Повести временных лет
Вопрос о времени написания и редакциях
Гипотеза Шахматова
«Повесть временных лет» – это принятое в науке название самой древней из известных нам древнерусских летописей. Её составителем большинство исследователей считает монаха Киево-Печерского монастыря Нестора, который завершил свой большой литературно-исторический труд около 1113 г. Однако вариант летописи, созданный самим Нестором (его принято называть первой редакцией летописи), до нас не дошел. Через несколько лет летопись подверглась переработке. В 1116 г. игумен Выдубицкого Михайловского монастыря Сильвестр составляет её вторую редакцию, дошедшую до нас в составе Лаврентьевской XIV века, Раздивиловской XV века и восходящим к ним летописей. В 1118 г. создается еще одна, третья, редакция «Повести временных лет», тоже вошедшая в состав Ипатьевской летописи, датированной концом XIV – началом XV века.
Полное название древнерусского памятника по Лаврентьевскому списку звучит следующим образом: «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве нача первые княжити и откуду русская земля стала есть».
Текст «Повести временных лет» стал известен ученым уже во второй половине XVIII века, и долгое время Нестора считали единственным его автором.
Однако в конце XIX – начале XX века известный лингвист Алексей Александрович Шахматов доказал, что в основу своего труда Нестор положил существовавшие до него летописные записи, правда, существенно дополнив и расширив их. Шахматов установил, что «Повести временных лет» предшествовал так называемый «Начальный свод», появившийся в стенах Киево-Печерского монастыря около 1093–1095 годов. Тексты «Начального свода», не дошедшего до нас в качестве самостоятельного произведения, отразились в новгородском летописании, войдя, в частности, в состав новгородской первой летописи. Кроме текстов «Начального свода» Нестор использовал при работе над своим трудом византийскую «Хронику Георгия Амартола», тексты договоров Руси с Византией, а также местные предания.
Таким образом, труд составителя «Повести временных лет», как и все известные нам древнерусские летописи можно назвать летописным сводом, т. е. результатом сведения воедино предшествующих летописей, документов, других литературных памятников, записанных устных преданий.
Вопрос о существовании русских летописей, предшествовавших «Начальному своду», до сих пор остается одним из наиболее дискуссионных. По этому поводу существует целый ряд гипотез.
Так, А.А. Шахматов относил начало киевского летописания к 1039 г. – времени основания на Руси самостоятельного территориально-административного церковного подразделения метрополии. Летописание в Новгороде, по мысли исследователя. возникло еще раньше ― в 1036 г. В 1050 г. на основании киевской и новгородской летописи возникает древний «Новгородский свод», а в 1073 г. на основании киевских источников монахом Киево-Печерского монастыря Нестором Великим создается так называемый Киево-Печерский свод, ставший затем основой для начального свода 1093–1095 гг.
В свою очередь, Д.С. Лихачев полагал, что учреждение метрополии, во главе которой находились поставляемые в Константинополе митрополиты-греки, не было воспринято на Руси однозначно положительно. Ярослав Мудрый, по всей видимости, добившейся канонизации своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г., продолжал настаивать на официальном прославлении Владимира I Крестителя и Ольги. В 1050 г. Ярослав даже посылает нА Константинополь войска во главе со своим сыном Владимиром. А в 1051 г. на митрополичий престол возводится уроженец Руси ― Иларион. Дмитрий Сергеевич Лихачев полагал, что в условиях этого политического противостояния возникновение русского летописания в окружении первых митрополитов было едва ли возможно. Поэтому составление первых русских летописей исследователь связывал со светской властью.
2. Идейное содержание и композиция
Сохранив идейную направленность предшествующего свода, Нестор стремится всем ходом исторического повествования убедить русских князей покончить с братоубийственными войнами и на первый план выдвигает идею княжеского братолюбия. Под пером Нестора летопись приобретает государственный официальный характер.
«Повесть временных лет» содержит 2 основных идеи: идею независимости Руси и её равенства с другими странами (в описании военных действий) и мысль о единстве Руси, русского княжеского рода, необходимости союза князей и осуждение распрей («Легенда о призвании варяг»). В произведении выделяется несколько основных тем: тема объединения городов, тема военной истории Руси, тема мирной деятельности князей, тема истории принятия христианства, тема города.
«Повесть временных лет» является сводом, и поэтому мы не найдем здесь идей, охватывающих все без исключения годовые статьи. И все же можно выделить несколько моментов, к которым составители «Повести» обращаются вновь и вновь. Целый ряд сведений, включенных в летопись, имеет ярко выраженную антивизантийскую направленность. Мысль о независимости от Византии, после обращения Руси в христианство, вероятно, высказывавшей некоторые претензии не только на церковное руководство, но и на светский вассалитет, по мнению исследователей, была одной из центральных в своде Никона Великого. Именно в пику Византии в русскую летопись могли попасть рассказы о походах на Царьград Игоря, Святослава и особенно Олега, демонстративно повесившего на воротах византийской столицы свой щит.
Описывая любые контакты русских князей с византийцами, летописец более всего озабочен тем, как не уронить авторитет славянских правителей. В любых ситуациях он неизменно изображает их не скромными просителями, но равными партнерами, зачастую превосходящими умом и смекалкой чопорных византийских басилевсов. Например, согласно летописному рассказу, княгиня Ольга, отправившаяся в Царьград, якобы заявила там правящему Константину Багрянородному «аще мя хощеши крестити…», тем самым повернула дело так, как будто не она пришла просить крещения, а именно император очень сильно добивался его.
По композиции это очень интересное произведение. Оно распадается на 2 части: до 850 г.-условная хронология, а затем-погодная. Также были такие статьи, где год стоял, а записи не было. Это означало, что в этот год не произошло ничего значительного, и летописец не считал нужным это записывать. Под одними годом могло быть и несколько крупных повествований. В летопись включены символы: видения, чудеса, знамения, а также послания, поучения. Первая, датированная 852 г., статья связывалась с началом Русской земли. Под 862 г. помещалась легенда о призвании варягов, установление единого предка русских князей Рюрика. Следующий поворотный этап связан в летописи с крещением Руси в 988 г. заключительные статьи рассказывают о княжении Святополка Изяславича. Также композиционное своеобразие «Повести временных лет» проявляется в соединении множества жанров в этом произведении. Отчасти из-за этого под одним годом иногда помещались сообщения разного содержания. Летопись представляла собой свод первичных жанровых образований. Здесь находим и погодную запись-простейшую и древнейшую форму повествования, и летописный рассказ, летописные сказания. Близость летописи к житийной литературе обнаруживается в рассказах о 2-ух варягах-мучениках, об основании Киево-Печерского монастыря и его подвижниках, о перенесении мощей Бориса и Глеба, о преставлении Феодосия Печерского. С жанром надгробных похвальных слов были связаны в летописи некрологические статьи, которые часто содержали словесные портреты умерших исторических деятелей, например, характеристика тмутараканского князя Ростислава, отравленного во время пира византийским воином. Символичны пейзажные зарисовки. Необычные ких восстаний.
Принципы изложения событий повести
Хронологический принцип
Ими осознается великая культурная миссия первых славянских "учителей" и "философов" Кирилла и Мефодия, и в летопись заносятся сведения о деятельности этих великих братьев, связанной с изобретением азбуки "словенской". Наконец, им удается "установить" первую дату — 6636 г. (852 г.) — упоминания в "летописаньи гречьстемь" "Руской земли". Эта дата дает возможность положить "числа по ряду", т. е. приступить к последовательному хронологическому изложению, точнее, расположению материала "по летам" — по годам. А когда они не могут прикрепить к той или иной дате никакого события, то ограничиваются простой фиксацией самой даты (например: "влето 6368", "в лето 6369").А когда они не могут прикрепить к той или иной дате никакого события, то ограничиваются простой фиксацией самой даты (например: "в лето 6368", "в лето 6369"). Хронологический принцип давал широкие возможности свободного обращения с материалом, позволял вносить в летопись новые сказания и повести, исключать старые, если они не соответствовали политическим интересам времени и автора, дополнять летопись записями о событиях последних лет, современником которых был ее составитель.
В результате применения погодного хронологического принципа изложения материала постепенно складывалось представление об истории, как о непрерывной последовательной цепи событий. Хронологическая связь подкреплялась генеалогической, родовой связью, преемственностью правителей Русской земли, начиная от Рюрика, и кончая (в "Повести временных лет") Владимиром Мономахом.
Литературный этикет
Вместе с тем литература этого времени отличалась церемониальностью. Это проявилось достаточно ярко в явлении, которое Д. С. Лихачев назвал литературным этикетом.
Литературный этикет как бы определяет задачи литературы, ее темы, принципы построения сюжетов и, наконец, сами изобразительные средства, выделяя круг наиболее предпочтительных речевых оборотов, образов, метафор.
В основе понятия литературного этикета лежит представление о незыблемом и упорядоченном мире, где для каждого человека существует особый эталон поведения. Литература должна, соответственно, утверждать и демонстрировать этот статичный, нормативный мир. Это значит, что ее предметом по преимуществу должно стать изображение нормативных ситуаций: если пишется летопись, то в центре внимания находятся описания восшествия князя на престол, битв, дипломатических акций, смерти и погребения князя. Причем в этом последнем случае подводится своеобразный итог его жизни, обобщенный в некрологической характеристике. Аналогично в житиях обязательно должно быть рассказано о детстве святого, о его пути к подвижничеству, О его традиционных (именно традиционных, едва ли не обязательных для каждого святого) добродетелях, о творимых им при жизни и по смерти чудесах и т. д.
Этикетность пронизывает летописное повествование, особенно В той его части, которая выдержана в стиле монументального историзма. Летописец отбирает в этих случаях для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. Разумеется, если требовать от стиля и непременного соблюдения неких языковых черт (т. е. собственно стилистических приемов), то иллюстрацией стиля монументального историзма окажется далеко не всякая строка летописи.
Во-первых, потому, что разнообразные явления действительности — а летопись не могла с ней не соотноситься — не укладывались в заранее придуманную схему этикетных ситуаций, и поэтому наиболее яркое проявление этого стиля мы обнаруживаем лишь в описании именно этих ситуаций: в изображении прихода князя «на стол» или выступления его в поход, в описании битв, в некрологических характеристиках и т. д.
Во-вторых, потому, что в летописи наряду со статьями, составленными летописцем в стиле монументального историзма, мы находим и погодные записи, и народные легенды, для которых характерен иной, рассмотренный выше эпический стиль, и бытовые рассказы.
Все в этом рассказе призвано подчеркнуть историческую значительность битвы: и указание на многочисленность войск, и детали, свидетельствующие об ожесточенности битвы, и патетическая концовка — Ярослав торжественно восходит на киевский престол, добытый им в ратном труде и борьбе за «правое дело». Но можно заметить, что перед нами не столько рассказ очевидца о конкретной битве, сколько искусное сочетание традиционных сюжетных мотивов и речевых формул, в которых описывались и другие сражения в той же «Повести временных лет» и последующих летописях: традиционен оборот «сеча зла», традиционна концовка, сообщающая, кто «одолел» и кто «бежал»; обычно для летописного повествования указание на многочисленность войск и даже формулы «яко по удолиям крови тещи» или «утер пот, показав победу и труд велик» встречаются в описаниях других сражений. Словом, перед нами один из образцов этикетного изображения битвы.