Русские дороги. Бесконечные, утомительные, способные успокоить и растревожить. Именно поэтому образ дороги занял особое место в русском фольклоре: он присутствует в песнях, сказках, былинах, пословицах.
Дорога в сознании русского народа связывалась с горем и страданиями: по дороге молодых парней угоняли в рекруты; по дороге крестьянин нес на базар свои последние пожитки; по дороге пролегал скорбный путь в ссылку.
Именно с фольклора начинается история развития мотива дороги, подхваченная потом писателями ХVΙΙΙ века. Ярким примером произведения с четко прослеживаемым мотивом дороги стало «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Основная задача автора состояла в том, чтобы «заглянуть» в русскую социальную действительность.
Знакомство читателя с главным героем пушкинского романа «Евгений Онегин» происходит именно тогда, когда “молодой повеса” летит “в пыли на почтовых” в деревню к умирающему дяде. “Забав и роскоши дитя” бежит от высшего света в деревню, а через некоторое время, пресытившись помещичьей жизнью и испытывая угрызения совести от печального финала дуэли с Ленским, Онегин вновь отправляется в дорогу…
Лермонтовский герой Григорий Александрович Печорин (роман «Герой нашего времени»), метко названный В.Г. Белинским “младшим братом Онегина”, не только путешествует (судьба заносит этого столичного аристократа то в Пятигорск, то в Кисловодск, то в казачью станицу, то “в скверный городишко” Тамань, то даже в Персию), но и умирает в дороге, “возвращаясь из Персии”.
“ Гений копейки” Павел Иванович Чичиков (Н.В. Гоголь. «Мёртвые души») в первом томе поэмы, дошедшем до читателя, собственно, и представлен как энергичный путешественник, совершающий сугубо меркантильную поездку по одной из российских губерний. В разрешённом цензурой издании даже название изменено “в дорожную сторону” — «Похождения Чичикова, или Мёртвые души».
Можно вспомнить, что с путешествия Аркадия Кирсанова из Петербурга в родовое имение Марьино и с его поездки по родным местам (вместе с ним приезжает университетский товарищ Евгений Базаров) начинается роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Да и в течение всего действия произведения друзья недолго остаются на одном месте: едут то в губернский город, то в имение Анны Сергеевны Одинцовой, то в гости к старикам Базаровым, а затем вновь возвращаются в поместье Николая Петровича Кирсанова. Этим писатель словно подчёркивает их неуёмную молодую энергию, жажду узнавания нового, в отличие от поколения “отцов”, которые, в силу возраста и привычки к размеренному укладу жизни, по меткому выражению Арины Власьевны Базаровой, “как опёнки на дупле, сидят рядком и ни с места”.
С выхода из тесной каморки и бесцельного блуждания по “серединным” петербургским улицам, на которых сосредоточены доходные дома и грязные распивочные, героя Достоевского Родиона Раскольникова берёт начало роман «Преступление и наказание». И вообще писатель, болеющий душой за “униженных и оскорблённых”, нередко разворачивает действие на фоне городского пейзажа летнего Петербурга, где “жара стоит невыносимая… пыль, кирпич, известняк… вонь из лавочек и распивочных” и где “люди так и кишат”, словно “чувство глубочайшего омерзения” толкает их покинуть свои убогие, нищие “углы” и, выйдя в город, слиться с толпой “всякого сорта промышленников и лохмотников”.
А знаменитые некрасовские “странники”! Именно так называет поэт семерых крестьян, отправившихся в дорогу с целью найти того, “кому живётся весело, вольготно на Руси”. Перехожим торговцам-офеням, путешествующим со своим товаром (“полна, полна коробушка, есть и ситцы, и парча”) по деревням, посвящена и лирическая поэма Некрасова «Коробейники».
Для многих героев русской литературы XIX века дорога, путешествия являются неотъемлемой частью жизни, и, может быть, именно поэтому умный, добрый, но вялый и бездеятельный Илья Ильич Обломов в одноимённом романе И.А. Гончарова выглядит атипично (не случайно в произведении показан его антипод — энергичный, постоянно находящийся в движении Андрей Штольц), а критики называют Обломова “лишним человеком среди лишних людей”.
Но ведь слова дорога, путь многозначны: они могут обозначать не только отрезок пространства между какими-либо пунктами, но и этапы жизни как отдельного человека, так и целой нации. И в этом смысле мы можем говорить о коротком пути героини пьесы А.Н. Островского «Гроза»: от счастливого детства (“я жила — ни об чём не тужила, точно птичка на воле”) до преждевременной смерти, которую вольнолюбивая Катерина предпочитает жизни в доме деспотичной свекрови и безвольного мужа; о жизненных исканиях любимых героев Л.Н. Толстого Андрея Болконского и Пьера Безухова (роман-эпопея «Война и мир»), живущих активно и “беспокойно”, потому что, по мнению автора произведения, “спокойствие — это душевная подлость”. Наконец, здесь же можно рассматривать и путь русского народа в Отечественной войне 1812 года (роман-эпопея «Война и мир»), когда разные слои населения — от главнокомандующего Кутузова до “самого нужного человека” в партизанском отряде — Тихона Щербатого и “старостихи Василисы, побившей сотню французов”, — сплотились в едином патриотическом порыве освобождения России от иноземных захватчиков.
А каким величественным представляется читателям поэмы «Мёртвые души» образ дороги, по которой, “что бойкая, необгонимая тройка”, несётся Русь! “…Грозно объемлет меня могучее пространство, — восклицает писатель. — … Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далёка тебя вижу…”
Таким образом, тема дороги в русской литературе обширна, многогранна и глубока.
Стихотворение «Бесы» было написано А.С. Пушкиным в сентябре 1830 года, в первую Болдинскую осень. Первоначальное название его – «Шалость». Однако затем оно было изменено поэтом. Точная история создания произведения не совсем прояснена. Известно, что Пушкин незадолго до работы над ним перечитывал «Ад» Данте.
«Бесы» – очень сложное стихотворение, несущее в себе глубокий поэтический и философский подтекст. На этом произведении лежит отпечаток и переломного, неоднозначного времени, и личных трудностей в судьбе Пушкина, и его определенного душевного кризиса. Тридцатые годы были очень непростым периодом в развитии русского общества той эпохи. Развитие прогресса оборачивалось утратой юношеских идеалов, вечных и незыблемых ценностей. Вот как писал о своем веке Е.А. Боратынский в стихотворении «Последний поэт»:
Век шествует путем своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья
Промышленным заботам преданы.
Аналогичные чувства пронизывают и многие пушкинские произведения. Кроме того, обстоятельства духовной и личной жизни поэта были очень сложными, неоднозначными. Предстоящая женитьба не оставляла в состоянии душевного спокойствия. Вот что писал он в письме к Плетневу: «Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже тридцати лет жизни игрока. Дела будущей тещи моей расстроены. Свадьба моя отлагается день ото дня далее…» Перед женитьбой Пушкин поехал в Болдино для того, чтобы устроить свои денежные дела. Однако из-за эпидемии холеры пришлось задержаться там на три месяца. Поэт в тот период находился в «сквернейшем настроении»: откладывалась поездка к невесте, он лишен был общения с друзьями, складывались очень непростые отношения с критикой и публикой. Все это, безусловно, наложило отпечаток на его мировосприятие и творчество.
Повесть «Метель» А. С. Пушкина конечно же хорошо известна всем. Сочиняя эту повесть, Пушкин хотел посмеяться над модными в то время сюжетами любовных романов. Но это вовсе не означает, что произведение лишено глубокого смысла. Поразительный по своейвыразительности и силе образ дороги — дороги, как судьбы, ведущей человека, показывает нам Пушкин! В самом деле метель застала в пути обоих молодых людей Владимира и Бурмина. Казалось бы, дорога к церкви, где ждет его Маша — это дорога Владимира, ведь они любят друг друга и твердо намерены обвенчаться вопреки воле родителей девушки. «Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел». Как будто ничего необычного: в сильную метель, конечно, трудно что-то разглядеть. Стоит ли удивляться, что молодой человек сбился с дороги? Однако вот что говорит о своем путешествии в ту же метель Бурмин: «Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда». Стоит обратить внимание на это различие в описании дороги Владимира и Бурмина: одному словно кто-то мешает, другому, наоборот, указывает путь. В пользу этого говорит и другое — несмотря на метель, Бурмин чувствовал, что должен ехать. То, Что Ведет — так называли это необъяснимое ощущение древние мудрецы Северной Европы. «... Поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мной; казалось, кто-то меня так и толкал». Итак, мы видим, что в «Метели» Пушкина образ дороги не утратил того мистического ореола, которым он был овеян в мифах и легендах древности. В повести Пушкина дорога как бы ведет одного из героев, в то же время прячась от другого; она, словно нить судьбы, которую прядут богини для каждого человека, во что в древности верили многие народы.
Подобный же образ дороги мы находим и в другом произведении Пушкина — романе «Капитанская дочка». В дороге Петр Гринев встречается с офицером Иваном Зуриным и с беглым казаком Емельяном Пугачевым. Эти люди позднее снова повстречаются на жизненном пути молодого человека и сыграют в его судьбе важную роль. В особенности это относится к Пугачеву, который, помня доброе отношение молодого барина, сохранит ему жизнь при взятии Белогорской крепости, а затем и поможет ему вызволить его любимую. Интересно отметить, что встреча Петра Гринева с будущим руководителем народного восстания произошла во время сильной метели, однако неизвестный бродяга, в котором лишь впоследствии молодой человек и его верный слуга узнают грозного Пугачева, легко находит дорогу. «Где ты видишь дорогу?», — с сомнением спрашивает у него ямщик, везущий молодого офицера. Все кругом занесено снегом, и увидеть дорогу, действительно, едва ли возможно. Но бродяга находит ее совершенно иначе. Он предлагает немного переждать, пока прояснится: «... тогда найдем дорогу по звездам». Почуяв дымок, он делает вывод, что неподалеку должно быть человеческое жилье и оказывается прав. Дорогу необязательно видеть как убегающую к горизонту полоску земли, ее можно найти благодаря знакам, на которые большинство людей не обращают должного внимания. Итак, мы снова обнаруживаем отголосок древнейших представлений о дороге, как о судьбе человека. Те, с кем герой повстречался случайно, окажут большое влияние на все его будущее.
Но обратимся к рассмотрению образа дороги в романе М. Ю.Лермонтова «Герой нашего времени». Глава «Бэла» начинается словами автора: «Я ехал на перекладных из Тифлиса». Во время путешествия по горным тропам автор знакомится с Максимом Максимычем, который рассказывает ему историю о своем приятеле Печорине и черкесской княжне Бэле. Также автор делает множество путевых наблюдений за поведением ямщиков и тех осетин, в сакле которых ему и Максиму Максимычу пришлось остановиться из-за метели, любуется дикой красотой кавказских гор, размышляет об увиденном и услышанном и приходит к определенным выводам. В романе Лермонтова дорога предстает именно как лоскутный узор из разнообразных событий и впечатлений, которые могут относиться к разным периодам времени (в частности, события, о которых рассказывает Максим Максимыч, происходили несколько лет назад). Неопрятность осетинской сакли и затруднения, которые испытывают путешественники, поднимаясь по горному склону, читателю не слишком бросаются в глаза на фоне сурового романтического пейзажа и повествования о любви Бэлы и Печорина. Таким образом, в романе Лермонтова дорога выступает как смесь впечатлений, как место, где он нашел материал для своего произведения. Дорога, словно пестрый ковер, на котором мелькают судьбы людей и невозмутимые вершины гор: во время путешествия находят друг друга автор и сюжет его произведения, как находили поле для подвигов и славу герои древних легенд.
Стихотворение «Тучи» М.Ю. Лермонтова, в отличие от пушкинских «Бесов», не проникнуто настроением отчаяния и страха: в нём как ведущий звучит мотив элегической грусти. Но ощущение одиночества, скитальческой тоски так же переполняет душу лирического героя. Поэт создал это произведение в апреле 1840 года, незадолго до отправки во вторую кавказскую ссылку. По воспоминаниям одного из друзей, на вечере в доме Карамзиных Лермонтов, стоя у окна и смотря на тучи, которые, закрыв небо, медленно проплывали над Летним садом и Невой, написал экспромтом замечательное стихотворение, чья первая строка звучала так: “Тучки небесные, вечные странники!” Уже в этих словах ощутим мотив странничества, мотив бесконечной дороги. Перед читателем возникает метафорический образ небесных “вечных странников”, “изгнанников”, мчащихся “с милого севера в сторону южную”. Счастье этих “вечно холодных, вечно свободных” обитателей небесной сферы в том, что над ними не властны ни зависть, ни злоба, ни клевета. Им неведомы муки изгнания. Тучам просто “наскучили нивы бесплодные”, поэтому они отправляются в путь. Судьба лирического героя иная: он изгнанник поневоле, это его “гонит” с родной стороны “судьбы… решение”, “зависть… тайная”, “злоба… открытая”, “друзей клевета ядовитая”. Однако в главном он счастливее гордых и независимых туч: у него есть родина, а вечная свобода небожителей холодна и сиротлива именно потому, что они изначально лишены отечества.
Проходят годы, многое меняется в жизни, во взглядах людей на природу и общество, однако существуют вечные ценности. Так, в стихотворении Н.А.Некрасова "Железная дорога", созданном уже во второй половине XIX века, в 1864 году, и посвящённом конкретному событию – открытию первой российской железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. «Железная дорога» написана в тот период шестидесятых годов, когда революционный подъем великой эпохи был уже далеко позади... Он обращался в ней к тому поколению, которое только что пережило крах своих недавних надежд, развеянных «вихрем злобы и бешенства». Он писал ее во время горького идейного сиротства, только что утратив своих ближайших товарищей, Чернышевского и Добролюбова, с которыми сроднился на общей работе, писал под улюлюканье победивших врагов, и все лее в этой поэме не слышно ни горького стона, ни жалобы, и вся она, наперекор ликованию реакции, проникнута непоколебимой уверенностью в окончательной победе народа. Не столько к своему случайному спутнику Ване, сколько ко всему молодому поколению шестидесятых годов, пережившему полицейский террор, он обратился в «Железной дороге» с бодрящим утешением и призывом:
Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную —
Вынесет все, что господь ни пошлет!
Вынесет все — и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе...
У Некрасова это не звучало простой декларацией: незадолго до «Железной дороги», в ту же эпоху разгула реакции, Некрасов создал поэму «Мороз, Красный нос», где его убеждение в титанической мощи народа подтверждалось монументальными образами. Этим «Мороз, Красный нос» тесно связан с «Железной дорогой»...
В будущую победу народа Некрасов верил при всех обстоятельствах, и эта вера, воспламенявшая все его творчество, особенно внятно сказалась в приведенных стихах, написанных в такую эпоху, когда она не могла не подвергнуться самым большим испытаниям.
Таким образом, исходя из анализа поэтических текстов можно сделать вывод, что мотив дороги достаточно разнообразен, встречается во многих произведениях, каждый поэт представляет дорогу в разных аспектах. Романтическая дорога (М.Ю.Лермонтов) связана с мотивами изгнания, бегства. Возникает образ одинокого путника. В основе философского осмысления дороги – метафора: дорога- жизненный путь. Дорога предлагает выбор (А.С.Пушкин). Мотив дороги соотносится с темой Родины (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.А.Некрасов).
Раскрытие темы дороги позволяет авторам реализовать как пространственные, так и философские задачи.