КСЕНОФАН
Фрагменты ранних греческих философов. — М., 1989.
А. СВИДЕТЕЛЬСТВА О ЖИЗНИ И УЧЕНИИ
1. ДИОГЕН ЛАЭРТИЙ, IX, 18: Ксенофан Колофонский, сын Дексия или, согласно Аполлодору [FGrH 244 F 68 а], Ортомена. Его хвалит Тимон [фр. 60 D., ср. А 35], который говорит:
И Ксенофана, почти свободного от бреда, бичевателя гомерообмана.
Покинув отечество, он жил в Занкле сицилийской, а также в Катане. Некоторые полагают, что он ни у кого не учился, некоторые — что у Ботона Афинского или, по другим — у Архелая. По словам Сотиона, он был современником Анаксимандра. Писал эпические стихи, элегии и ямбы против Гомера и Гесиода, бичуя сказанное ими о богах. Но и сам в качестве рапсода декламировал собственные стихи. Говорят, что он полемизировало Фалесом и Пифагором [В 7], да и на Эпименида нападал [ср. В 20]. И был он величайшим долгожителем, о чем и сам говорит в одном месте [следует В 8].
(19) Он полагает, что элементов сущего — четыре, а космосов — бесконечное число, но неразличимо сходных. Облака образуются, когда пар под воздействием солнца поднимается наверх и вздымается в окружающее [пространство]. Сущность бога шарообразна и ничуть не схожа с человеком: он весь целиком видит и весь целиком слышит, но не дышит, и всецело — сознание (nous), разум (phronesis) и вечен. Он также первым сказал, что все возникающее подлежит гибели и что душа — дыхание.
Еще он сказал, что большинство хуже ума и что тиранов надо либо пореже посещать, либо почаще услаждать. (20) Когда Эмпедокл сказал ему, что мудреца отыскать невозможно, тот ответил: «Естественно: ведь чтобы узнать мудреца, надо быть им». Сотион (ошибочно) утверждает, что он первым объявил все непостижимым [ср. В 34].
28. ПСЕВДО-АРИСТОТЕЛЬ. О Мелиссе, Ксенофане, Горгии, гл. 3-4:
977а Гл. 3 (1) Если нечто есть, — говорит он, имея в виду бога, — то оно не могло возникнуть. В самом деле, необходимо, чтобы возникшее возникло либо из подобного, либо из неподобного, но ни то, ни другое невозможно, так как: (а) быть порождением подобного подобному подобает не больше, чем породить его (у одинаковых вещей все [свойства] тождественны и они одинаково относятся друг к другу); (б) неподобное не может возникнуть из неподобного.
(2) [Последнее] потому, что если бы из более слабого возникало более сильное, или из меньшего — большее, или из худшего — лучшее, или же, наоборот, из лучшего — худшее, то тогда сущее возникло бы из не-сущего, что невозможно. Стало быть, в силу этого бог вечен.
(3) Далее, если бог — самое могущественное из всех [существ], то ему подобает быть одним, говорит он. Ибо если бы [богов] было два или больше, то он уже не был бы самым могущественным и самым лучшим из всех существ. В самом деле, каждый из многих, поскольку он бог, равным образом был бы таким. В том-то и суть бога, и сила бога, чтобы господствовать, а не подчиняться, и быть самым могущественным. Следовательно, поскольку он не обладает превосходством, постольку он не бог.
(4) Допустим, что богов много. Если при этом они в одном будут превосходить друг друга, в другом — уступать, то они не будут богами, потому что божество по своей природе не терпит над собой господства.
(5) Если же они равны, то не будут обладать природой бога, потому что бог должен обладать превосходством над всеми, а равное не лучше и не хуже равного. Поэтому, коль скоро бог есть, и коль скоро он таков, то он должен быть только один. Кроме того, будь их много, то он не обладал бы силой [совершить] все, что пожелает. Следовательно, он только один.
(6) Но коль скоро он один, то должен быть повсюду подобен: повсюду видящим, [повсюду] слышащим и [повсюду] обладающим прочими чувствами. В противном случае части его, притом что они — части бога, находились бы между собой в отношениях господства и подчинения, что невозможно.
977b(7) А коль скоро он повсюду подобен, то должен быть шарообразным, ибо дело обстоит не так, что он здесь таков, а там нет, но так, что он повсюду [таков].
(8) Коль скоро он вечен, один и шарообразен, он и не бесконечен и не конечен. <В самом деле>, бесконечно — не-сущее, так как именно оно не имеет ни середины, ни начала, ни конца, ни какой-либо другой части, а таково бесконечное. Однако сущее не могло бы быть таким, как не-сущее. [С другой стороны, бог и не конечен], ибо граничить друг с другом [сущие] могли бы только в том случае, если бы их было много, [а бог один]. Между тем одно не подобно ни несущему, ни многому; поскольку оно одно, ему не с чем граничить.
(9) Такое одно, каким он полагает бога, и не движется и не неподвижно. В самом деле, неподвижно — не-сущее, так как ни в него не может переместиться другое, ни оно — в иное. Движется же то, что числом больше одного, так как двигаться должно одно в другое. Следовательно, ничто не может передвинуться в не-сущее,
(10) ибо не-сущего нет нигде. А если бы происходил переход одного в другое, то единое [числом] было бы больше одного. Стало быть, вследствие этого двигаться могут два [сущих] или больше одного, а покоиться и быть неподвижным — ничто.
(11) Но единое и не покоится и не движется, ибо не подобно ни не-сущему, ни многому. Согласно всем этим [аргументам], бог, поскольку он вечен, один, однороден и шарообразен, не может быть ни бесконечным, ни конечным, ни покоющимся, ни движущимся.
Гл. 4 (1) Прежде всего и он, подобно Мелиссу [30 А 5], постулирует, что то, что возникает, возникает из сущего. Однако что мешает возникающему возникать и не из подобного <и не из неподобного>, а из не-сущего? Кроме того, бог ничуть не больше нерожден, чем все остальное, если все возникло либо из подобного, либо из неподобного, что невозможно. Следовательно, либо нет ничего, кроме бога, либо и все прочие вещи тоже вечны.
(2) Затем, он постулирует, что бог «превосходит всех», разумея под этим, что он «самый сильный» и «самый лучший». Однако с общепринятым мнением согласно не это, а то, что боги во многих отношениях превосходят один другого. Следовательно, этот постулат о боге он заимствовал не из общепринятого мнения.
(3) Как сообщают, он полагает бога обладающим наивысшим превосходством не в том смысле, что такова природа бога по отношению к чему-то другому, а [в том, что она такова] по отношению к его собственному состоянию, поскольку обладать превосходством по отношению к иному ему ничто не мешало бы не благодаря своим собственным достоинствам и силе, а благодаря чужой слабости. Однако никто не согласится признать бога «превосходнейшим» в этом смысле: [его можно признать превосходнейшим только] в том смысле, что он сам находится в наилучшем из всех возможных состояний, и что нет ничего, чего бы ему не хватало для состояния добра и красоты: из обладания всем этим, пожалуй, вытекает и высшее превосходство.
978а(4) Однако ничто не мешало бы им находиться в таком состоянии, даже если бы их было много: они все находились бы в состоянии наивысшего совершенства и обладали бы наивысшим превосходством над остальными [существами], а не над самими собой.
(5) Между тем остальные [существа], очевидно, существуют. В самом деле, он полагает бога «самым превосходным», но [самым] можно быть только «из» некоторого числа [других существ]. Кроме того, если он один, то ему нисколько не подобает видеть и слышать «повсюду» [=всем своим существом]: даже если в какой-то точке [своего существа] он не видит, то это не означает, что он видит «хуже», но [лишь] то, что он не видит. Но, быть может, учение о том, что бог ощущает всем своим существом, означает, что, для того чтобы находиться в наилучшем состоянии, ему надо быть повсюду одинаковым.
(6) Кроме того, коль скоро он таков, то почему он должен быть шарообразным, а не иметь какую-нибудь другую форму, раз он повсюду слышит и повсюду господствует? Так, например, когда мы говорим, что белила всецело белы, то это не означает ничего иного, кроме того, что они во всех своих частях окрашены в белый цвет. Так что же мешает тому, чтобы и в случае с богом [выражения] «повсюду видит», «[повсюду] слышит» и «[повсюду] господствует» означали бы [только] то, что любая его часть обладает этим свойством? И как белила, так и бог не должны быть в силу этого шарообразными.
(7) Кроме того, коль скоро он тело и имеет величину, то как возможно» чтобы он не <был> ни бесконечным, ни конечным? Поскольку «бесконечное» [по определению] означает «то, что [потенциально] способно получить предел, но [в действительности] не имеет предела», а предел имеет место в величине, множестве и в любом виде количества, то все, что, будучи величиной, не имеет предела, — бесконечно.
29. ПЛАТОН: Софист, 242 cd: [Говорит элейский гость.] У меня создается впечатление, что каждый [из натурфилософов] рассказывает нам своего рода сказку [собств. «миф»], словно мы дети: один о том, что сущих три, что некоторые из них то воюют друг с другом, а то, подружившись, вступают в брак, рожают детей и выкармливают потомков, другой утверждает, что [сущих] два — влажное и сухое или горячее и холодное, и сватает их, и выдает [друг за друга]. А пошедшее от нас элейское племя, начавшееся о Ксенофана и даже еще раньше, распространяется в [своих] мифах в том смысле, что-де так называемые «все [вещи]» суть одно.