Не смогла Красомила такой жизни выдержать и ушла домой.
– А у нас новости, – сказал как-то с весёлой улыбкой Мирослав, входя в их комнату. – Наш король привёз невесту, и завтра во дворце будет большой бал и богатый ужин. Он хочет представить принцессу своим подданным. На кухню потребуется много кухарок и поваров. Обещают заплатить несколько дукатов. Ты ведь стряпать умеешь. Работы будет немного, может быть, пойдёшь во дворец, на кухню?
– Конечно, пойду, ведь не так просто заработать столько денег за один день! – ответила Красомила.
Рано утром она оделась, повязала на голову простенький платочек и поспешила в королевский дворец.
– Я тоже постараюсь что-нибудь заработать, а вечером за тобой приду, – сказал Мирослав, прощаясь с ней на пороге королевской кухни.
Красомила, засучив рукава, взялась за дело. Старший повар показал ей, что надо делать, и она трудилась, не замечая ничего вокруг. Всё шло, как по маслу. Вот уже гости начали съезжаться; карета мчалась за.каретой – конца не видать.
По какой-то хозяйственной надобности бежала Красомила через коридор, как вдруг навстречу ей господин. Платье на нём всё в золоте и серебре и говорит он ей грубым голосом:
– Будьте добры, позовите кого-нибудь! У меня расшнуровались башмаки!
Красомила поглядела на него и, определив по одежде, что это не иначе, как сам король, опустилась на колени и зашнуровала ему башмаки. Король поблагодарил и с достоинством удалился. А вскоре явился королевский слуга и спросил, где та кухарка, которая шнуровала башмаки. Ей велят идти в верхние покои к старшей горничной.
Красомила пошла. Входит она к горничной, та ей кланяется и просит пройти дальше. С удивлением разглядывала Красомила убранство комнат. Всё напоминало ей отцовский дворец. Стоит Красомила посреди роскошных покоев, не знает, что делать. Пошла дальше, видит – гардеробная. Всюду висят прекрасные платья и лежат коробки с драгоценностями.
– Выберите, пожалуйста, себе платье, а к нему украшения. Я помогу вам одеться, – говорит ей старшая горничная. – Наш король хочет за ту любезность, что вы ему оказали, пригласить вас на танец!
– О боже! – испугалась Красомила. – Что скажет мой муж?! Я буду танцевать с королём, одетая в такое платье! Нет, нет, я этого не сделаю!
– Даже если я тебя об этом попрошу? – спросил её вдруг знакомый голос. И она увидала перед собой короля и узнала в нём своего Мирослава.
Испугалась Красомила и, вся дрожа, спросила:
– Зачем ты всё это сделал, зачем ты со мной так жестоко обошёлся?
– Ты помнишь свой гордый ответ моим посланцам, когда отослала прочь мой портрет? Я поклялся проучить тебя за гордость. Твой отец меня на это благословил, а твоя любовь помогла. Я не стал бы тебя так долго испытывать, но так хотел твой отец.
Тут отворились двери, и вошёл старый король:
– Дочь моя, хоть и было горьким испытание, но, поверь мне, оно пошло тебе на пользу! – сказал ей отец.
Король Мирослав предоставил молодую королеву своим гостям и придворным.
В дорогом, шитом золотом платье и королевской диадеме, она была так прекрасна, так хороша собой! Её дивное лицо, вместо тщеславия и высокомерия, озаряли теперь нежность и доброта.
Гордо ввёл Мирослав свою любимую жену в огромный зал, и все склонили головы перед красавицей королевой.
СЕМЬ ВОРОНОВ
Пекла как-то женщина хлеб и пообещала своим семерым сыновьям каждому испечь по караваю, если они перестанут озорничать и будут сидеть тихо. Мальчишки примолкли и минутку сидели, словно воды в рот набрав. Но разве за минутку хлебы испечёшь? Лопнуло у мальчишек терпение, принялись они снова шалить, тянуть мать за юбку и спрашивать, скоро ль хлебы будут готовы. Терпела, терпела мать и, не выдержав, закричала в гневе:
– Ах, вы негодники, чтоб вам в воронов превратиться!
Не успела договорить, как все её сыночки стали воронами и, печально глянув на мать, взмахнули крыльями и поднялись в небеса. Несчастная мать вскрикнула, но они уже исчезли.
Мать на себе волосы рвёт, плачет, кричит, но всё напрасно! Нету больше её деточек!
Вернулся домой отец, но кудрявый Ярославек не бежит ему навстречу, и никто из семерых сыновей не встречает его на дороге. Зарыдал он, чуть умом не тронулся, узнав о несчастной судьбе своих детей.
Жену он не ругал, видел, как тяжело переносит она беду, и свою тоску таил глубоко в сердце.
Прошло время, стало родительское горе успокаиваться.
А тут и судьба смилостивилась и послала старикам дочушку в утешенье.
Богданка была прелестное дитя и, чем становилась старше, делалась всё красивее и больше радостей приносила родителям, будто вознаграждая за страшную утрату.
Стояла Богданка однажды в чулане возле сундука, в котором мать что-то искала, вдруг видит– маленькие кафтанчики и мальчишеские рубашки.
– Чьи это кафтанчики и рубашки? – с любопытством спросила девушка.
– Не спрашивай, не допытывайся, дитя моё милое, – ответила мать, и горькие слёзы полились из её глаз.
Богданка не стала больше расспрашивать, но мысль о мальчишеской одежде и материнских слезах не давала ей покоя! Она к отцу, а он тоже слёзы утирает, так Богданка ни до чего и не дозналась.
И пришло ей в голову, а не было ли у неё когда-нибудь братьев? Показалось странным, почему родители о них молчат. Может, умерли они, или в чужих странах? – никто ей ни о чём не рассказывает.
В доме среди прислуги жила старая нянюшка Дорота. Стала выпытывать у неё Богданка, чьи это кафтанчики да рубашонки в сундуке лежат и почему мать, увидав их, заплакала. Долго Дорота ничего не говорила, но в конце концов уступила её просьбам и всё рассказала.
Опечалилась Богданка.
– Скажи мне, Дорота, – спрашивала она у няни, – скажи, как мои братья выглядели?
Стала Дорота братьев описывать. Рассказала, кто что любил, какую еду охотнее ел, кто был хорош, а кто ещё лучше.
– О, как бы я любила своих братьев! – вздохнула Богданка, когда Дорота закончила свой рассказ.
Долго сидела она задумавшись, потом вдруг подняла кудрявую головушку и говорит:
– Ах, Дорота, куда же мои братья улетели?! Неужто они пропали навек?
– Может и не пропали, да кто знает, где они и кто их заколдовал. Да и кто отважится их искать?
– Кабы я была большая и сильная, я бы пошла и до тех пор искала, пока не нашла.
– Дорогая моя девочка, свет велик и недолго в нём человеку затеряться, словно маковому зёрнышку на широком лугу! – отговаривала её старая нянька.
Но Богданка не переставала думать о своих братьях, и её решение отправиться в путь всё крепло и крепло.
Прошло несколько лет, и Богданка стала совсем взрослой девушкой. Была она стройна, как ёлочка, красавица, каких мало, и душой чиста, как первый снег.
Но вот исполнилось ей восемнадцать, и она решила отправиться в путь.
Однажды сидят отец с матерью рядышком и, вспоминая своих сыновей, утирают горькие слёзы. Подходит к ним Богданка, берёт за руки и говорит:
– Матушка, батюшка, не таите от меня своего горя, я давно всё знаю и хочу нашей общей беде помочь.
– Нет, нет! – воскликнули старики в один голос.
– Не отговаривайте меня, я всё твёрдо решила, а исполните мою просьбу: вот уже три ночи снится мне, что прилетел к моему ложу воронёнок и сказал: «Не мешкай, Богданка, поскорей отправляйся в путь. Я – один из твоих семерых братьев, превращённых в воронов. Тебе суждено нас освободить. Скажи об этом родителям и ступай. Мы тебе укажем дорогу и будем тебя охранять, что бы с тобой ни случилось.» И так три ночи подряд. Я знаю, что у меня есть семеро братьев, знаю, что о них вы печалитесь. Я их верну в родной дом. Благословите меня на дорогу!
– О, дорогое наше дитя! Неужели мы потеряем и тебя, нашу последнюю радость! Нет, мы тебя не отпустим! – причитали бедные старики.
– Разве могу я оставить братьев в беде? Ведь у них на меня единственная надежда. Отпустите меня, не бойтесь, я не погибну, меня поведёт любовь, она будет охранять меня на моём тернистом пути. Клянусь, я приведу своих братьев в родной дом!
Долго просила Богданка. Наконец родители согласились. Приготовила она дорожное платье и начала собираться в путь. Стала Богданка с родителями прощаться, а мать сняла с руки перстень и говорит:
– По этому перстню тебя мои старшие сыновья узнают!
Горько было расставаться родителям со своей единственной дочерью, да и у Богданки сердце щемило, но своему решению она осталась верна.
И вот пустилась она в дальнюю дорогу, одна, беззащитная, и лишь чистая любовь к братьям была ей опорой.
Долго она ходила, а братьев и следа нет.
Однажды зашла в дремучий лес и набрела на небольшой домик. Отворила дверь, вошла. Нету никого, в комнатах прохладно, чисто. Села Богданка, ждёт, не придут ли хозяева. И вдруг распахнулись двери и вошёл странного вида отшельник.
– Что тебе здесь надо? Кто ты такая? – спросил он у Богданки, и дыхание его обожгло девушку.
– Не сердись, пожалуйста, я ищу своих семерых братьев, да вот заблудилась в лесу и зашла в твой дом. Разреши мне здесь отдохнуть.
– Я – Ветер, всяк, кто попадётся на моём пути, погибнет. Но ты устала, и я разрешаю тебе отдохнуть.
Богданка села на лавку, а сама думает: если этот юноша – Ветер, то летает он по всему свету и обязательно что-нибудь знает про её братьев. Стала спрашивать:
– Скажи мне, Ветер, не знаешь ли ты, где мои братья, что в воронов закляты?
– Нет, я ничего о них не знаю. Может быть, мой брат Месяц ведает. Ты хорошая девушка, и я тебя к нему отнесу.
И могучий юноша-Ветер обнял её и понёс. Он благоухал цветами и дыхание его было приятно.
Месяц был бледный отрок с серебряными волосами.
– Что тебе от меня надобно? – спросил он у Богданки.
– О, Месяц, я ищу своих братьев, заклятых в воронов. Ветер сказал, что ты про них знаешь. Прошу тебя, скажи, где они?
– С радостью сказал бы, да ничего не знаю. Вот брат Солнце, тот наверняка будет знать. Если хочешь, я тебя к нему отнесу.
Конечно, Богданка хотела! Она доверилась Месяцу, и тот отнёс её к Солнцу.
Солнце был златовласый юноша с прекрасным лицом. Богданка рассказала ему о своей беде, и он ответил:
– Я знаю, где твои братья, и могу тебя к ним отнести. Но сначала отдохни и подкрепись.
Богданка села к столу и стала есть. Ей подали жареного цыплёнка.
Когда она наелась, юноша – Солнце сказал:
– Собери косточки и возьми их с собой, они тебе пригодятся.
Богданка послушалась и завязала косточки в уголок передника. На рассвете явилось за ней Солнце в золотой карете. Богданка села, и они помчались через горы и долы. Много часов провели они в пути и очутились наконец в мрачном ущелье, со всех сторон окружённом высокими скалами. Там златовласый юноша-Солнце помог ей вылезти из кареты и сказал:
-А теперь действуй сама!
И исчез.
Огляделась Богданка и, увидав высокие скалы и тёмное ущелье, растерялась, не знает куда идти.
«Наверное, они на какой-нибудь вершине,» – решила она, – «но как мне туда забраться?»
Ходила она от одной скалы к другой и остановилась наконец возле той, которая казалась ей доступнее. Чтобы легче было наверх лезть, она подобрала юбки, и тут из её фартука посыпались куриные косточки! И – о, чудо! – косточки вдруг превратились в лестницу, которая вела на самую вершину скалы. Богданка ловко вскарабкалась наверх и очутилась у входа в пещеру. Она сразу поняла, что это жилище её братьев. Там стояло семь постелей, посредине стол, на нём семь приборов. Еды достаточно, и огонь в очаге ещё не погас. Богданка поскорее принялась стряпать для каждого его любимое блюдо. Поставила ужин на стол, сняла с пальца материнский перстень и положила под тарелку старшего брата, а сама спряталась за кровать и стала ждать, пока придут братья.
Прошло немного времени, и братья-вороны прилетели с охоты домой.
– Что это? – воскликнул первый. – Кто нам ужин приготовил?
– Глядите, братья, каждому его любимое блюдо! – вскричал второй.
– Братцы, братцы! Вот матушкин перстень! Здесь кто-то из наших! – радостно закричал самый старший, найдя под своей тарелкой перстень.
– Давайте поищем в пещере, – предложил Ярославек.
Стали искать и нашли Богданку.
– Кто ты? – спросили они в один голос.
– Я – ваша сестра Богданка. Принесла вам привет от отца и матери, а для пущей верности вот вам её перстень.
– Мы и так верим, что ты наша сестра! Кто ещё отважится нас искать?! – сказали ей братья.
Они потеснились и освободили ей место у стола. Богданка села рядом и стала рассказывать про дом, про родителей, про всё, что было после их исчезновения.
Рассказала и стала спрашивать, что делать, чтоб высвободить братьев от злого заклятья.
– Это дело трудное, хотя и может показаться лёгким, – сказал старший из братьев. – Если хочешь нас освободить, надо каждому сшить рубашку. Да не простую: придётся самой лён сеять, полоть, собирать, трепать, прясть, полотна ткать, белить, а уж потом рубашки шить. И всё это время ты не смеешь ни слова вымолвить, что бы вокруг тебя ни творилось. Если всё исполнишь, – мы будем свободны.
– Я всё сделаю, всё сумею и помолчу, если это поможет вас освободить!
Братья очень обрадовались.
Они приготовили ей постель и вскоре она уснула.
Утром дал ей брат ящик с семенами и сказал:
– А теперь, дорогая сестрица, ты должна нас покинуть, возьми льняное семя и пойдём с нами. Пора семя в землю сеять.
Богданка согласилась и взяла короб в руку. Они спустились в красивую долину, братья показали ей поле, а потом отвели к раскидистой вербе – здесь, в дупле, ей придётся жить. А потом попрощались и улетели к себе в пещеру. Богданка поле вспахала и посеяла ленок.
Лён рос и рос, а Богданка гуляла по окрестным лугам и лесам, да украшала своё новое жилище. О еде ей не приходилось заботиться. Каждый день в одно и то же время у неё появлялся завтрак, обед и ужин. Она знала, что это делают братья, но ни одного из них ни разу не видела.
Лён вырос. Богданка его прополола. А вскоре собрала и расстелила на росистой траве. В дупле, невесть откуда, появились веретено и прялка, и Богданка взялась за работу. Веретено кружилось, а она вспоминала, как сиживали матушка с Дороткой и пряли пряжу, а отец им что-нибудь рассказывал.
– Теперь они там одни, – горевала она, – и вспоминая меня, тоскуют! Суждено ли нам когда-нибудь встретиться?! Вот бы мне спрясть всю пряжу до завтра!
Она вытерла слёзы передничком и только оторвала его от глаз, вдруг видит – под деревом охотничья собака. Богданка вылезла из дупла, смотрит, нет ли кого поблизости. А вдали карета стоит. Девушка поскорее спряталась в дупло, собаку отгоняет. Но та не уходит и всё громче лает.
А в карете сидел молодой князь. Он возвращался в свой замок, да, заблудившись в лесу, попал в долину. Услыхал князь, что собака лает, и послал кучера узнать, в чём дело. Видит кучер, в дупле красивая девушка сидит, стал спрашивать, как она сюда попала, почему в дупле пряжу прядёт.
Но Богданка только головой качает и пальцем к губам притрагивается, показывая, что она немая.
Возвратился кучер к своему хозяину, всё рассказал и добавил, что немая девушка – собой раскрасавица. Господин велит кучеру ехать к вербе, выскакивает из кареты и спешит к девушке. Богданка показывает князю, что говорить не может, но князь, покорённый её красотой, просит её в карету, собирается в свой замок везти.
Испугалась Богданка, но вспомнила слова брата, что должна терпеливо и молча всё сносить, и отдалась на волю судьбы.
Князь обрадовался, что девушка не сопротивляется, и по её знаку приказал отнести лён и прялку с веретеном в карету. Кучер хлестнул коней, и они вихрем помчались вперёд.
Богданка взглянула на князя и потупилась: лицо его было так прекрасно!
Они молча доехали до его замка: Богданка говорить не могла и не смела, а князь, очарованный её красотой, не мог вымолвить ни слова.
Слуги с удивлением глядели, как вслед за Богданкой из кареты выносят лён и прялку.
В доме их встретила экономка – сводная сестра хозяина. Она казалась приветливой, но в душе тут же возненавидела молодую красавицу. Она была женщина злая и никого на целом свете не любила, кроме себя. Да и её все ненавидели. Только брат жалел, у него ведь было такое доброе сердце!
А злобная женщина умела к нему подольститься. Из-за её наветов он часто бывал несправедлив к окружающим.
Богданке жилось хорошо, князь готов был исполнить любое её желанье. Видела Богданка, что он её любит, и отвечала ему любовью на любовь. А любовь, как известно, сильнее всего на свете!
Она, хоть и молчала, но они понимали друг друга без слов и в один прекрасный день, сияя от счастья, князь приказал сестре готовить свадьбу. Сестра – ни в какую. Стала князя отговаривать, но всё напрасно. Поняла она, что никакие уговоры не помогут, и решила:
– Нет худа без добра, пусть лучше женится на немой девчонке, чем на княжне или принцессе. Эта хотя бы не помешает мне оставаться хозяйкой в доме, не посмеет стать выше меня. А если попытается, уж я позабочусь, чтоб у неё это желание навеки пропало!
Так думала эта злобная ведьма, а сама притворялась, что с радостью готовится к свадьбе. Отложила Богданка на несколько дней работу и занялась свадебными нарядами. А вскоре и свадьбу сыграли. Её манеры и обхожденье были благородны, и князь решил, что она знатного рода. И ведьма-сестрица тоже, но вида не показала, была с молодой княжной ласкова и приветлива.
Слуги любили новую хозяйку. А князь всё уговаривал бросить прялку, но она не поддавалась на уговоры.
Вот кончила Богданка прясть, попросила поставить в её покоях станок и принялась ткать. И ничего удивительного! В те далёкие времена и благородные господа и дамы не брезговали домашней работой.
Пришло время, и молодые стали ждать наследника.
Богданка спешила поскорее закончить работу, она уже отбелила полотна и начала шить рубахи.
А в злобной и лживой душе князевой сестрицы зрел коварный план.
Ребёнок должен вот-вот появиться на свет, но тут вдруг князь получает письмо от друга. Попал друг в беду, зовёт на помощь.
С тяжёлой душой оставлял князь свою дорогую Богданку и строго-настрого наказывал сестре, в случае чего, немедленно слать за ним самого быстрого гонца. Та обещала.
А через три дня у Богданки родился сыночек.
Никого не было возле неё, кроме злобной невестки. Как только ребёнок появился на свет, она завернула его в пелёнки и выкинула в окно, а в колыбель положила котёнка.
Какой страшный удар для молодой матери!
Шлёт сестрица к брату гонца с письмом: «Княгиня принесла на свет котёнка, а возле её постели объявился чудной человек, он обнимает Богданку и радуется! Она же, обратившись в безобразную уродину, говорит с ним на незнакомом языке и всё время хохочет! Надо сжечь её на костре!»
Второе письмо было к другу.
Коварная сестрица умоляла его не отпускать князя к жене, не бередить его раны.
Получил князь письмо, от горя не знает, что делать. Друг его утешает, не хочет отпускать.
Отправил князь сестре ответ – не трогать Богданку до его возвращения.
А злая ведьма слуг подговаривает, распускает слухи один другого лживей и страшней.
А потом объявляет, что повелел брат сжечь ведьму на костре, и приказ этот нужно исполнить немедля!
И вот костёр готов.
А в это время Богданка сидела в своей опочивальне и со слезами на глазах дошивала рукав последней рубахи.
Вдруг входит к ней невестка и объявляет, что князь приказал её сжечь, велит к смерти готовиться.
Богданка знала, что это ложь, но вокруг замка уже ревела разъярённая толпа. Богданка сложила рубашки, сверху кинула недошитую и вздохнула:
– Бедные мои братцы, я свой долг выполнила, где же вы?
И в то же мгновенье поднялся страшный шум и толпа расступилась! Летят семь воронов, на своих крыльях несут прелестного младенца и кладут его возле Богданки.
– Мы здесь, дорогая сестра. Накинь на нас поскорее рубахи! – воскликнул старший брат.
Богданка схватила рубахи и одну за другой накинула на братьев. И они тут же превратились в статных юношей. Лишь у самого младшего, кудрявого Ярославека, остались на плече семь пёрышек, ведь сестра не успела сделать последних семь стежков на рукаве!
Тут послышался во дворе конский топот. И вот уже обнимает Богданка своего мужа и подаёт ему сыночка.
На радостях забыли они про злую сестру. Зато слуги про неё не забыли. Поняли они, что она – причина всего зла, схватили её за волосы и безо всякого милосердия швырнули в костёр.
Стала Богданка её жалеть, но князь сказал:
– Благодари судьбу, что она избавила нас от злой ведьмы!
– Забудем зло, ведь мы так счастливы, – отвечала Богданка, целуя своё прелестное дитя.
А вскоре князь продал свои владения и вместе с женой и братьями отправился к их родителям.
Кто сможет описать радость стариков, когда к ним вернулись их дорогие дети!
ТУРЕЦКИЙ ПАША
И ПРЕКРАСНАЯ КАТАРИНА
Давным-давно жил крестьянин и была у него дочь-красавица по имени Катарина. Молва о её несравненной красе разнеслась далеко вокруг.
Услыхал про неё и турецкий паша, решил во что бы то ни стало в жёны взять. Как этого добиться? Думал, думал и надумал.
Отец Катарины занимался извозом и держал отменных коней.
Разведал паша, по какой дороге он ездит, и приказал выкопать там глубокую яму.
Отец поехал, а дело было к вечеру, вдруг кони вместе с повозкой рухнули вниз.
Стал бедняк добрых людей на помощь звать, но вокруг ни живой души.
А коварный паша за пригорком сидит, своего часа дожидается. Крестьянин совсем от горя голову потерял, тут паша и вылез, к мужику подошёл, спрашивает, что случилось. Крестьянин со слезами на яму показывает, а там кони мечутся, друг друга копытами бьют, выбраться наверх не могут.
– Я тебе помогу, если ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть, – говорит ему паша.
Испугался крестьянин.
– Как я могу отдать тебе самое дорогое! Ведь нет для меня ничего дороже моей любимой дочери Катарины, – отвечает он турку.
– О ней и речь – тебе она дочка, а мне будет женой, – ухмыляется паша.
Растерялся мужик, не знает, что делать; страшно дочь турку отдать и коней с повозкой жалко. Он паше деньги сулит, землю свою предлагает, но тот ничего и слышать не хочет. Отдавай Катарину, да и только!
Видит крестьянин, не уломать ему пашу, а кони вот-вот в яме пропадут. Пообещал он турку Катарину. Крикнул тут паша своих людей, и те вытащили коней из ямы.
Паша вернулся к себе домой и объявил матери, что берёт красавицу Катарину в жёны, велит принять её ласково, готовить богатое застолье и свадьбу играть.
И крестьянин тоже домой возвратился.
Дочь ему навстречу выбежала, а он плачет. Катарина его спрашивает:
– Дорогой мой батюшка, что у вас болит, голова ли, рученьки? Или старые ноженьки?
– Не болит у меня голова, не болят и ноги старые, а болит душа! Отдал я тебя турецкому паше, – отвечает ей отец.
– Ох, батюшка дорогой! Что же вы наделали, за коней да за телегу родную дочь продали! – заломила руки прекрасная Катарина.
Но слезами горю не поможешь, а слова обратно не вернёшь!
Через два дня надо ненавистного жениха ждать.
Прошло два дня, третий наступил, видят отец с дочерью – далеко пыль клубится.
– Не туман ли стелется, не тучи ль чернеют? – спрашивает отец.
– Нет, батюшка, не туман это, не тучи, а движется к нам паша со своей ордой.
Увидал отец, что жених едет, и говорит дочери:
– Катюшка, дочь моя, надень-ка ты нарядное платье, чтоб красотой затмить месяц с солнцем!
Пошла Катюшка в свою комнатку и горько-прегорько заплакала; ох, как не хотела она за пашу идти. Расчёсывает она свои длинные светлые волосы, а сама жалобно причитает: «Волосы мои, волосы, жаль мне вашей красы!»
Явился паша в золотой карете, с ним преогромная свита и свадебные гости. Вывели красавицу-невесту, турок на радостях совсем голову потерял.
Стала Катарина из дому выходить, поцеловала мать и говорит: «Прощайте, матушка, больше не свидимся!»
Стала она через порог переступать и грустно воскликнула: «Прощайте, прощайте высокие порожки, отходили по дому мои белы ножки!»
Посадили её в карету, закричала Катарина жалобно:
Спасибо тебе, матушка,
За любовь, за ласку.
Спасибо и батюшка,
За горе-тоску!
Не пожелала красавица сесть к жениху в первую карету, села в последнюю – к подружкам. Как от дома отъехали, достала Катарина из кармана румяное яблочко, материнский подарок, у подружки ножик просит, вроде бы яблоко разрезать, а сама задумала его себе в грудь вонзить.
Подружка отвечает, что нету у неё ножа.
Дальше движется свадьба. Вот уже и Дунай-река перед ними.
Просит Катарина верхового:
Не гони лошадей.
Дай испить водицы
Не гони лошадей,
Я тебя молю!
А подружки к реке не пускают, говорят, что напоят её из золотой чаши.
Катарина в ответ:
Не привычна к серебру,
Золота не знаю,
Грудью я своей прильну
К тихому Дунаю!
Вырвалась от подружек, подбежала к берегу и бросилась в воду!
Волны расступились и приняли бедную девушку в свою холодную бездонную глубину.
Тут все турки из карет повыскакивали, да в воду! Искали, звали – всё напрасно! Паша весь с горя почернел, стал рыбаков просить:
– Рыбаки, рыбаки, сети растяните и невесту мою поскорей спасите!
Закинули рыбаки сети в первый раз – вытащили рыбу, закинули во второй раз – и вытащили красавицу Катарину, да только поздно!
Завернули останки в драгоценный ковёр и, стеная, поехали к дому.
А на пороге мать паши стоит. Сына с молодой женой ждёт, все глаза проглядела.
Видит – едут, да такие все невесёлые, такие печальные. Стала турецкая мать спрашивать:
Почему не веселы,
Головы повесили –
Иль невесту потеряли
Или вам её не дали?
Отвечают ей свадебные гости:
Душу загубили,
В Дунае деву схоронили!
Заплакала турецкая мать, закричала:
Ах, невеста бедная,
Бедная лебёдушка,
Как цветок подкошенный,
Свесила головушку.
Чего ты убоялась,
От чего спасалась,
От семи ли от дворцов,
От железных ли замков?
Мы б тебя не маяли
Тяжкою работой.
В золото рядили
С лаской и заботой.
Твои белы ноженьки
Грязь бы не топтали,
По коврам шёлковым
Гордо выступали.
Знать, не захотела ты
Жить в земле чужой.
В реченьке студёной
Свой нашла покой.
Привёз паша в свой дом вместо радости печаль, а родители красавицы-Катарины с горя да тоски зачахли.
ЗОЛОТАЯ ВЕРШИНА
Был у бедной вдовы-старушки сын по имени Либор. Выучился он на садовника, пошёл в королевский дворец, на работу нанялся.
Парень он был работящий, приветливый, все его любили.
Проработал он три года помощником у садовника, копейку умел беречь и накопил несколько золотых.
Однажды, в полдень, пошёл Либор к озеру отдохнуть. Улёгся на мягкую травку под ракитовым кустом и стал думать, что купить на скопленные деньги. Лежит, глядит на ветви плакучей ивы, склонившиеся над голубой гладью, словно дева, что глядит в очи своему возлюбленному, вдруг что-то зашумело и послышался плеск воды. Либор раздвинул густые ветви – смотрит: а в озере три девы купаются. Две собой хороши, а третья и вовсе раскрасавица. У бедного Либора головушка закружилась, сердце заколотилось, чуть из груди не выскочило.
А девы купаются и того не ведают, что кто-то на них смотрит. Искупались, вышли на берег, надели на себя белые платья и, набросив вуали, превратились вдруг в лебедей и улетели.
Либор вскочил, дух перевёл и бросился вслед за ними, словно желая остановить улетающих птиц. Да где уж тут!