Жизнь в Аксумском царстве

Аксумское царство в конце IV - начале VI в.

Расцвет Аксумского царства продолжается и после смерти Эзаны. Раскопки и описания очевидцев — Козьмы, Нонноса — говорят о невиданной прежде роскоши, окружавшей аксумского царя.

Состояние страны в этот период известно нам лишь из кратких описаний римско-византийских авторов. Многие из них побывали в Аксумском царстве проездом, следуя через Адулис в Индию и на Цейлон. Это говорит о значении Адулиса в торговле Римской империи с Индией, Цейлоном и Юго-Восточной Азией. Роль морского пути в Индию продолжала возрастать. Затяжные римско-персидские войны надолго закрывали торговый путь из Индии по Евфрату и сирийским дорогам. Путь по Красному морю и Индийскому океану был гораздо надежнее; кроме того, здесь римские подданные могли торговать с народами азиатских тропических стран без персидских и аравийских посредников. Продолжал функционировать и торговый путь из Красного моря к восточноафриканскому побережью; его знает Козьма Индико-плов.

К сожалению, в IV—VI вв. не составляли «перишюв», подобных «Периплам» Агафархида и Псевдо-Арриана. Вместо них появляются подорожные, одна из которых была использована в первых параграфах «Полного описания мира». В двух близких между собой греческих текстах подорожных ¹⁶⁴ указан не только путь с Цейлона в Аксумское царство, но и религиозная принадлежность жителей. Народы разных стран характеризуются как христиане, «эллины» (т. е. язычники), маги (зароастрийцы); особо отмечено благочестие фисонских индийцев, которые не являются христианами, но и не поклоняются идолам, как «эллины». Индийцы Малабарского побережья названы «христианами и эллинами» (Хριστιανοι και Ελληναις), жители «Аксомии», т. е. Аксумского царства, наоборот, — «эллинами и христианами». Очевидно, язычников среди них было больше, чем христиан.

«Аксумиты с адулитами» и тайано-сыйамо упомянуты в книге Епифания «De duodecim gemmis», написанной вскоре после 394 г. ¹⁶⁵. Религиозная принадлежность их не указана; они просто названы «индийскими народами».

Нарративные источники позволяют утверждать, что в Адулисе и Аксуме периода расцвета постоянно находились иностранные купцы из Римской империи, Индии, Цейлона, Южной Аравии и о-ва Сокотра ¹⁶⁶, который вплоть до XIX в. играл выдающуюся роль в торговле северной части Индийского океана.

Сами аксумские и адулисские купцы также совершали заморские путешествия. В Аравии они торговали не только в портовых городах, но и во внутренних областях полуострова. Среди иноземцев — жителей Награна, крупнейшего центра караванной торговли, «Книга хымьяритов» называет одного «абиссинца», Иону, который был дьяконом ¹⁶⁷. Если учесть земляческие настроения тогдашних купцов, то можно предположить, что Иона был главой достаточно многочисленной торговой колонии; иначе его не избрали бы дьяконом. Многочисленные находки аксумских монет в Южной Аравии также свидетельствуют о торговых связях с Аксумом.

К IV—V вв. относится открытая недавно в Египте эфиопская надпись. Она обнаружена в Вади-Мених, на древней дороге из Береники в долину Нила, вместе с египетскими иероглифическими, греко-римскими, греко-христианскими, набатейскими и ранними арабскими надписями ¹⁶⁸. Автор надписи, аксумит Абреха, вероятно, прибыл морем в Беренику и отсюда караванной дорогой отправился в долину Египта.

К началу V в. относится упоминание аксумитов в письме Синезия Киренского (около 355—414 гг.), написанном около 410 г., незадолго до того, как Синезий занял кафедру епископа Птолемеиды Киренаикской. Он рассказывает о борьбе христиан с варварами (или берберами) где-то на юге Киренаики, по мнению исследователей Синезия, в оазисе Джало ¹⁶⁹. Это — древняя и раннесредневековая Авгила. Особенно восхваляется в письме дьякон Фауст, который сражался голыми руками, «нагромождая» вокруг себя трупы берберов. Фауст назван Мελαμπυγος — «Чернозадый». Синезий, как византийский эрудит, имеет в виду известный эпитет Геракла; для храброго дьякона лестно такое сравнение. Но грубоватый эпитет уместен лишь в том случае, если Фауст действительно был чернокожим. Очевидно, так оно и было. Вряд ли киренскому жителю показался бы «черным» коренной житель Авгилы.

Поэтому не кажется неожиданным само по себе указание на происхождение Фауста в заключительном пожелании письма: «Тысяча успехов священникам аксумитов!» (Аυξουμιτων — в издании Миня ¹⁷⁰, Аξωμιτων — в издании Эрше ¹⁷¹).

Речь идет не только об отдельной личности, но и о группе аксумитов, достаточно сильной, чтобы самостоятельно, хотя и в союзе с византийцами, вести борьбу с берберскими племенами в глубине их страны. Это целая община со своими священнослужителями.

Каким же образом аксумиты оказались в оазисе Восточной Сахары? В более позднее время, в XVI — XX вв., засвидетельствован караванный путь от берегов Нила в Барку (Киренаику) через оазисы Селима, Куфра, Джало. Это был самый восточный из транссахарских путей. Вероятно, этой дорогой с юга, из Нубии, и прибыли в Джало аксумиты. Такое предположение, высказанное Како и Лекланом, хорошо согласуется с тем, что известно о проникновении аксумитов в Нубию накануне V в.¹⁷².

Другие предположения не выглядят настолько правдоподобными. Если бы эти аксумиты были рабами, они не смогли бы выступать как одна из сторон в борьбе с берберами. Вряд ли аксумиты могут рассматриваться и как завоеватели: византийские и эфиопские источники ничего не говорят об аксумских завоеваниях к западу от Нила. Да и сама вероятность такого дальнего военного похода через пески Восточной Сахары почти исключена. Остается считать, что речь может идти только о торговой колонии. В таком случае обнаруживается неожиданно широкий размах внешней торговли Аксума на Африканском континенте, притом уже в начале V в.

Особую ценность представляет сообщение «Псевдо-Каллисфена» (Палладия?), который побывал в Аксумском царстве в начале V в. Он знал некоего фиваидского законоучителя-схоласта, который совершил путешествие в Индию. Из Фиваиды на корабле с неким «старцем» (священником?) законоучитель отправился в Адулис. Осмотрев город, законоучитель совершил путешествие в Аксум, «где пребывает царек (βασιλισχος) индийцев». Отсюда схоласт снова через Адулис отправился к троглодитам, живущим у мыса Ароматов (Гвардафуй) и отсюда — через Индийский океан — в Индию, страну брахманов, т. е. в собственно Индию. Эту часть пути он совершил с «индийцами», с которыми познакомился в Аксуме. Судя по тому, что аксумский царь назван «царьком индийцев» спутниками схоласта были аксумиты. Латинская версия «Псевдо-Каллисфена» упоминает аксумские корабли «а Цейлоне ¹⁷³. О том же говорит Козьма Индикоплов (см. ниже). Сам «Псевдо-Каллисфен» также побывал в Индии, причем в путешествии его сопровождал Моисей, епископ Адулиса. Путешествие епископа в Индию вряд ли объясняется только любознательностью. Можно предполагать, что епископ навестил свою духовную паству, пребывавшую в Индии, скорее всего по торговым делам; может быть, Моисей рассчитывал собрать среди нее милостыню для иужд Адулисской епархии. Во всяком случае, «Псевдо-Каллисфен» дает разнообразный материал о путешествиях в Индию и на Цейлон не только египтян, но и аксумитов.

Характерно, что кроме аксумской появляется еще и Адулисская епархия. В 451 г. епископ Адулиса присутствовал на Халкедонском соборе ¹⁷⁴. Это свидетельствует о дальнейшем распространении христианства в Аксумском царстве. Характерно, что в сообщении «Псевдо-Каллисфена» фигурируют четыре ученых путешественника: он сам, два священника и законоучитель. Все они по той или иной причине оказываются в пределах Аксумского царства. Несомненно, организация христианских общин в Северной Эфиопии сделала возможными поездки в эту страну не только для купцов-авантюристов но и для ученых, желающих осмотреть чужие страны.

Царь Аксума назван у «Псевдо-Каллисфена» «царьком». Этот термин был обычен в V— VI вв. для иностранных, т. е. невизантийских монархов. Например, царь нобатов Силко в VI в. называет себя «царьком нобатов и всех эфиопов» ¹⁷⁵. Однако в билингве Эзаны «царьками» (βασιλισχοι) названы лишь вассальные «цари» бега ¹⁷⁶; сам Эзана — «царь» и «царь царей».

Насколько часто римские подданные V в. совершали поездки в Аксумское царство, можно судить по Кодексу Феодосия II (408-450), одна из статей которого специально касается тех, «кто путешествует к хомеритам (хымьяритам) и аксумитам» («Соdех Тheodosianus», XII, 2, 12). Харакгерно, что сперва названы хымьяриты и лишь затем аксумиты. Феофил Индус сначала посетил Южную Аравию и отсюда прибыл в Аксум Источники VI в. прямо указывают, что «купцы римские прибывают во внутренние области хымьяритов, называемые Аузелис (Адулис) Индийский, а затем — в области индийцев и кушитов» (эфиопов) ¹⁷⁷и что «римские купцы проезжают через [землю] хымьяритов в Аксум и государства индийцев» ¹⁷⁸. Филосторгий, сочинение которого было закончено между 425 и 433 гг., также указывает местонахождение аксумитов в зависимости от портов Южной Аравии. По его словам, аксумиты живут «на левом берегу Красного моря» [на левом, если плыть к аксумитам в Адулис из Аданы (Адена) или Музы (Мохи); при плавании по Красному морю с севера, непосредственно из египетских гаваней или палестинской Элы (Элата), Адулис и аксумиты окажутся на правом берегу моря]. Чрезвычайно интересно сообщение Филосторгия о сирийцах, которые в его время якобы жили на берегах Индийского океана, к востоку от Аксумского царства. «До этих аксумитов, по направлению к востоку до Внешнего Океана, живут сирийцы, носящие это имя и у местных жителей. Александр (Македонский) вывел их из Сирии и поселил там. Они и поныне употребляют родной язык, но под отвесными лучами солнца стали черными» ¹⁷⁹. «Чернота» этих сирийцев говорит о смешении их с экваториальными расами; по-видимому, речь адет о христианах Кералы (Малабарское побережье Индии). Они, действительно, сирийского происхождения. Филосторгий отмечает распространение этих сирийцев (южноиндийских христиан) «до аксумитов», т. е. до границ Аксумского царства; по-видимому, южноиндийские христиане, следы которых отмечены также на о-ве Сокотра, торговали и селились на африканских берегах. Почти наверняка их можно было встретить в Адулисе, крупнейшей станции на. пути из сирийско-палестинского Эла-та в Южную Индию.

Наиболее ценные сведения об аксумском царстве V — начала VI в. сообщает Козьма Индикоплов ¹⁸⁰. Он посетил Адулис и описал его достопримечательности.

Кроме Адулиса Козьма совершил путешествие в Аксум, где даже побывал во дворце и видел кормление жи-рафов в присутствии самого царя ¹⁸¹. В Аксуме он собрал сведения о золотоносной стране Сасу в Юго-Западной Эфиопии. По его свидетельству, торговые связи Аксумского царства простирались на юго-запад до Сасу и на северо-восток до Персии, Цейлона и государства эфталитов («белых гуннов») в Северной Индии. Козьма сообщает, что Цейлон «посещается кораблями... из Эфиопии», а цейлонские товары «шлются в Персиду, Омиритию (Хымьяр) и Адулию (Адулис)», а также что эфиопы Аксумского царства приобретают у блеммиев изумруды и доставляют их в западноиндийские Баригазы и к белым гуннам. Козьма встретил в Эфиопии жителей о-ва Сокотра, прибывших сюда с торговыми целями. Их епископ получал посвящение из «Персиды», т. е. они были христианами несторианского толка.

В Эфиопии Козьма нашел не только отдельных христиан, но и христианские общины и церкви с епископами. Он пишет: «Среди бактров («белых») гуннов, и персов, и остальных индийцев, и персарменов (армян), и медов (мидян), и эламитов, и по всей земле Персиде нет числа церквам с епископами и очень много христианских общин, а также множество мучеников и монахов, живущих отшельниками; равным образом в Эфиопии, и в Аксуме, и во всей стране вокруг него». О том, насколько значительной была в начале и середине VI в. торговля Аксума с Персией, говорит следующий факт: в своем письме к аксумскому царю император Юстиниан настаивал, чтобы аксумиты прекратили торговлю с персами ¹⁸².

Относительное значение в эфиопской торговле заморских городов и стран в начале VI в. можно определить на основании перечня кораблей, собравшихся летом 525 г. в гавани Габаза. Он содержится в «Мученичестве Арефы» ¹⁸³ и подробно проанализирован Н. В. Пигулевской ¹⁸⁴. Из Индии прибыло 9 кораблей; впрочем, неизвестно, что подразумевает «Мученичество» под «Индией». 7 судов прибыло с «острова Фарсан», т. е. с о-ва аль-Фарасан аль-Кабир, где жило южноарабское христианское племя Фарасан, игравшее большую роль в йеменской и хиджазской торговле. Из палестинской Элы (Элата), главного красноморского порта сирийско-палестинской области, прибыло 15 кораблей. Из египетских портов — Клисмы, Береники — прибыло 22 корабля, из них 20 из Клисмы и только 2 из Береники; следовательно, путь из Фиваиды в Беренику и далее морем в Аравию, Эфиопию и страны Индийского океана к началу VI в. захирел. Первенство среди красноморских портов Египта перешло к Клисме, которая под именем Кульзума процветала и в следующие века. Кроме того, 7 кораблей прибыло с о-ва Иотаба (Тиран).

Эфиопские суда описывает Прокопий Кесарийский: «Их не смазывают ни смолою, ни другим чем-либо; доски не сколочены между собой железными гвоздями, а связаны веревками» ¹⁸⁵. Грузоподъемность таких судов была не велика, но они годились для дальних морских путешествий, до Индии и Цейлона включительно.

Сообщения Козьмы Индикоплова, «Псевдо-Каллисфена», Синезия, «Книги хымьяритов» (и др.) свидетельствуют о том, что в конце IV — начале VI в. христианство достигло больших успехов в Аксумском царстве. Это не опровергает полностью мнения Болотова ¹⁸⁶, что в V в. в Эфиопии по-прежнему господствовало язычество; пожалуй, большинство населения оставалось нехристианским, но влияние христианства непрерывно возрастало даже на формально нехристианские круги. Царь продолжал, вероятно, исполнять традиционные обряды, но он покровительствовал церкви. Ничего не известно о преследованиях христиан в Эфиопии; наоборот, многие факты говорят о процветании христианских общин в IV—V вв. под эгидой аксумской монархии.

Вероятно, к этому времени относятся царские гробницы Аксума. В их подземных помещениях встречается знак креста, однако на скромном месте. Возможно, он свидетельствует о христианской вере строителей, а не погребенных ¹⁸⁷.

Характерно, что в этот период аксумские монеты украшались знаком креста. «Этническое прозвище» на них заменено «демагогической формулой» (см. стр. 268— 269). Судя по монетам, в конце IV — начале VI в. правили следующие аксумские цари: Вазеба II, МНDYS ¹⁸⁸, Эон, Эсбаэль, Тезена, Калеб, Незана и (или) Незона. Из них Калеб, или Элла-Асбеха, царствовал в 20—30-х годах VI в., а Тезена был его отцом. На монетах Элла-Асбеха именуется Калебом (или Халебом), сыном Тезены ('υιος Θεζιενα или Θεζενα). Однако, согласно версии «С» «Списков царей», непосредственным предшественником Калеба на аксумском престоле был Элла-Ахйава^18В. «Спискам царей» известны также Калеб и Тезена ¹⁹⁰.

Несмотря на продолжающийся расцвет Аксума, его политика терпит ряд неудач. В странах, находящихся в сфере аксумского влияния,— Южной Аравии, Северной Нубии и Беджа — образуются сильные государственные объединения блеммиев, нуба и хымьяритов. В V в. блеммии-беджа и нуба усиливают натиск на римско-византийский Египет, опустошают и даже захватывают пограничные территории — часть Северной Нубии и район Алебастровых гор. Особенно разрушительными были набеги 429 и 450 гг. Во главе блеммиев стоит царь (тиран), который, по свидетельству Олимпиодора, назначал «архонтов» над отдельными племенами. Неизвестно, подчинялся ли он хотя бы формально аксумскому царю; во всяком случае, византийцы сносились с блеммиями без посредства Аксума. В отличие от аксумитов блеммии твердо придерживаются языческих культов, в частности Исиды, и не принимают христианства. Нуба также имели своих царей, независимых от Аксума; так далеко на северо-запад аксумское влияние уже не доходило. Зато они находились под политическим влиянием Византии.

В Южной Аравии господство окончательно переходит к хымьяритам; в конце IV — V в. хымьяриты владели всей Южной и частично Центральной Аравией. Аксумские цари по-прежнему претендовали на гегемонию в Южной Аравии; по-видимому, некоторые хымьяритские цари признавали их власть. Так, царя Ма'дикариба («Маадкарима»), правившего в начале VI в., сирийская традиция считает христианином и ставленником Эфиопии. Характерное утверждение содержится в том варианте «Послания» Симеона Бетаршамского, который приводит Иоанн Эфесский. По его словам, хымьяритский царь-иудей Зу-Нувас якобы писал лахмидскому царю аль-Мунзиру III: «Да будет тебе известно, что умер царь, которого поставили кушиты (аксумиты) в нашей земле; пришло зимнее время, и не смогли кушиты прийти в нашу землю и поставить царя-христианина, как обычно» ¹⁹¹. Однако в самом «Послании» Симеона нет слов «как обычно» ¹⁹²; вероятно, все утверждение является тенденциозным преувеличением, но оно, несомненно, содержит рациональное зерно — факт связи Ма'дикариба с Аксумом, а может быть, зависимость. Это тем более вероятно, что Ма'дикариб был узурпатором и должен был искать поддержки извне, а вмешательство аксумитов в дела Южной Аравии давно стало традиционным. Впрочем, надпись Ма'дикариба ничего не говорит о его зависимости от Эфиопии ¹⁹³.

В первой половине VI в. аксумская монархия делает последнюю попытку прочно подчинить Хымьяр. Это послужило началом эфиопских войн в Аравии, которые завершились завоеванием юга полуострова персами, гибелью Хымьяритского царства и ослаблением аксумского влияния на полуострове.

Аксумское царство в 517—535 гг.

Эфиопские войны в Аравии исследованы гораздо лучше и подробнее, чем любой другой вопрос истории доисламской Аравии и Аксумского царства. Поэтому здесь целесообразно нарисовать лишь общую картину военной, дипломатической и идеологической борьбы в Южной Аравии, в которой аксумская монархия приняла участие. При этом факты, относящиеся главным образом к эфиопской, а не к южноарабской истории, проанализированы более тщательно.

В начале 517 г. хымьяритский царь Ма'дикариб был свергнут Масруком Зу-Нувасом¹⁹⁴, принявшим иудейство под именем Иосифа (Юсуфа). Политическая ориентация хымьяритской монархии снова изменилась. Политика Зу-Нуваса была направлена против той части хымьяритской знати, которая получала немалые выгоды от торговли с Эфиопией и Римской империей и исповедовала христианскую религию. Зу-Нувас занял резко враждебную позицию в отношении Аксума и римлян.

Источники, восходящие к Нонносу и Иоанну Антиохийскому говорят, что хымьяритский царь конфисковал товары римских купцов и «прекратил торговлю» между Эфиопией и Византией ¹⁹⁵. Помимо политических Аксум понес экономические потери.

Южноаравийские христиане обратились к нему за помощью. Награнский епископ Фома отправился в Эфиопию, прося аксумитов оказать военную помощь против Зу-Нуваса. Несомненно, Фома обещал им поддержку местного населения, прежде всего христиан, от имени которых он действовал. Этому посольству была посвящена специальная глава «Книги хымьяритов» от которой сохранилось только заглавие — «Рассказ о том как епископ Фома прибыл к абиссинцам и сообщил им, что хымьяриты преследуют христиан» ¹⁹⁶.

Аксумский царь действовал быстро. С началом благоприятных ветров, в мае — июне 517 г. аксумиты пересекли море и высадились на побережье Тихамы. Власть Зу-Нуваса была еще настолько непрочной, что он не смог оказать серьезного сопротивления. Аксумиты заняли Зафар, столицу Хымьяритского царства и другие важнейшие города. Зу-Нувас бежал в горы ¹⁹⁷. Вся Южная Аравия оказалась во власти Аксума.

Кто предводительствовал аксумитами в этом походе? «Мученичество Арефы» называет Элла-Асбеху, но этот источник путает факты, связанные с первым походом. Так, современным Элла-Асбехе римским императором назван Юстиниан вместо Юстина I и дата похода неверно указана как пятый год царствования Юстиниана (или 835 г. по антиохийскому летосчислению) ¹⁹⁸, т. е. 522 г. Между тем южноарабские надписи свидетельствуют о том, что первый поход аксумитов состоялся в 517 г. В «Книге хымьяритов» описания похода не сохранились, но осталось название соответствующей главы — «Рассказ о первом прибытии НYWN (Хиуна, или Хайвана) и абиссинцев» ¹⁹⁹. Больше об этом НYWN в «книге хымьяритов» не сохранилось ни слова. Это имя напоминает имя Элла-Ахйава «Списков царей», предшественника Элла-Асбехи ²⁰⁰. Кто он такой? Вряд ли появление этого имени можно объяснить палеографической ошибкой. Переписчик не мог настолько исказить имя царя Калеба, или Элла-Асбехи, который неоднократно упоминается в других местах. НYWN, возможно, не Калеб, а какой-то другой аксумский царь или полководец (скорее всего царь). Если это предположение верно то речь идет о предшественнике Элла-Асбехи; следовательно, Элла-Асбеха вступил на престол после 517—518 гг. Однако, пока это не доказано, остается в силе версия о тождестве НYWN с Калебом.

Зимой с попутным ветром часть аксумитов отбыла на родину, а часть осталась в Южной Аравии. Отряд примерно в 600 человек расположился в Зафаре ²⁰¹, меньшие отряды, по-видимому, остались в других местах! Несомненно, эфиопские войска принесли немало тягот местному населению. Это неизбежно должно было породить недовольство оккупантами у большей или меньшей части хымьяритов. Относительно нейтральные или неустойчивые группировки язычников и несториан теперь поддерживали Зу-Нуваса, тогда как аксумиты из-за восточного зимнего муссона не могли послать подкреплений в Аравию.

Зу-Нувас немедленно воспользовался благоприятной ситуацией и перешел к активным действиям. В первую очередь он постарался овладеть Зафаром, где находился эфиопский гарнизон. Лундин считает, что «в городе существовало значительное христианское население которое оказало Юсуфу (Зу-Нувасу) упорное сопротивление» ²⁰². Однако ни надписи, ни «Книга хымьяритов» которые сообщают о казнях и резне в Награне и Мухе (Мухване), ни словом не обмолвились о респрессиях против жителей Зафара. Они говорят лишь об истреблении Масруком эфиопского гарнизона. Между тем резня среди горожан Зафара обязательно была бы отмечена если не надписями, то уж во всяком случае «Книгой хымьяритов». Хотя в Зафаре было немало христиан, жители страдали от эфиопской оккупации и вряд ли были единодушны и решительны в своей враждебности к Зу-Нувасу. Поэтому аксумиты в Зафаре должны были чувствовать себя неуверенно.

Однако взять Зафар штурмом Зу-Нувас не сумел или не решился. Он пошел на хитрость. Вероятно, он учел, что аксумиты сами рады выбраться на родину из чужой и враждебной страны. Зу-Нувас направил в Зафар письмо, в котором обещал эфиопам полную безопасность, если они покинут город. Предводитель их дал себя жестоко обмануть. По выражению «Книги хымьяритов», «когда абиссинцы получили его (Масрука) письмо, кроме того, услышали слова его послов, подтверждающие его клятвы, они в простоте своих душ поверили его клятвам и вышли к нему [а именно] Абба-Абавит, их предводитель... с тремя сотнями [воинов]». Ночью аксумиты были предательски перебиты, а трупы их свалены в одном месте, Оставшиеся в Зафаре 280 эфиопов были заперты в церкви и сожжены вместе с ней ²⁰³. Рассказ «Книги хымьяритов» об этих событиях сильно испорчен и лишь частично воспроизведен в арабо-христиан-ской «Хронике Сээрта». Однако сохранившиеся фрагменты позволяют представить картину предательской ночной резни, поругания трупов и сожжения заживо людей в храме, где они молились. Все это было совершено по приказу Масрука. Одна из надписей Шарах'ила Йакбула коротко упоминает, что хымьяриты «овладели Зафаром вместе с господином их царем [Зу-Нувасом]... и сожгли они церковь» (Rу, 508,3). В другой надписи (Rу, 507,4) есть такие слова: «Когда сожгли они церковь и уничтожили абиссинцев в Зафаре» (причем указывается и число убитых — 309 человек).

Шарах'ил Иакбул был в этот период виднейшим полководцем Зу-Нуваса. «Книга хымьяритов» упоминает его под именем «полководца Зу-Йазан» ²⁰⁴; Шарах'ил принадлежал к знатнейшему роду Иаз'ан, который в то время возглавлял южноаравийских язычников. Следовательно, язычники перешли на сторону Юсуфа. Даже часть христиан примкнула к Зу-Нувасу. Среди послов, отправленных Масруком в Зафар, были два иудейских священника из Тивериады и двое «христиан только по имени» ²⁰⁵. Согласно предположению Н. В. Пигулевской, они принадлежали к секте несториан ²⁰⁶, гонимой в Восточной Римской империи, но нашедшей убежище в Иране. В Ктесифоне обосновался несторианский патриарх. Здесь к несторианам относились более терпимо, и они занимали проиранскую или нейтральную позицию в римско-персидской борьбе. Много несториан было в торговых городах Аравии. Клирики о-ва Сокотра, по словам Козьмы, также получали посвящение «из Персиды» ²⁰⁷, т. е. от несторианского патриарха. Вероятно, южноаравийские несториане если и не оказывали военную помощь Зу-Нувасу, то придерживались нейтралитета, несмотря на антихристианскую политику этого царя.

Таким образом, Юсуф Зу-Нувас сумел зимой 517 г. объединить вокруг себя все элементы, недовольные эфиопским владычеством. Однако ряд хымьяритских областей оказал ему сопротивление. Это были Мухван (с портовым городом Муха, или Моха, древняя Муза) и Аш'аран в районе Баб-эль-Мандебского пролива, а также город Награн на севере страны. Здесь преобладали христиане, связанные торговыми интересами с Африкой и Римской империей. Масрук и его полководцы, как сообщают надписи Шарах'ила Йакбула, разорили Мухван и Аш'аран, сожгли церкви и уничтожили всех жителей Мухваиа ²⁰⁸.

Расправившись с племенами южного побережья, Зу-Нувас посылает Шарах'ила Йакбула на север, на город Награн, а сам с частью войск остается на побережье, опасаясь новой высадки эфиопов. Войска Шарах'ила совершили тысячекилометровый переход и подошли к Награну. Награниты подчинились и выдали заложников, но при первом удобном случае они готовы были восстать. Поздней осенью 518 г., когда из-за неблагоприятных ветров эфиопы уже не могли переправиться в Аравию, к Награну прибыл Зу-Нувас. Он овладел городом и обрушил на жителей репрессии. Начались массовые казни, знаменитые ноябрьские казни награнских христиан. Всего по сообщению «Мученичества Арефы» было убито 770 человек ²⁰⁹. Источники приводят имена многих из них. Казни продолжались несколько дней; сначала были казнены монахи и монашенки, диакониссы, клирики, затем мужчины из знатных родов и, наконец, женщины с детьми. Но поголовного истребления жителей, как в Мухване, в Награне не было. Это объясняется меньшим сопротивлением награнитов Зу-Нувасу, а также относительно большим антагонизмом между городской знатью и простонародьем.

Преследование христиан и сожжение церквей продолжалось и в других областях: в Хадрамауте, Марибе, Хагаране ²¹⁰. Многие христиане бежали за пределы хымьяритского царства.

Зу-Нувас попытался найти поддержку у персов и их вассалов — лахмидов. Он направил посольство с письмом в Хирсу (ал-Хыру), к лахмидскому царю ал-Мунзиру III, призывая его расправиться с христианами. За это корыстолюбивому ал-Мунзиру было обещано 3000 динариев. Письмо Зу-Нуваса было зачитано в присутствии лахмидского двора, войска и иностранных послов. Среди них были видные представители христианских сект. В то время в Хыре находились пресвитер Авраам, посол Восточной Римской империи, монофизитский епископ Персии Симеон Бет-Аршамский, посол персидского царя, православный епископ Саргис Русафский, несторианский епископ Сила. Из них только Сила, кажется, пытался оправдать Зу-Нуваса; если «Мученичество Арефы» не клевещет, Сила «желал угодить язычникам и иудеям» ²¹¹. Остальные послы, даже перс Симеон, а также местные христиане решительно осуждали Зу-Нуваса. Христиане-лахмиды заставили ал-Мунзира отказаться от поддержки Масрука; кроме того, лахмидский царь заключил мирный договор с Византией.

В это время в Хыру начали прибывать награнские беженцы-христиане. Христианские круги во главе с епископами и священниками, собравшимися в Хыре, развернули энергичную агитацию против Зу-Нуваса. Симеон Бет-Аршамский написал «Послание», рассказывающее о событиях в Хымьяре и прославляющее награнских мучеников. Симеон желал, чтобы «все истинно верующие» монофизиты и представители других христианских течений узнали о злодеяниях Масрука. Симеон предлагал принять немедленные меры против Тивериадских евреев, чтобы изолировать Зу-Нуваса, а самого его задарить деньгами, дабы удержать от дальнейших преследований христиан ²¹². Этому «Посланию» предшествовало другое, того же автора, также посвященное событиям в Хымьяре; к сожалению, это более раннее послание не сохранилось. Почти одновременно с Симеоном Бет-Аршамским написал «Послание к награнцам» другой сирийский автор — Яков Серугский ²¹³. Иоанн Псалтес из Бет-Автонии сочинил стихотворение о награнских мучениках, а Павел Эдесский перевел его с греческого на сирийский ²¹⁴. Несомненно, пропаганда против Зу-Нуваса велась по всей Сирии, Палестине и Месопотамии; послания и стихи на сирийском и греческом языках проникали в Египет, Константинополь и Ктесифон и распространялись по всему Ближнему Востоку. Пресвитер Авраам и епископ Саргие также содействовали агитации против Зу-Нуваса. В значительной степени благодаря их усилиям, а также усилиям всей византийской дипломатии Масрук действительно был изолирован и не получил реальной помощи извне. Торговля хымьяритов, и без того расстроенная преследованиями христиан, оказалась в самом плачевном состоянии. Византийский император Юстин I начал изыскивать меры против Масрука. Стало ясно, что единственной силой, способной свергнуть хымьяритского царя, были аксумиты. Однако византийская дипломатия и церковь далеко не сразу обратились в Аксум. Это тем более странно, что именно из Эфиопии должна была последовать немедленная реакция на действия Зу-Нуваса. Ведь Масрук выступил прежде всего против аксум-ского господства; его первые убийства были совершены над аксумитами и их союзниками. Еще большее впечатление, чем награнские казни, в Эфиопии должны были произвести зафарские убийства и мухванская резня. Однако аксумиты ни в 518 г., ни в следующие шесть лет не начинали военных действий против Зу-Нуваса. Между тем он не мог рассчитывать на помощь извне, да и внутри страны не пользовался всеобщей поддержкой. Почему же Аксум оставался бездеятельным? Очевидно, войне сХымьяром препятствовали какие-то внутренние события, скорее всего междоусобная война.

О ней сообщают греческие и сирийские источники, восходящие к сочинениям Нонноса. Феофан и Иоанн Эфесский, которого цитирует Псевдо-Дионисий, рассказывают следующее: «В то время (перед началом войны Элла-Асбехи с Зу-Нувасом) случилось так, что была война между индийским царем Аксундоном (у Феофана — «царем эксомитов», т. е. царем аксумитов) и другим царем Внутренней Индии — Айдугом (иначе Андугом, Индугом, Андасом или Андадом), который был язычником» ²¹⁵.

Галеви считает, что имя Андуг (или Индуг) — это искаженное название Адулиса; в сирийском тексте произошла палеографическая ошибка: вместо написали .Но Иоанн Малала и Феофан не писали по-сирийски и не пользовались сирийскими источниками, однако у них имя царя еще менее похоже на название «Адулис» — 'Аνδας, 'Аνδαδ. Возможно, это действительно собственное имя. Так или иначе, аксумский царь воевал с каким-то «царем Внутренней Индии», или «царем эфиопов». Аксумским царем мог быть только Элла-Асбеха, или Калеб, так как после примирения с Андасом-Андугом он иыстунил и поход против хымьяритского царя Димиопа (Зу-Нуваса) ²¹⁶. Точная дата войны неизвестна. «Мученичество Арефы» сообщает о какой-то войне, которую Элла-Асбсха вел в 522 г., но смешивает ее с войнами в Аравии. Может быть, в 522 г. он воевал не с Зу-Нувасом, а с Андасом-Андугом? По словам Козьмы Индикоплова, к 525 г. Элла-Асбеха лишь недавно вышел из юношеского возраста ²¹⁷. Усобица в Эфиопии, возможно, была связана с приходом к власти Элла-Асбехи после Элла-Ахйава (см. выше). Элла-Асбеха добился подчинения Андаса-Андуга, победив его и заключив с ним соглашение.

После этого он отправил в Александрию посольство, к местному монофизитскому патриарху. Очевидно, аксумский епископ умер. В результате был назначен новый епископ, названный в «Книге хымьяритов» Евпрепием ²¹⁸, а в «Мученичестве» — Иоанном, который прежде был просмонарием александрийской церкви Иоанна Предтечи ²¹⁹.

Отсюда видно, что епископы Аксума и Адулиса, преемники Фрументия, продолжали назначаться из Александрии, притом не из уроженцев Эфиопии, а из египтян или других монофизитских священников, оказавшихся в^: столице Египта. Ноннос подчеркивает, что эфиопский царь Айдуг был язычником (подразумевается, в отличие от царя аксумитов); Галеви делает вывод, что он был «иудеем», т. е. арианом ²²⁰. Галеви сомневался в существовании иудейского царя хымьяритов, приписывая гонения в Южной Аравии арианам. Вся концепция Галеви ошибочна и противоречит источникам, как известным в его время, так особенно открытым в недавние годы. Скорее всего, Элла-Асбеха е самого начала выступал как покровитель монофизитского христианства. В то же время он мог следовать некоторым языческим обрядам, связанным по традиции со жреческими функциями царя. Но библейское имя Калеб, возможно, свидетельствует о принятии христианства.

Несомненно, Калеб и Элла-Асбеха — одно и то же лицо; как и многие цари средневековой Эфиопии, он имел два имени (если не больше!) ²²¹.

Эфиопская историография любит подчеркивать символическое значение этого имени: Элла-Асбеха действовал на заре христианства в Эфиопии, при нем взошло солнце христианской веры, которая превратилась в государственную религию. Однако религиозная политика Элла-Асбехи имела свои плюсы и минусы, победы и поражения; войны, которые вел он и его вассалы, в конечном счете не дали желаемых результатов.

Все источники единогласно изображают Элла-Асбеху просвещенным, любознательным и мудрым правителем, покровителем научных и религиозных знаний. Некоторые современные ему авторы сообщают интересные подробности. Дворец Элла-Асбехи описывает Козьма Инди-коплов; этот «четырехбашенный дворец царя Эфиопии» до 1938 г. сохранялся в центре комплекса Та'акха-Марйам. Здесь Козьма увидел «четыре бронзовые фигуры единорогов», чучело носорога, набитое мякиной, и несколько жирафов. Они были доставлены во дворец по приказу молодого царя для его развлечения. Иоанн Ма-дала (по Нонносу) описывает четырех прирученных слонов, запряженных в колесницу Элла-Асбехи ²²².Это позволяет представить не только роскошь аксумского двора в V—VI вв., но и правильнее оценить личность наиболее выдающегося из царей этого периода. Если содержание в неволе диких животных было в обычае аксумских царей, то хранение чучела носорога может свидетельствовать о специальном интересе к естествознанию. Такой же интерес проявлял Элла-Асбеха и к истории. По словам Козьмы, он приказал правителю Адулиса прислать ему знаменитый Адулисский монумент. Для царя, окончательно перешедшего в христианство, языческий посвятительный трон не мог представлять религиозной ценности; очевидно, Элла-Асбеха коллекционировал памятники старины и произведения древнего искусства. «Книга хымьяритов» вкладывает в его уста очень характерное замечание: он отозвался о хымьяритах как о варварах, считая их гораздо ниже себя и своих соотечественников в отношении духовной культуры ²²³. Эфиопская историческая традиция изображает Элла-Асбеху покровителем христианского «просвещения»; при нем якобы действовал