— Привозите к шести часам вечера, — проговорила в телефонную трубку Вера Владимировна Гоппе. — Будем купировать.
Купировать — это значит обрезать уши, делать из висящих лопушков стоячие, такие, как у взрослых доберман-пинчеров, боксеров, догов. У всех у них подрезают ушки. Вот только немецким овчаркам подрезать не нужно — уши сами встают.
Этот телефонный разговор происходил утром. После него весь день все мы ходили словно в воду опущенные. Не смотрели друг на друга. Зато Айка называли только ласковыми именами: Айкушка, Малышка, Айкушенька. Утром дали немного мяса и все. Есть ему в тот день в связи с операцией больше не полагалось.
Я купил в аптеке все, что сказала Вера Владимировна: стерильные салфетки и стерильный широкий бинт, лейкопластырь, необходимое количество ампул болеутоляющего препарата. Из старых Сережиных колготок сшил Айку специальные налапники, уложив внутрь вату. Они нужны были после операции, чтобы он не смог коготками потревожить швы на ушках. Было жалко смотреть на щенка, когда в часы кормления он не находил на месте миску. Мы отвлекали его играми, много гуляли, даже ходили в лес.
На операцию Сережа поехал с нами. Он очень жалел Айка и поэтому решил быть рядом с ним.
Щенку ввели снотворное. Сначала он не почувствовал его действия. Но потом движения его стали вялыми, неуверенными. Вскоре лапы стали разъезжаться в разные стороны, и он лег. Его перенесли на операционный стол.
Сережа никак не хотел отходить от Айка. Но Вера Владимировна объяснила, что наркоз у щенка поверхностный, и если он в момент операции увидит Сережу, который не помогает ему избежать всей этой процедуры, то щенок в дальнейшем будет плохо к нему относиться, помня, что в трудную минуту он, Сережа, не пришел ему, Айку, на помощь.
Около часа длилась операция купирования ушей. Наконец нас позвали и передали забинтованного, завернутого в привезенную простынку щенка.
— Смотрите, будьте внимательны, особенно в эту ночь. Наркоз будет еще действовать. Все мышцы щенка расслаблены. Он в полузаторможенном состоянии может соскочить со своего места и сломать лапу или сильно удариться головой. Лучше, если вы не поспите, а последите за ним.
Машина ждала нас у подъезда. Как можно аккуратнее нес я на руках малыша. Тамара и Сережа следовали за мной. Дома Тамара предложила постелить чистую пеленку на диване и поочередно дежурить ночь с Айком. Сережа заявил, что он непременно примет в этом участие. Времени было десять часов вечера. Следующий день был воскресным. Поэтому мы позволили Сереже встать на вахту первым и нести ее до 12-ти ночи. Сережу сменил я. Моя вахта была до 4-х ночи.
И вправду Айк несколько раз порывался соскочить с дивана. Но движения эти скорее были конвульсивны, чем осознанны. В четыре часа утра меня сменила Тамара.
Так прошла ночь.
На следующее утро Айк чувствовал себя хорошо. Он позавтракал, и мы отправились на прогулку. Правда, в колготках, поверх которых я натянул еще нечто похожее на сапожки, сшитые из старого хлорвинилового плаща, он чувствовал себя непривычно. Старался содрать их, прихватывал зубами. Но я был начеку.
Так прошел день, другой, пятый. За это время был уже снят бинт, перемычки из лейкопластыря, соединявшие кончики ушей, перерезаны. На 7—9-й день отвалились корочки на месте среза на ушах.
Айк стал по виду взрослым доберман-пинчером. Но по возрасту оставался еще щенком.
ЧТО-ТО СКАЖУТ СУДЬИ
Как-то в один из октябрьских вечеров нам позвонил Женя.
— Готовьтесь, в следующую субботу смотр молодняка.
Он назвал адрес, по которому мы должны были приехать.
— А стоит ли? — спросила Тамара. — Он у нас такой маленький.
Тамаре все время казалось, что Айк не растет, что он самый худенький, самый низенький из его сверстников.
Женя не стал ее разубеждать.
— Приезжайте, посмотрите других доберманов, сравните, посоветуетесь со специалистами.
Вся неделя прошла в мучительных раздумьях: стоит везти его или нет. Или, может быть, поехать без Айка, но тогда пропадал весь смысл поездки, а уж о консультации не могло быть и речи.
В субботу утром мы вместе с Айком все же отправились на смотр. В машине щенок сидел присмиревшим. Как видно, он помнил, чем кончаются поездки на такси, а поэтому поочередно заглядывал в глаза то Тамаре, то мне, как бы спрашивая: «Опять будут делать уколы и резать уши?»
Тамара гладила его по гладкой, блестящей спинке, почесывала за ушками и приговаривала: «Да не волнуйся, никто тебе уши больше резать не будет. Побегаешь, погуляешь и все». Не знаю, то ли спокойный тон Тамариного голоса подействовал, то ли Айка просто укачало в машине, но только он уткнул голову ей в колени и так неподвижно просидел до конца поездки. В тот самый момент, когда машина остановилась неподалеку от площадки, мимо нас прошел мужчина, ведя на поводке рослого, прекрасно сложенного черного доберман-пинчера.
— Ну вот, — сказала Тамара, глядя им вслед. — Разве сравнить того красавца с нашим. Может, вернемся, чтобы не позориться?
— Да уж раз приехали, надо идти. Какой есть, такой и есть, — вздохнул Сережа.
На площадке было много собак. Они бегали, играли.
Самый центр площадки был огорожен канатом. Это место называется «ринг». Мы спустили Айка с поводка, и он тотчас же включился в веселую собачью игру. И тут мы увидели, что наш питомец не только не меньше своих собратьев, но многих даже превосходил в росте. Он хорошо упитан, у него мощные лапы. На некоторых доберманов мы смотрели с жалостью, так они были худы.
— Хорошо сделали, что приехали? Или, может быть, вы еще сомневаетесь в правильности своего решения? — проговорил подошедший к нам Женя. — Теперь убедились, что значит правильно вырастить собаку, уделять ей внимание? Наверное, сами видите разницу?
— Да, но вот тот… — кивнула Тамара головой в сторону черного добермана.
Женя засмеялся.
— Так ведь ему скоро два года. Просто этот человек живет неподалеку и пришел посмотреть на молодняк.
Мы подошли к столику и зарегистрировали Айка. Сказали его возраст, кто родители, откуда он. Мы были удивлены, когда к нам подошла незнакомая женщина и спросила:
— Он у вас от Гесса?
— Да, — ответила Тамара. — А вы откуда узнали?
Женщина улыбнулась.
— По экстерьеру видно. По внешнему виду: лапы крупные, форма головы, сложение.
А на ринг тем временем выводили собак. Сначала от одних родителей, затем — от других. Когда же вызвали нас, то мы оказались в квадрате ринга в единственном числе. От Гесса и Атрикс в Москве больше никого не было.
Мы сделали с ним по рингу один круг, другой. Шел Айк, надо сказать, безобразно. Крутил головой влево, вправо, вырывался. Он все никак не мог понять, зачем это его, оторвав от такой веселой игры со сверстниками, вдруг взяли на поводок и стали одного водить по кругу. И потом, где же Тамара? Уж не ушла ли она от него?
— Достаточно, — сказала эксперт на ринге.
Она что-то записала в блокноте.
— Немного подождите, сейчас мы вручим вам свидетельство.
— А замечания? — не выдержал я.
— Чуть-чуть слабоваты ушки. Надо массировать. Остальное все нормально.
Мне протянули свидетельство. Я поблагодарил эксперта и вышел за ринг.
— Ну, что, что там написано? — проговорила Тамара.
— А я еще и не прочитал.
— Что же ты!
Она взяла свидетельство и раскрыла его. В графе «оценка» было написано: «Образцово выращенный».
— Поздравляю с первой победой, — подошел к нам Женя. — Ваш Айк признан одним из лучших.
А «один из лучших» в этот момент носился среди деревьев за своим сверстником, который утащил у него из-под носа палку.
ЛЮБИМЫЙ МЯЧ
Из всех игрушек Айк больше всего любил мяч зеленого цвета. С этим мячом он мог играть часами. И постоянно втягивал в игру нас с Сережей. Был у него даже свой способ приглашения к игре. Возьмет мяч в зубы, подойдет к кому-нибудь из нас и положит его на колени. Или же стоит и держит в зубах. А глаза хитрые: попробуй, мол, отними. Только протянешь руку, как он мгновенно отведет голову в сторону. Отдернешь руку, снова держит мяч около колен, а сам пристально наблюдает за тобой.
Не знаем, откуда Айк научился мастерски выполнять несколько футбольных приемов. Например, подбросишь мяч, и не успеет он отскочить от пола, как щенок придавливает его лапой. Было смешно смотреть: стоит Айк, перед ним мяч, и передняя лапа на мяче. Точь-в-точь как на старых фотографиях: стоит этакий атлет-футболист, руки сложены на груди, а правая нога стоит на мяче. И еще один прием очень хорошо удавался ему. В футболе этот прием называется «убрать мяч под себя». Покатишь мяч Сереже, Айк его перехватит, прижмет грудью к полу, а лапы вперед выставит. Ни за что не выбьешь мяч из-под него, а руками забирать начинаешь — сердится, рычит: мол, давай по-честному, я — лапами, а ты — ногой. Руками-то каждый сможет. И потом, это же футбол, а не баскетбол. Когда мы брали мяч в руки и, отойдя друг от друга, перекидывали его по воздуху, Айк, подпрыгивая, старался перехватить его носом. И уж как он был рад, когда это ему удавалось.
Где-нибудь в лесу, на большой поляне или на школьной спортивной площадке мы далеко расходились с Сережей и пасовали друг другу мяч. Айк носился за ним стрелой. И если только пас получался слабый или не точный, тут же хватал мяч и отбегал с ним в сторону. Ляжет, положит его перед собой и смотрит на нас: отнимайте. Сделать же это было почти невозможно. Он бегал вокруг нас, проскакивал между ногами. И когда мы, обессиленные от этой погони, валились на траву или садились на скамейку, чтобы передохнуть, он с победным видом приносил мяч и клал его у наших ног.
«Сдались? — говорил весь его вид. — Ну, а теперь давайте поиграем».
Но мяч он этот прокусил. Пришлось купить резиновый баскетбольный. Его-то он в пасть забрать не мог. Но любовь к тому, зеленому, осталась неизменной. Теперь у него появилась еще одна забава. Сожмет зубы, сплющит мяч и положит его на пол. Мяч медленно наполняется воздухом и издает тонкий свист. Айку это только и нужно. Уши поставит и прислушивается. А прислушивается интересно: то в одну сторону наклонит голову, то в другую. То вдруг приподнимется и лапой попробует: упругий? Значит, снова можно играть в футбол.
Когда же во время прогулок по лесу мы еще издали видели, что неподалеку кто-то играет в мяч, тут же брали Айка на поводок. Непременно побежит отнимать. А его внезапное появление могло испугать людей.
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ СНЕГ?
Утро было ясное и морозное. Лужи затянул тонкий прозрачный ледок. А на траве, ветвях деревьев, еще не успевших сбросить листву, на тротуаре лежал первый снег. Айк, резво выскочив из подъезда, вдруг замер. Потянул носом, вытянув вперед голову, посмотрел по сторонам. Потом повернулся ко мне. Я уже заметил: когда что-то сильно его интересовало или удивляло, он неизменно поворачивался ко мне, как бы спрашивая: «Объясни, пожалуйста, что происходит?» Вот и теперь, наверное, он задавал мне тот же вопрос. От неожиданности он даже не заметил, что сам стоит на снегу, когда же заметил это, а может быть, просто почувствовал холод, то приподнял правую переднюю лапку и медленно с опаской опустил голову к земле. Снег ничем не пах, но зато он был холодным. Несколько снежинок упало на нос: Айк тряхнул головой и громко чихнул.
— Идем, идем, — сказал я ему, натягивая поводок.
Снег лежал не сплошным белым покровом, а островками. И я заметил, как Айк очень старательно обходит эти островки: вроде бы ничего страшного, но лучше не наступать на них. Но вскоре щенок привык к первому снегу и даже попробовал его на вкус. Вероятно, он понравился ему, потому что, играя с собаками на пустыре, он нет-нет да и хватал его ртом.
Доберманы — собаки короткошерстные. А поэтому принято считать, что они расположены к простудным заболеваниям, очень быстро мерзнут. Не знаю, как другие собаки этой породы, но наш мерзляком не стал. Может быть, так было потому, что гуляли мы с ним в любую погоду: и в сильный ветер, и в трескучий мороз. Нам хотелось, чтобы Айк не был изнеженной собакой. Мы постепенно закаливали его, разумеется, в разумных пределах. Гуляли с ним даже под проливным дождем, но, вернувшись домой, насухо вытирали его и давали что-нибудь теплое: молоко, суп или же чуть подогретую воду. Позднее, когда в свои права вступила настоящая зима со снегопадами, метелями, морозами, мы стали приучать его к холоду. Сначала прогулки были короткими, по 10-15 минут. А через месяц Айк уже спокойно гулял по морозу в течение часа и больше. Особенно в первое время мы старались, чтобы щенок на морозе постоянно двигался: бросали ему апорт, брали с собой его любимый мяч, бегали с ним. Нравилось нашему питомцу катание с гор. Тамара и Сережа садились на какую-нибудь картонку или фанерку и съезжали вниз. Айк прыгал перед ними, лаял, а когда они останавливались внизу, обязательно старался кого-нибудь из них лизнуть в щеку или лоб. Жена с сыном отбивались от него, он настойчиво лез вперед, получалась веселая куча мала. Потом Айк подхватывал картонку, на которой они съезжали, бежал на горку и оттуда раздавался его звонкий лай, который, вероятно, означал следующее: «Я уже здесь, а вы так медленно идете. Нельзя ли побыстрее?»
Как-то в один из особо морозных дней к нам приехал Женя. Он уже знал, что Айк хорошо переносит холод, но, вероятно, хотел сам в этом удостовериться.
Тамара, я и Сережа всегда с огромным удовольствием встречались с Женей. Большой любитель собак, знаток доберманов, он рассказывал нам много интересного об этой породе. А его советы были чрезвычайно полезными. Так вот за этими разговорами мы не заметили, как пролетело время. Я уже начал постукивать ногой об ногу, Женя поднял воротник пальто. Мороз был сильный, но Айк, кажется, совсем не чувствовал холода. Наш питомец бегал взад и вперед, катался по снегу, рыл его лапами, хватал ртом.
— Удивительно, — сказал Женя, когда мы прощались.
— Что? — не понял я.
— Как Айк переносит мороз. Вы знаете, сколько сейчас градусов? — 20. А прогулка наша продолжается уже два с лишним часа.
— Может, мы не рассчитали, и он теперь заболеет? — с тревогой проговорила Тамара.
— Нет. Вы просто великолепно его закалили.
С Айком, действительно, ничего не произошло. Для него это была обычная прогулка.
ЧАСТЬ III
АЙКИНЫБУДНИ
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК СЕРЕЖИ
Как-то в конце рабочего дня мне позвонил Сережа.
— Папа, ты не задержишься сегодня на работе?
— Нет, — ответил я.
— Тогда приезжай скорее. Кажется, Айкушка заболел.
— А что с ним?
— Он часто трясет головой и наклоняет ее все время в правую сторону. Несколько раз лапой хотел почесать ухо, но как только дотронется до него, тут же лапу отдергивает.
— Ты только сам ухо смотреть ему не пробуй. Приеду, тогда разберемся.
Обычно Айк очень бурно выражает свой восторг по поводу моего прихода домой, а тут хоть радость и была, но не такая бурная. Он повилял хвостом, потерся о ногу и отошел. Потом он поднял заднюю лапу, явно намереваясь почесать ухо и, будто вспомнив о чем-то, опустил ее.
— Вот видишь, — сказал Сережа. — Я здесь без тебя книги посмотрел. Мне кажется, что у него воспаление уха.
Я вымыл руки, сел на стул и подозвал Айка.
— Папа, — остановил меня Сережа. — Ты разве забыл?
Он подал мне намордник.
Сережа был прав. Осматривать собаку, измерять ей температуру, подсчитывать пульс, ощупывать, если вам кажется, что есть ушиб, вывих, следует начинать лишь после того, как надет намордник. Можно нечаянно задеть больное место. У собаки возникнет естественная защитная реакция. И пусть она не укусит вас, но случайно клыком рассечет кожу на руке, в ранку попадёт слюна, а это нежелательно.
Айк довольно спокойно отнесся к тому, что мы с Сережей надели на него намордник. Возможно, щенку это было и неприятно, но сын в этот момент говорил ему такие ласковые слова, что Айкуша согласился и, как нам показалось, сам подставил мордочку.
Сначала мы посмотрели левое ухо. Все было в порядке. А вот когда я дотронулся до правого, Айк сделал попытку вырваться.
— Айкуша, мы же не хотим сделать больно, а только помочь тебе, — говорил Сережа.
Я посмотрел на Эсвэ и улыбнулся.
— Ты что улыбаешься, папа?
— Да так. Вспомнил, как неделю назад вынимал тебе из пальца занозу.
— Но я же терпел.
— Конечно, — согласился я. — Только помнишь, что я говорил тебе в этот момент? Кажется, что-то очень похожее.
Теперь улыбнулся Эсвэ.
Внутри ухо было припухшим, покрасневшим и влажным. Сережа сделал тампон и протер им ушную раковину.
Надо сказать, что Айку эта операция крайне не понравилась. Стоило немалых усилий, чтобы удержать его голову и протереть ухо.
— Значит, папа, я был прав, — сказал Сережа.
Он дал мне книжку «Служебная собака», открытую на той странице, где говорилось о болезнях собак и, в частности, о воспалении наружного уха.
— Вот только не пойму, откуда это у него?…
— А ты помнишь мы были в овраге, — напомнил сын, — и он бегал за палками с обрыва.
— Ну и что?
— Так склон-то у обрыва песчаный. Вот песок и попал в ухо. И в книге написано, что воспаление может начаться от этого.
— Да ты у меня скоро ветеринарным врачом станешь, — похвалил я сына.
— Нет, — ответил он. — Я журналистом, как ты, хочу быть. А про болезни, так ведь о них все должны знать, у кого есть собаки.
Сережа был прав. Знать причины заболевания, их признаки, уметь оказать первую помощь должен каждый, у кого есть дома животное. Ведь не всегда можно быстро обратиться к ветеринарному врачу. Конечно, самому заниматься лечением собаки без ведома врача не следует.
В доме, где есть собака, обязательно нужно иметь небольшую специальную аптечку. В нее должно входить: термометр, маленькая клизмочка, йод, зеленка и перекись водорода, бинт, вата, вазелин, рыбий жир, резиновый жгут. В книге «Служебная собака», которая была выпущена издательством ДОСААФ в 1972 году, есть глава, которая так и называется «Болезни собак и оказание первой помощи». Я бы советовал каждому начинающему собаководу обязательно прочитать эту главку, сделать из нее небольшие выписки.
Айк же через несколько дней был здоров. Но теперь мы стали осторожнее гонять его с песчаного обрыва.
ДРУЗЬЯ И ПОДРУГИ
Метрах в двухстах от нашего дома есть овраг, а перед ним большой пустырь, заросший по краям крапивой и высокой травой. Туда и приходят люди из близлежащих домов, чтобы погулять с собаками. Наши собаки знают друг друга со щенячьего возраста, а поэтому и очень дружны. Некоторые, как, например, боксер Джони, немецкие овчарки Карат и Кэт, эрдельтерьер Чарик, доберман-пинчер Гранат, немного старше Айка. Но их хозяева строго следят за тем, чтобы они не обижали маленьких и относились к ним по-доброму. Наблюдать за собачьей игрой одно удовольствие.
Когда Айк был еще совсем маленьким, подружился он с небольшой черненькой собачкой по кличке Джуди. Она была чуть постарше Айка, но очень добродушной и приветливой. Они могли часами гоняться друг за другом, валяться на молодой травке, бороться и позволять трепать себя за уши, лапы. Наигравшись вдоволь, ложились рядом, высунув язык и тяжело дыша. Человеку, не знающему их, с первого взгляда могло показаться, что бедные животные так набегались, так устали, что никакая сила не в состоянии поднять их с земли. Но это только казалось. Стоило одному из щенков приподняться, как возня и беготня начинались снова. Потом в эту компанию вошел Цыган — черный лопоухий пес. Цыган был, как говорится, с характером. Ему, например, не нравилось, если на него долго не обращали внимания и не играли с ним. Цыган вмешивался в игру Айка и Джуди и настоятельно требовал к себе почтения. Он мог даже показать свои остренькие зубки, но это так, больше для острастки, нежели из желания кого-либо прихватить ими.
Медлительная, нерасторопная с виду овчарка Кэт, прозванная почему-то нашей компанией собачников «теткой», имела нрав крутой. При первом же знакомстве с Айком ей очень захотелось схватить его за куцый хвост. Айк доверчиво подбежал к «тетке», приглашая ее поиграть с ним. И нам показалось, что собака приняла это предложение. Она даже побежала, явно предлагая Айку следовать за собой. Но в следующее мгновение развернулась и… раздался страшный визг. Айк волчком закружился на месте, приседая на задние лапы. К счастью, она лишь чуть прихватила Айкин хвост. Сама же осталась стоять на месте, всем своим видом говоря: «Ну и недотрога. Уж нельзя и попугать». С тех пор Айк с недоверием относился к «тетке» и старался держаться от нее на почтительном расстоянии. Так, на всякий случай, а то вдруг ей вздумается еще раз пошутить. Только спустя много-много месяцев, когда Айк уже подрос и мог в случае необходимости дать отпор, их дружеские собачьи отношения были восстановлены.
В один прекрасный день на тропинке, ведущей к оврагу, появился карликовый пинчер Дик. Он стоял посередине дороги, всем своим видом показывая, что не сойдет с места ни на шаг, кто бы ни двигался на него. Айк был в то время уже раз в пять выше его, но тем не менее остановился в раздумье: идти или обойти отважное создание стороной? И тогда «создание» само приняло решение: со звонким лаем оно бросилось на Айка. Широкогрудый, высокорослый доберман метнулся в сторону и скоро пропал в высокой траве. А Дик как ни в чем не бывало вернулся на тропинку и застыл в прежней позе, поджидая очередную «жертву».
Дик отличался необыкновенной смелостью. И за это его уважали все, даже тигровый гигант боксер Джони. Дику было все равно, на кого наброситься с лаем — на маленькую ласковую Джуди или московскую сторожевую. Мы, отмечая «отвагу» Дика, говорили, что сам царь зверей лев вряд ли выдержал бы такую бурную атаку. Но злобы, а тем более желания кого-то укусить, не было у Дика в помине. Он был ласковым и добрым пинчером. Просто он хотел показать свою удаль и навести порядок среди играющих. Позднее Айк привык к его «строгому» нраву и часто играл с ним.
Балли — великолепно выдрессированная, послушная шотландская овчарка возвратилась в Москву после дачного сезона лишь в конце августа. Хотя и была она старше Айка, но подружились они мгновенно. Произошло это, может быть, потому, что точно выдержали собачий ритуал знакомства. Завидя друг друга на почтительном расстоянии, они прежде всего остановились и замерли каждый на своем месте. Первой сделала несколько шагов Балли и… легла на землю. Затем то же самое проделал Айк. Так, сближаясь, они еще несколько раз ложились на землю. Наконец собаки подошли друг к другу. Балли понюхала у Айка ухо, а он ее нос. И вдруг, сорвавшись с места, они понеслись по кругу. Айк бежал широкими размашистыми прыжками. За ним мчалась Балли. И в тот момент, когда, казалось, она уже настигала его, он резко менял направление, и погоня продолжалась. Балли то ли от азарта, то ли от зависти, что не может догнать его, коротко подлаивала. Вскоре они поменялись ролями. Теперь уже Айк догонял Балли. Только догонял он ее молча, без лая. Потом они отдыхали, стоя рядом, широко расставив лапы и высунув языки. Отдых продолжался не больше минуты. И снова лихая погоня по кругу. Любовь их была такой крепкой, что стоило дома Тамаре или мне произнести кличку Балли, как Айк мгновенно преображался, навострял уши, начинал бегать из комнаты в комнату, подбегал к двери, показывая тем самым, что он хоть сейчас готов идти гулять в овраг, чтобы встретиться с подругой. Как говорили нам хозяева Балли, подобная реакция была и у их питомицы при упоминании об Айке. А если Айк в присутствии Балли начинал играть с другой собакой, она заливалась звонким, оглушительным лаем, остановить который не было никакой возможности. Даже на приказ хозяина, которого она слушалась с полуслова, Балли замолкала лишь на несколько секунд, но затем вновь заливалась лаем.
Как-то среди зимы на нашей площадке появилась Дина. Рыженькая, помесь колли и лайки, юркая, подвижная, она сразу же и безоговорочно была принята в веселую шумную компанию. Динка росла буквально не по дням, а по часам. Когда на прогулках не было Балли, Айк с удовольствием играл с Диной. Так же носился по пустырю, так же катался по снегу, так же, рыча, наступал на нее. Она тоже рычала и щелкала зубами и норовила схватить Айка за ухо или шею, а то и за лапу. Айк тоже не упускал такой возможности. Со стороны могло показаться, что сцепились собаки не на жизнь, а на смерть. На самом деле все это было лишь игрой — за все время ни Айк, ни Дина не нанесли друг другу даже царапины.
Когда же появлялась Балли, Айк со всех ног бросался к ней. Но случалось и так, что, заигравшись, он не замечал появления подруги. И тогда над пустырем повисал Баллкин звонкий лай. Иногда они играли втроем. Но я заметил, что в эту игру больше никого не принимали.
Как видите, с самого раннего возраста мы никогда не ограждали Айка от собак. Разумеется тех, которые приходили на пустырь или в овраг со своими хозяевами. Бродячие же и бездомные очень опасны не только для щенков, но и для взрослых собак. Они могут быть разносчиками чумки, различных кожных заболеваний, такой опасной болезни, как стригущий лишай, который может передаться даже человеку. Хозяева же, которые приходили со своими питомцами, следили за ними: вовремя делали им прививки от бешенства и чумки, при первых признаках какого-либо заболевания обращались в ветеринарную лечебницу.
Собаки не должны дичиться друг друга. Очень хорошо, если они дружны. И плохо, если одна собака вдруг ни с того ни с сего бросается на другую. Значит, в ее воспитании был какой-то пробел. Иногда, к сожалению, попадаются владельцы, которые, желая продемонстрировать силу своей собаки, начинают натравливать ее на других собак. Здесь уж проявляется пробел в воспитании самих владельцев. Силу, ловкость и преимущество над другими надо демонстрировать в честной борьбе — на соревнованиях, во время выставок. Только такая победа должна приносить владельцу собаки удовлетворение и радость.
СЛУЧАЙ НА ПРУДУ
В том году весна выдалась ранняя и теплая. Снег сошел быстро, за несколько дней растаял на пруду лед. В одну из суббот, взяв Айка, мы, как обычно, всей семьей отправились на прогулку в овраг. Наш питомец очень любил такие семейные выходы. Он знал, что если мы идем все вместе, то будут веселые игры в прятки, а может быть, и в любимый футбол. Но самым увлекательным его занятием был бег вниз с откоса и обратно. Еще по пути к оврагу я начинал собирать и класть в карман камешки. Айк бегал вокруг меня, радостно прыгал, всем своим видом показывая, что он уже догадался, для чего я их собираю. Мы подходили к откосу, и тут он застывал в томительном ожидании. Айк следил за каждым движением руки, не сводя с нее глаз. Его лапы подрагивали от нетерпения. Я бросал камешек, и он устремлялся вниз. Я не заставлял отыскивать камешек и приносить его мне. Сейчас самым главным для него было хорошенько выбегаться, размять мышцы, пустить в расход всю накопившуюся в нем энергию. Это было для него отличной тренировкой выносливости. Начинал я с того, что дней десять бросал по пятнадцать камешков. Затем по двадцать, позднее по двадцать пять. Он сбегал по откосу и возвращался почти с одинаковой скоростью. Затем мы совершали прогулку. И этот день не был исключением в нашей программе. Подбросив ему камешки, мы спустились в овраг и направились к озерку, где на поляне возле него уже гуляли друзья Айка. Правда, когда на прогулке были Тамара, Сережа и я, он не очень-то обращал внимание на друзей: в быстроте бега все они уступали ему, и, как мне казалось, с ними ему было просто не интересно.
— Побросай ему палочку. — Тамара подала мне валявшуюся на берегу толстую ветку.
Увидев ветку в руке, Айк мгновенно кинулся ко мне. Он просто не представлял себе, чтобы ветка, появившаяся у меня в руке, тут же не полетела куда-то и за ней не нужно было бежать.
Я старался очистить ветку от маленьких прутиков и, обрывая их, отбрасывал в сторону, Айк срывался с места, хватал прутики, приносил и складывал их возле моих ног. Я стоял на берегу пруда, возле самой воды. Не помню, как уж это получилось, но совершенно неожиданно один из прутиков упал в воду метрах в двух от берега. И Айк кинулся за ним. Вероятно, в этом месте было довольно глубоко, да вдобавок щенок никогда до этого не имел дело с водой, поэтому в воду он тут же ушел с головой. В следующее мгновение над водой появилась мокрая мордочка с широко раскрытыми от испуга глазами. Изо всех сил он бил лапами, брызги летели в разные стороны. Оказавшись на берегу, он отряхнулся и подальше отбежал от злополучного места. Конечно, вода была еще очень холодная, да и солнце не было таким жарким, чтобы под его лучами можно было быстро обсохнуть. Мы очень испугались, что наш питомец может простудиться. Поэтому я стал бросать ему палку, бегал за ним. Я хотел, чтобы Айк был в постоянном движении и скорее согрелся.
Щенок не простудился. И, как я думаю, не потому, что дома он выпил теплое молоко, а потому, что был хорошо закален. Но произошло другое, не менее важное обстоятельство: Айк стал бояться воды. Играя со мной на берегу пруда, он старался держаться подальше от воды. И это нас беспокоило. Очень плохо, когда собака не умеет плавать. Мало ли в каких ситуациях ей еще предстоит побывать. Нужно было предпринимать какие-то решительные меры, тем более что настали жаркие солнечные дни, вода прогрелась, и это было самое подходящее время, чтобы учить собаку плавать.
Советовали многое и разное. Одни говорили, что нужно сделать просто: забраться со щенком на плот, на котором по пруду катались мальчишки, отплыть от берега метров на десять и бросить в воду щенка. Другие говорили, что лучше всего надеть на него ошейник, пристегнуть поводок и затащить Айка в воду. Третьи — быть терпеливым и постепенно приучать его входить в воду. К последнему совету я прислушался. Ведь щенок уже раз был напуган встречей с водой. С него нужно было снять эту водобоязнь, а бросание с плота могло еще больше отпугнуть его от воды. И я начал действовать постепенно. Гуляя с ним на берегу пруда, я каждый раз бросал палку ближе к воде. Более того, и сам каждый раз приближался к воде. Мне нужно было, чтобы Айк, подбегая ко мне, не обращал внимания на воду, не пугался ее близости. Так продолжалось около месяца. Щенок уже привык, бегал совсем рядом с водой и даже как-то, разгорячившись, начал жадно пить из пруда. И тогда я решил бросить палку так, чтобы один ее конец оставался на земле, а другой был в воде. Это обстоятельство нисколько не смутило Айка. Тогда я бросил ее подальше от берега. Он после короткого раздумья влез в воду и принес ее мне. Барьер страха был преодолен. Во время одной из наших прогулок палка полетела от берега уже метров на пять. И Айк… поплыл за ней. Это был очень смешной заплыв: полтуловища было над водой, он отчаянно бил по воде лапами и фонтан брызг летел в разные стороны. От этого «оригинального» стиля я никак не мог отучить Айка. Он уже спокойно переплывал пруд, даже более того, как я отметил, ему нравилось плавать, но вот стиль — он вызывал у всех усмешку. Я долго ломал голову, как быть, пока однажды Айк сам не подсказал мне выход. В пруду плавала сравнительно большая и тяжелая доска. Айк же, отправившись за брошенной ему палкой, решил прихватить и эту доску. Но она не давала ему возможность плыть прежним способом. Доску он на берег выволок, и, пока отряхивался, я снова бросил ее в воду. Айк поплыл за ней, фонтанируя, но обратно приплыл нормальным собачьим стилем. Примерно неделю-две посылал я его в воду за доской. За это время он привык плавать спокойно. А кроме того, тяжелая доска заставляла работать его мышцы с тройной нагрузкой. Так вода стала не врагом, а другом моего питомца.