слабости, привязанности, симпатии. Не нарушая главного, они живут обычной земной
жизнью, в которой есть правила и есть исключения из них».
Он зашел в комнату, и она сразу почувствовала его терпкий мужской запах. Запах
взрослого волка. Девушка неспешно обернулась и поглядела на мужчину:
- Здравствуй, Крейк.
- Здравствуй, Сайли, - поздоровался он.
Крейк был высоким, статным с широкой грудью и развитой мускулатурой, даже в этом
он отличался от брата. Не то, что бы Райли был ниже, или слабее, просто его тело было
более утонченным, более гибким, как и характер. Если старший брат, почти всегда улыбался,
то от младшего улыбки было не дождаться. Рейн был дружелюбным и общительным, Крейк
сдержанным и молчаливым. Старший брат всегда любил шумных друзей, легко заводил
новые знакомства и был душой любой компании со своими весёлыми шутками и
заразительной улыбкой. Крейк любил тишину, в число его близких друзей входило пару
человек, а остальных он держал на расстоянии. Он не был угрюм или замкнут, просто не был
многословен и всегда предпочитал слову дело. Братья были близки, хотя их редко видели
вместе, но каждый из них знал, что в любой момент другой бросит всё, что бы прийти на
помощь. Что касается привлекательности отпрысков Гродвольнов, то они оба были
притягательны для женщин. Старший своей открытостью, обаянием и копной пшеничных
вьющихся волос, младший сдержанностью, молчаливой таинственностью и мягкими
прядями цвета вороньего крыла. Оба волка были красивыми сильными мужчинами, которые
умело, справлялись с возложенной на них миссией наследников могущественного клана. И
не было более разных братьев, не по характеру, не по внешности.
Крейк всегда пугал Сайли. Если глядя на Рейна, она видела беззаботного молодого
парня, то Крейка иначе, как взрослым мужчиной (про себя) она не называла. И ей всегда
приходилось напоминать себе, что Рейн старше, пусть и на пару минут. Правда, девушка
видела младшего брата своего жениха нечасто, да и то почти всегда мельком, конечно ни
тогда когда Гродвольны устраивали званные семейные обеды, на которых в последнее
полгода она всегда присутствовала, как будущий член семьи.
Вот и сейчас Крейк пугал её, своей молчаливостью и суровостью. Сайли попыталась
взять себя в руки, подавить панику, велевшую ей немедленно вскочить и убежать. Мужчина
посмотрел на неё, а потом его глаза сузились и он шагнул к девушке. Сайли непроизвольно
немного отшатнулась. Крейк сжал кулаки и отвел от неё глаза.
Все молчали, понимая, что только что произошло. Сайли знала, что мужчины, а точнее
их внутренние волки почуяли её страх и неуверенность. И тот, кому она должна была
достаться, сильнее всего. Его внутренний волк взбунтовался, реагируя на её панику, и
захотел тут же подчинить девушку, заявить права на свою территорию. Но сдержался. Сайли
была рада, что Крейк может контролировать своего волка. Она опустила глаза и устыдилась
своей несдержанности, подумав, что ему тоже нелегко, как и ей. Ведь девушка почти ничего
о нем не знала, возможно, он был влюблён, а значит, ему пришлось отказаться от своей
любви.
- Мы подумали, что вам нужно провести эти два дня вместе, что бы лучше друг друга
узнать перед церемонией, - сказал Гордон, нарушая затянувшуюся паузу.
Девушка сжала руки, только так выражая своё несогласие.
- Я думаю отец, в этом нет необходимости. У нас вся жизнь впереди, что бы узнать друг
друга, - сказал Крейк, не глядя на Сайли.
Девушке вдруг стало обидно, что он не хочет побыть с ней до свадьбы. Теперь она точно
уверилась, что у мужчины есть возлюбленная, с которой он и хочет провести два дня, перед
тем как навсегда связаться с той которую не желает. Связаться с ней. Но она погасила в себе
это чувство, пусть хоть один из нас будет счастлив эти два дня.
- Да, Альфа, - поддержала девушка Крейка. – К тому же перед церемонией у нас будет
много других дел.
- И всё равно, вы должны видеться до церемонии, хотя бы по три часа в день, -
настаивал Альфа.
Девушка не хотела, что бы её навязывали ему, а эти три часа Крейк отрывал от своей
возлюбленной, но спорить не стала. Зная Гордона, лучше пойти на компромисс, который он
предлагает, иначе он заберёт и его.
- Хорошо, - согласно кивнула она. – Мы условимся о встречах и времени, что бы обоим
было удобно.
- Вот и договорились, - слегка улыбнувшись, сказал Гордон. – А пока, до обряда
погребения побудьте вместе, будем считать это первые три часа.
Мужчины вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.
«Зачем они закрыли дверь?» запаниковала девушка. Но Крейк и не думал к ней
подходить. Мужчина подошел к камину, где недавно стояли их отцы и, взяв кочергу,
пошевелил горящие поленья. Девушка судорожно придумывала, тему для разговора и не
нашла ничего лучшего чем спросить, как умер Рейн. Ведь никто так ей и не сказал, как это
случилось. Не отходя от камина и не глядя на Сайли, мужчина ответил:
- Он с друзьями бегал по склону возле Косого обрыва. Он сорвался вниз.
Девушка прикрыла глаза и вспомнила, как утром, говоря с ней по телефону, Рейн
обмолвился, что днем собирается туда, а вечером отвезёт её в кино.
- Он был в волчьем обличье?
- Да.
«Тогда как он мог сорваться? Волки были очень проворные и быстрые. Может что-то
отвлекло его, или кто-то?»
- Его друзья не учуяли запаха кого-то постороннего, - ответил Крейк на её
невысказанный вопрос. – И волки, что были с ним, верные и надёжные члены нашей стаи.
- Я не ставила это под сомнение, - тихо оправдалась Сайли.
- Он умер по роковой случайности, его не убили. Но если я узнаю, что это не так…
Мужчина не договорил, но Сайли испугалась неприкрытой ярости и угрозы звучащей в
его голосе. Этот мужчина очень опасен, всегда был таким – безжалостным и опасным. Но
опасен ли он для неё?
- Похоже, тебя лучше ни злить, - прошептала она и попробовала пошутить: - Я запомню
это, и постараюсь никогда не спалить твой ужин.
Крейк отложил кочергу и посмотрел на неё. Он не улыбался:
- Ты умеешь готовить?
- Немного, - прошептала девушка, запоминая, что шуток он не понимает. – Но думаю не
лучше вашего повара.
- Да, Матисса готовит отменно и вряд ли пустит тебя на свою кухню. Но мы можем
устроить соревнования с дегустацией независимого жюри, и победитель получит
холодильник и прилегающею к нему территорию.
«Значит, всё-таки умеешь шутить» с облегчением подумала девушка и легко ему
улыбнулась:
- Мне нужен только холодильник, пусть остальное оставит себе.
Он и теперь не улыбнулся, только глаза подобрели.
- Не бойся меня, Сайли, - неожиданно сказал мужчина. – Я не причиню тебя зла или
боли, намеренно. Есть только две вещи, которые я не переношу: обмана и предательства. Но
мне кажется, ты не способна на них, не способна обмануть или предать по злому умыслу.
Все остальное я прошу, даже самую страшную правду, если ты честно признаешься в
содеянном.
Сайли смотрела на сильного мужчину, который способен покалечить или даже убить.
Его самого боялись многие волки, а его гнева все. Он был безжалостным, как и его отец, но
и справедливым, как и все Гродвольны. И этот суровый мужчина станет её мужем, её
волком, её любовником. Она боялась этого. Боялась его. Но знала, что он не обидит её и не
причинит зла, что с ним, она всегда будет в безопасности. Больше никто не посмеет
смеяться над ней или косо смотреть, когда она станет его парой. Но будет ли он заботливым,
ласковым, понимающим? Будет ли гордиться, как Рейн, что она стала его женой? Будет ли
любить её? Сможет ли полюбить? А она его? Не будет ли это предательством Рейна, если
она попробует полюбить его брата? И нужна ли этому сильному мужчине её любовь? Рейну
была нужна, он не скрывал этого. Но Крейк не Рейн, и никогда не нужно об этом забывать.
- Я запомнила, - сказала девушка, - никого обмана и предательства. Думаю я могу того
же ждать и от тебя?
- Да, - был его лаконичный ответ.
После небольшой паузы Сайли сказала:
- Я постараюсь быть тебе хорошей женой.
- А я тебе, хорошим мужем.
Их слова стали своеобразной клятвой, хотя и не были произнесены на церемонии
связывания.
«Хорошей женой? Только я не знаю, какую жену ты будешь считать хорошей».
Когда Сайли и Крейк вышли из дома, стая семьи Гродвольнов собралась во дворе и за
его пределами, даже большой двор не смог вместить всех. Люди тихо переговаривались,
держа в руках свечи, которые они зажигали от соседних горящих свечей. Легкое свечение
быстро распространялось в темноте ночи. И скоро весь двор заполнили мерцающие огоньки
горящих свечей.
Глава клана вышел на крыльцо дома в сопровождении жены и младших сыновей,
которых, не считая Крейка, было трое. Гордон не стал ничего говорить, а только пошёл
сквозь расступающеюся толпу в сторону леса. Его семья двинулась за ним, и Сайли
пришлось идти за Крейком, что должно было подчеркнуть её статус. Ей казалось, что
присутствующие люди осуждают её, за то, что она так быстро согласилась стать невестой
другого брата, пока труп первого не успел даже остынуть. Она хотела сейчас быть возле
Бренда, её брат сказал бы какую-нибудь нелепую шутку, и она бы немного успокоилась. Но
оглядываться и искать его в толпе, было еще страшнее, вдруг она наткнётся на чей-нибудь
взгляд, выражающий открытое презрение. Поэтому девушка смотрела только вперед, в спину
своего нового жениха, и заглушала любые мысли страха и неуверенности, которые могли
опозорить её семью и стаю.
Молчаливая процессия шла через лес, и Сайли постаралась думать о том, как бы ни
упасть, зацепившись за корни деревьев. Она похвалила себя, и свою настойчивость в выборе
обуви – легких балетках на плоской подошве – мать настаивала на неустойчивых туфлях, на
высоких каблуках. А потом Сайли начала думать о платье, к подолу которого, наверняка,
пристанут жухлые травинки и песчаная пыль. И, кажется, это помогло, девушка отвлеклась
от невесёлых мыслей, но они сразу вернулись, как только процессия вышла на опушку леса, к
большому валуну.
Это был погребальный камень, на котором сжигали погибших волков. Сейчас на нем на
куче аккуратно сложенных еловых веток лежало тела Рейна. Сайли зажмурила глаза.
«Не смотри! Не смотри!».
Люди стали выходить из леса и окружать погребальный камень, заполняя всю поляну
светом свечей. Они больше не говорили, только ближе подходили друг к другу, образуя
собою большие круги вокруг камня.
Сайли не выдержала и открыла глаза, но дальше спины Крейка смотреть не стала.
«Я запомню тебя живым», думала девушка, повторяя это как заклинание. А потом не
выдержала и посмотрела в сторону камня, привстать на цыпочки и выглядывая из-за плеча
мужчины. Она смотрела всего секунду, но в память навечно врезалось бледное,
умиротворенное лицо Рейна, которое казалось и в смерти немного улыбалось. Сайли снова
спряталась за спину Крейка, и подумала, что правильно сделала, посмотрев на тело Рейна –
теперь она точно знает, что его больше нет.
Церемония погребения началась. Гордон произнес короткую речь о своем сыне и его
безвременной кончине, которая доказывает ценность каждого мгновения жизни. А потом
первый круг людей начал сходиться и огоньки со свечей начали перебегать на еловые ветки,
на которых лежало тело Рейна. Семья умершего, по традиции не могла поджигать
погребальный костёр, поэтому Гродвольны остались стоять на месте, и Сайли была рада
этому. Еловые ветки начали разгораться, потрескивая в тишине ночи, и девушке показалось,
что это трещит её душа, разрываясь от скорби. Она снова зажмурила глаза и качнулась
вперёд, неосознанно прислоняясь к мощной спине перед собой. А затем положила на спину
руки и уткнулась в неё лбом, черпая силы, от мужчины, стоявшего перед ней.
Крейку показалось, что его сердце пропустило удар, когда девушка прислонилась к
нему. А когда она, положив на его спину руки, уткнула в него лицо, сердце снова начало
биться, только теперь в два раза быстрее.
Он помнил день, когда влюбился в неё.
Когда Крейк от брата узнал, что тому предстоит жениться на незнакомой девушке из
другой стаи, соединив тем самым два рода, он порадовался, что родился вторым. Он не
завидовал Рейну, в его старшинстве. Никогда старший брат не уменьшал достоинства
младшего, не пытался руководить им или поучать. В серьезных делах, они всегда были на
равных, всегда советовались друг с другом и сообща принимали решения. Но Рейн
любивший повеселиться не раз отшучивался по поводу двух минут, в которые он стал
старшим, а Крейк младшим. И эти шутки, не имевшие ни грамма злости, раздражали Крейна
до безумия. Рейн, знавший это, часто их использовал, что бы тем самым отвлечь брата от
грустных мыслей, или плохого настроения. Но когда, Рейн, после разговора с отцом, сказал
брату о своей предстоящей женитьбе, о своем долге старшего сына, Крейк, грустно
улыбнувшись, заметил, что теперь те самые две минуты сыграли не в пользу Рейна.
Он сочувствовал брату: тому нужно было вступить в династический брак без любви,
навсегда соединившись с незнакомой девушкой. Тогда он даже согласился помочь брату в
его безумной идеи разыграть знакомство с невестой, в стиле кровавого экшена. Крейк
ударил Рейна, и у того пошла кровь, которая должна была впечатлить девушку, во что сам
Крейк мало верил. Но ему было любопытно, чем закончится нелепый план брата, и он
остался поблизости, наблюдая за происходящим из укрытия большого дерева.
Сначала Крейк услышал несильный аромат молодой волчицы, а потом увидел её саму.
Девушка была не высокой со стройной фигурой, которую облегали узкие джинсы и длинная
майка-блуза приятного травяного цвета. Крейк тогда подумал, что этот цвет очень идет её
распушенным русым волосам, в которых поблёскивали рыжие искры. Она шла легкой
походкой, приближаясь к месту роковой встречи, и думала о чем-то приятном. Девушка
поняла, что не одна, только когда окровавленный Рейн перерезал ей путь, выйдя из-за угла.
Почему не почуяла запах крови еще издалека? А потом Крейк смог хорошо рассмотреть её
лицо, пока старший брат разыгрывал своё представления. Она была милой, не обладала
яркой красотой, но светилась именно своей, особенной. Красивые зелёные глаза, чуть
вздернутый носик, разовые губы. Тогда ему особенно понравилась её красивая длинная шея,
с которой она сняла шелковый шарф и протянула Рейну, что бы тот остановил кровь. Крейк
порадовался за брата, девушка показалось очень милой, и совсем не походила на
избалованную дочь могущественного Альфа-вожака.
Молодые люди начали встречаться, но Крейк редко видел Сайли. Они и до этого не
часто проводили время со старшим братом (Крейк всегда был более близким с братом
Алленом, который родился через год после двойни), а теперь с появлением в жизни Рейна
милой невесты и подавно.
Все случилось на званом ужине их семьи, на котором отец представил Сайли, как
невесту старшего сына, как будто до сегодняшнего ужина об этом никто не знал. Гордон не
часто устраивает подобные сборища, но когда делает это, всё должно было быть на высшем
уровне. На таких обедах они всегда садились за стол согласно этикету: глава семьи во главе
стола, его жена напротив, старший сын по правую руку, а Крейка, всегда сидевшего по левую
руку, подвинули, что бы усадить на его место невесту Рейна. Мужчине пришлось сесть возле
неё, от чего вся левая половина стола сдвинулась. Аллен, оказавшийся теперь напротив
Крейка, тогда еще пошутил, что теперь сидевших на левой стороне стола «понизили». На что
Сайли, от которой все присутствующие чувствовали сдерживаемые волны беспокойства,
ответила, что обязательно попросит свою кузину разбить себе коленку и подловить Крейка,
после чего правую сторону стола тоже «понизят». Все рассмеялись, и атмосфера перестала
быть такое напряженной. Для всех кроме самого Крейка.
Весь вечер он сидел слишком близко к ней и слишком остро чувствовал приятный
аромат юной волчицы, слышал её нежный веселый голос, а иногда кожа мужчины
покрывалась мурашками, когда Сайли случайно касалось его рукой. Он узнал, что девушка
не только милая, она была остроумной, начитанной, правдивой, не боялась казаться
смешной. Она краснела, когда слышала комплименты, или когда ловила на себе страстные
взгляды Рейна. И она боялась его, Крейка. Он мог сказать это на двести процентов. Он
чувствовал её страх, совсем незаметный, скрытый, но от этого не менее острый. И это
сделало своё дело. Все в нем взбунтовалось, все хотело доказать девушке, что его не нужно
бояться, что он не обидит её, не причинит зла. И он захотел обладать ей, что бы доказать
это. Но он не мог. Не мог получить невесту брата. А потом, под конец вечера, когда шёл
какой-то отстраненный разговор, который он не слушал, пытаясь справиться с накатившими
чувствами, её рука легко коснулась его руки, лежавшей на столе. Он, подняв глаза,
встретился с её взглядом. «Вы, правда, не сердитесь, что я села на ваше место? Я могу
попросить вашего отца вернуть его вам», - сказала девушка с тревогой в глазах. И тогда он
понял, что пропал. Он понял, что влюбился в неё. Влюбился в невесту брата.
После того ужина он стал её избегать.
А сегодня, по роковой, нелепой, ужасной случайности, он получил её, получил невесту
умершего брата. Мужчина не был впечатлительной девицей, и не линчевал себя за, то, что
хотел женщину брата, и тому пришлось умереть, что бы его желание исполнилось. Никто не
виноват в смерти Рейна, даже сам Рейн, со своим несдержанным нравом экстремала,
который толкал его на безумные поступки. Просто так случилось. Брата больше нет. А его
милая невеста прижимается к Крейку, в неосознанном поиске спасения. Он тоже не особо
хотел смотреть, как горит его брат, но он был взрослым волком, а она - юной самкой,
потерявшейся во взрослом мире. Как ему хотелось обернуться и крепко обнять её, спасая в
тепле своих рук. Но он не мог этого сделать, и не потому, что его волновала мнение других,
или от того, что тогда её сочтут слабой. Он боялся, что она отстранится, не захочет его
утешений, как отстранилась недавно в гостиной, испытав панику при его появлении. Он
знал, что так произойдет и сейчас, и поэтому не двигался с места.
Погребальный костёр начал разгораться сильнее, и теперь пламя закрывало тело
умершего волка от печальных глаз стаи. Все любили весельчака Рейна, который умел быть
серьезным в нужный момент. И по традиции волки стали гасить свечи и обращаться, чтобы
простится с ушедшим печальным воем.
Сайли знала, что этот ужасный момент настанет, но до последней минуты как
маленькая верила, что этого по чудесной случайности не произойдет. Чуда не случилась, все
начали обращаться в волков. Она зажмурила глаза и сильно вцепилась в плечи Крейка,
теснее прижавшись к нему. А потом начала тихо просить, сама не понимая, что обращается
к нему и просит о том, о чём не должна была:
- Не обращайся, не обращайся, пожалуйста, не обращайся, - как заклинание повторяла
она. – Не обращайся, не оставляй меня одну.
Крейк не сразу расслышал, о чем она шепчет, хотя волки обладали очень острым
слухом. Когда до него дошел смысл её слов, у него сжалось сердце, столько нескрываемой
боли и ужаса в нем было. И тогда, не выдержав, он завёл руку назад и, ухватив её за плечо,
потянул к себе, прижимая к груди, спиной к костру. Девушка тут же уткнулась носом в его
шею, а он обнял её руками, заключив в долгожданные объятия.
- Я не стану обращаться, - пообещал он, вдыхая свежий аромат её волос. – «И никогда не
оставлю тебя одну», - мысленно добавил он.
Девушка чуть расслабилась, и он скорее угадал, чем услышал её «Спасибо».
Глава 3.
«Обращение для волка, как воздух для человека. Он начинает обращаться, когда
достигает половой зрелости, лет в пятнадцать–шестнадцать, хотя после этого, еще не
может заводить себе пару, а должен научиться контролировать своего зверя. Это время,
когда все чувства обостряются, инстинкты заглушают разум, и мир кажется бескрайним
и прекрасным. Внутренний волк, дремавший в теле, выходит на свободу, что бы расти,
изучать, взрослеть. Это самое волнительное время в жизни каждого волка, конечно, если
оно наступает.
Некоторые так и не обращаются. По разным причинам: плохая наследственность,
детская травма, страх, самки могут, не обращается в ожидании самца, который пробудит
её волчицу. Но все это не является оправданием для других волков, которые не терпят
слабости. Как гласит шестой закон: «Сильный, доказав право быть им, правит слабым». А
если ты не обращаешься ты слабый и доказывать ничего не нужно. Волка, конечно, не
изгоняют из стаи (такого закона нет), но и её полноценным членом он не является. Так
ненужный придаток.
Я была этим придатком. Но благодаря древней крови, которая текла в моих венах, и
кулакам Бренда, которые он часто заменял зубами, меня не трогали. Но и за волка не
считали».
Утром, когда солнце было уже высоко, Сайли, наконец, заставила себя открыть глаза и
больше их не закрывать. До восхода солнца она спала мёртвым сном, а после того как
красный диск поднялся из-за горизонта, спала урывками, просыпаясь и снова погружаясь в
тревожный сон. Ей снились оборотни, и погребальные костры, на которых горели
незнакомые волки. Все вокруг обращались и с укором смотрели на неё, ждали, пока и она
сделает это. И она обернулась и тоже завыла со всеми в прощальной симфонии.
Девушка очень любила сны, в которых обращалась в волка. В них она могла быстро
мчаться по лесу, качаться в пахучей траве, прыгать через обрывы, зависая в воздухе, могла
быть свободной. Всегда после таких снов, она хотела продлить прекрасные мгновения, и,
закрывая глаза, придумывала их продолжения. И сегодня, она тоже по привычке сделала
это, но вместо того, что бы придумать финал сна, вспомнила вчерашнюю ночь.
Они стояли с Крейком посреди стаи в человеческом обличье, пока люди вокруг них
превращались в волков. Когда благодаря его защитным объятиям Сайли немного
успокоилась, она осознала, что просит от мужчины слишком многого. Нельзя из-за своей
трусости остаться единственным не обращенным волком, просить и его об этом. Он должен,
как положено по традиции, попрощаться со своим братом. Девушка, наконец, решилась не
быть эгоистичной и попробовала, немного, отодвинуться от него. Но Крейк не отпустил её, и
только ласково прошептал:
- Всё хорошо. Никто тебя не обидит.
Девушка про себя улыбнулась его словам, конечно, никто её не обидит, с таким то
покровителем.
- Ты должен попрощаться с братом, - тихо прошептала Сайли.
- Я уже простился с ним, - ответил мужчина.
Девушка больше не нашла в себе силы быть самоотверженной и настаивать. Возможно,
в стаи семьи Гродвольнов все уже знали, что будущая жена сына вожака не умеет принимать
волчье обличье, но проверять ей не хотелось. Хотя то, что они вдвоем с Крейком не
обернулись, вызовет вопросы. Но они не были вдвоём. Когда церемония закончилась, и
волки стали расходится, Сайли увидела, что еще пару оборотней не поменяло своё обличье
на волчье, и её сердце сжалось, от осознания, что все эти люди, сделали это ради неё.
Её брат Бренд, которого она мысленно призывала всю церемонию, стаял напротив них,
а рядом её мать, которая тоже осталось человеком. Как и младшие братья Крейка стоявшие
рядом со своей матерью Полаей, которая немигающим взглядом смотрела на догорающий
костер. Но самым невероятным для девушки, было увидеть Гордона и своего отца, которые
тоже остались людьми, они стояли рядом. И глядя на сильного вожака стаи Гродвольно,
девушка вдруг осознала, что и он нуждается в поддержке, которую ему незримо оказывал его
друг Маркос. Вся её семья, и та в которой она родилась, и та, под крышу которой в скором
времени войдет, не обернулась в волков. Они не могли дать в обиду члена своей семьи, и
Сайли как никогда раньше, почувствовала свою принадлежность к этим сильным кланам.
Вставать не хотелось, но валяться в постели и дальше было нельзя. Скоро кто-нибудь из
членов её семьи потеряет терпение и придет в её спальню проверить, не перерезала ли она
себе вены.
«Глупо. Если бы перерезала, все бы уже давно сбежались на запах крови», подумала
девушка. И как по команде в дверь постучали, и на пороге появилась её подруга Кэт.
- Привет, соня, - сказала она и вошла в спальню, прикрыв за собою дверь.
Кэтрин тоже была оборотнем из их стаи (с очень странным именем для волка), девушка
была на год младше Сайли. Они познакомились недавно, но уже стали лучшими подругами,
которые многим делились и понимали друг друга с полуслова. Кэтрин, как и все, обращалась
в волка, но в отличие от других не смотрела на Сайли свысока. В недолгой жизни она уже
успела испытать на своей шкуре презрение, и поэтому не о ком не судила, по словам других,
сама принимала решения, достоин человек уважения или нет, когда лучше его узнавала. Кэт
была красивой и милой, добродушной и весёлой, она всегда искала в жизни позитив, хотя
сама до недавнего времени, мало его видела.
Семья Кэтрин год назад вступила в стаю, семьи Обергвайнов, они переехали из другой
страны. Стая, в которой они раньше жили, была слишком пуританских взглядов и не
одобряла профессии отца Кэт – он был врачом, человеческим доктором, оборотням врач не
часто нужен. После пары намёков и нескольких открытых стычек, отец Кэт принял решение
найти клан с более прогрессивными взглядами и ушёл из прежней стаи. Маркос Обергвайн
принял семью доктора и никогда в последствии не пожалел о том, что эти честные люди
стали частью его клана.
- Что, моя семья вызвала скорую помощью? – спросила Сайли, намекая на то, что Кэт
могла помочь ей отвлечься от грустных мыслей.
- Да, - ответила девушка, скидывая туфли и усаживаясь к Сайли на постель. – Доктор
Кэтрин, к вашим услугам мисс… Как ты? – помолчав, тихо спросила девушка и тут же сама
ответила: - Конечно, глупый вопрос, прости.
- Ничего. Ты здесь и мне уже намного лучше.
- Врунишка, - сказала Кэт, и обняла подругу. – Все будет хорошо, вот увидишь.
Это были любимые слова Кэтрин, и она всегда говорила их с такой убеждённостью, что
Сайли верила – так и будет. Девушки, молча, прислонились к спинке кровати, зачем
говорить, если и так всё понятно.
- Ты с ним уже виделась, говорила? – спросила Кэт про Крейка, первой нарушив
молчание.
- Да, вчера, перед погребальной церемонией.
- И как…Все так же жутко?
- Не знаю, - честно призналась Сайли. Она часто рассказывала подруге, что испытывала
какой-то неоправданно жуткий страх и волнение, когда видела Крейка. – Я все так же его
боюсь, но теперь, понимая, что мне всё равно никуда от него не деться, очень стараюсь
побороть, заглушить неприятные чувства. Теперь мне ещё больше неловко, от того, что он
чувствует мой страх. Он станет моим мужем через два дня и это неизбежно, я должна
принять это и побороть чувства, которые могут превратить нашу жизнь в мучения.
- Можно убежать, - тихо протянула Кэт.
Сайли грустно улыбнулась:
- Хорошо, что тебя не слышит мой отец, иначе от твоих услуг «скорой помощи»
навсегда откажутся… Я согласилась, стать его женой, дала слова. Я не нарушу своего слова.
Я даже пообещала быть ему хорошей женой.
- А это зачем?! Может если бы ты была ему плохой женой, он бы сам покончил с
жизнью, и ты бы стала свободной.
От слов Кэт, о лишение жизни, даже в шутку, Сайли стало плохо. Подруга сразу
почувствовала это:
- Ну, что я за напасть! Болтаю всякий вздор. Прости. И вообще давай вставать, у нас еще
много дел. Пусть сейчас ты совсем не горишь желанием выйти замуж, но все равно все
должно быть на высоте. Ты будешь самой красивой невестой за всю историю, пусть не самой