30 мая 1945
1. Среди бесчисленных цветов, которыми благоухает земля и которые чаруют наши глаза, я вижу ужасный отвратительный призрак: прокаженного, сплошь покрытого язвами и изъеденного ими.
Толпа кричит от страха и бежит обратно на нижние склоны горы. Некоторые из них собирают камни, чтобы побить ими опрометчивого человека.
Но Иисус оборачивается с протянутыми руками и кричит: «Мир! Оставайтесь там, где вы находитесь: не бойтесь. Положите камни. Помилуйте бедного брата. Он тоже сын Божий».
Толпа подчиняется, потрясенная силой Учителя, который идет вперед сквозь высокую цветущую траву и останавливается в нескольких шагах от прокаженного, который, в свою очередь, понял, что Иисус покровительствует ему, и подошел поближе.
Подойдя к Иисусу, он простирается ниц, и цветущие травы покрывают его подобно прохладным душистым водам. Цветы, подобно волнам, смыкаются над ним, образуя
завесу над несчастным человеком, укрывшимся среди них. Слышится только скорбный голос, напоминающий людям о лежащем там несчастном творении. Оно говорит: «Господи, если Ты захочешь, Ты исцелишь меня. Помилуй же меня!»
Иисус отвечает: «Подними голову и посмотри на Меня. Человек, который верит в Небеса, должен быть способным смотреть на них. А ты веришь, потому что просишь о милости».
Трава сотрясается и вновь расступается. Подобно голове потерпевшего кораблекрушение, плывущего в море, появляется голова прокаженного, лишенная волос и бороды. Его голова – это череп, еще не полностью лишенный всякой плоти.
И все же Иисус не брезгует касаться его лба кончиками Своих пальцев там, где нет язв на коже. Но кожа в этом месте пепельно-серая, чешуйчатая, и лежит между двумя гниющими эрозиями, одна из которых разъела кожу на его голове, а другая превратилась в дыру на том месте, где раньше был его правый глаз, так что я не могу сказать, находится ли его глазное яблоко по прежнему в этом огромном углублении между его виском и носом, обнажающим кость его скулы и весь изъеденный носовой хрящ. Иисус, касаясь кончиками пальцев Своей прекрасной руки этого места, говорит: «Хочу. Очистись».
И как если бы человек не был изъеден проказой и покрыт язвами, а всего лишь грязью, на которую была пролита очищающая вода, немедленно начинает исчезать проказа. Вначале исцеляются раны, затем очищается его кожа, появляется его правый глаз между обновленными веками, губы прикрывают его желтоватые зубы.
Отсутствуют только волосы и борода, то есть, видны только скудные пучки волос там, где раньше был лишь крошечный кусочек здоровой кожи.
Толпа кричит в изумлении. И эти радостные крики толпы говорят человеку, что он
исцелен. Он поднял руки, до сих пор скрытые травой, он касается своего глаза там, где была огромная дыра, он касается своей головы, где большая язва обнажала череп и осязает свою новую кожу. Встает, смотрит на свою грудь, свои бедра... он полностью здоров и чист… он вновь падает ниц на цветущем лугу, плача от радости.
«Не плачь. Встань и слушай Меня. Вернись к жизни в соответствии с обрядом и не говори ничего никому, пока не исполнишь его. Покажись священнику как можно скорее, предложи ему то, что предписано Моисеем в качестве доказательства твоего чудесного исцеления».
«Это о Тебе я должен свидетельствовать, мой Господь!»
«Ты будешь свидетельствовать обо Мне, когда полюбишь Мое Учение! Иди».
Толпа вновь подошла поближе и поздравляет чудесным образом исцелившегося человека, хотя и держится на расстоянии. Некоторые люди чувствуют, что должны дать ему какие-нибудь средства для его путешествия и бросают ему монеты. Другие бросают хлеб и пищу, а один человек, увидев, что у прокаженного нет никакой одежды, кроме изодранных обносков, из-под которых видно все его тело, снимает с себя свою мантию, связывает ее в узел, будто это большой платок, и бросает ее прокаженному, который, таким образом, сможет подобающим образом прикрыть свое тело. Другой человек, в силу того, что благотворительность является заразной, когда она публична, не может устоять перед своим желанием обеспечить его сандалиями, снимает свои собственные и бросает их прокаженному.
«А что насчет тебя?» - спрашивает Иисус, Который увидел этот жест.
«О! Я живу поблизости. Я могу пойти домой босиком. А он должен пройти долгий путь».
«Пусть Бог благословит тебя и всех тех, кто помог нашему брату. Человек: ты будешь молиться за них».
«Да, я буду, я буду молиться за них и за Тебя: чтобы мир смог иметь веру в Тебя».
«До свидания. Иди с миром».
Мужчина отходит на несколько метров, затем оборачивается и кричит: «могу я сказать священнику, что Ты исцелил меня?»
«В этом нет необходимости. Просто скажи: “Господь помиловал меня”. В этом вся истина и ничего другого не требуется».
2. Люди толпятся вокруг Учителя, образовав круг, который ни за что не хочет разомкнуться. Но солнце уже зашло, и субботний покой начался. Села далеко. Но народ не жаждет вернуться в свои деревни, не заботится о своей еде или чем-нибудь еще. Но апостолы беспокоятся об этом и говорят Иисусу. Старшие ученики тоже обеспокоены. Здесь находятся женщины и дети, и хотя ночь теплая и луговая трава мягкая, звезды – не хлеб и камни не могут стать пищей.
Иисус единственный, кто не беспокоится. И так как люди в это время едят остатки своей пищи, абсолютно не беспокоясь, то Иисус указывает на это своим апостолам:
«Я торжественно говорю вам, что эти люди стоят больше, чем вы! Посмотрите, как
беззаботно они съели все свои припасы. Я сказал им: “Кто не верит, что Бог даст завтра еду своим детям, может уйти”, и они остались. Бог не будет противоречить Своему Мессии и не разочарует тех, кто надеется на Него».
Апостолы пожимают плечами и не проявляют заботы о чем-нибудь еще.
Спускаются безмятежные сумерки, великолепный красный закат и тишина сельской местности распространяются повсеместно после завершающего день последнего хора птиц. Легкий шепот ветра, а затем первый немой полет ночной птицы. Появляется первая звезд и квакает лягушка.
Дети уже уснули. Взрослые разговаривают друг с другом. Вновь и вновь кто-то идет к Учителю с просьбой разъяснить тот или иной вопрос. Поэтому никого не удивило, когда человек, впечатляющий свом видом, одеждой и возрастом появился на тропинке между двумя засеянными полями. Несколько мужчин следуют за ним. Все повернулись в его сторону и, перешептываясь, указывают на него друг другу. Шепот распространяется от одной группы к другой, он то возбуждается, то угасает. Группы, которые находятся дальше подходят поближе, привлеченные любопытством.
3. Мужчина благородной наружности подходит к Иисусу, Который сидит у подножия дерева, выслушивая нескольких человек, и склоняется ниц перед Ним. Иисус немедленно встает и отвечает на приветствие с равным уважением. Присутствующие внимательно наблюдают.
«Я был на горе и, возможно, Ты подумал, что у меня не было веры, и потому я ушел, опасаясь поста. Но я ушел по другой причине. Я хотел быть братом среди братьев, старшим братом. Я хотел бы поговорить с Тобой в сторонке. Можешь ли Ты выслушать меня? Хотя я книжник, я не враг Тебе».
«Давай отойдем немного... » – и они идут на пшеничное поле.
«Я хотел снабдить пищей паломников, и ушел, чтобы сказать пекарю, чтобы он выпек хлеб для большого количества людей. Ты видишь, что я нахожусь на допустимом расстоянии, потому что эти поля принадлежат мне, и Закон позволяет пройти в субботу отсюда до вершины. Я намеревался прийти завтра со своими слугами. Но узнал, что Ты здесь вместе с людьми. Я прошу Тебя позволить мне обеспечить их всем необходимым для субботы. Иначе я бы очень сожалел, что пришлось зря отказаться от Твоего слова».
«Зря, нет, никогда, потому что Отец бы компенсировал тебе Своим светом. Но Я благодарю и не разочарую тебя. Я только хочу заметить, что толпа очень большая».
«Я сказал им, чтобы они растопили все печи, также те, которые используются для сушки продовольствия, и у меня получился хлеб, которого хватит на всех».
«Я не это имел в виду. Я имел в виду количество хлеба... »
«Это не беспокоит меня. В прошлом году у меня был хороший урожай пшеницы. Ты видишь, какие колосья пшеницы в этом году. Позволь мне сделать это. Это будет величайшим покровительством для моих полей. Но, прежде всего, Учитель… Ты дал мне такой хлеб сегодня... Ты и в самом деле Хлеб духа!... »
«Пусть это будет сделано, как ты хочешь. Давай пойдем и скажем паломникам».
«Нет. Ты так сказал».
«Ты книжник?»
«Да, книжник».
«Пусть Господь возьмет тебя в то место, которого заслуживает твое сердце».
«Я понял, что Ты имеешь в виду, но не сказал. Ты имеешь в виду: к Истине. Потому что велики наши заблуждения... и наша злая воля».
«Кто ты? »
«Сын Божий. Молись за меня Отцу. До свидания».
«Да пребудет с тобою мир».
4. Иисус медленно возвращается к своим апостолам, пока мужчина уходит со своими слугами.
«Кто это был? Чего он хотел? Он сказал Тебе что-то неприятное?
Он больной человек?» Иисуса атакуют вопросами.
«Я не знаю, кто он. Вернее, Я знаю, что он добрый и что... »
«Это Иоанн, книжник», - говорит кто-то из толпы.
«Ну, теперь Я знаю, потому что ты это сказал. Он только хотел быть слугой
Бога со своими детьми. Молитесь за него, потому что завтра у нас у всех будет пища, благодаря его добродетели».
«Он действительно праведный человек», - говорит еще один.
«Да, действительно. Я не понимаю, как он может быть другом неправедных», - замечает третий.
«Он запеленат в сомнения и правила подобно младенцу, но он не плохой человек», - заключает четвертый.
«Эти поля принадлежат ему?» - спрашивают многие, которые пришли не из этой части страны».
«Да, это его поля. Я думаю, что прокаженный был одним из его слуг или крестьян. Но он позволил ему остаться здесь, и я думаю, что он кормил его».
5. Комментарии продолжаются, но Иисус не обращает на них внимания. Он зовет к Себе Двенадцать апостолов и спрашивает их: «Что же Мне сказать теперь о вашей недоверчивости? Разве Отец не вложил хлеб для всех нас в руки того, кто по своей касте является Моим врагом? О! Люди малой веры!... Идите в мягкое сено и спите. Я пойду молиться Отцу, чтобы Он мог открыть ваши сердца и благодарить Его за Его доброту. Мир вам».
И Он удаляется на нижние склоны горы, садится и сосредоточивает Свой ум в молитве. Когда Он поднимает глаза, то видит мириады звезд, столпившихся на небе, когда опускает их, то видит толпу людей, спящих на лугах. Ничего другого. Но в Его душе такая радость, что Его лицо кажется преображенным ярким светом...