Дед Степан. Ну, вот все в сборе. Слушай мою команду. Семен, забить все окна внутри и снаружи. Саша тебе поможет. У меня досок много, на все окна хватит. Девчата, вы займитесь продуктами. И еще, водой нужно запастись.
Клавдия. Тут у меня, на почте, целый продуктовый магазин. Думаю, на месяц точно хватит.
Дед Степан (Пряхиной). У тебя, Людмила, самое ответственное задание!
Пряхина. Вся внимания.
Дед Степан. Звони в город и делай заявление об ультиматуме!
Пряхина. А почему я?
Семен. У тебя опыт имеется.
Пряхина. Сема, я тебя когда-нибудь сотру в порошок! Не буду я звонить.
Клавдия. Совесть не дает? Или испугалась? А чего тогда тут выступала: это наша общая история. Давай, искупай свою вину! Звони и точка!
Пряхина. Да, куда звонить? Что говорить?
Клавдия. Сейчас я тебе все телефоны найду. (Клавдия идет за стойку, что-то ищет в бумагах)
Дед Степан. Клава, помнишь я тебе прошлым летом сюда, проигрыватель приносил. Жив еще? Или ты его ликвидировала?
Клавдия. Даже не трогала. Как поставила туда в шкаф, так и стоит. Музыку что ли будем слушать?
Дед Степан. Точно! Патриотическую! (Достает из шкафа проигрыватель, из рюкзака- пластинку)
Клавдия (Пряхиной). Вот, нашла. Это телефон приемной нашего начальства.
Семен. Еще нужно позвонить в МЧС, в газету и на телевидение. Пусть все знают.
Клавдия снова ищет что-то за стойкой. Семен и Пряхин заносят с улицы доски.
Дед Степан. Равняйсь! Стройся! (Запускает проигрыватель с пластинкой. Звучит «Марсельеза» на французском языке. Все заворожено слушают музыку.)
Пряхин. Это чего такое? Получается, танцы тоже будут?
Дед Степан (декламирует).
Любовь к отчизне и народу,
Придай нам сил на нашу месть,
И ты, прекрасная свобода,
В бой нас веди за правду и за честь!
Победа, ты нас ждёшь по праву,
Врагов прогнать нам помоги,
Узрят пусть битые враги
И твой триумф, и нашу славу!
Танцев не будет. Это «Марсельеза» - патриотическая песня времен Французской революции. Поднимала боевой дух защитников баррикад. Надеюсь, и нам поможет. Ну, что, бойцы, готовы? Тогда, в бой!
Дед Степан включает «Марсельезу». Семен и Пряхин начинают заколачивать окна. Пряхина звонит по телефону.
Пряхина. Алло! Это редакция городской газеты? Очень хорошо. Вас беспокоят жители села Безмолвья. Безмолвья! Слушаете? Очень хорошо. Слушайте внимательно! Мы хотим сделать заявление!
«Марсельеза» заглушает слова Пряхиной. Свет в помещении становится тусклым. Слышны стуки молотка. Видны силуэты людей, носящих доски, коробки, ящики и т.п. Сквозь звуки «Марсельезы» и стук молотка прорываются новостные сообщения телевизионных и радиоканалов: «Жители села Безмолвья выступили с открытым заявлением. Они протестуют против закрытия в селе почтового отделения», «Принятое решение о закрытии почтового отделения в селе Безмолвье обернулось настоящим скандалом», «Жители села Безмолвье возводят баррикады» и т.п. Сводки новостей перекрываются телефонными разговорами Пряхиной и Клавдии, голосами Семена и Пряхина.
Пряхина (говорит в телефон). Для того чтобы попасть на пресс-конференцию, вам нужно пройти аккредитацию. Да, на нашем сайте. Записывайте: «Безмолвье. До востребования. Точка. RU». И поторопитесь, количество мест ограничено.
Клавдия (проходит мимо Пряхиной). Сегодня были звонки от двух телеканалов, просят разрешение на эксклюзивное интервью. Кому дать согласие?
Семен. Благотворительный фонд «Вместе со всеми» отправил питьевую воду и предметы первой необходимости.
Пряхина (говорит по телефону). Вы хотите начать переговоры? На каких условиях?
Пряхин. Из города пришла целая машина дров. От кого неизвестно.
Клавдия. Необходимо определиться с датой прямого эфира.
Пряхина (говорит по телефону). Вы звоните уже десятый раз! Мы не будем сотрудничать с вашей газетой. Категорически!
Голоса вновь заглушаются новостными сводками различных теле- и радиоканалов. «Несколько жителей села Безмолвье забаррикадировались в здании местной почты и отказываются выходить», «В Безмолвье прибыли представители городской и областной администрации, а также руководители силовых структур», «Несколько дней подряд в Безмолвье приезжают волонтеры, поддерживающие протестующих сельчан», «Начальник управления информации областной администрации заявил, что подобные действия со стороны местных жителей недопустимы». Помещение почты превратилось в укрепленное оборонительное помещение. Стоят бутылки и ящики с водой, коробки салфеток, канистры с бензином, коробки с лекарствами, продуктами и т.п. Пряхина сидит за стойкой, отвечает на звонки, Клавдия пересчитывает коробки, Семен утепляет окна, Пряхин устанавливает штатив для съемки.
Пряхина (Пряхину).Это хорошо, Саня, что мы не уехали.
Пряхин. Чего хорошего-то?
Пряхина. А как бы мы сейчас вернуться смогли бы? Вон, все Безмолвье в кольцо взяли. Проезд только по спецпропускам.
Пряхин. И в кольце можно дырочки найти, если знать все тропинки и овраги.
Пряхина. Как ты прав, Саня. Нельзя нам от этого отказываться. От своих тропинок и оврагов. Ты вот все хотел к детям в город. Мы их вырастили, обули, одели. Теперь они сами должны идти. Без нас. Ну, зачем нам в этом городе суетиться. Неужели тебе здесь плохо стало?
Пряхин. Мне хорошо, Люда, там, где ты.
Пряхина. Значит, все порешали?
Пряхин. Выходит так. (Пряхин подходит к Пряхиной и крепко сжимает ее в объятиях)
Семен. Товарищи, не отвлекаемся на личное!
Пряхина. Семен, ты лучше за собой следи. А еще лучше сам займись своим личным. Давно пора.
Пряхин. И обстановка этому благоприятствует.
Семен. Это же, в каком смысле?
Пряхин. Замкнутое пространство.
Пряхина. Ну да, в этой ситуации сбежать-то труднее будет.
Семен. Ты, гражданка Пряхина, сейчас на что намекаешь?
Клавдия. Люда, вот зачем начинать?
Пряхина. Так ты сама-то никак начать не можешь. Все боишься. Ты уже дважды этого, дурака никчемного, упустила. Вот он, третий раз! Бери, хватай! Хватит, топтаться на месте, да слезы глотать.
Семен. Чего это я никчемный? Это вон, Саня у тебя все вкривь да вкось, ни шатко, ни валко.
Пряхина. А тебе какое дело? Меня устраивает! Да, такого, как моя Саня, поискать еще надо. Это ты никому не нужный субъект оказался. Жених без невесты, мужик без бабы!
Семен. Пряхина, не гони волну! Захлебнешься!
Пряхин. Семен, ты того…
Клавдия. Люда, нельзя так. Семен-то в чем виноват?
Пряхина. Ты еще скажи, что он святой. Ангелочек невинный.
Клавдия. Этого не скажу. У каждого за душой камешки валяются.
Пряхина. Давай, защищай! Страдай по углам всю жизнь, а он тебя, и знать не знает, и в твою сторону смотреть не хочет.
Семен. Пряхина, угомонись!
Пряхин. Семен, ты того!
Семен. Чего того? За бабой своей следи. Лезет вечно не в свои дела.
Пряхина. А тебе и следить-то не за кем. Вот ты и звереешь день ото дня.
Клавдия. Не надо, Люда! Семен он другой, он хороший.
Пряхина. Конечно, хороший, да не твой.
Клавдия. Да, не мой! Не мой! Что теперь – убить его? Убей! Тебе легче от этого станет? А мне и того достаточно, что он рядом ходит, дрова мне приносит, шутки свои дурацкие шутит. Мне достаточно, что я его вижу и слышу. Хватит об этом. Что говорить, душу рвать. Тяжело, плохо. Была бы смелее, может, вцепилась бы и не отпускала. А зачем? Все надо по любви делать. Без нее худо, ой, как худо.
Пряхина (обнимает Клавдию). Прости меня, Клава. Я не со зла. Сердце всю жизнь за тебя болит. Обидно. Вот что им, мужикам, нужно? Все ищут, выбирают, а счастье-то, может совсем рядом, под боком. Не замечают. (Начинает плакать)
Клавдия. Может, оно и к лучшему. (Обнимает Пряхину)
Пряхина. Ты прости меня, Клава, за кладовку эту дурацкую. Дура была. (Плачет)
Клавдия. И я хороша. Согласилась. Не лучше тебя. Такая же дура. (Плачет)
Семен. Девчата, да вы чего? Не надо.
Пряхин. Утопите нас сейчас.
Семен и Пряхин обнимают Клавдию и Пряхину. Стоят вчетвером вместе, обнявшись. Раздается глухой стук. Стук повторяется. Все начинают оглядываться, не понимая, откуда идет стук. Стук усиливается. Все ищут по помещению, откуда идет стук.
Семен. Простукивают, гады.
Клавдия. Да, подождите вы. Сейчас, сейчас.
Пряхина. Они что, бомбу хотят под нас подложить?
Пряхин. Клава, давай я на чердак вылезу, погляжу.
Клавдия. Вспомнила! Идите сюда! (Клавдия выглядывает из-за стойки) Это здесь.