Решение Эшли пообедать с нами сразило меня наповал, а совсем в затоптанный коврик превратил тот факт, что она то и дело поглядывала на Глюка.
У нас с Бруклин было четыре совместных урока, и седьмой урок по питательным веществам оказался одним из них. Опоздали мы секунд на пять, но мисс Фиппс даже не заметила. Похоже, ей нездоровилось: она решила показать видео, вместо того чтобы вести урок. Поскольку мне не хотелось слушать очередные лекции, я была только за. Мне и так на день хватит информации с головой.
Я ткнула Брук локтем в бок. Притворившись, будто нам плохо видно экран, мы сдвинули парты поближе друг к другу.
- Чего? – спросила Брук, косясь на мисс Фиппс, сидевшую за своим столом в солнцезащитных очках. Может, у нее похмелье. Я ничего об этой женщине не знаю, поэтому вполне могло оказаться, что она и вовсе запойная. – Я пытаюсь уснуть.
Я подалась ближе и прошептала:
- Я заглянула прямо в картинку!
Брук зевнула и кивнула на экран:
- Скучнее рассказывать про еду просто невозможно. Всегда думала, что салат должен быть зеленый. В какую ты там картинку заглянула?
- Фотка из газеты. Я прикасалась к ней локтем, а потом оказалась прямо внутри. В тот самый момент, когда сделали ту фотографию.
Подруга нахмурилась:
- Не понимаю. Причем тут твой локоть?
- Да ни при чем, Брук! Сосредоточься. Я оказалась рядом с Мелани Как-то-там в тот самый момент, когда она фотографировала детей на площадке. И я там была. Прямо посреди самого события.
Губы Бруклин слегка приоткрылись – до нее наконец дошло.
- То есть у тебя было видение?
- Да, только не уверена. Это было не просто видение, а как будто я буквально вошла в снимок. Была прямо там вместе со всеми.
Подруга подалась поближе:
- Почему ты сразу мне не сказала?
- Не хотела ничего говорить при других. Я ведь даже не представляю, что все это значит.
- Это значит, что ты наикрутейшая барышня из всех, кого я знаю.
Я поджала губы:
- А кроме этого?
- Ну, я тоже не представляю. Но, что бы это ни значило, мы обязаны над этим поработать. Попытаться отточить навык. – Брук растопырила пальцы. Уж не знаю зачем. А потом продолжила: - Этот нюанс может оказаться частью твоего дара.
- Обожаю, когда ты называешь это даром, - с сарказмом заметила я.
- Извини, но это и есть дар. Тебе сложно так к нему относиться, потому что с каждым видением у тебя возникают суицидальные мысли.
- И вовсе не с каждым. Но на меня все рассчитывают, Брук! Бабушка с дедушкой, Джаред. Даже те, кто умер сотни лет назад, если верить древним текстам в архиве. Это полный отстой!
- Понимаю. И мне очень жаль, Лор. – Немного помолчав, Брук поинтересовалась: - А теперь серьезно. Когда ты уже закончишь вариться в жалости к себе любимой?
Я тяжело вздохнула:
- Скоро. Дай мне еще минутку.
- Не могу. – Подруга зачем-то нырнула с головой в рюкзак. – Надо работать как можно быстрее.
- Чего? Не хочу я как можно быстрее. Побеждает тот, кто движется вперед медленно, но уверенно.
Из рюкзака Бруклин появилась с улыбкой и фоткой, которую протянула мне:
- Попробуй, как в столовке.
Я отдала фото обратно. О да, моя подруга – опасный человек.
- День был долгий, Брук. По-моему, у меня кончились видения. Да и передышка не помешает.
- Ладненько, это я могу понять.
Она отвернулась к экрану, где показывали что-то мягкое и желтое и клялись, будто эта субстанция помогает наращивать мышцы и поддерживать стройность, но по тону подруги я знала, что наш разговор и близко не закончен. Ну и, естественно, секунд двенадцать с половиной спустя она опять повернулась ко мне.
- Когда шарахнет апокалипсис и миру придет конец, ты ведь скажешь мне, закончилась твоя передышка или нет? А то, знаешь ли, пропустить такое событие было бы непростительно.
Я закатила глаза так, что увидела звезды, и все-таки взяла фотку. Даже не глядя на меня, Брук злобно улыбнулась. Такой улыбкой гордился бы и Стивен Кинг, ей-богу.
- Я даже не знаю, что делать, - заявила я. Пусть прозвучало скорее как жалоба, но все же это было заявление.
- То же, что и в прошлый раз.
- Прикоснуться к снимку локтем?
Брук хихикнула, но тут же спохватилась и глянула на мисс Фиппс.
- По-моему, она в отключке, - шепнула я.
Учительница сидела совершенно ровно, не двигая головой, словно все ее тело превратилось в статую.
- Как можно спать в такой позе? – поразилась Бруклин.
- Понятия не имею, но была бы не против научиться.
Мы тихонько рассмеялись, и Брук отобрала у меня снимок.
- В общем, скажи, если что-то увидишь.
С этими словами она приложила фотографию к моему локтю, и мы рассмеялись еще громче. Не будь у мисс Фиппс сиесты, нас точно ждало бы замечание.
Пока мы не разбудили учителя, я снова взяла фотку, глубоко вздохнула и сосредоточилась на изображении. Это была фотография Брук на ее седьмой день рождения. То есть примерно за год до нашего знакомства. Над дверью висел баннер с надписью «Поздравляем с семилетием, Бруклин!».
Подруга толкнула меня плечом и прошептала:
- Я хочу, чтобы ты ответила мне на три вопроса. Первый: что было у меня в ботинке?
- Ответ «твоя нога» не сойдет?
Брук улыбнулась:
- Нет.
- Ладно, пардон. Второй вопрос?
- Как оно туда попало?
- С возрастом ты становишься все более и более требовательной.
Тут она подалась еще ближе:
- И третий: почему эта фотография так для меня важна?
Класс! Интрига! Я внимательнее всмотрелась в снимок, в лица детей, которые ели мороженое и улыбались в камеру. К фотографии явно не готовились, а просто сделали настоящий, случайный снимок среди прочих в тот день. С открытым от удивления ртом Брук к кому-то бежала – к высокому темнокожему мужчине.
Что ж, я должна хотя бы попробовать. Я смогу.
Несколько минут я так и эдак концентрировалась на фото, но ничего не происходило. Задерживала дыхание и щурилась – без толку. Стискивала зубы и приказывала себе прямо-таки войти внутрь снимка – и снова полный ноль.
Брук опять наклонилась ко мне:
- В столовой ты не пыталась сосредоточиться. И вообще никогда не пытаешься, когда к тебе приходят видения. Может быть, в этом и заключается наша ошибка. Наверное, я слишком на тебя давлю.
- Да неужели?
- Хорош острить. А теперь расслабься. Подумай о чем-то другом. – Помолчав, она добавила: - Только не о Джареде.
Она права. Положив пальцы на фотографию, я несколько раз глубоко вздохнула, успокоилась и словно отгородилась от всего мира. Вдыхала я носом, а выдыхала ртом. Потом представила в мыслях прозрачный занавес и так же мысленно попыталась до него дотянуться, сдвинуть в сторону. Пару раз он прошел сквозь пальцы, как дым, но вдруг я отчетливо ощутила ткань и отодвинула. Чуть-чуть поморгала, пока картинка за завесой не стала четкой, и шагнула внутрь.
Все, что осталось на периферии зрения, рассыпалось. Цвета смешались, а потом снова стали ясными. Молекулы клубились, пока не сформировались в предметы мебели, стоявшей в гостиной Пратеров девять лет назад. В день, когда Бруклин исполнилось семь.
- Мам! – послышался голос маленькой девочки, которая очень старалась перекричать гул голосов младшеклассников.
Я оглянулась и обалдело уставилась на семилетнюю Бруклин.
- Митчелл опять налил мне сока в ботинок!
Значит, сок и Митчелл Пратер, младший брат Брук. И у меня два ответа из трех.
Из кухни вышла мама Бруклин, красивая афроамериканка, и, вытирая руки полотенцем, строго посмотрела на сына:
- Митч, если не умеешь себя вести, я сейчас же отправлю тебя наверх, и ты пропустишь все веселье.
- Нет! – перепугался он, словно перед лицом самой смерти. Он сидел на стуле, не доставая ногами до пола. Скрестив маленькие ножки в лодыжках, Митчелл положил руки на колени. – Я больше так не буду, честное слово.
Папа Бруклин усмехнулся и взял сына на руки. В целом, мистер Пратер смахивал на тонкую трость цвета песка в рубашке поло. Высокий, худой, с бледной кожей и песочными волосами, он казался прямой противоположностью миниатюрной темнокожей женщины. Когда мы с Брук познакомились, я даже не сразу поняла, что эти двое взрослых женаты. А потом начала замечать всякие мелочи в их отношениях. Папа Бруклин до безумия любил ее маму, а та из него попросту веревки вила. О да, они точно были женаты.
- Кое-кто пришел повидаться с твоей сестрой, - с лукаво сияющими глазами сказал мистер Пратер и кивнул куда-то за спину Бруклин.
Брук обернулась и завизжала:
- Дядя Генри!
Подскочив на месте, она помчалась к мужчине, и в этот самый миг меня ослепило яркой вспышкой. Как и в прошлый раз, странное видение закончилось в момент, когда сделали фото.
Вернувшись в реальность, я моргнула и почувствовала, как от шока покалывает во всем теле.
- Возможно, ты слишком сильно стараешься. Не стоит перенапрягаться. – Брук пошевелила плечами. – Представь, что ты вся из себя расслабленная и раскованная девица.
- Там был твой дядя Генри, - тихо от удивления проговорила я. – Ты была так рада его видеть, что забыла про сок, который налил тебе в ботинок брат.
Бруклин медленно повернулась и уставилась на меня с отвисшей челюстью. А через несколько долгих секунд спросила:
- Что с ним случилось? Что произошло с моим дядей?
В ее глазах блестели такие мощные эмоции, что до меня дошло, кем был тот мужчина из видения. Это был тот самый дядя – паршивая овца в семье матери Брук. Много лет его никто не видел. Может быть, даже с того самого дня.
Когда он звонил в последний раз, он жил в приюте где-то на юге Техаса. Он попросил у мамы Брук денег и исчез. Она звонила в приют, но там сказали, что он больше не появлялся. Тогда она обратилась в полицию, но и там о нем ничего не слышали. В итоге мама Бруклин обзвонила все поисковые агентства в Техасе и Нью-Мексико, но так ничего и не выяснила.
- Ты должна вернуться! – Голос Брук взлетел на добрую октаву. Она схватила меня за руку и запустила ногти в кожу. – Прикоснись к нему и скажи мне, где он.
- Брук, я не могу ни к кому прикоснуться. Я только вижу, что происходит. Меня ведь там по-настоящему даже нет.
- Ты могла попытаться, но не попыталась! – Она ткнула пальцем в снимок. – Вернись и прикоснись к нему.
- Хорошо, я попробую, но сомневаюсь, что что-то получится.
- Нет-нет, я все понимаю. И не обижусь. Просто попробуй.
Вот только я уже капитально перенервничала и никак не могла снова пробраться за занавес. На этот раз он больше смахивал на дверь банковского хранилища, где для доступа нужно просканировать сетчатку и предоставить образец ДНК. А может быть, дважды в одну и ту же фотографию войти попросту невозможно.
Несмотря на неудачи, я пробовала снова и снова до самого звонка. Потом покачала головой и вернула снимок подруге:
- Прости.
Брук разочарованно нахмурилась, а когда мы стали собирать вещи, прикусила губу и сказала:
- Извини, Лор. Я не хотела тебя пугать. Просто все это дико невероятно.
- Тебе не за что извиняться. Я знаю, как много значит для тебя твой дядя. – Мы прошли мимо мисс Фиппс, которая сидела все в той же позе. – Она вообще жива?
- Если нет, вину скинут на нас, потому что мы вечно во что-нибудь влипаем. Быстрее, пока сюда не набежали детективы из убойного. – Уже в коридоре Брук продолжила извиняться: - И еще раз прости. Меня занесло.
- Брук, - я взяла ее за руку, - я все понимаю. Мне очень жаль, что я не могу сказать тебе, где он.
- И все-таки это потрясающе! В смысле я и подумать не могла… Надо рассказать твоим бабушке и дедушке.
- Нет! То есть не сейчас, - уже тише добавила я. – Давай немного подождем, ладно?
Под взглядом, которым наградила меня подруга, сломался бы и матерый преступник. А вот я совсем не преступница, и уже тем более – не матерая. Я скорее мягкая и податливая, блин.
- Лор, тебе придется смириться с тем, как они когда-то поступили. Дай им шанс все объяснить.
Остановившись посреди коридора, я повернулась к подруге:
- Я всего лишь хочу побольше узнать об этой своей новинке.
- Твои родные могли бы помочь.
- Дело не только в них. Все в меня верят, полагаются на мои способности. И я не хочу раздувать эти надежды еще сильнее. Мы ведь до сих пор понятия не имеем, что на самом деле происходит. Или что произойдет. Зачем подливать масла в огонь и волновать всех без веских причин?
На щеках подруги появились ямочки.
- Ну, это я могу понять. На тебя и правда возлагают огромные надежды со всем этим спасением мира. Если облажаешься, будет полный отстой. Так что все, никаких подначиваний и давления.
- Спасибо.
- Не за что.
***
Как всегда, на улице нас ждал Кэмерон, а на стоянке мы встретились с Глюком. Ему нужно было помочь отцу с какими-то непонятными техническими штуковинами, но он обещал вернуться позже. Ну и ладно. Всех остальных я торопила, как только могла. Хотела узнать, вернулся ли Джаред. Однако после уймы толканий и впихиваний в машину меня ждало очередное разочарование.
Небо посерело от нависших туч. Я постучала в деревянную дверь Джареда, заглянула в окна. Квартирка, которую выделили ему бабушка с дедушкой, была все так же пуста, как и во время последних пятидесяти моих проверок. Рассказывать родным о его исчезновении я по-прежнему не планировала – меня наверняка тут же куда-то сошлют. А меньше всего на свете хотелось уезжать из Райли-Свитч, когда Джаред пропал.
- Можно поговорить с тобой, звездочка? – позвала бабушка, когда мы вошли в дом через заднюю дверь.
Выражая недовольство, я мрачно покосилась на Брук, оставила рюкзак на лестнице и прошла через дом в магазин, заранее готовясь к чему угодно.
Кассовый аппарат привычно звякнул, оглашая очередную продажу.
- Всего доброго, - улыбнулась бабушка покупателю, которым оказался мистер Пенья, и повернулась ко мне: - Как дела?
Я взяла брусок мыла, чтобы было куда смотреть, и пожала плечами:
- Задали кучу домашки.
Судя по выражению лица, бабушка расстроилась.
- Дедушка ушел в церковь. И он спрашивал об Азраэле.
- Его зовут Джаред, бабушка, - огрызнулась я. – Теперь он просто Джаред.
- Звездочка…
Обойдя прилавок, бабушка положила ладонь мне на плечо. Ссориться с родными я совсем не привыкла. Такого никогда еще не было. То есть, конечно, я и раньше на них иногда сердилась за какие-нибудь наказания, но еще никогда наши отношения не опускались до такого уровня обиды и возмущения. И дело не только в Джареде, а вообще во всем. Во всем, чего они мне не сказали. В каждом секрете, который утаили, и в каждой лжи, которую придумали для меня. А теперь они еще и хотят сплавить меня куда подальше, не потрудившись спросить, чего я хочу?
- Даже описать сложно, как мы ему благодарны. Дело вовсе не в том, что нам не по душе его присутствие здесь.
- А в чем тогда? – спросила я, уж не знаю зачем.
Вести этот разговор не хотелось ни капельки. Пусть это и по-детски, но я до сих пор их не простила, а беседа по душам неизбежно толкала к такому финалу.
- Просто мы… мы волнуемся. Вот и все. Он намного опаснее, чем ты можешь себе представить.
- Я в курсе. – Пришлось заставить себя принять безразличный вид. – Вы уже говорили. Теперь я могу заняться домашними заданиями?
Глубоко вздохнув, бабушка кивнула, а я снова постаралась не замечать боли в ее глазах.
- В кухне есть фрукты.
- Надеюсь, в виде начинки в тостах? – спросила Бруклин, которая пришла к нам, как только исчезла угроза нежелательных сантиментов.
- Не без того, - отозвалась бабушка и посмотрела мимо нас куда-то в сторону кухни. – Кэмерон, перекуси чем-нибудь. Скоро будет ужин.
Ласк робко улыбнулся:
- Спасибо, миссис Джеймс.
Вздохнув, я пошаркала в кухню делать Кэмерону тост. Мне самой есть нисколько не хотелось. Настроение посерело в тон небу.
- Что ты творишь? – шепнула мне Брук.
- Делаю перекус для Кэмерона.
- Сейчас? Нам, вообще-то, есть что обсудить.
Я перевернула вишневый тост и стала доставать его наружу одной вилкой. А что? Я могу быть беспечной. Опасность – мое второе имя.
- К тому же Кэмерону надо обойти периметр, - добавила Брук и потянула меня за руку.
- Надо? – удивленно переспросил Ласк, забрал у меня тост и подул на него.
- Еще как надо!
- То есть вы гоните меня на улицу? – улыбнулся он нам обеим, потом только Бруклин и откусил кусок как ни в чем не бывало.
Брук уже затащила меня на лестницу, но все-таки повернулась к нему:
- Конечно, нет. Просто нам нужно поговорить о своем, о женском.
- Я думал, вы домашкой займетесь, - сказал Ласк достаточно громко, чтобы услышала бабушка.
Я внутренне съежилась и бросила на него сердитый взгляд, но уже через секунду Кэмерон исчез из поля зрения.
- Мне, вообще-то, больно, - процедила я, когда Брук затолкала меня в мою же спальню.
На улице бушевала настоящая буря. От ветра, казалось, трясло весь мир. В окно бился мощными волнами натуральный ливень. И снова я могла думать лишь о том, что Джаред где-то там, посреди этой бури, и молиться, чтобы ему удалось найти приют.
- Надо торопиться, - заявила Брук, копаясь в рюкзаке. – Я знаю, ты не хочешь никому рассказывать о своем новом таланте, поэтому нам стоит потренироваться, пока не вернулся твой телохранитель.
Иными словами, старая добрая Бруклин вернулась во всеоружии. Я-то думала, что получила передышку, когда рассказала ей, как именно переживаю каждое новое видение. Видимо, ошиблась.
Я почесала внутреннюю сторону предплечья.
- Я не шутила по поводу того, что мне больно. У тебя мертвая хватка, блин.
- Мы должны изучить твой новый талант.
- Во всех смыслах мертвая.
- Ты сама сказала, что хочешь узнать об этом побольше, прежде чем кому-то рассказать.
- Вот только никаких видений я не хочу, забыла?
- Но тут нет никаких опасностей. Ты видишь только то, что запечатлели на фотке, причем в тот самый момент, когда был сделан снимок. Никаких эмоций, никаких будущих кошмаров и мыслей о самоубийстве. Наверняка будет даже весело. Садись.
Брук явно не замечала, как я раздражена. Я села на кровать, а подруга достала фотоальбом, пролистала его и протянула мне выбранное фото.
- Что ж, давай посмотрим, что из этого выйдет.
Демонстративно громко вздохнув, я придвинулась к изголовью. Брук села на свою кровать, но прислонилась спиной к стене, чтобы иметь возможность наблюдать за мной, отчего мне было только слегка не по себе.
Я глянула на снимок. Это была фотография Кэмерона с отцом у озера. Ласку было лет двенадцать, не больше. Светлые волосы он стриг короче, чем сейчас, но уже тогда был высоким, хотя и намного худее. В глазах, казалось, стояла печаль. Отец обнимал его за талию и улыбался. Белые зубы почти сияли на фоне смуглой кожи. А вот улыбка Кэмерона выглядела какой-то натянутой, осторожной.
- Где ты это взяла? – спросила я у Брук.
- В машине Кэмерона. Сам бы он фотку не отдал, поэтому пришлось стащить.
- Брук! – обалдела я.
- А что такого? Он знает, что фотка у меня. Я прямо при нем взяла ее из кармашка на козырьке и засунула в карман. – Подруга словно задумалась. – Он ничего не сказал, только странно на меня глянул, как будто не мог взять в толк, зачем вообще мне понадобилось его фото.
- Наверное, его не назвать самым уверенным в себе парнем.
- Есть такое дело, но выражение его лица на этом снимке вызвало у меня любопытство. Вот я и подумала, что ты, возможно, увидишь, в чем там дело было.
Теперь мне тоже стало любопытно. Вот гадство! Глубоко вздохнув, я сосредоточилась и представила себе прозрачный занавес. Первые попытки отодвинуть его ни к чему не привели. Занавес проходил сквозь пальцы. Только там, где я вроде как к нему прикасалась, клубился дым. Я сделала паузу, тряхнула головой и попробовала еще раз.
Наконец с пятой попытки занавес сделался осязаемым и пропустил меня в невероятно яркий день. Я моргнула и попыталась прикрыть рукой глаза от солнца, но, похоже, никакой руки у меня здесь не было. Потому что и меня самой здесь по-настоящему не было. В смысле в материальном виде. Казалось, будто я иду по канату в трехстах метрах от земли и все жду, когда появится что-то твердое, за что можно держаться, и чего на самом деле попросту не существует.
Я осмотрелась по сторонам. На берегу озера стоял Кэмерон в ярких шортах, без футболки и босиком. К ногам льнула вода и слегка разбрызгивалась в стороны.
- Похоже, эта штука не работает, - послышался голос мистера Ласка.
Я глянула влево. Мистер Ласк пытался разобраться с фотоаппаратом.
Даже здесь, с темной кожей и такими же волосами, он был намного ниже Кэмерона и представлялся едва ли не полной противоположностью своему бледнокожему сыну.
- Может, просто надо на кнопку нажать?
Мистер Ласк смерил сына шутливо-сердитым взглядом, и Кэмерон тихо рассмеялся, а потом отвернулся посмотреть на синюю гладь. Когда я снова взглянула на мистера Ласка, оказалось, что он пристально глядит на сына. Словно изучает. В его взгляде одновременно плескались печаль и гордость.
- Ну наконец-то, - сказал он, поставил фотоаппарат на камень и, подбежав к Кэмерону, обнял его одной рукой.
Кэмерон улыбнулся для снимка.
Уже в таком юном возрасте Ласк возвышался над отцом. И даже если бы им заплатили, они не могли бы выглядеть еще более непохожими друг на друга. Кэмерон был высоким, худым и очень светлым, а мистер Ласк – крепким, среднего роста и весь в темных оттенках. Даже по коже становилось понятно, что этот человек годами работал на улице. Он был красивым, как и Кэмерон, но его привлекательность была совершенно другой.
Конечно же, все это объяснялось тем, что мистер Ласк не настоящий отец Кэмерона. Его настоящий отец – ангел Джофиэль. Но мистер Ласк обожал сына и во всем поддерживал.
- Я горжусь тобой, сынок, - сказал он, пока оба ждали, когда сработает таймер.
Кэмерон неловко переступил с ноги на ногу.
- Спасибо, пап.
Буквально перед щелчком камеры мистер Ласк добавил:
- И она тоже тобой гордится.
Улыбка Кэмерона почти полностью угасла, а мистер Ласк, наоборот, широко улыбнулся. Секунду спустя полыхнула вспышка, и я вернулась в свою комнату.
Моргнув, я глубоко вздохнула, словно только что вынырнула из воды, и отложила фотографию подальше, внезапно почувствовав себя так, будто вторглась туда, куда не приглашали.
- Что ты делаешь? – разволновалась Бруклин. – Продолжай попытки. Нельзя просто так сдаваться…
- Получилось.
Брук застыла.
- Но ты же только что тряхнула головой. Буквально за долю секунды до того, как отложила фотку. И все получилось? Тебе удалось туда попасть?
- Ага. Причем я пробыла там не меньше минуты. А может, и дольше.
Подруга задумчиво сползла по стене.
- Надо же, как странно! Тебя… - Она глянула на меня, подбирая слова. - Ну, тебя не было всего мгновение. Как будто время там течет иначе. Должно быть, видения у тебя длятся всего секунду, а твой мозг интерпретирует увиденное как более длительный процесс.
Брук достала блокнот, в который вечно что-то записывает, и нацарапала туда то, что только что произошло. Оставалось только молиться, чтобы никто и никогда не нашел этот блокнот. Впрочем, даже если кто-то и найдет, наверняка решит, что все это выдумки.
- Возможно. Понятия не имею, как это работает.
- Так что ты там увидела?
Я опустила голову.
- Прямо перед тем, как была сделана фотография, отец Кэмерона сказал ему, что гордится им.
- И почему это так расстроило Кэмерона? – Брук взяла в руки фото. – Он тут очень грустный.
- Потому что еще мистер Ласк добавил, что мама им тоже гордится.
- Ого… - Похоже, я застала подругу врасплох. – Теперь все ясно.
- Посмотри на дату на фотке.
Брук посмотрела на цифры и уставилась на меня.
- Мама Кэмерона, - объяснила я, - умерла за девять лет до того, как сделали снимок. Это была годовщина ее смерти.
Бруклин резко выдохнула:
- Почему я сама не додумалась? Ну и дура же я!
- Ничего подобного.
- Надо вернуть фотографию Кэмерону. Так будет правильно.
- Если бы он хотел ее вернуть, то так бы и сказал. – Я придвинулась поближе к подруге. – Думаю, ему нравится, что эта фотография теперь у тебя.
Ее губы сложились в подобие улыбки.
- Расскажи, как это происходит.
Сразу было ясно, что она имеет в виду видения через фотки. Я рассказала Брук о занавесе, о том, как отодвигаю его в сторону и как будто вхожу в снимок. Рассказала, как я себя чувствую, находясь внутри картинки и не имея физического воплощения. Описать ощущения было нелегко, но Бруклин умная девочка. Она вполне способна вообразить все, что угодно, и поставить себя на мое место.
- Выходит, каждый раз, когда ты возвращаешься, ты сначала видишь вспышку, как раз когда делают фото?
- Да, но я уже начинаю думать, что этот свет вовсе не вспышка камеры, а как бы мой путь обратно в настоящее.
- Должна сказать, Лор, что в мире нет ничего круче. И все это происходит в тот момент, когда я решила, что круче тебе становиться уже некуда.
Я неуверенно хихикнула:
- Даже не знаю. Какой от этого толк? Этот мой талант ничуть не приближает нас к тому, чтобы остановить дурацкую и якобы неминуемую войну. В общем, я по-прежнему совершенно бесполезна.
- Ну нам-то откуда знать? По-моему, нужно все рассказать твоим бабушке и дедушке. Они точно поймут, что делать. Может быть, есть какое-то пророчество, где объясняется важность этого таланта.
- Я расскажу. – Когда Брук бросила на меня недоверчивый взгляд, пришлось добавить: - Обещаю, я все им расскажу.
- Когда?
- Скоро. Может, завтра.
Укоризненно поджав губы, подруга сложила руки на груди.
- Клянусь на мизинчике!
В этот момент пиликнул сотовый. Спасение пришло в виде рингтона, блин. Бабушка написала, что собирается заказать пиццу. Меня обуяло чувство вины. Я знала, что она собиралась готовить энчиладу, но, видимо, решила, что я откажусь. Если бы мне предложили поесть с родными, то тут бабушка не ошиблась, и все-таки чувство вины от этого не уменьшалось.
Поскольку на весь вечер мы застряли в моей комнате, мы с Брук решили пораньше приготовиться на боковую, пока не доставили пиццу. Да и поесть в постели – это удобно и уютно. Кэмерон появился дважды, а потом ушел в машину, несмотря на кошмарную погоду. Несгибаемый товарищ.
- Жаль, что моих родителей здесь нет, - поделилась я с Бруклин. – Они бы сказали нам, что делать. – Я взяла с тумбочки фотографию мамы и папы. – Мне почему-то кажется, что папа знал обо всем, что происходит, гораздо больше, чем бабушка с дедушкой. Все-таки он рос с этими знаниями с самого рождения и уж точно понимал, что значит быть потомком провидицы Арабет.
- Согласна, - сказала из ванной Брук, - но твои бабушка с дедушкой прекрасно справляются, учитывая, что ни о каком Ордене они знать не знали, пока не познакомились с твоим папой. Им пришлось немало взвалить на плечи.
Она права. Может быть, я слишком строга с родными.
- Молодцы они, правда?
- Не то слово, - отозвалась подруга с булькающими звуками. Явно чистила зубы.
- Мы же пиццу будем есть. Зачем ты зубы чистишь?
- Не знаю. Почему-то кажется, что надо почистить. – Брук сплюнула в раковину. – Хочешь попробовать еще одну фотку?
- Нет. Чувствую себя ужасно. Как будто лезу, куда не просят.
Брук высунулась из ванной.
- Ты пророк, Лор. А вы, пророки, этим и занимаетесь – лезете, куда не просят. Смирись.
Да уж. Если надо, она может быть жестокой.
Наверное, мне все же стоит попытать счастья с еще одним снимком. Я посмотрела на фото, которое держала в руках, и на котором были изображены мы с мамой и папой. Провела пальцами по стеклянной рамке. На фото я только что родилась. Мы все еще в больнице, а я похожа на буррито с лицом ребенка. Медсестры запеленали меня в розовое одеяльце. Со спутанными локонами и улыбкой на губах мама казалась уставшей, но счастливой. Папа с густыми рыжими волосами и проницательными глазами гордо улыбался в камеру.
А вдруг я могу снова и снова переживать эти моменты? Снова могу увидеть родителей, как увидела Брук на ее дне рождения? Это было бы так легко…
Загоревшись новой целью, я сняла заднюю стенку рамки и взяла фотографию в руки. Я собиралась сесть у изголовья, сделать несколько глубоких вдохов и хорошенько сосредоточиться, но едва пальцы коснулись снимка, я практически провалилась внутрь. Прозрачный занавес сам по себе расступился, и я очутилась в больничной палате, где мама с папой с радостью рассматривали новорожденную меня.
Я крепко спала. Видимо, меня так туго запеленали, что не хватало кислорода. Кончиком пальца папа коснулся моего подбородка:
- Как у моего отца.
Как бы я ни старалась, я не смогла бы объяснить, откуда во мне взялась гордость, раздувшая несуществующую здесь грудь.
Родители были прямо передо мной. Так близко, что я почти могла к ним прикоснуться. Ужасно хотелось подбежать к ним и за все поблагодарить. Казалось, от эмоций я не могу дышать. Но разве можно вообще дышать в месте, которого нет?
Хотелось стоять тут вечно и купаться в близости родителей. Словно они вернулись. Словно снова были со мной. Но я не знала, как остановить этот момент, и он стал ускользать против моей воли.
Мама подняла голову и взглянула на папу:
- Нужно сказать ей, когда подрастет.
Я шагнула ближе. Сказать мне что?
Папа печально покачал головой:
- Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?
Это еще что значит? Кто жив? Какую правду?
- По-моему, с этим я уже разобрался, - прозвучал мужской голос, и, когда мама с папой посмотрели на его обладателя, меня ослепило яркой вспышкой.
Я вернулась в комнату, на свою кровать, где все еще держала в руках фотографию, а Брук бормотала что-то о долге и о том, что шпионить – благороднейшая из традиций. И это на все сто доказывает Джеймс Бонд.
Неясная правда
О чем говорили родители? О какой правде?
- Угу, - прогудела я, притворяясь, будто слушаю подругу.
Снова закрыв глаза, я коснулась пальцами фотографии и сосредоточилась, но, как и с фоткой Брук, ничего не произошло. Может быть, у меня всего одна попытка. Никаких повторений и переигровок. Я старалась изо всех сил, но без толку. А потом сделала точно так же, как с фотографией Кэмерона: глубоко вздохнула и расслабилась. Накатило ощутимое спокойствие, возникшее в кончиках пальцев и пронесшееся волной по всему телу. Появилось ощущение, будто мои молекулы потускнели, стали полупрозрачными, как акварель. Затем все вокруг окутало туманом. Время ускользало прямо из-под ног. Воздух задрожал, и появился занавес. Я двинулась вперед, потянула за несуществующую ткань и оказалась внутри.
Сидя на краю кровати, папа наклонился надо мной пощекотать мне подбородок. Мама ворковала что-то ласковое и легонько покачивала меня на руках. В этот раз я постаралась увидеть больше, и мама показалась мне удивительно красивой и изящной, как сказочная принцесса. Но я хотела не только увидеть, а и узнать побольше из каждого слова, каждого жеста.
- Как у моего отца.
Едва папа произнес эти слова, по маминому лицу пробежала печаль. Она взглянула на папу с мольбой в глазах:
- Нужно сказать ей, когда подрастет.
Папа опустил взгляд и с сожалением покачал головой, а потом снова посмотрел на маму:
- Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?
Мама поникла.
- По-моему, с этим я уже разобрался.
Голос был похож на дедушкин, но наверняка сказать было сложно.
Позы изменились, родители улыбнулись в камеру, полыхнула молниеносная вспышка, и я вернулась обратно в свою комнату.
- Ты вообще меня слушаешь?
- Конечно, - ответила я Бруклин и опять нырнула в снимок.
Я повторяла этот трюк снова и снова, стараясь увидеть что-то новое, найти какую-нибудь подсказку, о ком говорили мама и папа. Даже успела выяснить, что могу влиять на собственное местоположение. Один раз я стояла прямо перед кроватью, в другой – у окна. Когда управлять мыслями стало проще, и я уже смогла двигаться по пространству без риска оказаться вышвырнутой из снимка, я отошла к окну и повернулась. У стены стояла бабушка и показывала дедушке что-то в фотоаппарате, а дедушка, который выглядел здесь моложе и стройнее, почему-то легонько ее оттолкнул.
- Нужно сказать ей, когда подрастет, - проговорила мама, и бабушка с дедушкой так быстро переглянулись, что я едва не упустила этот момент.
- Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?
Явно встревожившись, дедушка стиснул зубы и процедил:
- По-моему, с этим я уже разобрался.
Он поднял камеру, палату залило ярким светом, и я опять вернулась в настоящее.
Они знали! О каком бы секрете ни говорили мои родители, бабушка с дедушкой тоже знали эту тайну. Плюс мама заговорила о чем-то, что мне стоит рассказать, сразу после того, как папа упомянул своего отца. Вот только родители папы умерли еще до моего рождения. Может быть, разговор шел как раз об их смерти? Точнее о том, как именно они умерли? Но потом родители сказали, что какой-то «он» жив…
Я резко выпрямилась и почему-то почти шепотом сказала:
- Брук!
- Лорелея! – в тон отозвалась подруга, выйдя из ванной в полной пижамной экипировке.
Я сгребла собственную пижаму и рванула в ванную.
- Сейчас такое расскажу – не поверишь!
- Дай угадаю. Ты смоталась в фотку с родителями, сделанную сразу после твоего рождения?
Я высунулась из-за двери.
- Откуда ты знаешь?
Брук подняла фотографию.
- Ясно. – Я продолжила переодеваться. – Но это еще не все. Я могу так делать снова и снова.
- С одной и той же фоткой?
- С одной и той же фоткой.
Подскочив, подруга притопала ко мне, села на крышку унитаза и зачарованно спросила:
- Ты понимаешь, что это значит?
- Естественно! – Тут я задумалась. – То есть нет. Не совсем.
Бруклин поморгала.
- Ага, я тоже не понимаю.
- У них был какой-то секрет. – Я натянула через голову топ пижамы. – В смысле у моих родителей.
- И ты об этом узнала, прикоснувшись к фотке?
- Ну да. Они говорили о каком-то секрете. А ком-то, кто был жив, но мне нельзя было рассказывать, кто это. – Замолчав, я уставилась на подругу в упор. – Думаю, мой дедушка по папе до сих пор жив.
У Брук отвисла челюсть.
- Я думала, он умер.
- Я тоже так думала. Потому что так мне сказали родители. Но внутри фотки они обсуждали мой подбородок и то, как он похож на подбородок папиного отца. А потом…
- Нравится мне это местечко, - прошамкал с полным ртом только что вошедший Глюк.
Бруклин вышла из ванной.
- Стучать не учили?
- Дверь закрой! – прошипела я и промчалась мимо Глюка закрыть дверь.
В каждой руке у него было по куску пиццы.
- Что тут у вас происходит?
Брук умоляюще покосилась на меня:
- Можно я ему расскажу? Пожалуйста! Я за тебя алгебру сделаю.
- За домашку, - фыркнула я, - я тебе и по лицу его отпинать разрешу. Договорились.
- По лицу? – опять прошамкал Глюк.
- У Лорелеи новый талант! – объявила подруга.
Глюк тяжело сглотнул.
- Танцы на шесте туда входят?
- Нет, - закатила глаза Бруклин. – Прекрати отвлекаться. Боже мой, как вкусно пахнет!
- Ладно уже, - проговорила я, - пойди и возьми себе пиццы. Мы подождем.
- Ни за какие коврижки. – Она упрямо сложила на груди руки. – Ты сама ему все расскажешь.
- Не расскажу.
- Еще как расскажешь! Лучше я возьму кусочек у него.
- И не мечтай, - огрызнулся Глюк и попятился, будто его только что приговорили к расстрелу.
Как раз в этот момент в дверь постучали. Брук открыла, и на пороге оказался Кэмерон.
- Приветик, - пробормотала подруга, придерживая дверь и давая Ласку знать, что прямо сейчас ему тут не очень рады. – Ты проверяешь окрестности?
Он сощурился и заглянул в комнату.
- Наверное. Заскочил узнать, как у вас дела. Все в порядке?
- Все супер.
Продолжая глазеть на Кэмерона, Брук для пущего эффекта улыбнулась, и он кивнул:
- Ладно, буду на улице. Занавески лучше задернуть.
- Будет сделано.
Захлопнув дверь, подруга помчалась к занавескам, задернула и