(1) Идёшь по улице, и вдруг в глаза бросается яркая афиша: «Концерт Zемфиры». (2) Рядом кинотеатр приглашает тебя на просмотр новой ленты под названием «Шиzа». (3) Захочется перекусить, а на дверях ресторана красуется «Бiблiотека». (4) Придёшь домой, берёшь газету, глядь – на первой странице сообщение «Кур$ валют». (5) Включаешь телевизор, чтобы отвлечься, но и тут назойливо рекламируются охранные системы «Аllигатор». (6) В смятении подходишь к окну, видишь на стене соседнего дома приглашение на «Ве4ер отдыха» и теперь только понимаешь, что тебя обложили со всех сторон.
(7) Обогащается или портится природная речь благодаря заимствованиям – вопрос непростой и неоднозначный. (8) Языковая стихия берёт из окружающего мира всё, что ей потребно, и выбрасывает на берег лишнее. (9) Но когда сплошь и рядом в кириллические устоявшиеся написания внедряются латинские и иные графические символы, то это ведёт не к обогащению языка, а к нарушению его функционирования, к размыванию веками устанавливавшихся норм.
(10) Англо- и иноязычными словами в их натуральном написании сегодня пестрят страницы прессы, эти слова вторгаются в текст, наводняют рекламу. (11) Но одно дело, когда просто употребляется лексика на латинице, и совсем другое, если чужие буквы оказываются внутри слова, ломают его изнутри. (12) Любой юрист подтвердит, что это нарушение гораздо более тяжкое.
(13) Модная певица и производители автосигнализаций, вернее – их агенты по рекламе, используют латинские буквы в формировании и раскрутке образа чаще всего в погоне за оригинальностью. (14) Им кажется: внимание потенциальных потребителей легче привлечь необычным графическим начертанием имени или названия фирмы. (15) Дескать, наш глаз невольно цепляется за неправильное сочетание. (16) Расчёт, вероятно, оправдывается, но насколько велика его отдача? (17) На мой взгляд, подобный подход к формированию имиджа является довольно поверхностным, примитивным, а главное – становится банальным.
(18) Варианты Zемфира (равно как и Глюк’OZA) и «Аllигатор» есть выпендрёж и ненужное искажение письменной формы. (19) Применяя иностранные слова, не стоило заниматься порчей языка. (20) Великий и могучий Алфавит, подаренный нам славянскими святыми Кириллом и Мефодием, принесён в жертву золотому тельцу.
(21) Реальная жизнь, увы, приводит нам примеры такого рода, и не пришлось бы в близком будущем констатировать свершившийся факт словами Татьяны Бек: «До свидания, алфавит».
(По С. Казначееву)
Пояснение
Основные проблемы:
1. Проблема развития и сохранения русского языка (обогащается или портится русский язык благодаря заимствованиям?).
2. Проблема коммерциализации культуры (что недопустимо в процессе коммерциализации культуры?).
Позиция автора:
1. «Слепое» использование заимствований сегодня приводит к искажению алфавита, разрушению слов, нарушению функционирования языка, утрате культурных традиций.
2. Обилие дешёвых рекламных трюков для привлечения внимания потенциальных потребителей — свидетельство упадка общей культуры.
ТЕКСТ № 16
(1)Кабинет-министр Волынский прошел через сущий ад, и, если бы даже его помиловали, это лишь на короткое время оттянуло бы его мучительный конец. (2)Он был разбит, истерзан, размолот и не мог жить. (3)Он с самого начала знал, что обречен, и ни добровольное признание, ни чистосердечное раскаяние, ни самое гнусное предательство, ни даже заступничество государыни – ничто не могло спасти его от неизбежной смерти. (4)Бирону, фавориту царицы, нужна была такая устрашающая публичная казнь, чтобы навсегда подавить решимость недовольных, парализовать страхом их волю. (5)Волынский смирился со своей участью и лишь молил в душе, чтобы поскорее наступил желанный конец. (6)Когда огласили приговор, он испытал не страх, а облегчение.
(7)С этим чувством и пошел на казнь. (8)Его окружала громадная толпа, которая с бессмысленным равнодушием рассматривала его окровавленное тело. (9)Всем было интересно посмотреть, как неприступный вельможа, прежде вселявший священный трепет, теперь низвергнут безжалостный судьбой в море бедствий и теперь превратился в обычного смертного – жалкого, слабого и ничтожного.
(10)Обведя гаснущим взглядом людей, Волынский вдруг оступился о знакомые черты. (11)Он в тот же миг узнал Василия Тредиаковского, которого с поразившей всех жестокостью наказал только за то, что поэт осмелился перечить его приказу. (12)Он вспомнил окровавленное тело Тредиаковского, вспомнил его жалобные крики и беспомощные стоны, и только теперь понял, какую невыносимую боль причинил этому безвинному человеку. (13)Что ж, зато теперь этот оскорбленный и униженный любимец муз сможет сполна насладиться муками своего жестокого истязателя. (14)Смотри, несчастный бумагомарака, как палач затянет веревку на моей шее, распотешь свою душеньку, порадуйся позорной смерти своего ненавистного обидчика... (15)Волынский с презрением отвернулся, но что-то заставило его еще раз оглянуться на застывшего Тредиаковского. (16)«Господи!» - против воли вырвалось из самого сердца бывшего фаворита. (17)Из бездушной людской массы на него смотрели человеческие глаза, полные жалости и сострадания. (18)И Волынский, тяжело дыша, ободряюще улыбнулся Тредиаковскому.
(19)Казалось, тот начал что-то быстро жевать, его круглое лицо заходило ходуном. (20)«Да он плачет!» - осенило Волынского, и сердце его засочилось. (21)Он был близок к тому, чтобы понять на исходе жизни что-то очень большое и важное, к чему никогда не подступала его жестокая и целенаправленная душа, охваченная жаром властолюбия. (22)Но не успел: по знаку палача на него накинулись подручные и стали сдирать кафтан. (23)Он уже не увидел, как рванулся к плахе Тредиаковский, что-то крича перекошенным ртом, как испуганно раздалась толпа, как кто-то схватил поэта, заломил ему руки и потащил прочь с места казни.
(По Ю. Нагибину)
ТЕКСТ № 17
(1)Жизнь Гайдара была продолжением, а иногда и началом его книг. (2)Года за два до того, как вышел «Тимур и его команда», Гайдар зашёл как-то ко мне. (3)У меня был трудно болен сын, и мы сбились с ног в поисках одного редкого лекарства. (4)Его нигде не было.
(5)Гайдар подошёл к телефону и позвонил к себе домой.
– (6)Пришлите сейчас же ко мне, – сказал он, – всех мальчиков нашего двора. (7)Я жду.
(8)Он повесил трубку. (9)Через десять минут раздался отчаянный звонок у двери. (10)Гайдар вышел в переднюю. (11)На площадке за дверью стояло человек десять мальчиков, очень взволнованных и запыхавшихся.
– (12)Вот что, – сказал им Гайдар. – (13)Тяжело болен мальчик. (14)Нужно лекарство. (15)Я вам запишу каждому его название на бумажке. (16)Сейчас же – во все аптеки: на юг, на восток, на север, на запад. (17)Из аптек звонить мне сюда. (18)Всё понятно?
– (19)Понятно, Аркадий Петрович! – закричали мальчики и понеслись вниз по лестнице.
(20)Вскоре начались звонки.
– (21)Аркадий Петрович! – кричал в трубку взволнованный детский голос. – (22)В аптеке на Маросейке нету.
– (23)Поезжай дальше. (24)На Разгуляй.
(25)Гайдар сидел у телефона, как капитан на мостике корабля. (26)Через сорок минут восторженный детский голос прокричал в трубку:
– (27)Аркадий Петрович, есть! (28)Я достал!
– (29)Где?
– (30)В Марьиной роще!
– (31)Вези сюда. (32)Немедленно.
(33)Лекарство было привезено, и сыну вскоре стало легче.
(34)Благодарить его было нельзя. (35)Он очень сердился, когда его благодарили за помощь. (36)Он считал помощь человеку таким же … делом, как, скажем, приветствие. (37)Никого же не благодарят за то, что он с вами поздоровался.
(38)Однажды мы с Гайдаром шли по улице и услышали встревоженные голоса. (39)Оказалось, что в саду вырвало кран из водопроводной трубы. (40)Сильная струя воды била прямо в кусты роз и сирени, в клумбы с цветами, вымывала из-под них землю и вот-вот могла уничтожить весь сад. (41)Люди бросились вверх по улице, чтобы закрыть какой-то кран.
(42)Гайдар подбежал к трубе, примерился и зажал трубу ладонью. (43)Поток воды остановился. (44)По лицу Гайдара я видел, что он сдерживает давление воды изо всех сил и ему невыносимо больно. (45)Он почернел и стиснул зубы, но трубу не отпустил, пока не перекрыли воду.
(46)Потом Гайдар долго тяжело дышал. (47)Ладонь у него была окровавлена. (48)Но он был очень радостно настроен – не потому, конечно, что проверил свою силу, а потому, что ему удалось спасти маленький чудный сад.
(49)Мне очень не хватает Гайдара – большого, доброго, талантливого человека.
(По К. Паустовскому)
ТЕКСТ № 18
(1)Немцы были изгнаны из Умани, и на улицах города вплотную, впритык, стояли брошенные ими в бегстве автомашины, бронетранспортёры и танки. (2)В городе ещё пахло гарью, тем звериным душным запахом, какой оставляют после себя бегущие массы людей, и вонью гниющих продуктов: в грузовиках стояли бочки с огурцами и капустой.
(3)На одной из улиц сквозь разбитое окно нижнего этажа я увидел груды сваленных на полу книг. (4)Вид книг всегда волнует меня, и я зашёл в помещение, в котором сразу по стеллажам определил библиотеку. (5)Никого в помещении, казалось, не было, только вглядевшись, я увидел скорбные фигуры двух немолодых женщин, разбиравших в соседней комнате книги. (6)Часть книг уже стояла на полках. (7)Я подошёл к женщинам, и мы познакомились: одна оказалась учительницей русского языка Зинаидой Ивановной Валянской, другая – библиотекаршей районной библиотеки Юлией Александровной Панасевич, а книги, лежавшие на полу, они перетаскали из подполья, где те пережили всю оккупацию. (8)Я взял в руки одну из книг – это был учебник экономической географии, но, перелистав несколько страниц, я с недоумением обратился к титулу книги: содержанию он никак не соответствовал.
(9)– Работа нам предстоит немалая, – сказала одна из женщин, – дело в том, что по приказу гебитскомиссара Оппа мы должны были уничтожить все книги по прилагаемому списку, – и она достала из ящика целую пачку листков с тесными строками машинописи: это был список подлежавших уничтожению книг. – (10)Мы переклеивали со старых учебников и разных других книг заглавные страницы, и нам удалось спасти почти всё, что подлежало уничтожению, – добавила женщина с удовлетворением, – так что не удивляйтесь, если том сочинений Пушкина, например, назывался руководством по вышиванию.
(11)Это было действительно так: две мужественные женщины спасли целую районную библиотеку, вклеивая в подлежавшие уничтожению книги другие названия или вкладывая их в другие переплёты. (12)А теперь они разбирались в своих богатствах, восстанавливали то, что по распоряжению назначенного директором библиотеки Крамма они должны были разорвать в клочки.
(13)В Умани, в помещении районной библиотеки, я убедился в бессмертии книги.
(По В.Г. Лидину)
ТЕКСТ № 19
(1)Почему-то многие современные эстрадные «звёзды» с особенным удовольствием говорят о том, как плохо они учились в школе. (2)Кому-то объявляли выговоры за хулиганство, кого-то оставляли на второй год, кто-то доводил педагогов до обморочного состояния своими умопомрачительными причёсками… (3)Можно по-разному относиться к подобным откровениям наших «звёзд»: одних эти рассказы об озорном детстве приводят в умиление, другие начинают ворчливо сетовать на то, что сегодня путь на сцену открыт только бездарям и невеждам.
(4)Но больше всего беспокоит реакция подростков. (5)У них возникает стойкое убеждение, что наиболее короткий путь к известности пролегает через детскую комнату милиции. (6)Они-то всё принимают за чистую монету. (7)Они далеко не всегда понимают, что рассказы о «безбашенном» детстве, когда будущая «звезда» поражала всех окружающих своим экзотическим своеобразием, – это всего лишь сценическая легенда, что-то вроде концертного костюма, который отличает артиста от обычного человека. (8)Подросток не просто воспринимает информацию, он её активным образом преобразовывает. (9)Эта информация становится основой для его жизненной программы, для выработки путей и способов достижения цели. (10)Вот почему человек, который что-то вещает на многомиллионную аудиторию, должен обладать высоким чувством ответственности.
(11)На самом ли деле он выражает свои мысли или бессознательно продолжает сценическую игру и говорит то, чего от него ждут поклонники? (12)Посмотрите: я «свой», такой же, как все. (13)Отсюда и иронично-снисходительное отношение к образованности, и кокетливое ёрничанье: «Ученье – свет, а неученье – приятный полумрак», и надменное самолюбование. (14)Но вот передача закончилась. (15)Что осталось в душе тех, кто слушал артиста? (16)Какие семена он посеял в доверчивых сердцах? (17)Кого он сделал лучше? (18)Кого он направил на путь творческого созидания? (19)Когда одному известному ди-джею молоденькая журналистка задала эти вопросы, он просто фыркнул: да идите вы, я совсем не для этого… (20)И в этом недоуменном возмущении «поп-звезды» проявляется её гражданская незрелость, её человеческая «недообразованность». (21)А человек, который ещё не построил себя как личность, не осознал своей миссии в обществе, становится покорным слугой толпы, её вкусов и потребностей. (22)Он, может быть, и умеет петь, но не знает, для чего поёт.
(23)Если искусство не зовёт к свету, если оно, хихикая и лукаво подмигивая, тащит человека в «приятный полумрак», если оно ядовитой кислотой иронии уничтожает незыблемые ценности, тогда возникает резонный вопрос: а нужно ли такое «искусство» обществу, достойно ли оно того, чтобы стать частью национальной культуры?
(По И. Гонцову)
ТЕКСТ № 20
(1)Недавно прочитал в интервью городского чиновника: «Филармония «Петербург-концерт» должна стать продюсерским центром, своеобразной «фабрикой звёзд»... (2)Более неудачное сочетание слов – «фабрика звёзд» – трудно себе представить в устах председателя Комитета по культуре. (3)Ведь то, что показывает нам телевидение под этим названием, – если и фабрика, то не звёзд, а, скорее, заштампованной метеоритной пыли, которая в доли секунд исчезает в животворящей атмосфере культуры. (4)Бедная страна наша! (5)Кроме прочих неисчислимых недугов, она просто заражена «звёздной болезнью». (6)А нам нужны мастера!
(7)Понятно, что воспитание актёра, певца и музыканта требует не только неимоверного труда, способностей и терпения, но и времени. (8)Недаром даже очень среднее образование требует не менее трёх лет обучения. (9)А за полгода неокрепших молодых людей, даже подающих надежды, можно только вымуштровать, обучив немногим актерским штампам, годным на потребу невзыскательной толпе.
(10)Если говорить словами великого поэта, то мы «сеем разумное, доброе, вечное». (11)И в школьном классе, и в нашем прекрасном зале на Фонтанке я вижу, как в глазах старшеклассников появляется пытливый блеск понимания и сопереживания, когда они слушают Достоевского, Чехова, Пушкина, Галича, Окуджаву, как глубокие мысли и чувства, высказанные на сказочно прекрасном русском языке, трудно переводимом на другие языки, находят свой путь к их разуму и сердцу. (12)И их реплики после концерта – «клёво!» – не меньшая награда, чем громкие аплодисменты или напряжённая сознательная тишина во время выступлений. (13)Надо только сделать так, чтобы этот «птичий» подростковый сленг переплавился в их сознании в прекрасную русскую речь. (14)А что говорить о великой классической музыке, которая без слов – напрямую – испокон веку воздействовала на чувства людей!
(15)Это адски трудное дело – пытаться донести до зрителя (особенно молодого – ведь упустим же!) драгоценные слова и музыку наших великих предшественников, за творения которых нас уважают и любят во всем мире.
(16)А шоу-бизнес в помощи государства не нуждается.
(По Л. Мозговому)
ТЕКСТ № 21
(1)Мы говорим иногда о других людях: «Ограниченный человек». (2)Но что может значить это определение? (3)Каждый человек ограничен в своих знаниях или в своём представлении о мире. (4)Ограничено и человечество в целом.
(5)Вообразим горняка, который в угольном пласте разработал вокруг себя некоторое пространство, окружённое толщами непроницаемого чёрного камня. (6)Вот его ограниченность. (7)Каждый человек в незримом, но тем не менее непроглядном пласте мира и жизни разработал вокруг себя некоторое пространство знаний. (8)Он находится как бы в капсуле, окружённой безграничным, непознанным миром. (9)«Капсулы» разные по размерам, потому что один знает больше, а другой меньше. (10)Человек, прочитавший сто книг, самонадеянно говорит о том, кто прочитал двадцать книг: «Ограниченный человек». (11)Но что он скажет тому, кто прочитал тысячу? (12)И нет, я думаю, человека, который прочитал бы все книги.
(13)Несколько веков тому назад, когда информационная сторона человеческих знаний была не столь обширна, встречались учёные мужи, «капсула» которых приближалась к «капсуле» всего человечества и, может быть, даже совпадала с ней: Аристотель, Архимед, Леонардо да Винчи... (14)Теперь такого мудреца, который знал бы столько же, сколько знает человечество как таковое, найти нельзя. (15)Следовательно, про каждого можно сказать, что он ограниченный человек. (16)Но очень важно разделять знания и представления. (17)Чтобы пояснить свою мысль, возвращаюсь к нашему горняку в каменноугольном пласте.
(18)Допустим условно и теоретически, что некоторые из горняков родились там, под землей, и ни разу не вылезали наружу. (19)Не читали книг, не имеют никакой информации, никакого представления о внешнем, запредельном (находящемся за пределами их забоя) мире. (20)Вот он выработал вокруг себя довольно обширное пространство и обитает в нём, думая, что мир ограничен его забоем. (21)Под землёй же работает и другой, менее опытный горняк, у которого выработанное пространство меньше. (22)То есть он более ограничен своим забоем, но зато он имеет представление о внешнем, наземном мире: купался в Чёрном море, летал на самолёте, рвал цветы... (23)Спрашивается, кто же из них двоих более ограничен?
(24)То есть я хочу сказать, что можно встретить учёного человека с большими конкретными знаниями и вскоре убедиться, что он очень, в сущности, ограниченный человек. (25)И можно встретить человека, не вооружённого целым арсеналом точных знаний, но с широтой и ясностью представлений о внешнем мире.
(По В. Солоухину)
ТЕКСТ № 22
(1)Многие считают понятие чести устарелым, несовременным, в том смысле, что оно нынче не применимо – не те условия. (2)Для одних это связано с такими действиями, как дуэль: мол, чем иначе можно защитить свою честь от оскорблений? (3)Другие считают: честь сегодня заменена более высоким понятием – принципиальность. (4)Вместо человека чести человек принципов…
(5)Как может устареть чувство чести, чувство собственного достоинства, сугубо личное нравственное чувство? (6)Как может устареть понятие чести, которая даётся человеку однажды, вместе с именем, и которую нельзя ни возместить, ни исправить, которую можно только беречь?
(7)Мне вспоминается случай, связанный с именем А.П. Чехова. (8)В 1902 году царское правительство аннулировало избрание Максима Горького в почётные академики. (9)В знак протеста Короленко и Чехов отказались от звания академиков. (10)Для Чехова это был акт не только общественный, но и личный. (11)Он писал в заявлении, что при избрании Горького он повидался с ним и первый поздравил его. (12)А теперь, когда Академия наук известила, что выборы недействительны, выходит, что он, Чехов, как академик, признаёт это. (13)«Я поздравлял сердечно, и я же признаю выборы недействительными – такое противоречие не укладывается в моём сознании, примирить с ним свою совесть я не мог, – писал он в Академию наук. – И после долгого размышления я мог прийти только к одному решению… о сложении с меня звания почётного академика». (14)А ведь так сложились обстоятельства, вроде независимые от Чехова, и он мог бы найти для себя оправдание.
(15)Убеждения, конечно, вещь необходимая. (16)Но есть такое более простое, конкретное понятие, как слово, данное человеком. (17)Оно не подтверждено никаким документом, справкой. (18)Просто слово. (19)Допустим, делового человека, который обещал сделать ремонт к такому-то числу, собрать людей, привезти оборудование, принять приехавших издалека. (20)Да мало ли ещё что. (21)Ну, эка беда, не принял, не сделал, не привёз. (22)Сделает через месяц, примет через два дня, и за это спасибо. (23)Бывает, что и в самом деле ничего страшного, никакой катастрофы, если исключить одно обстоятельство – слово, дано было слово.
(По Д. Гранину)
ТЕКСТ № 23
(1)Он нёс меня на себе восемь километров. (2)Восемь тысяч метров по раскалённой земле. (3)Я до сих пор помню его горячую спину, пот, который, будто кислота, разъедал кожу на руках. (4)И белую даль, словно накрахмаленная больничная простыня… (5)Я всё это помню, помню в деталях, в подробностях, в красках. (6)Но всё равно ничего не могу понять.
(7)И сегодня, спустя много лет, когда я вспоминаю тот случай, моя мудрость, потеряв равновесие, беспомощно вязнет в густой трясине …: мне кажется непостижимой и странной вся наша жизнь, особенно если пытаешься её понять.
(8)Нам тогда было по тринадцать – мне и моему закадычному другу Серёжке Леонтьеву. (9)Мы пошли рыбачить за тридевять земель на старый, обмелевший пруд. (10)Мне вдруг приспичило освежиться, и я полез в воду, но не успел сделать и шагу, как вскрикнул от острой боли в ноге. (11)Ко мне бросился Серёжка, он выволок меня на берег. (12)Я с ужасом увидел, что из пятки торчит осколок бутылочного горлышка, а на траву каплет густая кровь.
(13)Восемь километров Серёжка нёс меня на себе.
– (14)Серёнь, брось меня! – шептал я сухими губами.
– (15)Нет! – хрипел друг. (16)Это было как в кино: друг выносит с поля боя раненого друга. (17)Свистят пули, рвутся снаряды, а ему хоть бы хны. (18)Он готов пожертвовать своей жизнью, отдать своё сердце, свою душу, готов отдать всё на свете… (19)У меня от слабости кружилась голова, и вдруг, сам не знаю зачем, я сказал Серёжке:
– (20)Серёнь, если я умру, то передай от меня привет Гальке Коршуновой! (21)Скажи ей, что я её любил.
(22)Серёжка, сдувая с лица капли пота, рвал свою футболку на лоскуты и от усталости, кажется, уже не соображал, что я говорю. (23)Он дотащил меня до больницы, потом, тяжело дыша, сидел на кушетке и смотрел, как врач обрабатывает мою рану.
(24)А на следующий день, когда я, хромая, вышел во двор, все уже знали, что перед смертью я просил передать привет Гальке Коршуновой. (25)И я сделался посмешищем всей школы. (26)Моё появление теперь у всех вызывало конвульсии глумливого хихиканья, и я, от природы жизнерадостный мальчишка, стал замкнутым и застенчивым до болезненности.
(27)Зачем он рассказал им про мой привет? (28)Может быть, он просто изложил все подробности того случая, не предполагая, что моя просьба всех так рассмешит? (29)А может быть, ему хотелось, чтобы его геройство выглядело более внушительным на фоне моего тщедушного актёрства? (30)Не знаю!
(31)Он нёс меня восемь километров по залитой солнечным зноем дороге. (32)Но я до сих пор не знаю, спас он меня или предал. (33)Шрам на ноге почти полностью зарубцевался, а вот сердце моё до сих пор кровоточит. (34)И когда мне говорят: «Вам такой-то передал привет», я цепенею от ужаса и по моей спине пробегают мурашки.
(По М. Худякову)
ТЕКСТ № 24
(1) Ушла, изморилась вконец апрелем поверженная зима. (2) Вот в тревожной темени родилось и двинулось всесветное, уже не слоистое, а тугое, плотное тепло, превращая себя в мощный и ровный ветер. (3) Дрогнули готовые распуститься дерева, сшиблись широкими лбам темнеющие в небесах облака. (4) неяркая вешняя молния упала в лесную теплую мглу, и смело прокатился первый трескучий гром.
(5) Странная тишина томится в лесу после этого грохота. (6) Ветер не дует, а давит сплошь, все замирает.
(7) Дождь прошипел в ночи обильно и коротко. (8) Везде в снующей, исчезающей темени сопит пахнущая корнями земля: это зашевелились в несметном числе травяные ростки, поднимая и распахивая прошлогодние листья, хвоинки и сгнивающие сучки.
(9) Утром золотые столбы испарений поднимаются в лесных прогалинах; словно добрые призраки, они безмолвно и быстро меняют свои исполинские контуры. (10) На березах еле слышно оживают ветки, от лопающихся почек они тоже меняются. (11) Солнце выходит очень быстро. (12) Яростно-новое, с неопределенными очертаниями, оно греет еще бледную, но густеющую с каждой минутой зелень березняка. (13) Птицы поют взахлеб, земля продолжает сопеть и попискивать, все поминутно меняет свой образ. (14) Везде в мире жизнь и свобода, и сердце сопереживает чувство освобождения. (15) Да не будет конца свободе и радости!..
(В. Белов)
ТЕКСТ № 25
(1)Катерина Ивановна никогда ни на что не жаловалась, кроме как на старческую слабость. (2)Но я знал от соседки и от бестолкового доброго старика Ивана Дмитриева, сторожа при пожарном сарае, что Катерина Ивановна одна на белом свете. (3)Дочь Настя вот уже четвертый год как не приезжает – забыла, значит, мать, а дни у Катерины Ивановны считанные. (4)Не ровен час, так и умрет она, не повидав дочери, не приласкав ее, не погладив ее русые волосы «очаровательной красоты» (так говорила о них Катерина Ивановна).
(5)Настя присылала Катерине Ивановне деньги, но и то бывало с перерывами. (6)Как Катерина Ивановна жила во время этих перерывов, никому не известно.
(7)Однажды Катерина Ивановна попросила меня проводить ее в сад, где она не была с ранней весны, все не пускала слабость.
(8)– Дорогой мой, – сказала Катерина Ивановна, – уж вы не взыщите с меня, со старой. (9)Хочется мне вспомнить прошлое, напоследок посмотреть сад. (10)В нем я еще девушкой зачитывалась Тургеневым. (11)Да и кое-какие деревья я посадила сама.
(12)Она одевалась очень долго. (13)Надела старый теплый салопчик, теплый платок и, крепко держась за мою руку, медленно спустилась с крылечка.
(14)Уже вечерело. (15)Сад облетел. (16)Палые листья мешали идти. (17)Они громко трещали и шевелились под ногами, на зеленеющей заре зажглась звезда. (18)Далеко над лесом висел серп месяца.
(19)Катерина Ивановна остановилась около обветренной липы, оперлась о нее рукой и заплакала.
(20)Я крепко держал ее, чтобы она не упала. (21)Плакала она, как очень старые люди, не стыдясь своих слез.
(22)– Не дай вам бог, родной мой, – сказала она мне, – дожить до такой одинокой старости! (23)Не дай вам бог!
(24)Я осторожно повел ее домой и подумал: как бы я был счастлив, если бы у меня была такая мама!
(По К.Г. Паустовскому)
ТЕКСТ № 26
(1)Густой утренний туман пал на озеро Кубенское. (2)Не видать берегов, не видать бела света – всё запелензлось непроглядной наволочью.
...(З)Как и когда поднялось в небе солнце – я не заметил. (4)Обнаружилось оно высоко уже и сначала проступило в тумане лишь призрачным светом, а потом обозначило и себя, как в затмении, ярким ободком. (5)Туманы отдалились к берегам, озеро сделалось шире, лёд на нём как будто плыл и качался.
(6)И вдруг над этим движущимся, белым в отдалении и серым вблизи, льдом я увидел парящий в воздухе храм. (7)Он, как лёгкая, сделанная из папье-маше, игрушка, колыхался и попрыгивал в солнечном мареве, а туманы подплавляли его и покачивали на своих волнах.
(8)Храм этот плыл навстречу мне, лёгкий, белый, сказочно-прекрасный. (9)Я отложил удочку, заворожённый.
(10)3а туманом острыми вершинами проступила щётка лесов. (11)Уже и дальнюю заводскую трубу сделалось видно, и крыши домишек по угорчикам. (12)А храм всё еще парил надо льдом, опускаясь всё ниже и ниже, и солнце играло в маковке его, и весь он был озарён светом, и дымка стелилась под ним.
(13)Наконец храм опустился на лёд, утвердился, и тогда я молча указал пальцем на него, думая, что мне пригрезилось что-то, что я в самом деле заснул и мне явилось видение из тумана.
(14) - Спас-камень, - коротко молвил товарищ мой, на мгновение оторвавши взгляд от лунки, и снова взялся за удочку.
(15)И тогда я вспомнил, как говорили мне вологодские друзья, снаряжая на рыбалку, о каком-то Спас-камне. (16)Но я думал, что Спас-камень – просто камень. (17)На родине моей, в Сибири, есть и Магнитный, и Меченый, и Караульный, - это камни либо в самом Енисее, либо на берегу его.
(18)А тут Спас-камень – храм! (19)Монастырь!
(20)В честь русского воина-князя, боровшегося за объединение северных земель, был воздвигнут этот памятник-монастырь. (21)Предание гласит, что князь, спасающийся вплавь от врагов, начал тонуть в тяжёлых латах и пошёл уже ко дну, как вдруг почувствовал под ногами камень, который и спас его. (22)И вот в честь этого чудесного спасения на подводную гряду были навалены камни и земля с берега. (23)На лодках и по перекидному мосту, который каждую весну сворачивало ломающимся на озере льдом, монахи натаскали целый остров и поставили на нём монастырь. (24)Расписывал его Дионисий. (25)Однако уже в наше время, в начале тридцатых годов, надо было строить свинарники в колхозах и потребовался кирпич. (26)Хозяин Усть-Кубенского района велел раскайлить монастырь и попользоваться кирпичом. (27)Но монахи были строители не чета нынешним, и из кирпича сотворяли монолит. (28)Тогда Усть-Кубенский начальник приказал взорвать монастырь. (29)Рванули – и всё равно кирпича не взяли; получилась груда развалин, и только.
(30)Осталась от монастыря одна башенка и жилое помещение, в котором нынче хранятся сети и укрываются от непогоды рыбаки...
(31)Я смотрю и смотрю на Спас-камень, забыв про удочки, и про рыбу, и про всё на свете, и больно бьют меня в сердце слова товарища, который всё тем же усталым и горестным голосом извещает, что человек, который порушил древний монастырь, здравствует и поныне, живет неподалеку отсюда, в Усть-Кубенске, получает – пенсию...
(В. Астафьев)
ТЕКСТ № 27
(1)В редакцию пришло письмо от рабочего Нечаева, в котором он поведал о конфликте с инженером Зубаткиным.
(2)Конфликт возник на охоте. (3)Они гнали зайца, бежали по окончательно раскисшему осеннему полю. (4)Заяц широко, активно прыгал – и вдруг сел, развернувшись лицом к преследователям. (5)Нечаев так и написал: лицом, не мордой. (6)Когда охотники подбежали и приподняли зайца, стало ясно, почему он не убежал: у него на каждой лапе налипло по килограмму грязи, и он не мог скакать. (7)Заяц это понял и остановился. (8)Но сидеть спиной к преследователям ещё страшнее, и он развернулся, чтобы «встретить смерть лицом к лицу».
(9)Зубаткин вернул зайца на землю, сдёрнул с плеча винтовку и нацелился в упор, и это была уже не охота, а расстрел. (10)Нечаев сдёрнул с плеча свою винтовку и нацелился в Зубаткина. (11)И добавил словами, что, если Зубаткин убьёт зайца, он, Нечаев, убьёт Зубаткина. (12)Зубаткин не поверил, однако рисковать не стал. (13)Он опустил ружьё и дал Нечаеву кулаком по уху. (14)Нечаев драться не собирался, но агрессия порождает агрессию. (15)Посреди осеннего поля произошла большая драка с нанесением словесных оскорблений и телесных травм.
(16)По заданию редакции Веронике надо было побеседовать с участниками конфликта и написать статью. (17)Она начала с Зубаткина.
(18)Зубаткин был похож на Кирибеевича из «Песни о купце Калашникове» – та же обаятельная наглость, лучезарная улыбка хозяина жизни. (19)Он смотрел на Веронику с таким видом, будто она сидела в его кабинете, а не он – в её. (20)Зубаткин знал, что юридические законы на его стороне, а морально-нравственные категории – это что-то весьма неопределённое и неосязаемое, как облако. (21)Нравственность у каждого своя. (22)Как почерк.
– (23)Вы согласны с тем, что написал Нечаев? (24)Это так и происходило?
– (25)Согласен, примерно так.
– (26)Значит, Вы хотели убить зайца, который не мог от вас убежать?
– (27)Охота – это охота.
– (28)Охота – это охота, а не убийство. (29)Зверь и охотники должны быть на равных.
– (30)Вы хотите, чтобы у зайца было ружьё?
– (31)У вашего зайца не было ног. (32)Вы не имели права в него целиться.
– (33)Я не понимаю: что Вы от меня хотите?
– (34)Честно? (35)Чтобы Вы были другим. (36)Или чтобы Вас не было вообще.
(37)Зубаткин поднялся и пошёл из кабинета. (38)Вероника некоторое время смотрела на дверь.
(39)Современный человек набит информацией, нагрузками, стрессами, но он вешает на плечо ружьё и уходит к деревьям, к тишине, чтобы от всего отрешиться, очиститься, слиться с природой и услышать в себе древний охотничий инстинкт, выследить и подстрелить опасного или большого зверя. (40)В конце концов, можно подстрелить и зайца, когда ты с ним на равных. (41)Когда у тебя ружьё, а у него ноги и лес.
(42)Зубаткина ни природа, ни самоуглублённость не интересовали. (43)Но разве Зубаткин одинок в своём циничном потребительстве? (44)Сегодня имеет значение только то, что можно на себя надеть или чем насытиться. (45)Значит, зубаткины идут по земле целыми колоннами.
(46)А нечаевы ничего не могут сделать...
(По В.С. Токаревой)
ТЕКСТ № 28
(1)Обыватель – явление всемирное. (2)Оно встречается во всех классах и нациях. (3)Английский герцог может быть столь же вульгарным, как американский пастор или французский бюрократ. (4)Рабочий или шахтёр нередко оказываются такими же откровенными буржуа, как банковский служащий или голливудская звезда.
(5)Истинный обыватель весь соткан из заурядных, убогих мыслей; кроме них, у него ничего нет.
(6)Истинный обыватель, с его неизменной страстной потребностью приспособиться, приобщиться, пролезть, разрывается между стремлением поступать как все и приобретает ту или иную вещь потому, что она есть у миллионов, и страстным желанием принадлежать к избранному кругу, ассоциации, клубу. (7)Соседство с главой компании и европейским аристократом может вскружить ему голову. (8)Богатство и титул приводят его в восторг.
(9)Истинный обыватель не отличает одного автора от другого; читает он мало и всегда с определённой целью, но может вступить в общество библиофилов и смаковать прелестные книги: винегрет из Симоны де Бовуар, Достоевского, Сомерсета Моэма, «Доктора Живаго» и мастеров эпохи Возрождения. (10)Его не очень интересует живопись, но престижа ради он охотно повесит в гостиной репродукции Ван Гога, втайне предпочитая ему другого художника.
(11)В своей приверженности к утилитарным, материальным ценностям он легко превращается в жертву рекламного бизнеса. (12)А реклама всегда играет на обывательской гордости обладания вещью, будь то комплект нижнего белья или набор столового серебра. (13)Я имею в виду определённый тип рекламы. (14)Глубочайшая пошлость, источаемая рекламой, не в том, что она придаёт блеск полезной вещи, но в самом предположении, что человеческое счастье можно купить и что покупка эта в какой-то мере возвеличивает покупателя.
(15)Конечно, сотворённый в рекламе мир сам по себе безвреден – каждый знает, что сотворён он продавцом, которому всегда подыгрывает покупатель. (16)Самое забавное не в том, что здесь не осталось ничего духовного, кроме экстатических улыбок людей, поглощающих божественные хлопья, не в том, что игра чувств ведётся по законам буржуазного общества. (17)Нет, самое забавное, что это – теневой, иллюзорный мир, и в его реальное существование втайне не верят ни продавцы, ни покупатели.
(18)У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного обывателя – пошлость. (19)Это главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. (20)Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. (21)Всё подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым. (22)Я утверждаю, что простой, не тронутый цивилизацией человек редко бывает пошляком, поскольку пошлость предполагает внешнюю сторону, фасад, внешний лоск.
(23)В прежние времена Гоголь, Толстой, Чехов в своих поисках простоты и истины великолепно изобличали вульгарность, так же как показное глубокомыслие. (24)Но пошляки есть всюду, в любой стране – и в Америке, и в Европе. (25)И всё же в Европе их больше, несмотря на старания американской рекламы.
(По В.В. Набокову)