

Первая догадка, по-настоящему вдохновившая нас, возникла в ходе обсуждения исследования Прасада,

 

 

посвященного изучению явления распространения слухов после землетрясения в Индии в 1934 году (это исследование подробно описано в главе 10).

 

Из множества фактов, приведенных Прасадом, нас заинтересовал прежде всего один, а именно: после произошедших подземных толчков среди людей стала распространяться широкая волна слухов о том, что вскоре должны случиться еще более сильные толчки, которые принесут значительно большие разрушения. Конечно же, убеждение в том, что должны наступить ужасающие бедствия, - это не самый приятный род убеждений, и нас удивило, почему такие провоцирующие беспокойство слухи получили такое широкое распространение. После долгих дискуссий мы пришли к заключению, что волна слухов, предвещавших приход еще больших бедствий, была скорее оправдывающей беспокойство, нежели вызывающей беспокойство. Другими словами, для людей, сильно напуганных землетрясением, слухи выполняли роль источника информации о возможной угрозе. Подобная информация была призвана оправдать то состояние, в котором эти люди уже пребывали.

 

Этот факт стал исходным пунктом, отталкиваясь от которого в ходе многочисленных дискуссий, мы попытались развить и сформулировать идею, приведшую нас к созданию концепции диссонанса и гипотезы, касающейся его уменьшения. Как только эта концепция была сформулирована, возможности ее применения стали очевидными. Вслед за этим ясно выстроился план наших дальнейших исследований. В течение некоторого периода времени мы еще пытались придерживаться направления прогностического анализа, однако широта перспектив, открывшаяся в рамках концепции диссонанса, с научной точки зрения все более и более привлекала нас.

 

 

Развитие теории когнитивного диссонанса происходило, конечно, иным путем, нежели это представлено в книге. В двух первых главах рассматриваются достаточно простые вопросы, а последующие главы посвящены более сложным проблемам.

 

Первым явлением, которое мы пытались объяснить в рамках теории диссонанса, были феномены как произвольного, так и непроизвольного процесса поиска информации. Мы столкнулись с этим явлением еще в ходе работы над проблемами коммуникации, и, по нашему мнению, оно непосредственно связано с описанием механизма распространения слухов. Но если люди пытаются найти информацию, соответствующую тому состоянию, которое они испытывают, то совершенно очевидно, что процесс поиска не будет ограничен только рамками распространения слухов, но скорее будет являться частью общего процесса поиска информации. Исследовательские возможности, которые раскрывала концепция диссонанса, очень скоро вывели нас за рамки первоначально определенной темы коммуникации и социального влияния. Оказалось, что гораздо эффективнее следовать направлению, задаваемому новой многообещающей теорией, чем упорно придерживаться первоначально определенного плана исследований.

 

Другим обстоятельством, благоприятным для развития теории диссонанса, было то, что мы не только занимались поиском соответствующих данных в научной литературе, но и вели собственные исследования, призванные оценить потенциал новой теории. Это стало возможным благодаря финансовой поддержке Лаборатории исследований социальных отношений при Миннесотском университете, а также персональным исследовательским грантам от Фонда Форда. Имена ученых, оказавших нам помощь в проведении исследова-13

 

ний, не упомянуты в предисловии - все необходимые ссылки будут даны в соответствующих главах.

 

Существует множество научных данных, полученных в ходе различных исследований, которые не только делают теорию диссонанса доступной для понимания, но и подчеркивают актуальность и перспективность ее дальнейшего развития.

 

В заключение я хотел бы высказать благодарность своим коллегам, оказавшим помощь в написании и окончательной редакции этой книги, а именно: Юдсо-ну Милсу, Роберту С. Сирсу, Эрнсту Р. Хилгарду, Гер-берту Мак-Клоски, Даниэлю Миллеру, Джеймсу Коле-ману, Мартину Липсету, Раймонду Бауэру, Джеку Бре-му и Мэю Бродбеку. Многие из них были сотрудниками Центра исследований поведения при Фонде Форда в то время, когда большая часть этой книги и была написана.

 

Леон Фестингер Пало-Альто, Калифорния

 

14 Глава 1 ВВЕДЕНИЕ В ТЕОРИЮ ДИССОНАНСА

 

Давно замечено, что любой человек стремится к сохранению достигнутой им внутренней гармонии. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в систему, характеризующуюся согласованностью входящих в нее элементов. Конечно, не трудно найти исключения из этого правила. Так, некий человек может полагать, что чернокожие американцы ничем не хуже белых сограждан, однако этот же человек предпочел бы, чтобы они не жили с ним в ближайшем соседстве. Или другой пример: некто может считать, что дети должны вести себя тихо и скромно, однако он же испытывает явную гордость, когда его любимое чадо энергично привлекает внимание взрослых гостей. Подобные факты несоответствия между убеждениями и актуальным поведением (а оно порой может принимать достаточно драматичные формы) представляют научный интерес главным образом потому, что они резко контрастируют с распространенным мнением о тенденции к внутренней согласованности между когнитивными элементами. Тем не менее - и это достаточно твердо установленный самыми разными исследованиями факт - связанные между собой установки человека стремятся именно к согласованности.

 

 

Существует согласованность так же между тем, что человек знает и чему он верит, и тем, что он делает.

 

Например, человек, убежденный в том, что университетское образование - это образец наиболее качественного образования, будет всячески побуждать своих детей поступать в университет. Ребенок, который знает, что вслед за проступком неминуемо последует наказание, будет стараться не совершать его или по крайней мере попытается скрыть содеянное. Все это настолько очевидно, что мы принимаем примеры такого поведения как должное. Наше внимание прежде всего привлекают различного рода исключения из последовательного в целом поведения. Человек может сознавать вред курения для своего здоровья, но продолжать курить; многие люди совершают преступления, полностью отдавая себе отчет в том, что вероятность наказания за эти преступления весьма высока.

 

Принимая стремление индивида к внутренней согласованности как данность, что же можно сказать о подобного рода исключениях? Очень редко случаи несогласованности признаются самим субъектом как противоречия в его системе знаний. Гораздо чаще индивид предпринимает более или менее успешные попытки каким-либо образом рационализировать подобное противоречие. Так, человек, который продолжает курить, зная, что это вредно для его здоровья, может рационализировать свое поведение несколькими способами. Он может считать, что удовольствие, которое получает от курения, слишком велико, чтобы его лишиться, или что изменения здоровья курильщика не столь фатальны, как утверждают врачи, ибо он все еще жив и здоров. И, наконец, если он бросит курить, то может прибавить в весе, а это тоже плохо для здоровья. Таким образом, привычку к курению он вполне успешно согласует со своими убеждениями. Однако люди не всегда столь ус-16

 

пешны в попытках рационализации своего поведения; по той или иной причине попытки обеспечить согласованность могут быть неудачными. Здесь-то и возникает противоречие в системе знаний, что неизбежно ведет к появлению психологического дискомфорта.

 

Итак, мы подошли к тому, чтобы сформулировать основные положения теории, анализу которой будет посвящена данная книга. Однако, прежде чем сделать это, я хотел бы уточнить некоторые термины. Прежде всего, давайте заменим слово несоответствие термином меньшей логической коннотации, а именно: термином диссонанс.

 

Аналогичным образом вместо слова соответствие я буду употреблять более нейтральный термин консонанс. Формальное определение этих понятий будет дано ниже. Итак, основные гипотезы я хочу сформулировать следующим образом.

 

1. Возникновение диссонанса, порождающего психологический дискомфорт, будет мотивировать индивида к попытке уменьшить степень диссонанса и по возможности достичь консонанса.

 

2. В случае возникновения диссонанса, помимо стремления к его уменьшению, индивид будет активно избегать ситуаций и информации, которые могут вести к его возрастанию.

 

Прежде чем перейти к подробному анализу теории диссонанса, необходимо разъяснить природу диссонанса как психологического феномена, характер концепции, с ним связанной, а также возможности ее применения и развития. Сформулированные выше основные гипотезы являются хорошей отправной точкой для этого. Их трактовка имеет предельно общее значение, поэтому термин диссонанс можно свободно заменить на иное понятие сходного характера, например, на голод, фрустрацию или неравновесие. При этом сами гипотезы будут полностью сохранять свой смысл.

 

 

Я предполагаю, что диссонанс, то есть существование противоречивых отношений между отдельными элементами в системе знаний, сам по себе является мотивирующим фактором. Когнитивный диссонанс может пониматься как условие, приводящее к действиям, направленным на его уменьшение (например, голод вызывает активность, направленную на его утоление). Это - совершенно иной вид мотивации, чем тот, с которым привыкли иметь дело психологи. Но, как мы увидим далее, это чрезвычайно сильный побудительный фактор.

 

Под термином знание я буду понимать любое мнение или убеждение индивида относительно окружающего мира, самого себя, своего собственного поведения.

 

Теперь, прежде чем перейти к анализу теории, скажу несколько слов о самой книге.

 

Главная ее тема - это анализ самых различных ситуаций, связанных с возникновением когнитивного диссонанса и попытками его уменьшить. Если бы некий автор задался целью написать книгу о роли голода как мотива особого поведения человека, то его монография по своему характеру была бы похожа на мою книгу. Подобная воображаемая работа могла бы содержать главы, анализирующие последствия самых разных попыток уменьшить голод начиная с годовалого младенца, вскармливаемого молоком, и заканчивая описанием поведения взрослого человека во время официального банкета. Данная книга также описывает и изучает разнообразные ситуации, касающиеся как вопросов принятия решения отдельным индивидом, так и феноменов поведения малых и больших групп людей. Поскольку стремление к уменьшению диссонанса - это базовый процесс, свойственный человеку, не удивительно, что проявления этого процесса могут наблюдаться в таком широком диапазоне.

 

 

Возникновение и устойчивость диссонанса

 

Когда и почему возникает диссонанс? Почему люди совершают поступки, которые не соответствуют их мыслям, которые противоречат убеждениям, входящим в их систему ценностей? Ответ на этот вопрос может быть найден при анализе двух наиболее типичных ситуаций, в которых возникает хотя бы сиюминутный диссонанс со знанием, мнением или представлением человека относительно собственного поведения.

 

Во-первых, это ситуации, когда человек становится очевидцем непредсказуемых событий или когда ему становится известна какая-либо новая информация.

 

Так, например, некий субъект планирует поездку на пикник в полной уверенности, что погода будет теплой и солнечной. Однако перед самым его выездом может начаться дождь. Так, знание о том, что идет дождь, будет противоречить его планам съездить за город.

 

Или другой пример. Представьте себе, что человек, совершенно уверенный в неэффективности автоматической коробки передач, случайно наталкивается на статью с убедительным описанием ее преимуществ. И снова в системе знаний индивида пусть на короткое мгновение, но возникнет диссонанс.

 

Даже в отсутствие новых, непредвиденных событий или информации диссонанс, несомненно, является феноменом каждодневным. Очень мало на свете вещей полностью черных или полностью белых. Очень мало в жизни ситуаций настолько очевидных, чтобы мнения о них не были бы до некоторой степени смесью противоречий. Так, некий американский фермер-республиканец может быть не согласен с позицией его партии по поводу цен на сельскохозяйственную продукцию. Человек, покупающий новый автомобиль, может

 

 

отдать предпочтение экономичности одной модели и в то же время с вожделением смотреть на дизайн другой. Предприниматель, желающий выгодно вложить свободные денежные средства, хорошо знает, что результат его капиталовложения зависит от экономических условий, находящихся вне пределов его личного контроля. В любой ситуации, которая требует от человека сформулировать свое мнение или сделать какой-либо выбор, неизбежно создается диссонанс между осознанием предпринимаемого действия и теми известными субъекту мнениями, которые свидетельствуют в пользу иного варианта развития событий. Спектр ситуаций, в которых диссонанс является почти неизбежным, довольно широк, но наша задача состоит в том, чтобы исследовать обстоятельства, при которых диссонанс, однажды возникнув, сохраняется какое-то время, то есть ответить на вопрос, при каких условиях диссонанс перестает быть мимолетным явлением. Для этого рассмотрим различные возможные способы, с помощью которых диссонанс может быть уменьшен. А в качестве примера используем случай с заядлым курильщиком, который однажды столкнулся с информацией о вреде курения.

 

Возможно, он прочитал об этом в газете или журнале, услышал от друзей или от врача. Это новое знание будет, конечно, противоречить тому факту, что он продолжает курить. Если гипотеза о стремлении уменьшить диссонанс верна, то каким в этом случае будет поведение нашего воображаемого курильщика?

 

Во-первых, он может изменить свое поведение, то есть бросить курить, и тогда его представление о своем новом поведении будет согласовано со знанием того, что курение вредно для здоровья.

 

Во-вторых, он может попытаться изменить свое знание относительно эффектов курения, что звучит доста-20

 

точно странно, но зато хорошо отражает суть происходящего. Он может просто перестать признавать то, что курение наносит ему вред, или же он может попытаться найти информацию, свидетельствующую о некоей пользе курения, тем самым уменьшая значимость информации о его негативных последствиях. Если этот индивид сумеет изменить свою систему знаний каким-либо из этих способов, он может уменьшить или даже полностью устранить диссонанс между тем, что он делает, и тем, что он знает.

 

Достаточно очевидно, что курильщик из приведенного выше примера может столкнуться с трудностями в попытке изменить свое поведение либо свое знание. И именно это является причиной того, что диссонанс, однажды возникнув, может достаточно долго сохраняться. Нет никаких гарантий того, что человек будет в состоянии уменьшить или устранить возникший диссонанс. Гипотетический курильщик может обнаружить, что процесс отказа от курения слишком болезнен для него, чтобы он мог это выдержать. Он может попытаться найти конкретные факты или мнения других людей о том, что курение не приносит такого уж большого вреда, однако эти поиски могут закончиться и неудачей. Тем самым, этот индивид окажется в таком положении, когда он будет продолжать курить, вместе с тем хорошо сознавая, что курение вредно. Если же подобная ситуация вызывает у индивида дискомфорт, то его усилия, направленные на уменьшение существующего диссонанса, не прекратятся.

 

Есть определенные области познания, где существование диссонанса - самая обычная вещь.

 

Это может происходить, когда два или более устоявшихся убеждения, оба являющиеся релевантными к данному вопросу, будут противоречивыми. Другими словами, поведение, связанное с ними, не может не

 

 

противоречить по крайней мере одному из этих устоявшихся убеждений. Мирдал в приложении к своей классической книге демонстрирует это совершенно отчетливо, рассматривая примеры поведения по отношению к афроамериканцам. Обсуждая одновременное существование взглядов относительно человека вообще, афроамериканцев вообще, специфических групп афроамериканцев и так далее, Мирдал пишет:

 

<Человек или группа, чьи несоответствия в оценках будут публично обнаружены, будет испытывать необходимость уменьшения этого несоответствия... Потребность в логической непротиворечивости внутри иерархии моральных оценок... в уменьшении степени его интенсивности в настоящее время является довольно новым явлением. Предыдущие поколения, жившие в условиях меньшей мобильности, меньшей интеллектуальной коммуникации и меньшего публичного обсуждения проблем, испытывали в гораздо меньшей степени оценочные конфликты>.

 

Хотя я не совсем согласен с Мирдалом в оценке важности роли публичного обсуждения для возникновения диссонанса, мне кажется, что это очень хорошая иллюстрация причин, вызывающих сильный диссонанс в подобных ситуациях.

 

Понятия, представленные до сих пор, не являются новыми; многие из них уже были изучены и сформулированы. Уместно в этой связи упомянуть два исследования, формулировки которых наиболее близки моим собственным. Хайдер в пока еще не изданной рукописи обсуждает взаимосвязи, складывающиеся между людьми и между чувствами. Он пишет:

 

<Подводя итоги нашего обсуждения сбалансированных, или гармоничных, состояний, мы можем сказать, что эти состояния характеризуются двумя или несколькими связями, которые соответствуют друг другу.

 

 

Если сбалансированное состояние отсутствует, то возникает стремление к его установлению.

 

В связи с этим обстоятельством появляется тенденция изменить затронутые чувства, либо же отношение между соответствующими единицами будет сбалансировано посредством когнитивной реорганизации или перемены образа действий. Если изменение невозможно, то состояние дисбаланса вызовет напряженность; сбалансированные состояния будут более предпочтительны, нежели состояния несбалансированные>.

 

Если заменить слово сбалансированный на слово консонантный и слово дисбаланс на слово диссонанс, приведенное выше утверждение Хайдера можно рассматривать как описание того же самого процесса, обсуждением которого мы до сих пор занимались.

 

Осгуд и Танненбаум недавно опубликовали статью, в которой они также сформулировали идеи, касающиеся изменений системы взглядов и отношений. Рассматривая <принцип конгруэнтности>, как это называется в их работе, они пишут:

 

<Изменения в оценке всегда происходят в направлении увеличения конгруэнтности с существующей системой ориентиров>.

 

Тот особенный вид конгруэнтности, или когнитивного диссонанса, который они анализируют в своей статье, возникает в том случае, когда некий человек или иной источник информации поддерживает мнение, которое индивид не считает заслуживающим внимания. Далее авторы показывают, что при таких обстоятельствах возникает ярко выраженная тенденция изменить либо оценку данного мнения, либо оценку источника информации в том направлении, которое уменьшило бы диссонанс. Таким образом, если источник информации был оценен положительно, а мнение оценено отрицательно, индивид может изменить свое от-23

 

ношение как к источнику информации, так и к самой проблеме. Из данных, приведенных в статье, становится ясно, что результат в каждом конкретном случае зависит от того, что изначально было более твердо закреплено в сознании человека: оценка источника информации или оценка проблемы. Если человек оценивает источник информации как высоконадежный, то изменение мнения является более вероятным, и наоборот. Авторы достаточно точно предсказали направление, а иногда и степень изменений в оценке, тщательно определяя изначальные установки по отношению к источнику информации до того, как диссонанс будет инициирован, а затем так же тщательно измеряя степень податливости каждой из этих установок к изменениям.

 

Важным здесь является то, что приведенное исследование демонстрирует наличие у индивида как стремления к установлению консонантных отношений в системе знаний, так и стремления к уменьшению диссонанса. Многие исследователи отмечали этот факт, хотя очень немногие из них сформулировали его так конкретно и так сжато, как Осгуд и Танненбаум. Задача этой книги состоит в том, чтобы сформулировать теорию диссонанса в максимально точной и по возможности общеприменимой форме, показать возможности ее применения для анализа широкого спектра ситуаций и представить эмпирические данные, релевантные к данной теории.

 

Определения понятий: диссонанс и консонанс

 

Оставшаяся часть этой главы будет посвящена более формальному представлению теории диссонанса. Я буду стараться формулировать положения этой теории

 

 

в максимально точных и однозначных терминах. Но так как идеи, которые лежат в основе этой теории, до сих пор еще далеки от окончательного определения, некоторые неясности будут неизбежны.

 

Термины диссонанс и консонанс определяют тот тип отношений, которые существуют между парами <элементов>. Следовательно, прежде чем мы определим характер этих отношений, необходимо точно определить сами элементы.

 

Эти элементы относятся к тому, что индивид знает относительно самого себя, относительно своего поведения и относительно своего окружения. Эти элементы, следовательно, являются знаниями. Некоторые из них относятся к знанию самого себя: что данный индивид делает, что он чувствует, каковы его потребности и желания, что он вообще представляет собой и т. п. Другие элементы знания касаются мира, в котором он живет: что доставляет данному индивиду удовольствие, а что - страдания, что является несущественным, а что - важным и т. д.

 

Термин знание использовался до сих пор в очень широком смысле и включал в себя явления, обычно не связываемые со значением этого слова, - например, мнения. Человек формирует какое-либо мнение только в том случае, если полагает, что оно истинно и, таким образом, чисто психологически не отличается от <знания>, как такового. То же самое можно сказать относительно убеждений, ценностей или установок, которые служат достижению определенных целей. Это ни в коем случае не означает, что между этими разнородными терминами и явлениями нет никаких важных различий. Некоторые из таких различий будут приведены ниже. Но для целей формального определения все эти явления - суть <элементы знания>, и между парами этих элементов могут существовать отношения консонанса и диссонанса.

 

 

Существуют и другие связанные с формальным определением вопросы, на которые хотелось бы получить ответ. Например, следует ли под термином элемент познания понимать только один элемент или это группа элементов? Является ли знание о том, что <зима в Миннеаполисе очень холодная>, элементом или его нужно рассматривать как систему элементов, составленную из более специфических знаний? На этот вопрос в настоящее время нет определенного ответа. Однако, как будет показано ниже, это может представлять собой вопрос, который для наших целей вообще не нуждается в ответе.

 

Другой важный вопрос, касающийся когнитивных элементов, - это то, как они формируются и что определяет их содержание. На этой стадии анализа мы хотели бы подчеркнуть один из наиболее важных факторов, определяющих содержание когнитивных элементов, а именно: фактор объективной реальности. Данные элементы знания являются отражением неких реалий. В общем и целом они формируют индивидивную карту действительности. Эта реальность может быть физической, социальной или психологической, но в любом случае знание более или менее точно отображает ее. Все это, конечно, ничуть не удивительно. Очень маловероятно, что организм мог бы жить и оставаться в живых, если бы элементы знания не были в значительной степени правдивой картиной действительности. Ведь когда какой-либо человек пребывает в состоянии оторванности от реальности, это становится очень заметным.

 

Другими словами, элементы знания соответствуют по большей части тому, что человек фактически делает или чувствует, и тому, что реально существует в его окружении. В случае мнений, убеждений и ценностей реальность может состоять в том, что думают или делают другие; в иных случаях действительным может быть то, с чем человек сталкивается на опыте, или то, что другие сообщают ему.

 

 

Позволю себе уточнить: люди часто имеют когнитивные элементы, которые заметно отклон<



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-02-10 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: