- Расскажите, пожалуйста, об этапах воспитания детей в воцерковляющейся семье. Ведь сегодняшнее воспитание детей в церковном духе тяжелым бременем ложится на плечи родителей. Как избежать перегибов? Почему у детей из верующих семей можно наблюдать такое резкое отторжение от веры и церкви?
- Верующие родители (по нраву верующие, а не просто по сознанию и способности произносить молитву и ходить на службы) воспитывают ребенка мягко, без надрыва и излишней эмоциональности.
Часто приходится слышать, что дети верующих семей очень сильно отличаются от неверующих, кстати сказать, в худшую сторону.
Дело в том, что ребенок должен пройти все этапы становления как полноценный человек втелесном, душевном и духовном своем достоянии, а значит, тело, душа и дух ребенка должны получить свое окормление, свой образ, т.е. образ хождения, поступка, поведения. Ребенок, получая этот образ, напечатлевается и навыкает в нем. Этот образ потом и является хранителем ребенка в определенной манере поступков, действий души и духа.
Допустим, ребенок живет в семье неверующих родителей. Это значит, что дух его не получил должного окормления, он остался связанным узами греха. И, связанный этими узами, он получает от них ясный и четкий навык действия ко греху. Поэтому такому ребенку будет свойственен дух гордости, упрямства, каприза, обидчивости, жадности, дух брани и прочие разные негативные проявления. Такой ребенок будет проявлять все это с великой силой и властью, вплоть до того, что впоследствии и родителей своих в этих проявлениях перещеголяет.
Душа тоже должна получить свое окормление, получить душевный образ. Душевный образ - это и есть те самые чувства, которыми исполняется душа, и которыми мы относимся друг ко другу. Например, великодушие. Его можно описать словами, можно даже дать ему определение, но это ничто по сравнению с тем, когда вы реально встретите, услышите, почувствуете на себе чье-то великодушие, чье-то умиление, благодарность и радость, полноту жизни, которая исходит от великодушного человека, свободу и простоту жизни. Такой свободы и простоты, как с великодушным человеком, ни с кем другим не обретешь.
Или совсем другое. Например, душевная скупость. Вы нуждаетесь в утешении, а человек даже слова-то утешающего произнести не может. Он сидит, смотрит на вас и ничего не говорит. Вы уже всего себя раскрыли, всю боль и обиду свою рассказали, а он вдруг возьми и скажи какие-то несуразные слова, не от сердца, а от сознания идущие и ни в чем не помогающие, душевно вас не утешающие. И вы явно слышите: собеседник ничего не дал вашей душе.
А милосердный буквально одну коротенькую фразу скажет или же шутку какую, и у человека все растаяло. Откуда у него эта шутка? Из сознания? - Нет. Она родилась из сердца его милосердного, потому что утешительное слово рождает душа, а значит, сердце. Правда, слово может извлекаться и из сознания. Но слова, извлеченные из сознания, и слова, рожденные из души, - совершенно разные слова.
Родители, имеющие душевный образ, душевную полноту отношений друг с другом и с ребенком, научают его благоприятному и благодатному обращению с людьми. Трагедия сегодняшних взрослых такова: мы почти не имеем образа добродетельного обращения друг с другом, потому что мы уже - третье и четвертое поколение, возросшее в неверии, пребывающее в сильнейшем оскудении духа и поэтому утратившее те удивительные дарования, добродетели, которыми Господь наделяет всякого церковного человека. И так как мы с вами только новоначальные, то нам еще очень далеко до нрава Христова, поэтому мы пребываем в своенравии. Получается, что сегодняшний верующий родитель передает (на душевном уровне) своему церковному ребенку свой падший нрав, и дитя запечатлевает его.
Если при этом его водят ко Причастию, дух младенца окормляется Причастием, а душа через какое-то время восстает против этого же Таинства. И только первый час, может быть, полчаса после Причастия ребенок умиротворяется силою и властию Господнего участия, а потом его вдруг начинает что-то терзать. Дух его, связанный грехами, вступает в согласие с падшим устроением души и восстает безнравием. В то же время в дни, когда ребенок не причащается, он с такой силой не бесчинствует. В целом его поведение имеет более-менее умиротворенный характер. Он чуть-чуть упрямится, чуть-чуть злится, чуть-чуть капризничает, но все-таки остается управляемым. Таковы все неверующие и нецерковные дети.
Верующий ребенок, напротив, получив благодать Божию, нередко становится неуправляемым. Особенно сильно это наблюдается там, где родители совершенно не имеют церковного нрава, а исполнены нрава падшего. При таких родителях состояние ребенка чрезвычайно критическое, в результате чего мы видим таких раздерганных детей.
Опираясь на нынешний опыт, могу сказать, что такое постепенное преображение ребенка начинается по достижении родителями образа прощения и оправдания, а значит, и возможности проявления сердечного участия к ребенку, проявления, возрастающего до духовной любви. Одновременно с родительским преображением постепенно изглаживаются и утихают все греховные привычки, капризы их детей.
До 12 лет запечатление родительской неправды бывает настолько ярким и сильным, что ребенок, вступая в подростковый возраст, начинает совершенно противиться всякому духовному действию. Таких детей бывает невозможно привести к Причастию, поднять на молитву, они бегут от Исповеди. Они выискивают любую возможность убежать даже от любимых батюшек. Вглядываясь в эту подростковую неправду, от которой страдает душа ребенка, ищущая по своей природе пробуждения и возрождения, но внутренними обстоятельствами падших запечатлений родителей не может пробиться через них, как порой живой росток не может долго пробиться через асфальт, мы, взрослые, спрашиваем себя: "Чем мы можем помочь ему?" Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим причины возникновения таких состояний у детей.
Первая причина, не по значимости, а по очередности, в которой буду излагать их, - это неправедная жизнь самих родителей до рождения ребенка. Дитя от родителей получает искалеченную грехом душу, поэтому вся предыдущая жизнь родителей становится началом, основанием той неправды, которую ребенок воспринимает еще в материнской утробе. Родившись, он ищет удовлетворения этой неправды. И поскольку родитель рождающий и родитель воспитующий ребенка - один и тот же, с теми же привычками, часто далеко не измененными, ребенок легко и закрепляется во внешних запечатлениях в родительской неправде. Запечатленный образ потом становится движущим началом поступков и действий ребенка. Следовательно, вторая причина - это конкретное поведение взрослого человека, родителя, которое происходит на глазах детей.
Но есть под этим еще более фундаментальная причина, которая порою объясняет не совсем понятные явления в православной семье. Иногда мы видим, что очень хорошие родители имеют совершенно невыносимого ребенка. Вглядываясь в родовую жизнь, мы обнаруживаем, что род не сумел сохранить чистоты, в роду были действия преступления Божьего закона. Этот порок, этот грех не был раскаян и теперь каким-то тайным образом проявляется в ком-то из детей: во внуках, правнуках и праправнуках.
Мы научаем ребенка смирению перед самим собою, перед своими тяжелейшими, труднейшими привычками, с которыми ребенок порой ничего поделать не может. Попытка обвинить или обличить его в неподчинении нам является проявлением еще большей родительской нелюбви к нему и духовной слепоты, при которой он обвиняется в том, что запечатлел от родителей. Крайней несправедливостью будет, когда отец и мать не только обличают, но и ненавидят за то ребенка. "Я в нем вижу отца его и ненавижу его за это".
Терпеть таких родителей - крест ребенка. Душа всякого ребенка находится в оковах неправильных поступков родителей, которые к тому же еще пытаются смирять ребенка и подгонять его под свой собственный образ.
Психологи заметили, что ребенок запечатлевает образ родителя, особенно отца, как прообраз Бога. И если родитель довлеющий, если родитель скручивает ребенка под себя, то и запечатление образа Божия происходит как властное, строгое, подавляющее. Такие дети обычно не прибегают к Богу, они Его боятся, вплоть до мистического чувства страха перед Ним. И если не знать этой закономерности, то всякая попытка насильно привести такого ребенка к Причастию, к другому церковному действию является неправдой, нелюбовью к нему, проявлением слепоты.
Но если такого ребенка потерпеть, если родительский крест понести самим, или если такого ребенка возьмет на воспитание и поведет чуткий педагог, воспитатель, пастырь, то постепенно изглаживается внутренняя надломленность характера, умиротворяется и сам ребенок. Повзрослев, он сам будет искать собственного исправления. А пока важно терпение, прощение и любовь к ребенку, которые становятся главным в душевных отношениях с такими детьми. И детская душа распрямляется, обретает в таких контактах нескоротечную радость.
Добавим еще о телесном воспитании.
Святитель Феофан Затворник говорил, что тело ребенка тоже должно быть воспитано в строгости, суровости. Оно должно быть воспитано для мужественных поступков, для исполнения мужества души. А значит, оно должно быть способно терпеть лишения, что его надо воспитывать в мужестве. А что делают сегодня церковные мамы с папами? Они лелеют своего ребенка, голубят, холят, и в результате получается, что дитя ни к чему телесно не приспособлено. А отсюда малейшее неудобство телу плюс душевная взвинченность, необузданность тут же рождают в нем каприз, упрямство или вообще полное неповиновение родителям, причина которого взращенное тело- и самоугодие ребенка.
Вот, на мой взгляд, основные причины того, почему церковные дети в современных воцерковленных семьях оказываются в более худшем положении, нежели дети нецерковные. Несмотря на это, у нас все же остается упование на милость и благодать Божию, к которой они прибегают. Ребенок все-таки получает Причастие, духовное окормление, и, может быть, этим будет оправдано его столь перевернутое воцерковление. Хотя... не всегда так происходит...