На улице Зои Космодемьянской сегодня пока еще можно увидеть больше обветшалое здание, внешне напоминающее промышленное предприятие. Но это не завод, а советские термы. Бани «Гигант» были построены в 1928-1930-хх годах по проекту А.С. Никольского и являются одним из памятников ленинградского конструктивизма.
На момент постройки это были крупнейшие ленинградские бани, рассчитанные на 4000 посещений в день. Они входили в целый комплекс спортивно-оздоровительных сооружений Нарвского района, включавших в себя профилакторий и не сохранившийся стадион «Красный путиловец». Посетителями бань должны были быть жители двух построенных по соседству жилмассивов - Тракторной улицы и Серафимовского городка.
В народе бани называли «Ушаковскими», поскольку именно так называлась раньше улица Зои Космодемьянской.
Бани "Гигант" в 1930-ее годы
Здание построенное Никольским состоит из двух взаимноперпендикулярных прямоугольных корпусов с широким полукруглым объёмом на стыке. В последнем находились мыльные, душевые и парные. Полукруглая форма уменьшала площадь стен и способствовала сохранению тепла. Во дворе бань находился открытый бассейн.
Материалом для строительства служил старый кирпич и силикатный кирпич, из-за низкого качества которого, здание бани «Гигант» находится сегодня в полуразрушенном состояние.
Профилакторий Кировского района
Автор: Артем Кирпиченок
Теги: Нарвская, конструктивизм
Доехать до станции метро "Нарвская", оттуда идти по проспекту Стачек до ул. Швецова, повернуть направо и идти до конца, до больницы.
В 1920-ее годы в СССР появилась концепция лечебных заведений нового типа – профилакториев. Они должны были не лечить существующие болезни (для этого были предназначены больницы), а заниматься профилактикой развивающихся заболеваний.
Первый советский профилакторий был построен в 1928—1930 годах в комплексе с жилмассивами и общественной застройкой нового района вдоль проспекта Стачек. Он располагался на улице Косинова. Его пропускная способность достигала 5 тысяч посещений в день. В профилактории действовали кабинеты клинического анализа, санитарно-бактериологические, рентгеновские и физиотерапевтические (электро-свето-водо и грязелечения) кабинеты, стоматологическое отделение.
Здание было построено по проекту архитекторов - конструктивистов Руднева Л. В., Лялина О. Л., Свирского Я. О. и Фомина И. И. Основной трёхэтажный корпус здания был вытянут вдоль улицы Косинова. От него отходили Т-образные корпуса, обращённые в сад. Каждый из них являлся особой зоной со своими видами болезней и формами обслуживания. Фасад здания прерывался выступами лестничных клеток с асимметричным вертикальным остеклением углов.
От других конструктивистских зданий профилакторий отличает отсутствие характерных ленточных окон. Для лечебницы они были нецелесообразны и поэтому межоконные простенки лишь имитировали эффект сплошного остекления
С 1965 года в здание на улице Косинова, находятся Больница им. Володарского, городской отдел Здравоохранения и Судебно-медицинская экспертиза.
Нарвская застава – об истории
Путеводитель по Петербургу второй половины XIX века так писал об этих местах: «От Нарвских ворот, до Автово дачи стоят густо одна около другой, все деревянные, ветхие полуразвалившиеся, заселена эта часть главным образом рабочими. Окружающие огороды, если не смотреть на зелень овощей, представляют собой сплошную площадь навоза, в котором тонут и жилища огородников. В самом деле, и дворы, и помойные ямы грязны донельзя, об отхожих местах и говорить нечего».
Из приведенного выше описания следует, что Нарвская застава была краем не только рабочих, но и огородников. Об этом до сих пор напоминает название Огродного переулка. Заправлял «огородным бизнесом» Авраамий Ушаков, владевший огромной плантацией с оранжереями, где выращивались не только овощи, но и цветы, а так же, экзотические фрукты. Отметим, что Ушаков прославился и как благотворитель. На его средства была построена Земская школа и Земская больница. Здание последней, сохранилось и по сей день, это больница имени Зои Космодемьянской.
Нарвская застава славилась своей неустроенностью. Ведь речь шла не о парадном центре Петербурга и власти смотрели сквозь пальцы на состояние рабочих кварталов. Еще в 1903 году городская пресса писала, что «В тщетном ожидание, когда уездное земство устроит здесь водопровод с невской или вообще с какой-либо чистой водой, аборигены нашей окраины вынуждены пользоваться «болдыревским водопроводом», берущим воду из Черной речки в Волынкиной деревне». По мнению санитарный врачей качество воды «болдыревского водопровода» было отвратительным, что служило распространению заразных болезней.
В 1880-х годах от Нарвских ворот до Путиловского завода была проложена линия конки. Чтобы проложить за Нарвской заставой трамвайную линию, пришлось ждать еще почти 30 лет, когда началось строительство Ораниенбаумской электрической железной дороги.
Как известно, Нарвская застава была одним из центров революционного движения в Петербурге в начале XX века. Именно у Нарвских ворот, 9 января 1905 года была расстреляна демонстрация рабочих под предводительством попа Гапона, идущая к Зимнему дворцу.
Естественно, что после революции 1917 года, большевики стали уделять повышенное внимание благоустройству мест, где жил их «электорат».
В 1924 году, архитектор Л.А. Ильин разработал проект реконструкции Нарвского района. По его плану, центр новой Нарвской заставы должен был формироваться между двух площадей, соединенных между собой улицей.
Результатом реализации этих планов стало превращения района Нарвской заставы в своеобразный заповедник конструктивизма. Здесь был построен ДК им. Горького, первое крупное сооружение постреволюционного Ленинграда. В стиле конструктивизма были застроены Тракторная и Турбинная улицы, возведены здания Кировского райсовета, Дом технической учебы и многие другие объекты, превратившие окрестности Нарвских ворот в настоящий архитектурный музей под открытым небом.
https://www.citywalls.ru/house8210.html
https://www.citywalls.ru/house8207.html
Изящный до вычурности модерн не выдержал испытания суровыми реалиями войны: после 1914 года такие здания почти не строятся. В противовес ему в послевоенной Голландии и Германии возникает (не без влияния американской архитектуры) и повсеместно распространяется жесткий, эпатирующий функционализм. Этот термин опять-таки не прижился в Советской России, а сходные течения получили названия: в Москве рационализм, в Петрограде конструктивизм.
Оба эти направления могут быть отнесены к архитектурному авангарду, отрицающему всякую связь с предшествующими течениями и провозглашающим отказ от классических канонов, упрощение форм, смелое реформирование пространства. Такой поворот как нельзя кстати подходил молодым нигилистам первого послереволюционного времени. К тому же были и экономические причины резкого отказа от модернистской и классической архитектуры: частный заказчик практически исчез, а городской бюджет, едва сводивший концы с концами, был не в состоянии финансировать архитектурные изыски.
Основой новой архитектуры стал функциональный подход, провозглашавший примат функционального содержания здания над его формой: всё должно идти от функциональных задач, стоящих перед архитектором (в этом конструктивизм, возможно, неосознанно, был солидарен с модерном). Это действительно привело к возникновению ряда интересных пластических решений. Проекты зданий отличались лаконичностью форм, геометрической чёткостью, подчёркиванием несущих конструктивных элементов. Стилистика конструктивизма хорошо подходила для новых видов строений: многоквартирных домов-коммун, общественных зданий (домов и дворцов культуры, рабочих клубов, универмагов), учреждений и особенно для промышленных строек.
Появление конструктивизма Конструктивизм принято считать русским (советским) явлением, возникшим после Октябрьской революции в качестве одного из направлений нового, авангардного, пролетарского искусства, хотя, как и любое явление в искусстве, он не ограничивается рамками одной страны. Так, провозвестником этого стиля в архитектуре явилась ещё Эйфелева башня, сочетающая в себе элементы как модерна, так и конструктивизма Как писал В. В. Маяковский в своём очерке о французской живописи: «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства — конструктивизм…»
Как же возникло это принципиально новое направление?
В условиях непрекращающегося поиска новых форм, подразумевавшем забвение всего «старого», новаторы провозглашали отказ от «искусства ради искусства». Отныне искусство должно было служить производству.Большинство тех, кто впоследствии примкнул к течению конструктивистов, были идеологами так называемого «производственного искусства». Они призывали художников «сознательно творить полезные вещи» и мечтали о новом гармоничном человеке, пользующемся удобными вещами и живущем в благоустроенном городе.Так, один из теоретиков «производственного искусства» Б.Арватов писал, что «…Будут не изображать красивое тело, а воспитывать настоящего живого гармоничного человека; не рисовать лес, а выращивать парки и сады; не украшать стены картинами, а окрашивать эти стены…»«Производственное искусство» не стало более чем концепцией, однако, термин конструктивизм был произнесён именно теоретиками этого направления (в их выступлениях и брошюрах постоянно встречались также слова «конструкция», «конструктивный», «конструирование пространства»).Помимо вышеуказанного направления на становление конструктивизма оказали огромное влияние футуризм, супрематизм, кубизм, пуризм и другие новаторские течения 1910-х годов, однако социально обусловленной основой стало именно «производственное искусство» с его непосредственным обращением к текущим российским реалиям 1920-х.
Ещё в ту пору, когда конструктивизм, рационализм и прочие новаторские течения были господствующими, им уже противостояли стойкие «консерваторы». Они отстаивали своё право говорить языком традиционных форм, берущих начало в античной Греции, Риме, в шедеврах Палладио и Пиранези, Растрелли и БаженоваНаиболее известны среди них ленинградский мастер Иван Фомин с его «красной дорикой» и московский архитектор Иван Жолтовский, поклонник Ренессанса.В начале 1930-х годов в значительной степени изменилась политическая ситуация в стране, а, следовательно, и в искусстве. Новаторские и авангардные течения сначала подвергались резкой критике, а потом и вовсе оказались под запретом, как буржуазные. Как написал конструктивист М.Гинзбург, каждой эпохе соответствует свой стиль искусства.
На смену романтично-утопическому, строгому и революционному аскетизму пришли пышные формы тоталитарного барокко и надменная избыточность сталинского неоклассицизма. Странным представляется следующий факт — в СССР велась борьба с «прямыми углами», с «буржуазным формализмом», с «леонидовщиной», а дворцы во вкусе Людовика XIV стали считаться вполне пролетарскими.
В связи со строительством Центросоюза Ле Корбюзье неоднократно приезжал в Москву — в 1928, 1929, 1930 годах. Встречался с Таировым, Мейерхольдом, Эйзенштейном, восхищался творческой атмосферой, царившей в стране в то время, и особенно достижениями советского архитектурного авангарда — братьев Весниных, Моисея Гинзбурга, Константина Мельникова. Завязал дружескую переписку с А. Весниным. Участвовал в международном конкурсе на здание Дворца Советов для Москвы (1931), для которого сделал чрезвычайно смелый, новаторский по замыслу проект.