12 октября 1945
Это праздничный день для народа Наина. Иисус у них в гостях в первый раз после чуда с юным Даниилом, восставшим из мертвых.
Иисус идет через город, благословляя собравшихся. Пред Ним идет и за Ним следует огромная масса народа. Люди Наина смешались с пришлыми из других селений, которые пришли из Капернаума, где они искали Иисуса, и откуда их послали в Кану, а затем в Наин. У меня такое впечатление, что сейчас, когда у Иисуса много учеников, Он основал нечто подобное информационной сети, так что паломники, ищущие Его, могут найти Его, хотя Он постоянно переходит с места на место, даже на несколько миль в день, насколько позволяют время года и короткие дни. Среди тех, кто пришел в поисках Его, несколько внешне почтительных фарисеев и книжников …
Иисус гостит в доме юноши, восставшего из мертвых. Местные влиятельные лица тоже собралась там. А мать Даниила, когда она увидела книжников и фарисеев, - которых семеро, по числу смертных грехов, - смиренно приглашает их, оправдываясь, что не в состоянии предложить им более достойной обители.
«Здесь находится Учитель, женщина, и это придало бы великое значение даже пещере. Но твой дом не пещера и мы входим в него и говорим: “Мир тебе и дому твоему”».
Женщина действительно, хотя она, конечно, не богата, сделала все для нее возможное, чтобы почтить Иисуса. Все богатые семьи Наина, конечно, вошли в список, объединив свои усилия, чтобы украсить дом и стол. И все работающие вместе женщины бросают взгляды из всевозможных мест на группу, идущую через зал к двум комнатам, расположенным напротив друг друга, где хозяйка дома накрыла столы. Может быть, все, что они просят в качестве компенсации за использование кухонной посуды, скатертей и сидений, и за свою работу на кухне – это увидеть Учителя на расстоянии протянутой руки и дышать тем воздухом, которым дышит Он. И сейчас они появляются здесь и там, раскрасневшиеся, покрытые мукой или пеплом, или с руками, с которых капает вода, в соответствии с их обязанностями на кухне. Они наблюдают Иисуса вблизи, они получают свою маленькую долю божественного образа, божественного голоса, впитывая своими глазами и ушами Его добрые благословения и внешний облик и, возвращаясь к кухонной печи, шкафам с посудой и раковине, выглядят получившими большое наслаждение, более разрумянившимися, чем когда-либо.
Самая счастливая из них та, которая вместе с хозяйкой дома предлагает гостям сосуды для очищения в соответствии с их рангом. Это юная темноволосая и темноглазая девушка, с лицом залитым румянцем. Она покраснела еще больше, когда хозяйка сообщила Иисусу, что она невеста ее сына и что они скоро поженятся. «Мы ждали Тебя, чтобы весь дом освятился Тобой. Пожалуйста, благослови и ее, чтобы она стала хорошей женой в этом доме».
Иисус взглянул на нее, и так как маленькая невеста склонилась, Он возложил Свои руки на ее голову со словами: «Пусть добродетели Сары, Ревекки и Рахили процветут в тебе, и пусть ты дашь рождение истинным детям Божьим, во славу Его и счастья этого дома».
Иисус и влиятельные лица завершили теперь обряд очищения и вошли в столовую, вместе с молодым хозяином дома, а апостолы и менее влиятельные лица Наина вошли в комнату напротив. И пиршество началось.
Из их разговоров я поняла, что прежде чем началось мое видение, Иисус в Наине проповедовал и исцелял больных. Но фарисеи и книжники уделяют этому мало внимания; они, напротив, надоедают людям Наина своими вопросами о подробностях, касающихся той болезни, от которой умер Даниил, о том, сколько часов прошло между его смертью и воскрешением, они спрашивают, было ли завершено его бальзамирование и т.д. и т.д. Иисус не уделяет внимания таким расследованиям и беседует с воскрешенным человеком, который чувствует себя очень хорошо и ест с чудесным аппетитом.
Но фарисеи обращаются к Иисусу, чтобы спросить у Него, знал ли Он о болезни Даниила.
«Я шел из Эндора по простой случайности, так как Я хотел порадовать Иуду Искариота, как Я порадовал Иоанна Зеведеева. Я даже не знал, пройду ли Я через Наин, когда вышел в наше Пасхальное паломничество», - отвечает Иисус.
«Ах! Значит, Ты пошел в Эндор не преднамеренно?» - спрашивает удивленный книжник.
«Нет. У Меня не было ни малейшего намерения пойти туда в то время».
«Тогда почему Ты пошел?»
«Я уже сказал вам: потому что Иуда Симонов хотел туда пойти».
«И отчего такая причуда?»
«Чтобы увидеть пещеру прорицательницы».
«Быть может, Ты говорил об этом…»
«Никогда! Не было никаких причин, почему бы Я упомянул об этом».
«Я думаю… возможно, этим эпизодом Ты объяснил другое колдовство, чтобы посвятить Твоих апостолов в…»
«Во что? Чтобы посвятить кого-либо в святость, не нужны паломничества. Тюремная камера или пустынная бесплодная земля, вершина горы или одинокий дом служат все той же цели: для этого нужны аскезы и святость учителя и воля и желание стать святым в ученике. Вот чему Я учу и ничему более.
«Но чудеса которые сейчас творят Твои ученики, что это если не чудеса и…»
«Воля Божья. В ней все. И чем более святыми они будут становиться, тем больше чудес они будут совершать посредством молитв, жертвоприношений и послушания Богу. И более никакими иными средствами».
«Ты в этом уверен?» - спрашивает книжник держась рукой за свой подбородок и меряя взглядом Иисуса с головы до ног. Его тон скорее иронический, чем уважительный.
«Я дал им эти оружия и это учение. Если среди них, а их теперь много, найдется кто-то, кто стал порочным посредством низменных практик, из-за гордости или по другим причинам, то он не получит подобного совета от Меня. Я могу молиться о том, чтобы увидеть виновных в грехах искупленными. Я могу предпринимать суровые епитимьи ради изглаживания грехов, умолять Бога помочь им просто светом Его мудрости, так чтобы они могли увидеть свою ошибку. Я могу бросить Себя к их стопам, чтобы умолять их со всей Моей любовью Брата, Учителя и Друга отказаться от их греха. Я не буду считать это унижением, потому что цена души такова, что стоит пострадать от любого унижения, чтобы спасти эту душу. Но Я не могу сделать большего. И если после всего этого душа продолжит пребывать в своем грехе, глаза и сердце преданного и непонятого Учителя и Друга будут источать слезы и кровь». Как много доброты и печали в голосе и выражении Иисуса!
Книжники и фарисеи смотрят друг на друга. Они обмениваются многозначительными взглядами, но больше не говорят об этом.
Они, напротив, задают вопросы юному Даниилу. Помнит ли он о том, какой была смерть? Что он чувствовал, когда вернулся к жизни? И что он видел в промежутке между смертью и жизнью?
«Я знаю, что страдал от смертельной болезни и пережил агонию. О! Как это ужасно! Не заставляйте меня вспоминать это!... И все же придет день, когда я переживу это страдание еще раз! О! Учитель…» Он смотрит на Него и так ужасается, что бледнеет при мысли о том, что ему предстоит умереть еще раз.
Иисус доброжелательно утешает его: «Смерть сама по себя является искуплением. Умерев дважды ты будешь полностью очищен от грехов и ты будешь сразу же ликовать на Небесах. Пусть эта мысль побудит тебя жить святой жизнью, так чтобы у тебя были только непроизвольные и простительные ошибки».
Но фарисеи переходят в атаку: «Но что ты чувствовал, когда вернулся к жизни?»
«Ничего. Я был живым и здоровым, как если бы проснулся после долгого здорового сна».
«Но ты помнил, что ты умер?»
«Я помнил, что был очень болен, был в агонии, и это все».
«А что ты помнил о том мире?»
«Ничего. Там ничего не было. Черная дыра, пустое пространство в моей жизни… Ничего».
«Итак, по-твоему, не существует ни Лимба, ни Чистилища, ни Ада?»
«Кто сказал, что их нет? Конечно, они есть. Но я не помню их».
«Но ты уверен, что ты умер?»
Народ Наина потерял терпение: «Умер ли он? Чего еще больше ты хочешь? Когда мы клали его во гроб, он уже почти пахнул. Во всяком случае, со всеми этими бальзамами и бинтами даже гигант бы умер!»
«Но ты не помнишь, что ты был мертвым?»
«Я уже сказал вам, что я не помню». – молодой человек теряет терпение и добавляет: «Но чего вы добиваетесь всеми этими вопросами? Что все селение притворялось, что я умер, включая мою мать и мою невесту, которая умирала от печали в своей постели, включая меня, который был весь забинтован и набальзамирован, что все это неправда? Что вы говорите? Что в Наине мы все были детьми или идиотами в шутливом настроении? Волосы моей матери поседели за несколько часов. Моя невеста наслаждалась печалью, и удовольствие от нее довело ее почти до безумия. И вы еще сомневаетесь? И почему мы все должны были делать это?»
«Почему? Это верно! Почему мы должны были делать это?» - восклицают жители Наина.
Иисус ничего не говорит. Он играет скатертью, как если бы Он отсутствовал. Фарисеи не знают, что сказать… Но Иисус совершенно внезапно начинает говорить, когда разговор об этом предмете, казалось, подошел к концу. Он сказал: «Я скажу вам почему. Они (и Он указал на фарисеев и книжников) хотят доказать, что твое воскрешение из мертвых было хитро задуманной игрой, чтобы повысить Мою репутацию среди масс. Я, изобрел, а вы довели до конца этот обман Бога и наших ближних. Нет. Я оставляю мошенничество презренным и никчемным людям. Я не нуждаюсь в колдовстве, или в обмане, или соучастниках, чтобы быть Тем, Кто Я Есть. Почему вы хотите отрицать власть Бога возвращать душу в тело? Если Он создал душу и дал ее, когда было сформировано тело, то разве Он не будет способен вернуть ее в тело, когда душа восстанавливается в теле молитвой Его Мессии, что побудит многих людей прийти к Истине? Можете ли вы отрицать власть Бога творить чудеса? Почему вы хотите отрицать ее?»
«Ты – Бог?»
«Я Есмь Тот, Кто Я Есмь. Мои чудеса и Мое учение свидетельствуют о том, Кто Я Есмь».
«Но почему он не помнит, тогда как пробужденные души могут рассказать, каков следующий мир?»
«Потому что эта душа говорит истину, освященная, как это бывает при искуплении первой смерти, напротив, то что говорится устами некромантов не является истиной ».
«Но Самуил…»
«Самуил пришел по приказу Бога, а не чародейки, чтобы передать изменнику Закона приговор Господа, Заповеди Которого не могут быть осмеиваемы.
«Тогда почему Твои ученики делают это?» Заносчивый голос фарисея, который был побужден немедленно возвысить свой голос, привлек внимание апостолов, находившихся в другой комнате, отделенной коридором чуть больше метра шириной, но не изолированной дверью или тяжелым занавесом. Когда они услышали то, что относится к ним, они встали и тихо вышли в коридор, чтобы послушать.
«В чем они так поступают? Говори откровенно, и если твое обвинение справедливо, Я предостерегу их, чтобы они не делали ничего против Закона».
«Я знаю, в чем они так поступают, и многие другие это также знают. Но с тех пор как Ты воскрешаешь людей из мертвых и говоришь, что Ты больше чем пророк, то узнай это Сам. Мы конечно не станем говорить об этом Тебе. Во всяком случае у Тебя есть глаза для того, чтобы видеть также многое другое, что делают Твои апостолы, когда они не должны этого делать, или не делают того, что они должны делать. А Ты не обращаешь на это внимания».
«Назови Мне некоторые из этих прегрешений против Закона».
«Почему Твои ученики пренебрегают традициями предков? Мы видели их сегодня. Также сегодня! Не более чем час тому назад! Они вошли в столовую чтобы есть, не омыв прежде своих рук!»
Если бы фарисей сказал: «и они перед этим убивали жителей», то его тон не явил бы большего ужаса.
«Вы наблюдали за ними, конечно. Существует так много вещей, на которые следует смотреть. Хорошие и прекрасные вещи, которые побуждают нас благословлять Господа за то, что Он сотворил их или разрешил их, и за то, что Он дал нам наши жизни, чтобы мы могли видеть их. И все же вы не смотрите на них. И многие другие поступают так же, как поступаете вы. Но вы попусту растрачиваете свое время и свой мир, устремляясь к вещам, которые не хороши.
Вы ищете подобно шакалам, или еще лучше, подобно гиенам, устремляясь по следам зловония, пренебрегая волнами ароматов, приносимых ветром из садов полных ароматических трав. Гиены не любят лилий и роз, жасмина и камфары, корицы и гвоздики. Для них эти запахи неприятны. Но зловоние разлагающегося трупа на дне оврага, или на дороге, или скрытого в зарослях ежевики, куда его бросили убийцы, или прибитого к берегу штормовыми волнами, вздутого, фиолетового, лопнувшего, ужасного, о! это восхитительный запах для гиен! И когда вечерний ветер сгущает и приносит все запахи, которые солнце извлекло из нагретых за день вещей, они принюхиваются, чтобы почуять этот смутно зовущий запах, и как только учуют его и определят место, откуда он исходит, они несутся туда, где есть гниение и разложение, задрав в воздух морды, и как в истерическом смехе показывая обнаженные зубы своих дрожащих челюстей. И будь это труп человека или четвероногого, или змеи, убитой крестьянином, или каменной куницы, убитой домохозяйкой, или это будет бедная мышь, о, они, смакуя, насладятся этим! Они погрузят свои клыки в отвратительное зловоние, они пируют и облизывают свои губы…
Но это вопрос, не представляющий интереса, если некоторые люди совершенствуются в святости день ото дня! Но если кто-то всего-лишь ошибется, или, самое большее, упустит всего-лишь какой-то человеческий обычай, но не божественную заповедь, - вы можете называть это традицией, заповедью, как пожелаете, но это всегда человеческие установления, - тогда это будет замечено. И кто-то будет преследовать даже из одного только подозрения, чтобы возрадоваться, если подозрение окажется верным.
Вы, пришедшие сюда не из любви, или веры, или с честными намерениями, но со злым и безнравственным намерением, скажите Мне: почему вы пренебрегаете заповедью Божьей ради вашей традиции? Собираетесь ли вы сказать Мне, что традиция больше чем Заповедь? И все же Бог сказал: «Почитай твоего отца и твою мать, всякий кто злословит отца или мать должен умереть»! Вы же, напротив, говорите: «Каждый, кто скажет своему отцу и матери: «корван[1] то, чем бы вы от меня пользовались», больше не обязан дать это своему отцу и матери». Итак, своей традицией вы отменяете заповедь Божью.
Лицемеры! Верно сказал о вас Исайя, пророчествуя: «Эти люди почитают Меня только устами, тогда как их сердце далеко от Меня, поэтому они почитают Меня тщетно, так как они учат человеческим учениям и заповедям».
И хотя вы пренебрегаете заповедями Божьими, вы храните человеческие традиции: омовения амфор и чаш, блюд и рук и другие подобные вещи. И наряду с этим вы оправдываете неблагодарность и жадность сына, предлагая ему в качестве предлога жертвоприношение, так чтобы он мог не дать куска хлеба тем, кто дал ему рождение и нуждается в его помощи, кого он обязан почитать, потому что это его родители. И при всем этом вас шокирует и приводит в ужас то обстоятельство, что кто-то не помыл своих рук. Вы превращаете и преступаете слово Божье, чтобы подчинить словам, придуманным вами и навязанным вами в качестве заповедей. Поэтому вы провозглашаете самих себя более справедливыми, чем Бог. Вы присвоили себе права законодателей, тогда как только один Бог является Законодателем Своего народа. Вы…» - и Он хотел бы продолжить, но враждебная группа вышла из комнаты, проталкиваясь под градом обвинений среди апостолов и тех, кто находятся в доме, гостей или женщин, помогающих хозяйке, собравшихся в коридоре, привлеченных гремящим голосом Иисуса.
Иисус, Который встал, снова сел, пригласив жестом всех присутствующих войти в эту комнату, и сказал им: «Послушайте Меня и поймите истину. Нет ничего снаружи человека, что войдя ему в рот, сделало бы его нечистым. То, что выходит изо рта – это может сделать его нечистым. Пусть те, у кого есть уши, слушают и используют свой разум для того, чтобы понять и чтобы их воля начала действовать. А теперь пойдем. Народ Наина, пребудьте во благе, и пусть Мой мир всегда пребывает с вами».
Он встает, прощается в особенности с хозяином и хозяйкой дома и идет по коридору. Но увидев доброжелательных женщин, которые с восхищением смотрят на Него, Он подошел к ним: «Мир и вам также. Пусть Небеса вознаградят вас за помощь Мне с такой любовью, что Я не сожалел о столе Моей Матери. Я воспринял вашу материнскую любовь в каждой крупице хлеба, в каждом соусе и кусочке жаркого, в сладком меде, и в прохладном ароматном вине. Всегда любите Меня так, о добрые женщины Наина. Но в следующий раз не работайте так тяжело ради Меня. Куска хлеба и горсти олив, приправленных вашими материнскими улыбками и вашими честными добрыми взглядами, вполне достаточно для Меня. Будьте счастливы в ваших домах, потому что благодарность Гонимого осеняет вас, и Он покидает вас утешенный вашей любовью».
Женщины, плача от счастья, все встали на колени, и, проходя мимо, Иисус по очереди слегка касается их седовласых или темноволосых голов, благословляя их. Затем Он выходит и вновь пускается в путь…
Ранние тени вечера скрыли бледность Иисуса, Который огорчен слишком многим и слишком многими…
[1] Корван – пожертвование Богу, особенно если оно делается во исполнение обета.