НАГОРНЫХ В.В.
Когда заходит речь о политических ссыльных в Сибири, сразу же представляются одинокие несчастные мужчины пожилого возраста, живущие в тяжелых условиях, думающие только о политической борьбе и революционной деятельности. Но такое представление по большей части неверно. Если проанализировать возрастнойсостав политссыльных, отбывавших ссылку в Минусинске, от декабристов до большевиков, то по большей части это были молодые люди 25-30 лет, и самым старшим было не больше 40 лет.
В данной статье речь пойдет о минусинской ссылке последней четверти Х1Х – начале ХХ вв. В истории Минусинска это своего рода золотой век, когда в городе возникли музей, театр, учебные заведения. И политические ссыльные, прибывавшие в наш город, попадали, в хорошую культурную среду, не позволявшую им опуститься. Но они и сами подпитывали эту почву новыми знаниями, новой культурой. Это была уже третья волна политических ссыльных, значительная часть из них – интеллигенция из столицы и других крупных городов европейской России. И минусинцы довольно благосклонно относились к ним: приглашали в качестве учителей к своим детям. Не боялись выдавать своих дочерей замуж за ссыльных. Приглашали выступить восприемниками (крестными) при рождении детей. И сами выступали поручителями на свадьбах «государственных преступников». Конечно, не все ссыльные легко вписывались в местную среду провинциального городка. Если проанализировать метрические книги, то видно, чтоу горожан имелись свои «любимчики»из ссыльных, которых они особенно часто приглашали на важныесемейные торжества, чьи фамилии довольно часто фигурируют в церковных записях. Причем, много среди них и католиков-поляков. Для ссыльных эта открытость и гостеприимство были поначалу непривычны, но затем они легко откликались на такие приглашения. Во-первых, привносили разнообразие в серые будни ссыльной жизни; во-вторых, позволяли облегчить проживание в малознакомом городе, где у них устанавливались дружеские и родственные связи.
О политических взглядах и причинах ссылки говорить не будем, это тема других исследований. Основой данного исследования послужили метрические книги трех минусинских церквей за 1875-1917 гг. В метрических записях о рождении, бракосочетании можнонайти столькоинтересной информации! Если вначале в метрических записях указывалось «административный ссыльный», «государственный преступник», то после указа 1883 г. указывалось уже: дворянин, чиновник, почетный гражданин. Другим источником стали воспоминания некоторых ссыльных и чиновников о пребывании в Минусинске. В своих воспоминаниях они по-разному описывают Минусинск, называя егочаще «медвежьей берлогой, с точки зрения близости к миру». «В Минусинске мы были заперты как в крепости, и для нас оставалась только собственная общессыльная и личная жизнь»[1].
Князь Николай Алексеевич Костров, бывший начальником Минусинского округа в 1855-1860 гг., доброжелательно относился к ссыльным. За дружеские отношения с ссыльным М. В. Буташевичем-Петрашевским он и пострадал.
В своих воспоминаниях Костров так описывает Минусинск: «В то время в Минусинске господствовала та еще патриархальная простота, то гостеприимное хлебосольство, которое, по преданию, были некогда распространены в Сибири... Общество чиновников и горожан жило дружно. Зимою было устроено собрание, где играли в карты, танцевали, читали газеты. Летом общество собиралось в одной версте за городом, в местности, прозванной колонией, где была устроена обширная юрта и две беседки. Петрашевский скоро познакомился со всеми, везде бывал и разделял все наши незатейливые удовольствия. У меня Петрашевский бывал каждый день...». И это близкое знакомство привело к этому, что в тот же год Костров был переведен из Минусинска в Красноярск[2].
Среди лиц, добровольно приехавших в Минусинск, самым известным был Николай Михайлович Мартьянов, аптекарь, основатель Минусинского музея. Он был очень востребован в Минусинске, и в первую очередь как провизор. Из воспоминаний Белоконского: «Аптека, где он меня принял, была битком набита народом всех полов и возрастов, и многие из посетителей, особенно дети, которых, к слову сказать, Мартьянов наделял лакомствами, доставляли Николаю Михайловичу всякого рода «редкости»: кто – камни, кто - растения, кто –насекомых. И все эти оригинальные дары Мартьянов любезно принимал, складывал в одну кучу, одновременно продолжая тут же, на глазах всех изготовлять лекарства и, не отрывая глаз от колбочек, весов, пробирок, баночек, банок и т.п., без умолку беседовал с пациентами, расспрашивал их».
В разговоре Мартьянов пояснил, что он «только и ходит по гостям, что ранним утром, до открытия аптеки, и поздним вечером, после ее закрытия». Мартьянов рассказал, что из приносимых ему «редкостей» подавляющее большинство, как ни на что не пригодное, выбрасывается вон, а кое-что всегда остается, как ценное, и идет в музей. Но массовые пациенты вообще мало сочувствуют росту музея и библиотеки; наиболее существенные и обильные материалы добываются путем утилизации интеллигентных сил. «Всякий интеллигентный человек должен дать всё, что может, для той местности, где проживает...»[3].
В Минусинске у известного купца Ивана Гавриловича Гусева и его жены Марии Александровны родились дочь Вера (1876) и сын Александр(1880). Восприемником Веры стал потомственный почетный гражданин Петр Иванович Кузнецов.
Потомственные почетные граждане Кузнецовы породнились со многими минусинцами. Петр Иванович в 1876 г. был восприемником дочери купца Гусева Веры. Иван Петрович в 1901 г. крестил сына мещанина Ильи Суслонова. Иннокентий Петрович в 1910 г. был поручителем невесты Александры Терсковой, вышедшей замуж за крестьянина с. Курагино Александра Жибинова. Николай Петрович в 1905 -1909 гг. был восприемником детей минусинских мещан Середкина, Щетинина, Бызова[4].
ДАНИЛОВЫ. В 1874 г. Минусинске у губернского секретаря, православного Иосифа Александровича Данилова, и его жены Вильгельмины Альбертовны, римско-католического вероисповедания родилась дочь Юлия, Восприемниками были доктор А.В. Малинин и городовая акушерка Людмила Алексеевна Божко. Юля умерла в возрасте 1 месяца и похоронена на городском кладбище. При рождении в 1875 г. сына Владимира восприемниками выступили штабс-капитан Кублицкий и Елена Константиновна Малинина. В 1878 г. Павел Игнатьевич Кублицкий значится как Кублицкий-Пиотух, помощник начальника Енисейского губернского жандармского управления. Его дочь Екатерину крестили теща Кублицкого – купчиха Анна Алексеевна Ильина и купец 1-й гильдии И.Г. Гусев[5].
Очень популярной личностью в Минусинске были дворянин Михаил Александрович Кун, вначале коллежский асессор, позже надворный советник, и его жена Анна Павловна. Они находились в теплых дружеских отношениях с семьями многих минусинцев. Елена Константиновна Малинина (позже Мартьянова) крестила четверых их детей. Сам Михаил Александрович крестил сына у князя Кропоткина, был поручителем невесты на свадьбе Мартьянова и Аргуновой, Анна Павловна крестила дочь Мартьяновых Марию, дочьАнну у Тимофея Сайлотова (сына декабриста Крюкова). А Сайлотов выступил поручителем дочери Куна – Софьи – на ее свадьбе с Павлом Осташкиным[6].
Первым «государственным преступником» в Минусинске был Александр Алексеевич Кропоткин, князь, родной брат известного географа Петра Алексеевича Кропоткина. Кропоткин прожил в Минусинске с 1875 по 1882 гг. Когда он приехал в Минусинск, ему было 34 года. Вместе с ним были его жена Вера Севостьяновна и двое детей. ВМинусинске весной 1881 г. у Кропоткиных родился сын Михаил, восприемниками были акцизный надзиратель дворянин Михаил Александрович Кун, и дворянская дочь Александра Михайлова. А сам князь Кропоткин вместе с женой Куна Анной Павловной крестили сына местного мещанина Степана Халевина. Из описания Кропоткина Белоконским(1882 г.): «высокий, худой, с большой бородой, совершенно прилично одетый господин в очках».
Александр Алексеевич первым из ссыльных начал сотрудничество с местным музеем, занимаясь астрономией. Кропоткин характеризовал жизнь в Минусинске, как очень недешевую. Причина была в том, что князь не в силах был отказаться от многих привычек прошлого, например, держание лошадей в городе, который, как говорится, можно было переплюнуть. Перезнакомился со многими горожанами. Чтобы поддержать престиж поднадзорного, отдавал им тем же, что и получал, т. е. устраивал у себя вечера, не уступавшие обывательским. За долгий период жизни в Сибири он прожил почти всё свое состояние. Отправив семью, жену и троих детей к родным в Харьковскую губернию, он выехал в Томск, где долженбыл прожить до окончания срока ссылки. В Томске он покончил с собой[7].
В 1880-1890-е годы, в некоторые годы, в Минусинске одновременно проживало до 40 политических ссыльных. Значительная их часть сотрудничала с открытым в 1877 г. местным музеем, другие находили применение своим знаниям в качестве домашних учителей в семьях минусинских купцов. Из воспоминаний А. Шаповалова (1898 г.): «Первым я встретил Е.К. Яковлева, ссыльного, уже одетого и спешащего на урок для заработка... Когда мы вошли в квартиру Тыркова. У последнего сидела почти вся колония политических ссыльных... Ссыльные собирались на уроки. Тырков, как и все политические ссыльные интеллигенты, подрабатывал себе на жизнь уроками, которые он давал детям местных купцов и чиновников, приготовляя их к поступлению в гимназию».
27-летний Иван Петрович Белоконский, народник, публицист прибыл в Минусинск весной 1882 г. Прибыл он вместе с женой, тоже ссыльной, Валерией Николаевной (урожденной Левандовской). В своих воспоминаниях он перечисляет,кто в это время жил в Минусинске: Андржейкович, Буриот, Даманский, Слонов, Миртова, Зацепина, Казас, Кампанец, Клеменц, Ковалевский, Лешерн-фон-Герцфельд, Синягин. Фрессер, и другие.С женами в Минусинске были: Гортынский, Буланов, доктор Лебедев, доктор Мартынов, офицер Литвинов, Осташкин, учитель Панов, Миролюбов, Новицкий, Присецкий.«Невзирая на такое количество и на ничтожные размеры Минусинска, вследствие чего почти ежедневно приходилось всем встречаться друг с другом, что нередко могло вызвать разного рода инциденты. Дифференциация произошла более на почве личных симпатий и вкусов, чем каких-либо других причин, в т. ч. и убеждений...»[8].
Дмитрий Александрович Клеменцприбыл в Минусинск в это же время. Было ему 34 года. «В глаза бросалась его необыкновенная простота и абсолютное отсутствие показной стороны... Клеменц весь был живая жизнь. Веселый, остроумный, он всецело отдавался данному моменту и был везде самым желанным гостем, с которым не соскучишься. После окончания срока ссылки, Дмитрий Александрович еще лет 10 пробыл добровольно в «стране изгнания». Путешествие было для Клеменца своего рода стихией, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Низведя до минимума свои потребности, он на ничтожные средства мог осуществлять такие поездки, на которые европейцы затрачивали десятки тысяч рублей»[9].
В Минусинске Клеменц женился на учительнице Минусинской женскойгимназии Елизавете Николаевне Зверевой. Точнее, даже не в Минусинске, а был обвенчан во время путешествия по приискам (Из комментария к его книге воспоминаний «Из прошлого»)[10]..
Дмитрий Александрович был чужд классовых предрассудков. Он дважды был восприемником, крестил детей минусинского мещанина Черкашина и казака д. Суэтук Сильмановича. Жена дворянина Елизавета Николаевна Клеменц в ноябре 1888 г. была восприемницей (вместе с купцом Г.П. Сафьяновым) сына Н. М. Мартьянова -Евгения [11].
Из Белоконского: «Самым близким к Клеменцу человеком был Александр Иванович Иванчин-Писарев, с которым Клеменц и жил [в первые годы жизни в Минусинске]. У них не было ничего общего. У Иванчина-Писарева сохранилось много дворянских или, вернее, помещичьих, замашек, внешнего лоска, чего у Клеменца не было. Недаром В.Н. Фигнер называла его «предводителем дворянства». Между ним и Клеменцем замечалась какая-то органичная связь. Особенно много забот причинял Клеменц своему другу, когда им приходилось бывать в гостях у местных обывателей вообще и особенно в доме доктора Малинин, считавшемся аристократическим. Сам доктор славился поразительной аккуратностью и был строгим блюстителем чистоты. Зная некоторые особенности Клеменца, доктор Малинин поблизости каждого места, где сидел его гость, ставил, например, пепельницы, намекая на необходимость не бросать на пол окурков...»
Иванчин-Писарев, потомственный дворянин, 33 лет, в Минусинске жил в 1881 – 1887 гг. Вместе с ним в Минусинск нелегально приехала Мария Павловна Лешерн-фон-Герцфельд, с которым еще в середине 1870-х гг. жила за границей в Швейцарии. Вернувшись в России, она уехала с ним в Саратовскую губернию. Скрывалась от ареста. Последовала за Иванчиным-Писаревым и в Минусинск, но в 1882 г. добровольно сдалась властям и была отправлена в Петербург. В 1884 г., будучи арестованной, выбрала местом ссылки, с. Лугавское Минусинского округа (ныне Минусинский район)[12].
Иванчин-Писаревбыл поручителем(вместе с другим ссыльным, дворянином Буриотом) на свадьбе ссыльного, унтер-офицера лейб-гвардии Финляндского полка, сына Александра Ивановича Слонова и ссыльной Марии ВасильевныГрязновой, которые венчались в Минусинске. Затем крестил их дочь. Незадолго до отъезда он был поручителем невесты на свадьбе минусинской мещанки Елизаветы Степановой и штабс-капитана Бубнова[13].
Павел Николаевич Буриот, дворянин, бывший французский подданный,был в минусинской ссылке с женой Агнией Александровной. Он – римско-католического вероисповедания, жена – православная. В декабре 1882 г. в Минусинске у них родился сын Владимир. Крестили мальчика -брат Буриота, дворянин, ссыльный Владимир Николаевич Фрессер и вдова надворного советника Ева (Эвелина) Осиповна Короленко, мать известного писателя, журналиста и общественного деятеля Владимира Галактионовича Короленко[14]. Она оказалась в Минусинске тоже не случайно. Ее дочь Мария была замужем за Николаем Александровичем Лошкаревым, сосланным в 1879 г. в административном порядке в Восточную Сибирь. Недолго жил в Красноярске, а в марте 1882 г. переведен в Минусинск. Вслед за ним в Сибирь последовали его жена Мария Галактионовна и тёща Эвелина Осиповна Короленко, которой было тогда 50 лет. И она тоже считалась политически неблагонадежной.
Еще одна супружеская пара ссыльных - Анатолий Петрович и Ольга Константиновна Булановы. (Она – дочь петербургского издателя, внучка декабриста В. П. Ивашева). В Минусинске Буланов был под надзором в 1883-1888 гг. Вслед за мужем в Минусинск последовала и Ольга Константиновна. В 1888 г. в Минусинск был переведен и брат Анатолия Петровича – Леонид Петрович Буланов.
В апреле 1886 г. у Анатолия Петровича и Ольги Константиновны родился сын Анатолий, о чем имеется метрическая запись.Восприемникамибыли административный ссыльный Николай Григорьевич Синягин и ссыльная дворянка Софья Александровна Суботина [15].
Леонид Петрович Буланов в январе 1889 г. крестил сына Андрея у административно-ссыльного, дворянина Сергея Андреевича Никонова и его жены Антонины Васильевны (вместе с женой дворянина Ольгой Дмитриевной Аргуновой)[16]. Подробные характеристики этих лиц имеются ввоспоминаниях Белоконского.
Аргуновы. В Минусинске административный ссыльный Павел Александрович Аргунов был в ссылке вместе с женой, революционеркой Ольгой Дмитриевной (в девичестве Вигилевой). Они повенчались еще в московской тюрьме в ноябре 1885 г.[17] Сосланы были в 1886 г. в Восточную Сибирь - сначала в Ужур, а потом в Минусинск.
Упоминаются в документах архива два брата Аргунова – Владимир и Павел и три (!) сестры: Апполинария, Зинаида, Ираида. Сестры значились в документах как дочери чиновника. Павел Александрович значится как бывший студент Московского университета, Владимир Александрович - штатный смотритель Енисейских училищ. Трудно сказать, как долго, с какого времени они жили в Минусинске, или просто часто бывали здесь в гостях. Самой известной из сестер была Апполинария, учительница Минусинской женской прогимназии. В июне 1883 г. она вышла замуж за Н. М. Мартьянова. Свидетелями со стороны жениха выступили врач Александр Васильевич Малинин и учитель Тимофей Алексеевич Сайлотов (сын декабриста Николая Крюкова, в одних документах он значится Алексеевич, в других – Николаевич). Со стороны невесты поручителями были надворный советник Михаил Кун и его будущий зять чиновник Павел Осташкин (позже – вице-губернатор Якутской. Семипалатинской областей)В семье Мартьяновых родилось семь детей, трое из них умерли в младенчестве. Некоторых детей Мартьяновых крестили Зинаида и Павел Аргуновы. Она же крестила (вместе с братом Владимиром) и родившегосяв Минусинске в июле 1889 г. у Павла Александровича и Ольги Дмитриевны сына Льва[18].
Семейство Мартьяновых-Аргуновых довольно часто упоминается в метрических книгах Минусинского Спасского Собора. Ольга Дмитриевна Аргунова, значившаяся как жена дворянина, крестила сына у дворянина Никонова. Апполинария Александровна крестила детей у дворянина Бартенева, окружного врача Жилина, мещанина Мелехова, поручика Колмакова[19].
Николай Михайлович Мартьянов был очень уважаем минусинцами и не мог отказать им в просьбе крестить их детей. Известно около 10 таких фактов крещения - у дворянина Сапожникова, купца Георгия Павловича Сафьянова, губернского секретаря Воронченко, письмоводителя Тимофея Сайлотова[20].
Позже дети Николая Михайловича Мартьянова – Александр, Евгений. Николай, Нина были восприемниками при рождении детей в семьях минусинцев разных сословий. Нина Николаевна Мартьянова была восприемницей сына Якова у мещанина Ермила Фомича Гущина, библиотекаря музея[21].
Николай Михайлович выступил ив качестве поручителя (вместе с дворянином Никоновым) жениха Александра Осиповича Лукашевича, «государственного преступника из австрийских подданных, лютеранского вероисповедания», женившегося в июне 1888 г. на дочери отставного капитана Василия Васильевича Селиванова (основателя села Селиваниха) Александре Васильевне Селивановой. Родившегося у нихв 1889 г. сына Николая крестил личный почетный гражданин Николай Михайлович Ивановский[22].
Ссыльные врачи Василий Степанович Лебедев и Сергей Васильевич Мартынов жили в Минусинске со своими семьями.
Белоконский пишет: «Наши» врачи- Василий Степанович Лебедев и Сергей Васильевич Мартынов пользовались громадной популярностью среди населения не только потому, что Сибирь вообще, а Минусинск в частности, не имели достаточного медицинского персонала, но и вследствие богатых знаний в области медицины и редкой добросовестности при исполнении своих обязанностей. Первый имел порядочную практику, а второй, наоборот, и не интересовался ею, - и пожалуй отбивал даже своих пациентов своим оригинальным к ним отношением. Но в действительно тяжелых случаях, особенно среди неимущих, Сергей Васильевич никогда не отказывал в помощи»[23]. Василий Степанович Лебедев и его жена Наталья Ивановна значились потомственными почетными гражданами. Сергей Владимирович Мартынов и его жена София Александровна значились дворянами. И Лебедевы, и Мартыновы не только лечили минусинцев, но и крестили их детей.
Потомки декабриста Николая Осиповича Мозгалевского приросли к Минусинску корнями. В метрических книгах местных церквей часто встречаются имена потомственных дворян Александра Николаевича Мозгалевского, его сыновей Александра, Валентина, Василия, Владимира, Павла, которые породнились с минусинскими мещанами, купцами и чиновниками[24].
Сын другого декабриста Николая Александровича Крюкова, Тимофей Сайлотов (по фамилии матери, в документах отчество значится по-разному: и Николаевич, и Алексеевич) вошел в историю культуры и образования Минусинска, работал в музее, был учителем-инспектором в городском училище. Он не только тесно сотрудничал с Мартьяновым в делах музея, но и был свидетелем (вместе с врачом Малининым) со стороны жениха свадьбе Мартьянова и Аргуновой. А Н.М. Мартьянов крестил детей Сайлотова[25].
В Минусинской ссылке был с женой Верой Спиридоновной политссыльный Виктор Александрович Осташкин. В 1884 г. в Минусинске у них родился ребенок. Восприемниками были тоже политссыльные Николай Иванович Миролюбов и жена политссыльного Феликса Волховского Александра Сергеевна[26].
У ссыльного, коллежского секретаря Ивана НиколаевичаПрисецкогои его жены Веры Николаевны в 1886 г. родилась дочь Ольга, крестили которую ссыльные Владимир Перов и Ольга Буланова[27].
В Минусинске венчались многие политссыльные: Николай Михайлович Ивановский женился на Олимпиаде Окладниковой, а поручителем невесты был другой ссыльный Владимир Иванович Перов, потомственный гражданин г. Рязани.
У ссыльного дворянина Валериана Ромуальдовича Сушинского и его жены Екатерины Иосифовны в 1886 г. родился сын Александр, которого крестил священник Минусинской Троицкой церкви Николай Орлов[28].
В ссылке с женой Дарьей Федоровной был и Амвросий Мартынович Трушковский, киевский мещанин. В Минусинске у них родились трое детей. Дочь Софию в 1882 г. крестила Мария Галактионовна Лошкарева, сестра Короленко[29]. Сам Трушковский очень часто был поручителем и восприемником у многих политссыльных, и простых минусинцев.
Аркадий Владимирович Тырков, потомственный дворянин, 33 лет, в Минусинске в 1895 г. женился на дочери состоятельного минусинского мещанина Елене Павловне Шафир, 30 лет[30].
Дочь минусинского мещанина Персикова Олимпиадав июне 1912 г. вышла замуж за административного ссыльного Петра Ивановича Шелихина, сосланного в Минусинск в том же 1912 г. Поручителями по жениху стали: сын минусинского купца, студент Томского университета Стефан Стефанович Кочнев, и сын основателя музея, студент Московского университета Николай Николаевич Мартьянов, а поручителями по невесте были: брат невесты Николай Персиков и крестьянин Пермской губернии Тимофей Иванович Винокуров.
На свадьбе сына был и отец жениха, Иван Иосифович Шелихин, депутат I-й Государственной Думы (от Астрахани). Внук Шелихиных, Виктор Барабанов, прислал в архив фотографию Аристарха Персикова и Ивана Шелихина с пометкой о том, что на обороте фотографии имеется надпись «Минусинск. 1912 г.». Родившегося в 1913 г. в молодой семье сына Константина крестила бабушка Марфа Петровна Шелихина [31].
Поляки. В документах частоупоминаются польские фамилии – и среди венчающихся, и в записях о рождении и крещении, о погребении жителей Минусинска: Войцеховские, Корженевские, а еще Бобринецкий, Бразуль-Брушковский, Бржещинские, Былинский, Галчинский. Гловацкие, Дембицкий, Джунковский, Иосинский, Котвицкий. Кохановский, Фрейман.
Белоконский пишет: «У ссыльных были знакомые среди минусинского общества, особенно среди ранее нас сосланных поляков. Поляки неизменно дружески относились к нам. Лично я был в хороших отношениях с семейством Войцеховских и Корженевских....Точно также к нам относились и жены их, родные сестры, Эмма Ивановна Войцеховская и Лидия Ивановна Корженевская, а впоследствии и дети, когда достигли возраста. И вообще мы со всеми политическими ссыльными поляками 1863 г. были в лучших отношениях»[32].
Дворянин Нарцисс Осипович Войцеховский был восприемником детей городового врача, римско-католического вероисповедания Даниловича, а его сын Ян (вместе со Станиславом Корженевским) был поручителем жениха, потомственного почетного гражданина Леопольда Христиановича Либермана, женившегося на Вере Быховской, дочери отставного канцеляриста.
Владислав Корженевский был восприемником детей минусинского мещанина Адриана Матонина, крестьянина из ссыльных Густава Шмигира. А также был в 1888 г. поручителем жениха – дворянина римско-католического вероисповедания, из бывших политических ссыльных, Александра Владимировича Станкевича. Поручителем невесты – крестьянки с. Сагайского Анны Фадеевой выступил Василий Александрович Мозгалевский, внук декабриста[33].
Еще одно громкое имя в истории Минусинска – Феликс Яковлевич Кон, польский революционер. В Минусинск 33-летний Феликс Кон прибыл в 1897 г. В 1898 г. к нему приехала жена Христина ГригорьевнаГринберг (Хася Гершевна), с которой он обвенчался в якутской ссылке в 1892 г. Выехали они из Минусинска в 1904 г. В Минусинске Кон работал в музее, проводил этнографические исследования хакасов и тувинцев. В период болезни Мартьянова Кон замещал его на посту директора музея. В 1902 г. в Казани вышла книга Кона «Исторический очерк Минусинского музея за 25 лет». Кстати, именно Ф.Я. Кон на чествовании Мартьянова по поводу 25-летия организованного им музея поднес ему адрес от имени минусинских политических ссыльных.
Ф.Я. Кон впоследствии вспоминал: «В Минусинске отношения между местными жителями и ссыльными были совсем иными, чем в других местах ссылки. Связующим элементом был музей и возглавлявший его Мартьянов, пользовавшийся у местных жителей огромным авторитетом и сумевший установить такие отношения со ссыльными, что они охотно работали у него». «Нужно сказать, что отношения в Минусинске были такие, что трудно было провести определенную грань между свободными обывателями и нами, ссыльнопоселенцами. Здесь было много интеллигентов: врачей, лесничих, податных инспекторов и т. д, поддерживавших с нами хорошие отношения. Был и городской голова, довольно неглупый человек, с которым мы часто встречались в разных затруднительных случаях»[34].
В Минусинской ссылке в семье политссыльного, дворянина Андрея Викторовича Игельстром и его жены Елены Гавриловны родился сын Виктор. В восприемниках – действительный статский советник Иван Густавович Игельстром[35].
В июне 1886 г. к административно-ссыльному, штабс-капитану из дворян Леониду Львовичу Бубнову из С.-Петербурга прибыла невеста, дочь капитана 1 ранга Кронштадтского порта Елизавета Степанова. На что ей отцом было выдано особое разрешение - на проезд от С-Петербурга до Минусинска и проживание там. В августе в Спасском Соборе состоялось их венчание. А в августе 1888 г. родился сын[36].
Всем известно имя Кравченко Александра Диомидовича, руководителя партизанской армии. В документах архива есть запись о том, что в феврале 1912 г. Кравченкокрестил сына у потомственного почетного гражданина Евгения. Рогозова (вместе с Марией Андреевной Пашенных)[37]. Известно, что Кравченко с 1907. работал агрономом в с. Шушенском. Возможно, какой-то период этого времени он проживал и в Минусинске.
В последней четверти XIX в. среди приезжих в Минусинске были, кроме политссыльных, и разные чиновники, выходцы из центральной и западной Российской империи. Что их привело в Минусинск? Желание быстро построить служебную карьеру, заработать. Очень интересно этот процесс описан в «Сибирских этюдах» Александра Валентиновича Амфитеатрова, отбывавшегонедолгую ссылку в Минусинске. «Судейские постарше едут сюда служить для поправки делищек огромными подъемными и увеличенным содержанием, молодежь – для быстрой карьеры…раньше трех лет удрать нельзя: иначе надо возвратить в казну прогонные и подъемные деньги. Но можно быть переведенным несколько раз с места на место внутри Сибири»[38].
С одной стороны, минусинцы были гостеприимны и приветливы к приезжим, не только дружили, но и роднились с«государственными преступниками». С другой стороны, относились к ним несколько свысока, называя приезжих, как пишет в своих «Сибирских этюдах» отбывавший краткую ссылку в Минусинске Александр Валентинович Амфитеатров, «навозными» людьми.
Спустя полвека, уже в 1950-е годы, доброжелательность и отзывчивость минусинцев смягчили пребывание в Минусинске другому ссыльному – Леониду Леонидовичу Оболенскому[39].
[1] Белоконский И. П. Дань времени. Воспоминания. Москва. 1928 -https://www.mucbs.ru|attachmtnts|article|135|Belokonsky_I_P_Dan_vremeni_LQ.hdf
[2] [В.В. Шевцов «Воспоминания Н.А. Кострова о М.В. Петрашевском». – Человек- текст- эпоха: Сб. науч. ст. и материалов.- вып. 4: Аналитические практики и перспективы современного источниковедения/ - Томск, 2011, с. 163-181
[3] Белоконский И. П. Там же.
[4] АГМ. Ф 12. Оп. 2 Д. 4. Л.33. Д. 6. Л. 360. Д. 18. Л. 39. Д. 20. Л. 47. Д.22. ЛЛ.64.450.
[5] АГМ. Ф.12. Оп. 2. Д. 2 Л. 24. Д. 3. Л. 24. Д. 6 Л. 68
[6] АГМ. Ф.12 Оп. 2. Д. 4 Л. 6. Д.5 Л. 74. Д.6. Л.340. Д. 7 Л. 21. Д. 8 Л.104. Д. 9 Л.23.40.85
[7] Белоконский И. П.Там же. АГМ. Ф.12. Оп. 2 Д. 7 Л. 21
[8]Белоконский И. П. Там же.
[9]Белоконский И. П. Там же.
[10] Клеменц Д. А. Из прошлого: Воспоминания. Ленинград. Колос. 1925: [ Эл. ресурс]: Klemenc-d.a.-iz-prjshlogo.-vospjminaniya.-1925.pdf.html
[11] Белоконский И. П. Там же. АГМ. Ф. 59 Оп.2 Д. 2 Л.8. Ф. 12 Оп. 2 Д.10.Л. 175
[12] Белоконский И. П. Там же; Революционеры. Словарь: [Эл. ресурс ]: slovariyandex.ru:Революционеры
[13]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 7 ЛЛ. 205. 227. Д. 10. Л. 232.
[14]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 7 Л. 216. Революционеры. Словарь: [Эл. ресурс ]: slovariyandex.ru:Революционеры
[15]АГМ. Ф. 12 Оп. 2. Д.2 Л. 8.Революционеры. Словарь: [Эл. ресурс ]: slovariyandex.ru:Революционеры
[16]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 12 Л. 3
[17]Революционеры. Словарь: [Эл. ресурс ]: slovariyandex.ru:Революционеры
[18]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 8 Л. 104. Д. 12 Л. 40
[19]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 12 Л. 41. Д. 13 Л. 196. Ф. 59. Оп. 2 Д. 4 Л. 139
[20]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 4 Л. 31. Д. 5 Л. 42 Д. 6. ЛЛ. 44.61. 419. Д. 7. Л. 206
[21]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 20 Л. 234. Ф. 59 Оп. 2 Д. 16 Л. 32 Д. 19 Л. 79
[22] АГМ.Ф. 59 Оп. 2 Д. 3 Л. 20
[23]Белоконский И. П. Там же.
[24] АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 11 Л. 202. Д. 15 Л. 96. Д. 22 Л. 12; Ф. 59 Оп. 2 Д. 4 ЛЛ. 115.126.176
[25]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 4 Л. 46. Д. 8 Л. 104. Д. 9 Л. 40
[26] АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 9 Л. 53
[27]АГМ. Ф. 59 Оп. 2 Д. 2 Л. 22
[28] АГМ. Ф. 59 Оп. 2 Д. 2 Л. 96
[29] АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 7 Л. 189. Ф. 59. Оп. 2 Д. 3 Л. 62. Д. 3 Л. 108
[30] АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 15 Л. 99
[31]АГМ. Ф. 12 Оп. 2 Д. 24 Л. 168
[32]Белоконский И. П. Там же.
[33]АГМ. Ф. 17 оп. 1 д. 293 л. 58
[34]Кон Ф. Я. В Минусинске. – сб. «Енисейская ссылка» 1934. № 3
[35]
[36]
[37]
[38]Амфитеатров В. А. Сибирские этюды: Герой сессии. –СПБ, Тов-ство «Общественная польза», 1904. [ Эл. ресурс]
[39] Глазунов И.С.. Россия распятая. 2004 г. кн. 1. Гл. «Сибирь» [ Эл. ресурс]