https://ficbook.net/readfic/6558674
Направленность: Слэш
Автор: crystalised22 (https://ficbook.net/authors/1113908)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Чен/Бэкхён
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Шторм, еще час назад бушевавший в небе, теперь неистово бился у него внутри.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Шкала Бо́форта — двенадцатибалльная шкала, принятая Всемирной метеорологической организацией для приближенной оценки скорости ветра по его воздействию на наземные предметы или по волнению в открытом море.
Девять баллов по Бофорту = шторм.
Работа написана по замечательному стихотворению Эдуарда Асадова "Баллада о ненависти и любви".
Визуализация: https://sun1-1.userapi.com/c840525/v840525551/6cca9/bLyLNAaPJLg.jpg
Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
– Ты уверен, что все будет в порядке? – обеспокоенно уточнил Бэкхён, наливая свежезаваренный кофе в высокий термостакан.
– Конечно, – отозвался Чондэ, хлопая дверцей холодильника. – Мы уже десятки раз летали этим маршрутом, тем более, сегодня мы везем только груз. Никаких пассажиров, – хохотнул он. Бэкхён кинул в его сторону выразительный взгляд, но промолчал, хотя от Чондэ не укрылся тот факт, что руки его стали дрожать чуточку меньше.
Бэкхён почему-то чувствовал себя спокойнее, когда на борту не было живых людей, а Чондэ предпочитал не говорить, что ответственности и опасности в перевозке груза гораздо больше – Бэк и так каждый его полет был словно на иголках. Чондэ нарадоваться не мог, что управляет всего лишь небольшим грузовым самолетом, что в сравнении с обычным пассажирским авиалайнером казался маленькой, безобидной пташкой. Он летал на нем вот уже четыре года, и чего-то серьезнее подписи руководства не в том месте или забытой коробки с грузом с ним еще не случалось. Бэкхён всегда одергивал его и велел не зарекаться, но Чондэ правда плохо представлял, что может случиться за тот час, что они летели из Сеула на Чеджудо или обратно.
– Я все равно волнуюсь, – снова подал голос Бэкхён, – синоптики предупреждали о приближении тайфуна.
– Он движется к японским границам. Возможно, слегка заденет Пусан и Ульсан, хотя не думаю, что он уйдет дальше Цусимы, – рационально подметил Чондэ, убирая помытую чашку в сушилку.
– Но Чеджудо не так далеко от Цусимы! – всплеснул руками Бэкхён, расплескав кофе по мраморной столешнице.
– Эй, – Чондэ перехватил его дрожащие ладони и некрепко сжал, – к тому моменту, как он достигнет острова, я уже буду дома. Тебе не о чем волноваться, обещаю.
Бэкхён смотрел на него влажно блестящими глазами, и Чондэ подумал, что сегодня же зайдет к руководству и откажется от места, которое ему предложили. Он не был уверен, что Бэкхён не сойдет с ума от волнения, если он оставит внутренние рейсы и займется международными. Чондэ не жалел – он в любом случае планировал отказаться. Международные перелеты предполагали отсутствие дома порой целыми сутками. Он начинал скучать по Бэкхёну, не долетая до Чеджудо. А представить разлуку, длиною в день, было и вовсе физически больно.
– Поехать с тобой? – спросил Бэкхён, меняя тему. Он отставил кофейник на плиту и принялся убирать последствия своей нервной вспышки, без особого энтузиазма водя тряпкой по столу.
– Не нужно, отдыхай, – Чондэ растрепал ему волосы и мягко улыбнулся, – ты и так слишком рано поднялся из-за меня.
– Я не мог тебя не проводить, ты же знаешь, – сказал Бэкхён, протягивая ему термокружку.
– Знаю, – Чондэ подхватил ее и двинулся в коридор.
– На улице дождь, веди аккуратно, – наставлял Бэкхён, пока он влезал в кроссовки.
– Есть, сэр, – Чондэ шутливо отдал честь и уже потянулся к ручке входной двери, как Бэкхён вдруг прильнул к нему, вжимаясь лицом в плечо, и, потеревшись щекой о мягкую ткань футболки, на грани слышимости шепнул робкое "люблю тебя".
Чондэ опешил – Бэкхён нечасто говорил ему это вот так просто и открыто, словно стеснялся или боялся, что Ким лишь посмеется и оставит его слова без ответа. На самом деле Чондэ самую малость боялся своей любви к Бэкхёну – она завладевала им все больше и больше, расположившись в его сердце, словно наследник на троне, что принадлежал ему по праву. И его сердце определенно не должно было стучать так сильно каждый раз, когда он слышал чужое признание.
Он быстро обнял Бэкхёна за плечи одной рукой, пока не исчезло волшебство момента, и зарылся носом в пушистую макушку, втягивая завлекающий аромат сонливости и комфорта.
– Я скоро вернусь, – пообещал Чондэ.
***
Несмотря на дождь, Чондэ привычно прибыл в аэропорт за два с лишним часа. Поднялся в офис, получив на руки необходимую полетную документацию, механически пролистал папку, пробегаясь глазами по грузовой накладной и прогнозам, и поднялся в брифинг-комнату. Там, ожидаемо, никого не оказалось, поэтому Чондэ свернул в медицинский кабинет, проверился на пульс и давление и, получив допуск к полету, вернулся в штурманскую. На этот раз напарник нашелся там же – развалившись на стуле, беззаботно игрался с глобусом, раскручивая его то в одну, то в другую сторону.
– Как настроение? – поинтересовался Чондэ, кидая папку на стол.
– Восхитительно, – хмыкнул Минхёк, – что может быть лучше сезона дождей в Сеуле?
– Не забывай, что мы летим на Чеджу, – заметил Ким, и они синхронно рассмеялись. Любой дурак знал, что в это время года дожди на Чеджудо по своей интенсивности раза в три превышали сеульские осадки.
– Надеюсь, успеем смотаться оттуда до грозы, – вздохнул напарник. – Не хотелось бы застрять там до завтра.
– О чем это ты? – удивился Чондэ, усаживаясь в облюбованное им продавленное кресло на колесиках.
– Ты не видел метеосводки? – вскинул брови Минхёк, и он мысленно постучал себя по голове за то, что не стал внимательно вглядываться в цифры в прогнозе. – Из-за приближающегося тайфуна ожидаются серьезные грозы.
– Черт, – выругался Ким, раскрыв папку и внимательным взглядом пробежавшись по строчкам.
– Фактическая погода не помешает нам взлететь сейчас, но кто знает, что станется с погодой к моменту второго взлета.
– Будем надеяться, что обойдется без неожиданностей, – Чондэ вздохнул и отпил из термокружки. Запах кофе тут же вернул воспоминания о домашнем, уютном Бэкхёне в спальной футболке и коротких шортах, о его робком "люблю тебя" и прощальном теплом поцелуе где-то под ухом. Чондэ не стал ему звонить и предупреждать о возможной задержке – Бэк наверняка снова заснул, а будить его, чтобы остаток дня он провел в волнениях и переживаниях, не хотелось. Бэкхён и так трясся о нем так, словно Чондэ летал не на надежном авиалайнере, а на бумажном самолетике, который могло удуть легким порывом ветра.
Ким вытянул мобильный из заднего кармана брюк и, быстро набрав коротенькое сообщение, щелкнул на "отправить".
***
Как парни и предугадывали, дождь не помешал им взлететь, и даже видимость была отличной, однако к моменту посадки дождь, как и ветер, ощутимо стал сильнее. Чондэ делал ставку на то, что на Чеджу в это время года дожди в принципе интенсивнее, а не на ухудшение погоды вследствие надвигающегося тайфуна. Сдавая груз в руки получателей, он мучился догадками, дадут ли им разрешение на взлет или все же придется переждать непогоду на острове.
Устроившись в кресле, Чондэ нацепил наушники и связался с диспетчером.
– Ты прав, – отозвался Минсок, под крылом которого Ким совершил большинство своих полетов. – Ухудшение погоды связано как раз с тайфуном, он все так же движется в сторону Японии, но сместился чуть севернее, поэтому на Чеджу ожидаются сильные ливни и шквалистый ветер, возможен даже шторм. Но боковой ветер еще около часа будет в норме, поэтому можете взлетать без проблем.
– Спасибо, дружище, – поблагодарил Чондэ и запросил разрешение на взлет.
Поднимаясь в небо, Ким бросил быстрый взгляд в боковое окно – тучи, что они оставляли за спиной, сгущались и наливались чернотой, грозясь обрушиться на остров стеной неистового ливня. На границе сознания мелькнула мысль, что они находятся на непозволительно близком расстоянии, хотя Минсок божился, что тайфун достигнет острова без малого через час. Чондэ отогнал от себя ощущение дурного предчувствия, колючками зацарапавшегося где-то на дне желудка, и сосредоточился на штурвале.
Ким заподозрил неладное, когда минут через пятнадцать после взлета их стало ощутимо потряхивать. Он мог бы списать это на турбулентность, но за все время, что они летали этим маршрутом, их болтало всего пару раз, а так сильно и вовсе впервые. Минхёк бросил на него встревоженный взгляд, но Чондэ был озадачен не меньше.
– Капитан Ким, слышите меня? – раздался в наушнике знакомый голос, искаженный помехами.
– Капитан Ким на связи, – отозвался Чондэ.
– Чондэ, – взволнованно заговорил Минсок, – тайфун поменял направление и с огромной скоростью движется на Сеул через Желтое море. Я связался с аэропортом Кунсана, они готовы вас принять. Совершайте экстренную посадку. Можешь снижаться до 5000 метров, нижний эшелон свободен.
– Вас понял, – отрапортовал Чондэ и слегка поменял курс самолета, взяв ориентир на Кунсан, что был слегка восточнее их привычного маршрута.
Они как раз пролетали через Муан, до Кунсана оставались считанные километры, когда порыв особенно сильного шквалистого ветра ударил под крыло, и самолет сильно тряхнуло. Минхёк издал полузадушенный вскрик, Чондэ почувствовал, как сердце забилось в самом горле, и понял, что до Кунсана они уже вряд ли доберутся. Он выглянул в боковое окно и лишь подтвердил свои догадки – шторм двигался прямо на них. Словно дым от лесного пожара, он клубился грязно-серым цветом и простирался все шире. Через несколько минут грозовая туча накрыла их словно пуховое одеяло, видимость упала до критического минимума. По стеклу забарабанил дождь с такой силой, словно норовил и вовсе его проломить. Вдалеке сверкнула молния неестественного неоново-голубого цвета. Чондэ как завороженный смотрел, как она прорезает черноту облаков своим заостренным концом, и чувствовал, как страх пробирается под шиворот рубашки, словно холодный ветер, что бился сейчас за бортом.
– Что будем делать, командир? – подал голос Минхёк. – Видимость никакая.
– Нужно постараться дотянуть до Кунсана, – отозвался Чондэ, мало веря в удачу своей затеи. – Иных вариантов нет. Я не собирался сегодня умирать.
Минхёк неоднозначно хмыкнул. За окном громыхнуло в очередной раз, осветив кабину неоновым светом, и еще раз – самолет тряхнуло сильнее, чем до этого. Чондэ резко обернулся в сторону бокового окна и почувствовал, как сердце ухает вниз. Молния ударила точно в крыло – Чондэ не видел дыма из-за плотной стены дождя, да и само крыло видел весьма размыто, но самолет вдруг начал терять высоту, из чего Ким сделал вывод, что вспышка достигла двигателя. Он едва истерично не рассмеялся – из рассказов ребят, летающих международными рейсами, он знал, что те хоть раз, но получали удар молнии в крыло или нос и самое серьезное, что случалось с самолетом – выгорание пары заклепок, поменять которые было пятиминутным делом. И еще ни разу он не слышал, чтобы из-за молнии пострадал кто-то из пассажиров или экипажа. И его не прельщало быть в этом деле первооткрывателем.
– Минхёк, – серьезно позвал Чондэ, и напарник повернулся к нему, негласно давая понять, что слушает, – молния, вероятно, повредила двигатель, придется катапультироваться. Все внимание на панель, как только расстояние составит 25 км – дергай рычаг. Понял меня? – Минхёк кивнул и вцепился в рычаг до побеления костяшек. Чондэ последовал его примеру и на секунду прикрыл глаза, приводя в норму дыхание и заполошно стучащее сердце.
Он не хотел поднимать веки – стремительно приближающаяся земля до чертиков его пугала, заставляя сжимать зубы до боли в челюсти, но не смотреть не получалось. Пусть все и было размыто из-за пелены дождя, само ощущение падения будоражило кровь. Когда на панели загорелась цифра 25, Чондэ дождался, пока Минхёк дернет рычаг, и только после этого дернул свой. И чуть не поседел, когда ничего не произошло. Рычаг заело, и сколько бы он ни дергал, ничего не менялось. Он успел лишь сделать один глубокий вдох перед тем, как оглушающий удар заполнил собой все вокруг, а сознание заволокло темнотой.
***
Бэкхён проснулся от резкой колющей боли в области сердца. Бросил быстрый взгляд на часы – едва перевалило за одиннадцать – и потянулся к телефону. На экране горела иконка непрочитанного сообщения. Бэкхён открыл его и не смог сдержать улыбки – короткое "я люблю тебя" от Чондэ буквально за час до вылета. Он хотел набрать его, ведь они уже должны были приземлиться в аэропорту Сеула, но не успел – телефон в его руках завибрировал входящим вызовом. Он увидел на экране "Минсок" и недоуменно нахмурился – пусть они с ним и были знакомы и, можно было даже сказать, дружили, тот никогда ему не звонил. Бэкхён поспешил принять вызов и едва не забыл, как дышать, когда в трубке раздалось тихое: "Бэкхён, самолет Чондэ пропал с радаров".
Он не помнит, как выбегал из дома, не удосужившись накинуть на плечи толстовку, чтобы защититься от ледяного дождя, и закрыл ли входную дверь. Все мысли отошли на задний план, пока в голове билось "пропал с радаров" чужим убитым голосом. Кажется, у него получилось с первой попытки поймать такси, но к моменту, когда он взбежал в диспетчерскую будку, с него все равно ручьями лилась вода.
В комнате находилось всего несколько человек – все рейсы были отменены в связи с резко ухудшившейся погодой, контролировать было некого.
– Бэкхён, – Минсок поднялся, когда увидел влетевшего в комнату парня, и несмело шагнул в его сторону. Он чувствовал свою ответственность, что не смог уберечь Чондэ, который всегда в шутку заявлял, что отдает свою жизнь в его руки на время полета. Смотреть в глаза Бэкхёну было мучительно стыдно.
– Он жив? – первое, что спросил Бэкхён, на негнущихся ногах шагая к столу.
– Я… – Минсок замялся – он не знал наверняка, жив Чондэ или нет, но вероятность была, пусть и ничтожно маленькая. – Я не знаю. Я велел ему посадить самолет в Кунсане, но шторм настиг их раньше. Мы не получали никаких известий из кунсанкого аэропорта, из чего сделали вывод, что самолет упал.
– Где..? – надломившимся голосом спросил Бэкхён.
– Предположительно, в лесу, недалеко от Пуана. Именно в этом районе мы потеряли сигнал. И мы не можем послать поисковую операцию, пока гроза не прекратится, потому что в ином случае в ней не будет толку. Но… – Минсок снова замялся, – Бэкхён, мне удалось настроиться на портативную рацию, что была в самолете, но я пока не добился ответа.
– Что ты хочешь сказать? – Бэкхён почувствовал, как глаза защипало от набегающих слез, и помотал головой в безуспешной попытке от них избавиться.
– Здесь может быть всего три варианта, – осторожно заговорил Минсок, – либо парням удалось катапультироваться, либо они без сознания, либо…
Бэкхён снова помотал головой, на этот раз еще более яростно. Он сжал кулаки, так, что пальцы побелели от напряжения, и, проглотив истерический всхлип, с трудом выдавил:
– Попытайся снова.
***
Чондэ приходил в сознание долго и мучительно медленно. Он не чувствовал собственного тела, зато ощущал собачий холод и стойкий аромат крови, что казался еще более насыщенным во влажном воздухе. Дождь из разбитого стекла хлестал его прямо по лицу. Одежда промокла насквозь и своей тяжестью тянула вниз. Лицо было мокрым, а глаза залило чем-то темным.
Кровь, – догадался Чондэ, но поднять руку и проверить не было сил. Да и не чувствовал он собственных рук – левая затекла, потому что он лежал на ней и, видимо, довольно долго, а правая и вовсе отозвалась резкой болью при попытке ею пошевелить.
Вывихнута или сломана, – снова подумал он и даже не ощутил страха. Чувства вообще были притуплены, словно кто-то покрутил ручку, как на приемнике, убавив его чувствительность на минимум. Болело все, так что сказать – что больше казалось не совсем реальным. Чондэ закашлялся булькающим кашлем и пришел еще к одному выводу – парочка ребер была сломана. Может быть, ключица тоже.
Спасибо, что не шея, – мысленно усмехнулся Ким. Он бы сказал это вслух, да шевелить языком было не менее проблематично, чем и остальными частями тела. Кружилась голова и жутко хотелось пить. Это единственные адекватные мысли, которые получилось сформулировать.
Бэк там, наверное, с ума сходит, – подумал Чондэ, слушая шум дождя, барабанящего по корпусу самолета. – Наверняка уже дозвонился до аэропорта и поднял всех на уши.
Мысли о Бэкхёне, как ни странно, придали сил, и даже боль слегка померкла.
Чондэ не знал, сколько времени он провалялся без сознания, но, видимо, немало, раз почти не чувствовал собственного тела. Вывод напрашивался только один – он потерял огромное количество крови и счет идет на часы. С каждой каплей из него буквально уходит жизнь.
Осознавать это было странно. Не страшно, не волнительно, не больно. Именно странно. Чондэ не мог подобрать более подходящего слова. Видимо, он сильно разгневал кого-то из небесной канцелярии, раз ему не дали умереть быстро, оставив мучиться на несколько часов без каких-либо шансов.
Чондэ не видел смысла молиться – ангелы не спустятся к нему с небес и не залечат раны. Уповать на спасение тоже не приходилось – поисковый отряд не вышлют, пока не прекратится гроза. Оставалось лишь лежать среди обломков самолета, корчась от боли и ожидая неминуемой гибели.
– …шишь… – раздалось среди гула дождя, и Чондэ было подумал, что пришла стадия галлюцинаций, но голос повторился снова. – Чон… дэ… ты меня… слы… шишь?
Чондэ не мог понять, откуда может раздаваться голос. Электроника в самолете "сдохла", а других способов связи он припомнить не мог. Однако что-то продолжало упорно шипеть где-то внизу, и среди этого шипения Киму слышался голос Минсока.
Рация! – озарило его. Им рассказывали еще на учениях, что на всех самолетах предусмотрено наличие портативной рации на случай экстренной ситуации. Они с ребятами часто шутили, что никто не станет пользоваться этими допотопными штуками, когда в самолете установлено современнейшее оборудование. Кто бы знал, что она сможет пригодиться, когда надежды уже не осталось.
Чондэ вывернулся, не сумев сдержать болезненный стон, и, пошарив ладонью по полу кабины, нащупал-таки небольшой агрегат.
– Ты слышишь меня, Чондэ? – приветливо отозвался он голосом Минсока, и Ким едва сумел прохрипеть едва разборчивое "слышу". На том конце раздался полузадушенный радостный вопль и счастливое "жив" куда-то в сторону, а затем снова в трубку:
– Чондэ, здесь Бэкхён, слышишь меня? Он хочет с тобой поговорить.
Бэкхён! – мысленно заорал Чондэ, но вслух смог прохрипеть лишь что-то невнятное.
– Чондэ… – раздался в трубке родной разбитый голос. – Ты… слышишь меня?
– Слышу, – шепотом отозвался Чондэ.
– Ты только держись, слышишь, – зачастил Бэкхён. – Гроза закончится максимум через два часа, и они сразу же вышлют поисковый отряд. Слышишь? Только держись. Не отключайся, ладно? Говори со мной, я буду здесь. Все будет хорошо, они найдут тебя.
– Бэк, – перебил Чондэ, не в силах слушать его срывающийся голос. – Они… не успеют. – Он услышал судорожный всхлип на том конце провода и, собирая по крупицам последние силы, продолжил. – Я к тому моменту… наверняка умру от потери крови. У меня все перебито. Но я рад, что смог услышать твой голос напоследок. Ты только не вини себя. И помни, что я люблю тебя, ладно?
Бэкхён молчал несколько долгих минут, а затем позвал его по имени удивительно серьезным тоном.
– Чондэ… я должен тебе сказать, – он больше не всхлипывал, а голос его звучал неожиданно четко. – Я боялся тебе признаваться, но раз ты говоришь, что… – он не закончил мысль, но Чондэ понял его и так. – Я больше не люблю тебя. Вот уже полгода и… прошу, прости меня, если сможешь. Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня в эти последние минуты, но мне нужно было признаться. Иначе я бы не смог спокойно быть с ним.
Чондэ почувствовал, как сердце, которое до этого все еще стабильно работало, разбивается на осколки. На части, как его сломанная рука или ребро. Осколки режут и впиваются во внутренности, пуская внутреннее кровотечение и мешая дышать. Принося боль – б о льшую, чем все его раны вместе взятые.
– Я… каждый день пытался тебе сказать, но…
– Кто? – прохрипел Чондэ, не узнавая собственного голоса.
– Чанёль, – прозвучало, словно выстрел. Ким повернул голову вбок, ожидая увидеть на соседнем кресле ошметки собственных мозгов, но нашел там лишь повылезавшую из дыр обивку. Рация пискнула в его руке и заткнулась – видимо, села батарея. Чондэ продолжал сжимать ее онемевшими пальцами, позабыв, что нужно сделать, чтобы их разжать. Собственное тело ему не повиновалось и казалось чужим. Кровь стучала в ушах, или то был шум затихающего дождя. Чондэ больше не чувствовал холода – ненависть и злость, вспыхнувшие в нем за секунду, согрели окоченевшее тело. Шторм, еще час назад бушевавший в небе, теперь неистово бился у него внутри.
Он никак не мог поверить в то, что услышал минутой ранее, и отдал бы что угодно, будь это просто его больные галлюцинации. Неужели все было ложью. Все его улыбки, поцелуи, касания, редкие признания и нескончаемые знаки заботы. Все, что раньше казалось проявлениями любви, осыпалось и превратилось в прах. Чондэ вспомнил утреннее признание и последовавший за ним поцелуй, вернулся воспоминаниями к прошедшей ночи, вспоминая жар чужого плавящегося тела, на неделю назад, когда они ездили на море, плеская друг в друга соленой водой, на месяц – когда любовались цветением вишни. Полгода. Пол-чертовых-года он был марионеткой в чужом спектакле и даже не подозревал.
Боже, каким же глупцом он был все это время. Неужели он настолько ослеп от своей любви, что не заметил, как перестал быть всем для парня, который стал всем для него. Он никогда и мысли не допускал, что Бэкхёна с Чанёлем может связывать что-то большее, чем детская дружба. Да, они были очень близки, но Чондэ никогда не замечал романтической подоплеки. Видимо, не туда смотрел.
Все его чувства к Бэкхёну разом заледенели, словно вода в кружке, оставленной на морозе. Он мог простить многое. Он бы простил ему что угодно. Кроме предательства. Оно ударило по нему безжалостно, начисто лишая любых желаний, кроме одного. Выжить. Чондэ никогда не был слабаком, и в этот раз гордость не позволяла дать слабину, хотя сил бороться почти не осталось. Но в эту самую минуту, корчась от боли – физической и духовной, он поклялся себе, что выкарабкается. И набьет рожи им обоим за то, что дурили его столько времени. Кимы не прощали предательства. А он был настоящим сыном своего отца.
***
От нечего делать Чондэ начал считать. Секунды. Которые затем складывались в минуты. Это неплохо помогало сосредоточиться и оставаться в сознании. На тридцать восьмой минуте дождь затих, а спустя еще несколько и вовсе прекратился. Самолет разбился в лесу, и сейчас Чондэ вслушивался в успокаивающий шум капель, которые падали сверху и разбивались о листья какого-то кустарника. Он рос прямо перед ним – протяни руку и коснешься влажной листвы. Протянуть руку Ким не мог, зато мог смотреть, как причудливо капли разбиваются на десятки еще более мелких капелек, что разбегались в стороны и впитывались во влажную землю. Это зрелище успокаивало и самую малость клонило в сон. Поэтому услышав неясный далекий гул, Чондэ не сразу сообразил, что это не просто звуки, которые порой слышишь на границе сна, не понимая отчетливо, наяву ли это или сон уже затянул тебя в свои глубины.
Чондэ не спал. Он был уверен, потому что боль никуда не ушла. Она все так же мелкими импульсами пульсировала по всему телу, но за столько времени он к ней почти привык. Поэтому когда в лицо ударил сильный порыв ветра, он едва не подскочил, позабыв, что у него вообще-то переломана половина костей. Ким вскинул голову так резко, что в глазах помутнело, но ему было плевать, потому что он дождался. Вертолет приземлился метрах в пятнадцати от него. Первым из него выбрались двое парней в военной форме, за ними медики, а после – тот, кого он не ожидал увидеть так скоро. Бэкхён спрыгнул на землю – какой-то осунувшийся и словно едва живой и первее всех кинулся к самолету. Утопая кроссовками в размокшей грязи, он бежал вперед, не слушая криков за спиной. Кое-как отворив боковую дверь, что слегка покорежилась от падения и застряла в пазах, он рухнул на колени и обхватил ладонями его окровавленное лицо.
– Живой, живой, – шептал он как умалишенный, лихорадочно оглаживая залитое кровью лицо.
– Не прикасайся ко мне, – прохрипел Чондэ, силясь его оттолкнуть, но Бэкхён держал невероятно крепко и все продолжал нашептывать одно и то же слово, словно молитву. – Ты же сам сказал…
– Замолчи, замолчи, – Бэкхён яростно замотал головой. – Все не так. Неужели ты правда поверил?
– Но ты…
– Нет-нет, – словно в бреду продолжал шептать Бэкхён, – хорошо, что ты поверил. Я молился, чтобы поверил. Ты совсем потерял надежду, я слышал, но я не мог потерять тебя. Я надеялся, что твоя ненависть, вспыхнувшая после моих слов, поможет тебе продержаться. И не ошибся. Гордец, – печально улыбнулся, прижимаясь к его лбу своим, без страха вымазаться в крови. – Я где-то слышал, что ненависть может гореть порой даже сильнее любви. Мне тошно от мысли, что ты возненавидел меня после тех слов, но лучше так, чем совсем потерять тебя. Можешь не верить мне, оттолкнуть, уйти. Главное, что ты здесь, живой.
Бэкхён смотрел на него, и глаза его сияли неподдельным счастьем. Радостью. Нежностью. Любовью. Чондэ вдруг стало стыдно – как он мог так запросто ему поверить. Ведь он же всегда смотрел на него именно такими глазами. Ким не верил, что это чувство можно подделать. И в то, что можно так натурально притворяться, что любишь человека, когда любви больше нет. Бэкхён не такой. Он бы ни за что не стал играть с ним, рассказал бы все сразу, пусть даже зная, что сделает больно.
В одно мгновенье Чондэ вдруг сделался самым счастливым на планете. Превозмогая боль, он поднял искалеченные руки и обнял Бэкхёна, крепко прижимая к себе.
Шторм, бушевавший внутри, наконец стих.
Примечание к части
Цусима – остров в Японском море, расположен между Кореей и южным японским островом Кюсю.
Пуан, Кунсан и Муан – корейские города в провинциях Чолла-Пукто и Чолла-Намдо.
На самом деле деле, существует как минимум десять видов диспетчеров, каждый из которых контролирует горизонтальный полет на своей территории. Но я решила немного упростить себе задачу, поэтому здесь у меня только Минсок, диспетчер местных воздушных линий, контролирующий полет Чондэ от взлета до посадки.
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/6558674