Не суйся середа прежде четверга. Смысл иронический. Относится к тем, которые хотят оспаривать явные законные преимущества: вероятно, выдуман во времена местничества.
Горе лыком подпоясано — это разительное изображение нищеты; см. Древние стихотворения.
Кнут не архангел, души не вынет, а правду скажет — это апология пытки, пословица палача, выдуманная каким-нибудь затейником.
Бог даст день, бог даст и пищи — этой пословицей бедняк утешал однажды голодную жену.
Нужда научит калачи есть — т.е. нужда — это мать изобретения и роскоши.
Народные пословицы щедро рассыпаны в письмах Пушкина, включены в тексты его произведений, используются поэтом в качестве эпиграфов. Например, эпиграфом к «Капитанской дочке» служит старая пословица: Береги честь смолоду. Одна из записанных Пушкиным старинных пословиц «не твоя печаль чужих детей качать » включена им в исторический роман «Арап Петра Великого».
Интерес к народному творчеству, к народной сказке, песне, пословице особенно усиливается в Михайловский период. Известно, что Пушкина интересовали сказки, рассказанные няней Ариной Родионовной. В письме своему брату Льву в 1824 году, поэт пишет: «Вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма». А в письме к Вяземскому читаем: «живу недорослем, валяюсь на лежанке, и слушаю старые сказки да песни».
Пушкин занимается серьезным изучением народного фольклора, высказывая глубокое убеждение в необходимости для писателя учиться у народа. В ответ на статью 1828 года в журнале «Атене́й» (журнал профессора московского университета Павлова) Пушкин высказывает мысль: «Читайте простонародные сказки, молодые писатели — чтобы видеть свойства русского языка». А в полемических заметках 1830 года он повторяет свою мысль: «Изучение старинных песен, сказок и т.п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка. Критики наши напрасно их презирают». Таким образом, обращение к народной поэзии, к сказкам мотивируется поэтом прежде всего необходимостью вовлечения народной речи в сферу литературную, для создания русского литературного языка. В статье «О предисловии господинана Лемонт е к переводу басен Крылова» Пушкин пишет: «Простонародное наречие необходимо должно было отделиться от книжного, но впоследствии они сблизились, и такова стихия, данная нам для сообщения наших мыслей». Таким образом основным творческим методом поэта окончательно становится реализм, а историзм и народность — основными категориями его общественно-политического мышления.
К Михайловскому периоду относится первая пушкинская сказка в народном духе — «Жених». Эта сказка интересна, как первый опыт широкого использования поэтом народных образов и языка народной поэзии, хотя стихосложение этой сказки чисто литературное, сближающее ее с балладами. Вместе с тем, это одна из первых попыток Пушкина включить в свое творчество какие-то новые социальные группы, ввести элемент «простонародности», перенести действие в другую социальную среду. В этой сказке Пушкин уже использует сказочный сюжет — о храброй девушке и разбойниках, хотя возможно, что до поэта этот сюжет дошел в литературной обработке. Все же в «Женихе» мы находим следы внимательного изучения народной поэзии. Тут есть и типичные фольклорные сравнения:
«Не век девицей вековать,
Не все косатке распевать,
Пора гнездо устроить,
Чтоб детушек покоить.»
Встречаются фольклорные образы, эпитеты, которыми особенно богата сцена сватовства; включены и народные поговорки, есть упоминание о свадебных обрядах:
«За стол невесту повели;
Поют подружки, плачут.»
Растущий интерес Пушкина к народному творчеству находит отражение и в других произведениях этого периода. Это фольклорный элемент в романе «Евгений Онегин», органически связанный с «народностью» Татьяны, храняющей непосредственную любовь к своей родине. Автор так описывает свою героиню с ее «русскою душою»:
«Татьяна верила преданьям
Простонародной старины,
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.»
В романе описана сцена гаданья, с упоминанием старинных песен и включение народной песни в текст романа.
На строки романа «Евгений Онегин» откликается критика «Вестника Европы». Возмущение вызывал такой стих из сна Татьяны:
„Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!»
«Так ли изъясняемся мы, учившиеся по старым русским грамматикам, можно ли так коверкать русский язык?» жестоко посмеивались рецензенты над этими строками.
На что Пушкин в своих заметках на рецензии об «Евгении Онегине» парировал: «Некоторые стихотворные вольности... приводили критика моего в великое недоумение. Но более всего раздражал его стих: «Людскую молвь и конский топ»», а далее поэт замечает: «На ту беду и стих-то весь не мой, а взят целиком из русской сказки: „И вышел он за ворота градские, и услышал конский топ и людскую молвь". (сказка Бова-королевич)» и далее «Молвь (речь) слово коренное русское. Топ вместо топот столь же употребительно, как и шип вместо шипение и хлоп вместо хлопание (следственно вовсе не противно духу русского языка)...» К этой записи Пушкин делает сноску: «Он шип пустил по-змеиному — это Древние русские стихотворения». В ответ на критику «Атене́я» Пушкин писал: «Замечу моему критику, что роп, топ и прочее употребляют простолюдины во многих наших губерниях. Мне случалось также слышать стукот вместо стук ». Тем самым поэт доказывает, что он не сочиняет язык, а сочиняет стихи пользуясь языком.
Приведенная полемика лишнее доказательство пристального внимания, с которым Пушкин относился к народной речи, не искаженной иностранными влияниями. Поэт неустанного изучает языковые особенности народной речи, сопоставляя их с былинами и старинами. Пушкин сознательно вводит народные сказочные обороты в литературный обиход, т.е. стремится к обогащению речи литературной за счет «свежих вымыслов народных».
Этот творческий метод получает особенное развитие в исторической драме «Борис Годунов», где Пушкин использует народные пословицы и поговорки, древнерусские и славянские речения и наряду с этим крепкий народный язык. Известно, что, работая над «Годуновым», Александр Сергеевич тщательно изучал старые летописи. Поэт отмечал: «Приступая к изучению нашей словесности, мы хотели бы обратиться назад и взглянуть с любопытством и благоговением на ее старинные памятники — мы желали бы с благоговением и старательно развернуть пыльные рукописи; воскресить песнопения баянов, сказки и песни веселых скоморохов или комедии — сравнить их с этой бездной поэм, романсов, мистерий иронических и любовных, и простодушных и сатирических, коими наводнены европейские литературы средних веков... Но к сожалению, старой словесности у нас не существует. За нами темная степь — и на ней возвышается единственный памятник: «Песнь о полку Игореве»». (палеография только начинает развиваться)
С Михайловского периода, по-видимому, начинается и систематическое сбирание и изучение Пушкиным народной песни. Сохранились воспоминания, что Александр Сергеевич, переодетый в крестьянское платье, пел песни с крестьянами. Пушкиным было записано в разное время несколько десятков (50) народных песен, которые он впоследствии передал Киреевскому для его сборника. В числе этих песен одна была пушкинская, т.е. представляла собой подделку Пушкина под народную. А включенная Пушкиным в поэму «Русалка» свадебная песня «Сватушка, сватушка», является соединением двух песен пушкинских записей.
«Бестолковый сватушка!
По невесту ехали, —
В огород заехали,
Пива бочку пролили,
Всю капусту полили…»
Пушкин широко вводит в тексты своих произведений и отрывки из подлинно народных песен. В 8 главе «Капитанской дочки» казаки поют любимую песню Пугачева:
«Не шуми мати зелена дубравушка
Не мешай мне добру молодцу думу думати...»
А затем автор описывает впечатление, которое производи эта «заунывная песня» на главного героя романа Петра Гринева: «Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным — все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом ». С помощью народной песни подчеркивает Пушкин героику пугачевского восстания, силу народного движения, вызвавшего более чем «пиитический ужас» правящего класса. Фольклорные мотивы дополняют образ Пугачева и через вставленную Пушкиным «калмыцкую сказку» (Орел и ворон).
Большую часть своих песенных записей Пушкин сделал в Псковской губернии, но некоторые из песен были им записаны на Урале и в Болдине. О собирании Пушкиным песен уральских казаков сохранились воспоминания современников и указания в переписке Киреевского и Языкова.
Наряду с песнями Пушкин собирает народные сказки и видимо только часть их записана со слов Арины Родионовны. Особенно концентрируется внимание Пушкина на народных сказках в начале 30-х годов.
1. Фин, Л.А. Фольклор в творчестве Пушкина URL: file:///C:/Users/ddvla/Downloads/Фин.%20фольклер%20в%20творчестве%20Пушкина.pdf
2. Фольклор в произведениях А.С. Пушкина URL: https://upr-kult.eps74.ru/Publications/RussLit_section_2/Show?id=17977