План произведения
«Житие Стефана Пермского» открывается риторическим вступлением, далее следует биографическая часть и три плача (пермских людей, пермской церкви и «Плач и похвала инока списающа»). Во вступлении Епифаний пространно говорит о мотивах, которые побуждают его взяться за перо: «...аще ли не написана будут памяти ради, то изыдеть из памяти, и в преходящая лета и преминующим родом удобь сиа забвена будут»... Сообщает об источниках, которыми он располагал, приступая к работе, и о встретившихся трудностях.
В биографической части дан ряд конкретных сведений о жизни и деятельности Стефана. Он родился в Устюге, в семье соборного клирика. Научившись грамоте, прочитал много книг Ветхого и Нового завета, внимательно слушал «чистые повести» и «учительные словеса», и сам «святыя книгы писаше хытре и гораздо и борзо». Он заранее готовит себя к будущей миссионерской деятельности: он «...изучися сам языку пермьскому, и грамоту нову пермьскую сложи, и азбукы незнаемы счини... и книгы русскыа на пермьский язык преведе и преложи и преписа». Более того, «желаа же болшаго разума», Стефан изучил греческий язык «и книгы греческий извыче...».
Таким образом, прежде чем идти в Пермскую землю, Стефан тщательно и всесторонне готонит себя к подвигу «учителя». Епифаний говорит, что мысль идти в Пермскую землю и «учити люди некрещеныя» возникла у его героя «издавна». Разгораясь духом и печалясь, что «в Перми человецы всегда жруще глухым кумиром и бесом моляхуся», Стефан ставит целью своей жизни «просветить» этих людей.
Знаменитая схема трех плачей представляет особый интерес для рассмотрения психологизма Епифания Премудрого. Все три плача имеют одну общую тему — смерть главного героя жития, Стефана; но при этом в каждом плаче разрабатывается еще и своя, дополнительная, тема. Первый плач — плач «пермских людей» развивает и варьирует претензии «пермских людей» к Москве. «Пермские люди» жалуются, что гроб с телом Стефана Пермского остался в Москве, а не перевезен в Пермь, и пермяки лишены возможности почтить останки своего епископа. Во втором плаче — плаче пермской церкви наряду с темой смерти разрабатывается и другая, композиционно выделенная в плаче тема: обращение к Стефану Пермскому и просьба оберечь созданную им пермскую церковь от ересей; третий плач также имеет дополнительную тему — похвалу Стефану и поэтому называется «плач и похвала»
Лирическое и эпическое в произведении
Лирическое начало в памятнике усилено за счет введения молитв и поучений святого, а также троекратно звучащего плача: сначала пермских людей и Пермской церкви, затем самого автора. Плачи служат выражением не только скорби, но и восторга, удивления перед величием подвига святого. Они призваны оправдать смелость миссионерской инициативы Стефана – основания Пермской церкви с богослужением и письменностью на национальном языке. В жанровом отношении созданный Епифанием памятник находится на стыке традиций агиографии и ораторской прозы, причем эпическое, повествовательное начало в нем ослаблено, поскольку автора больше интересует не событийная, внешняя канва биографии героя, а оценка духовной сути его деяний.
Образ героя в системе образов
В биографической части дан ряд конкретных сведений о жизни и деятельности Стефана. Он родился в Устюге, в семье соборного клирика. Научившись грамоте, прочитал много книг Ветхого и Нового завета, внимательно слушал "чистые повести" и "учительные словеса", и сам "святыя книгы писаше хытре и гораздо и борзо". Он заранее готовит себя к будущей миссионерской деятельности: он "...изучися сам языку пермьскому, и грамоту нову пермьскую сложи, и азбукы незнаемы счини... и книгы русскыа на пермьский язык преведе и преложи и преписа". Более того, "желаа же болшаго разума", Стефан изучил греческий язык "и книгы греческий извыче...". Центральное место занимает в житии описание миссионерской деятельности Стефана. Он живет длительное время среди коми-пермяков и личным примером воздействует на язычников. Он ведет энергичную борьбу с языческими обрядами: разоряет "кумирню", срубает "прокудливую" (волшебную) березу, которой поклонялись пермяки, посрамляет волхва (шамана) Пама. Стефан проявляет большую силу воли, выдержку, терпение и убежденность, а также полное бескорыстие. Благодаря этим качествам он одерживает моральную победу. Стефан делает свою борьбу с Памом предметом широкой гласности. Он предлагает волхву войти с ним в горящий костер, опуститься в ледяную прорубь. От подобных испытаний Пам категорически отказывается и окончательно теряет авторитет у зырян. Одержав победу, Стефан защищает Пама от ярости пермяков, которые требуют его казни, добивается замены ее изгнанием.
Епифаний Премудрый по-новому подходит к изображению отрицательного героя. Противник Стефана Пам - это личность незаурядная, имеющая большое влияние на пермяков. Он стремится убедить своих соотечественников не принимать христианства, видя в Стефане ставленника Москвы. Речь Пама делает образ языческого волхва психологически убедительным, жизненно достоверным. Победа над Памом дается Стефану нелегко, отмечает Епифаний, и этим еще более подчеркивает значение личности победителя, его нравственного примера. Епифаний вводит в житие и элементы критики духовенства, церковных иерархов, добивающихся своих должностей путем борьбы с соперниками, "наскакивая" друг на друга, путем подкупа.
Связь стиля с древнерусской риторикой
Изощрённый писатель, исключительно чуткий к оттенкам речи, умевший писать пышно и патетически, Епифаний был знатоком и простой разговорной речи. В его писаниях встречаются народные бытовые выражения: «побивачи», «смехи ткати» и др. Но эти выражения всегда оправданы контекстом, применяются в описаниях бытовых эпизодов. Можно сказать, что Епифаний не только использовал всё богатство книжной средневековой русской культуры, созданное до него, но и развил далее, создал новые приёмы литературно-художественного изображения, раскрыл неисчерпаемую сокровищницу русского языка, получившего под пером Епифания особый блеск и выразительность. Поэтическая речь его при всём своём разнообразии нигде не обнаруживает произвольной игры словами, но всегда подчинена идейному замыслу писателя. Существенно то, что в произведениях Епифания наряду с риторикой постоянно присутствует взволнованное воодушевление и сказывается работа мысли и чувства агиографа, живущего близкими ему и дорогими его сердцу идеями, пишущего прежде всего по непосредственному влечению к тем выдающимся церковным деятелям, о которых он рассказывает в своих житиях.
«Повесть о Петре и Февронии»
| Влияние жития | Влияние фольклора |
| Композиция | |
| Вступление – обращение к Богу (похвала и молитва о помощи) Собственно житие – рождение святого, праведная жизнь, смерть и чудеса. Заключение – похвала святому. | Нет традиционного для житийного жанра построения произведения (начало не соответствует житийному зачину, испытания, через которые проходят Петр и Феврония, им посылает не дьявол, а создает зависть людей; лишь финал – классический образец жития). Сказочный зачин. Первая часть похожа на народную сказку о змее-искусителе, вторая — на сказку о мудрой деве. |
| Характеристика героев | |
| Автор прославляет святых, создавая идеальные образы. (Есть восхваляющие эпитеты: Петр — благочестивый, святой; Феврония — святая, преподобная, преблаженная, блаженная). Петр «имеяше обычаи ходити по церквам, уединялся», отрок указывает ему чудесный Агриков меч, лежащий в алтарной стене церкви Воздвиженского монастыря. В повести отсутствуют характерные для жития описания благочестивого происхождения героев, их детства, подвигов благочестия. Петр болел неизлечимой болезнью, и только Феврония могла его излечить. До конца дней Феврония хранит свято любовь к мужу. Герои живут по «заповедям Божьим, в трудную минуту обращаются к Богу. Они совершают чудеса при жизни и после смерти (пророчески предсказали свою смерть, умерли в один день и час, не расстались после смерти; на месте их погребения верующие люди получают исцеление от самых тяжких недугов) | С устно-поэтической народной традицией связан образ центральной героини - Февронии.. В повести на первый план выдвигается необычайная её мудрость. Отрок (слуга) князя Петра застает ее и избе за ткацким станком в простой одежде, и Феврония встречает княжеского слугу "странными" словами: "Нелепо есть быти дому безо ушию, и храму без очию". На вопрос юноши, где находится кто-либо из живущих в доме мужчин, она отвечает: "Отец и мати моя поидоша в заем накати. Брат же мои иде чрез ноги в нави (смерть) зрети". Сам отрок не в силах уразуметь смысла мудрых речей Февронии и просит объяснить их значение. Феврония охотно это делает. Уши дому - собака, очи храму (дому) - ребенок. Петр болел неизлечимой болезнью, и только Феврония могла его излечить, но взамен просила на ней жениться, хотя она и была всего крестьянкой (требование). Таким образом, влияние фольклора - мудрая дева Феврония, говорящая загадками и отводящая неисполнимые требования такими же неисполнимыми требованиями, предъявляемыми с ее стороны. Есть сказочный герой — змей-искуситель. Фольклорной отсылкой можно считать и то, что Петр становится князем-змееборцем. Подобно сказочным богатырям он побеждает коварного змея Агриковым мечом. |
| Пафос | |
| Автор прославляет святых. Произведение также является образцом благочестивого жития святых. | Пафос — утверждающий силу любви, а не только прославляющий святого. Вместо описания подвижнической деятельности святых здесь рассказывалось о любви крестьянской девушки из Рязанской земли и муромского князя, причем именно в земной любви автор видел высшую ценность жизни, способную преодолеть все социальные преграды и церковные условности. |
| Стиль | |
| Можно думать, что для нужд канонизации в спешке была использована житийная повесть, написанная ранее и обращавшаяся до того в рукописях. В произведении тихая размеренная повествовательная манера произведения. | Самый стиль повести чужд той выспренности, риторической украшенности и абстрактного многословия, какие так характерны для житийных произведений вообще и для житий XV—XVI вв. в особенности. Язык её отличается простотой, близостью к языку разговорному. Обильные диалоги, частью построенные в форме загадок и отгадок, мудрых сентенций, придают большую живость всему повествованию. Голая поучительная схема уступает здесь место занимательному рассказу с богато развитой фабулой, насыщенной элементами народной сказки и в то же время включающей в себя подробности живого исторического быта. |