КРАТКОЕ ПОВТОРЕНИЕ ДОКТРИНЫ




ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ БУДДИЗМ

 

Предисловие к 1-му изданию

 

Учения, изложенные в этой книге, объясняют те вопросы буд­дийского мировоззрения, которые до сих пор представляли боль­шую трудность для специалистов и предлагают вам ключ к объяс­нению почти всего религиозного символизма древности. Можно даже утверждать, что хорошо понятая эзотерическая[1]доктрина завладе­ет вниманием мыслящих людей, пытающихся по-настоящему разо­браться в этом учении. Ее утверждения не преподносятся нам как измышления пророка или основателя религии. Она не ищет свиде­тельств в писаниях. Ее понимание природы достигнуто благодаря исканиям большого числа исследователей, обладавшими для выполнения этой задачи выдающимися умственными способностями и восприятием по сравнению с нормальными, обыкновенными людь­ми.

С течением веков накопленная масса знаний о происхождении мира, человека и судеб человечества, о происхождении и сущности других миров и иных видов существования стали рассматриваться их обладателями как абсолютная истина духовных событий и как точная картина наблюдаемых в этих широких кругах жизненной деятельности, которые находятся вне нашего земного существова­ния.

Европейская философия давно установила ненадежность мыш­ления и признала рассуждения о религии и метафизике выходящи­ми за границы физического опыта, так что осторожные мыслители не считают больше абсолютную духовную истину предметом, дос­тойным исследования. Азиатские способы мышления отличны от ев­ропейских. Оккультная доктрина, которую автор излагает доста­точно широко, рассматривается там не только последователями, но и огромным кругом людей как источник достоверного знания, ко­торый питает все религии и философии. Автор не утверждает, что эта книга докажет истинность эзотерической доктрины. Это дока­зательство не входит в задачу логики; оно заключается в развитии способностей каждого ученика для непосредственного наблюдения над природой по указанным методам.

Эзотерическая доктрина расширит изложение до глубокого и реального изучения особенной религии, называемой Буддизмом. Но этот эзотерический Буддизм, хотя он и неотделим от экзотерического[2], не должен рассматриваться как imperio in imperio, т. е. внут­ренний центр культуры среди Буддийского мира. По мере проник­новения в святое святых своей веры, Буддизм открывает, что это святилище является общим для всех религий. Космогония (учение о сотворении мира) и природоведение - основы Буддизма и эзоте­рической доктрины - являются также основой и эзотерического Браманизма. Таким образом, всеми религиями, с буддистской точ­ки зрения озаренными, эзотерическая доктрина признана за абсолютную истину в отношении природы, человека, происхождения вселенной и тех целей, к которым ведут пути человечества. С дру­гой стороны, экзотерический Буддизм сохранил наиболее тесную связь с эзотерической доктриной в сравнении с другими религия­ми. Таким образом, буддийский эзотеризм будет европейскими чи­тателями неминуемо связываться в мыслях с самим Буддизмом. Буд­дизму эзотерическая доктрина обязана более глубоким смыслом, ко­торого она кажется обычно лишенной, и это будет лучшим пово­дом, чтобы изучать эзотерическую доктрину в аспекте Буддизма.

Хотя сущность эзотерической доктрины и берет свое начало в самой глубокой древности, сила влияния Готамы Будды была столь велика, что окрасила всю ее сущность. Таким образом, будет употреблен термин «эзотерический буддизм», ибо всякое другое назва­ние для европейского ученика было бы неподходящим.

Нужно прочесть все написанное, чтобы понять, почему последователи эзотерической доктрины считают разоблачение главных черт их доктрины уступкой громадной важности. Одно из объясне­ний этого взгляда заключается в том, что древние обладали пони­манием скрытых истин природы и считали их глубоко священны­ми, поэтому круг познавших это был ограничен. Ныне большое количество посвященных с изумлением и сожалением говорят о том, что это перестало быть секретным и доступно каждому.

Увидеть критикуемую (иногда некомпетентно) доктрину, до сих пор считавшуюся слишком священной, будет для посвященных ужасной профанацией великих тайн. Но с европейской точки зре­ния весьма безрассудно надеяться, что эта книга смогла бы избежать такого бесцеремонного обсуждения. Ведь всякие новые идеи наталкиваются на консерватизм и банальность обывательского мыш­ления. Все это естественно для европейца, но возбудит у старших и более верных хранителей доктрины искреннее огорчение и отвра­щение. Полные печали, будут они напоминать о незапамятном и мудром правиле, запрещавшем «метать бисер перед свиньями».

Этот запрет снят в пользу тех, кто с оккультной точки зрения еще далек от посвящения.

Часть сведений, содержащихся в этой книге, была отрывками напечатана в «Теософисте» - ежемесячнике, издававшемся в Мад­расе главами Теософического общества. Так как почти все эти ста­тьи вышли из-под пера автора, то он не колеблясь ввел в эту книгу то, что счел нужным. Доктрина или система, излагаемая в широ­ких чертах, была так строго охраняема до сих пор, что никакое самое тщательное литературное изыскание по всей Индии не смогло бы найти малейшего ее зачатка. Она, наконец, открыта миру свобод­ной милостью ее обладателей; ничто не могло бы вырвать у них хотя бы один слог. Лишь объяснения, даваемые здесь, могут дать воз­можность критиковать или даже понять их точку зрения на нынеш­нее откровение или прошлое молчание.

Понимание природы, которое мы излагаем, совершенно ново для европейских мыслителей, и отношение посвященных эзотери­ческой науки, исходящее из долгого соприкосновения с этим пони­манием, может быть обсуждено лишь на основании особенных дан­ных самой доктрины.

Теософическое общество, предоставившее автору материалы для настоящего труда, обязано своим основанием некоторым лицам, находящимся среди обладателей эзотерической науки. Доктрина, на­конец, открытая в пользу всех, созревших, чтобы ее воспринять, должна была быть открыта миру Теософическим обществом, и лишь обстоятельства выбрали именно автора этой книги, но он не считает себя единственным пропагандистом теософской Истины. В отноше­нии философского знания, это изложение есть результат общения Стражей эзотерической Истины с внешним миром, происшедшим через посредство автора. У него нет точных знаний о действиях и намерениях эзотерических Учителей, которые хотели воспользоваться им. Несколько других писателей в различных формах и по широко задуманному плану как будто стараются изложить миру другие аспекты Истин, которые автору поручено огласить. Может быть, нынешнее активное созерцание, касающееся задач, выходящих за пределы физических наук, также каким-то образом вызвано этой деятельностью Великих Обладателей эзотерических Истин, как и эта книга. С другой стороны, мы констатируем, что талантливые, культурные и выдающиеся люди в «Психических Изысканиях» развивают совсем новое усердие; и это мое внутреннее убеждение, основанное на некотором знании приемов, коими мировые умствен­ные стремления безмолвно подвергаются влиянию тех, кто как раз облачен этими функциями, что эта деятельность есть явный плод усилий, параллельных тем, которым служит автор. Остается отказаться от претензии в этой книге на законченность литературного изложения. Более глубокое знакомство с широким космогоническим комплексом, разворачивающимся в книге, без сомнения, внушит более точную и хорошую фразеологию.

Два года тому назад ни автор, ни другой живущий европеец не знал даже азбучных истин, изложенных здесь, если не в система­тической форме, то с попыткой систематизации, науки о духовных причинах и их следствиях, сверхфизическом сознании и космиче­ской эволюции. Хотя многие идеи, покрытые флером мистической символики, уже были преподаны, ни одним Учителем никогда не была сделана попытка объявить эту доктрину в порядке чистой отвлеченности. По мере познания в этом направлении автору необ­ходимо было находить нужные слова, чтобы излагать мысли, ему преподававшиеся. В начале книги появилась необходимость дать название различным элементам или атрибутам, из которых состоит цельный человек. Ввиду возможных ошибок при других значениях пришлось отбросить слово «элемент» и заменить его словом «прин­цип»[3]. Вполне возможно, что со временем западная номенклатура эзотерической доктрины широко усовершенствует то, что уже сде­лано. Восточная терминология гораздо более точна, но метафизи­ческий санскрит ставит переводчика в большое затруднение. Ви­нить за это надо не сам санскрит, а язык, на котором пытаются передать санскритские понятия. Вскоре мы увидим, что благодаря некоторым заимствованиям из греческого, который нам более близок, английский окажется более подходящим для новой доктрины или, вернее, древней доктрины, недавно раскрытой, что считалось невозможным на Востоке.

 

Предисловие к данному изданию

 

Со времени издания этой книги в начале 1883 г автор получил много добавочных сведений о затронутых здесь предметах. Эти сведения устанавливают недостаточность понимания эзотерической доктрины на этапе написания этой книги, но никак не устанавлива­ют какой-либо существенной ошибки. Бывший учитель автора вы­сказал свое мнение об этой книге, что она, т. е. книга, представляет точное и истинное изложение системы мира, как его понимают посвященные; изложение, подлежащее развитию в будущем, если возбужденный им интерес будет достаточно острым и общим, что­бы вызвать эту необходимость, но не подлежит ни изменению, ни исправлению.

Доказательство того, что существует общая гармония между этим учением и философскими доктринами, принятыми другими большими индийскими школами, - это признание этой гармонии содержится в критической статье на эту книгу, напечатанной в ин­дийском журнале «Теософист» за июнь 1888 г. за подписью «Ин­дийский Брамин». В ней содержится упрек в том, что, излагая эзотерическую доктрину, автор без надобности удалялся от санскрит­ской номенклатуры; эта критика относилась к единственному пункту, где даны мало принятые названия идеям, уже внедрившимся в свя­щенные писания Индии, и что это делает слишком много чести ре­лигии, известной под названием Буддизма, представляя ее как наи­более связанную с эзотерической доктриной.

«Народная мудрость большинства нынешних индусов», пишет мой критик Брамин, «более или менее окрашена эзотерической доктриной, проповедываемой книгой Синнета и неудачно назван­ной эзотерическим Буддизмом, тогда как нет деревни или хутора во всей Индии, где народ не был бы более или менее в курсе чудес­ной доктрины философии Веданты...» «Следствия кармы в буду­щем воплощении, вкушение хороших или плохих плодов в состоянии субъективного или умственного существования монады перед ее воплощением в этом или ином мире, пребывание неудовлетво­ренных душ или человеческих остовов на земле (Кама-лока), пе­риоды пралайи и манвантары... суть понятия не только понятные, но даже близкие большому числу индусов, под другими наимено­ваниями, чем те, которыми пользовался автор «эзотерического Буд­дизма»... »

С точки зрения западных читателей совершенно безразлично, которая из религий - индийская или буддизм - более приближена к истинной духовной науке; и она, конечно, не должна иметь имени, которое соединяло бы ее с одним внешним верованием больше, чем с другим. Все, чего мы можем желать в Европе, это прийти к точному пониманию главных принципов этой науки; и когда мы замечаем, что принципы, определенные в этой книге, выдвигаются компетентными представителями нескольких больших восточных религий, как олицетворяющие фундаментальные истины их разных систем, это еще больше располагает нас посвятить наше внимание настоящему изложению доктрины.

Духовные истины, если это истины, должны быть подтвержде­ны или опровергнуты научно, как, например, любая химическая реакция. Религиозное чувство, каков бы ни был его оттенок, не должно оскорбляться при внедрении в универсальную науку новых открытий о происхождении человека и сущности его высшей деятельности. Настоящая религия найдет когда-нибудь возможность усвоить большое количество новых знаний, т. к. она, в конце кон­цов, всегда примеряется с последовательными завоеваниями науки в физической области. Эти идеи, сопоставленные с религиозными верованиями, могут в первый момент показаться обманчивыми; так, геология начала с затруднения библейской хронологии. В конце кон­цов пришли к выводу, что смысл библейского сказания не заклю­чался в дословном толковании сотворения мира Ветхим Заветом, и религиозные понятия, таким образом облегченные, стали лишь чище. Когда позитивная наука примется за изучение законов, касающихся духовного развития человека, будет то же самое; некоторые оши­бочные понятия о природе, долгое время отождествляемые с рели­гией, должны будут исчезнуть; однако фундаментальные идеи ис­тинной религии выйдут из этого испытания очищенными и укреп­ленными. Вражда, раздирающая религиозный мир, успокоится как раз при этом прогрессе, т. к. она не имеет иной почвы, как бессилие соперничающих сект воспринять фундаментальные истины. Если бы настал момент, когда идеи, служащие основой религии, могли бы быть определены с той же уверенностью, что и некоторые ос­новные законы физики, всякое расхождение мнений в их отноше­нии казалось бы цивилизованным людям смешным и религиозный антагонизм потерял бы свою остроту. Внешние проявления религиозной мысли были бы различны соответственно климату и расе, так же как одежда или образ жизни, но эти различия не возбуждали бы интеллектуального антагонизма.

Думаю, что глубокие факты такого рода содержатся в изложении духовной науки, которую мы получили от наших духовных друзей. Религиозные умы не должны отворачиваться из-за боязни, что они примкнут к какой-нибудь восточной религии во вред более распространенному западному верованию. Если бы медицина сде­лала новое открытие, касающееся человеческого тела, если бы она открыла какое-нибудь новое, доселе неизвестное положение о раз­витии кожи, мускулов или костей, никогда бы не сочли это откры­тие вмешательством в религиозную область. Эта область была бы больше затронута открытием источника деятельности более глубо­кого, чем нервы, мотора более тонкого, который управлял бы нер­вами, как они управляют мускулами. Во всяком случае, даже если бы такое открытие и было в состояния вызвать примирение рели­гии и науки, ни один человек, из тех, которые не исключают своих высших способностей из области своих религиозных чувств, не отстранит естественного, позитивного и надлежащим образом засвидетельствованного факта, как враждебного религии. Этот неоспоримый факт будет соответствовать другим. То же можно сказать о множестве уроков, представленных в этом труде, о духовной эво­люции человека. Приступая к этому изучению, лучше не спраши­вайте нас, совпадает ли оно с нашими прежде сложившимися идея­ми, а спросите, действительно ли оно открывает нам серию естест­венных фактов, имеющих отношение к росту и развитию высших свойств человека. При утверждении было бы разумно начать рас­сматривать факты с точки зрения науки, затем послушно предоста­вить себя разумным и законным влияниям, которые смогут дейст­вовать на наши мнения.

Разделяясь на множество второстепенных направлений, по мере развития объяснений, это изложение имеет своей основной чертой быть антропологической теорией, которая дополняет и одухотво­ряет обычные понятия физической эволюции. Теория, описываю­щая развитие человека из поколения в поколение через постепен­ное улучшение и последовательные формы животных, кажется очень бедной и бесплодной в качестве объяснения мирового созидания; хорошо составленная, она, тем не менее, позволяет нам понять этот сходящийся путь, который человеческая душа проходит параллель­но, но выше, в области духовной. Эта точка зрения примиряет метод эволюции с жаждой бессмертия каждой индивидуальной жизни, глубоко коренящейся в каждом сознательном существе. Рассматриваемые отдельными сериями, формы, совершенствующие­ся на этой земле, не имеют индивидуальности; каждая, живя, в свою очередь, совершает отдельное дело; следующее и аналогичное дело не дает ему никакой компенсации за вынесенные страдания, никакой справедливости, никакого вознаграждения за приложен­ные усилия. Предположив, что при каждом рождении новой человеческой формы создается независимая душа, можно, в лучшем случае, предполагать, что она получит свое возмездие в некотором последующем духовном состоянии; но это воззрение находится в разногласии с фундаментальной идеей эволюции, которая объяс­няет или думает, что объясняет, происхождение каждой души дея­тельностью высокоразвитой материи в каждом случае.

 

ГЛАВА I

ТАЙНЫЕ УЧИТЕЛЯ

 

Наставления, содержащиеся в этой книге, не являются плода­ми изучения: автор предлагает вниманию читателей науку, кото­рой он больше обязан благожелательности, чем труду. Этим не уменьшается ее ценность. Приобретенная без усилий, она покажет­ся бесконечно выше всех результатов, которые могли бы дать обыч­ные способы исследования.

Все те, кто занимался индусской литературой, и особенно те, которые в Индии вели беседы о философии с образованными людь­ми, заметили, что на Востоке существует глубокое убеждение, что некоторые люди, ныне живущие, знают много больше о самых вы­соких философских вопросах, что эти люди обладают также нау­кой истинного знания духовных вещей, трактования которых не найти ни в одной книге. Идея тайны в приложении к науке дейст­вует отталкивающе на европейцев. Поэтому первый импульс евро­пейского мыслителя есть отрицание существования того, что они так сильно осуждают. Однако обстоятельства моего пребывания в Индии вполне убедили меня, что это убеждение абсолютно обосно­вано; и, наконец, я достиг чести важных откровений по поводу этой тайной науки, над которой восточные философы погружались в молчаливое созерцание; до наших дней эти учения передавались лишь сочувствующим ученикам, готовым самим войти в круг тай­ны. Их учителя были достаточно счастливыми предоставить всем остальным любопытным сомневаться в значительности их учения.

Вначале автор испытывал те же антипатии, как и любой евро­пеец, к этому старому научному методу Востока. Но в итоге он пришел к убеждению в очень большой и реальной ценности древней восточной науки. Когда говорят, что виноград слишком зелен, если он находится вне досягаемости, - это оправдано обстоятельст­вами. Было бы безрассудно поддерживать это мнение, если друг высокого роста протянул вам гроздь, которая пришлась вам по вкусу. По причинам, которые в будущем станут известными, гро­мадная сумма еще до сих пор не изданных поучений, содержащих­ся в этой книге, были сообщены не только без обычных ограниче­ний, но и с определенной целью - чтобы с помощью этой книги сообщить о них всему миру.

Без света восточной науки, до сих пор неизвестной тем, кто изучает ее литературу по-английски или санскритски, даже самым известным ученым невозможно проникнуть в сокровенный смысл и истинную доктрину какой бы то ни было восточной религии. Это утверждение не умаляет ни большого таланта, ни тех знаний писателей, изучавших внешнюю форму восточных религий вообще и Буддизма в частности.

Буддизм по отношению к другим религиям со времени своего основания вел как бы двойное существование. Сокровенный смысл его истинной доктрины был скрыт для непосвященных учеников, его же внешние учения дали народу лишь свод моральных правил и символическую и завуалированную литературу, позволявшую лишь чуть просвечивать существование более глубокого знания.

В действительности эта наука существовала задолго до пришествия в мир Готамы Будды. В течение веков браманическая фило­софия преподавала доктрину, схожую с той, которую сегодня мы называем Эзотерическим Буддизмом. Ее научная форма частично стерлась; но ее сущность уже была во владении нескольких избранных, прежде чем Будда предпринял пересмотр и оживление тайной науки круга посвященных, а также морали внешнего мира. Обстоятельства, при которых это творчество совершилось, были абсолютно неизвестны и остались бы непонятными без предварительного пояснения самой тайной науки.

Со времени эпохи Будды до наших дней эта тайная наука ревностно сохранялась как ценное наследие, принадлежащее исключительно членам тайно организованных обществ, по правилам по­священным. Эти лица по отношению к буддизму суть Архаты, о которых буддийская литература говорит как о посвященных, проходящих по «четвертой тропе святости». М-р Рис Дэвидс говорит, приводя множество оригинальных текстов и санскритских автори­тетов:

«Можно было бы заполнить страницы выражениями опасения, уважения, хвалы, расточаемыми буддийскими писаниями, когда они говорят об умственном состоянии, плоде четвертой тропы, о положении (звании) Архата, человека, достигшего, согласно буд­дийскому верованию, совершенства». Ниже приведены цитаты:

«Для того, кто закончил странствие и оставил позади себя стра­дание, который во всех отношениях сам себя освободил, который преодолел все препятствия, нет ни радости, ни печали... для них нет больше воплощения... они погружены в блаженство Нирваны... их прежняя карма изжита, они не связывают себя новой; их сердца не стремятся к будущей жизни; источник его вожделений иссяк; они мудрецы, потухли, как тухнет лампа».

Эти выдержки, как и множество других, дают, однако, евро­пейскому читателю весьма ошибочное представление о реальной сущности Архата; о жизни, которую он ведет на этой земле, и о том, что его ожидает потом. Но мы можем пока оставить эти объяс­нения и на примере других экзотерических цитат показать, как понимается Архат вообще.

М-р Рис Дэвиде, говоря о Джнане и Самадхи (по поводу веро­вания, что путем интенсивного самосозерцания можно достичь об­ладания сверхъестественными способностями и могуществом), го­ворит:

«Насколько я знаю, нельзя найти упоминание о личности, при­обретшей эти способности, которая не принадлежала к ордену или не была аскетом-браманом. Будды обладают ими всегда; но мы не знаем достоверно, могут ли Архаты, как таковые, производить эти специальные чудеса, или могут только среди нищих (бхикху), или их производят одни асекха».

Мало ясности можно найти по этому поводу в источниках ин­формации, которые были исследованы до сих пор. Но в данный момент автор старается лишь доказать, что буддийская литература полна намеков на величие и могущество Архатов.

В книге Артура Лилли «Будда и ранний Буддизм» говорится: «Шестью сверхъестественными способностями должен обладать аскет, прежде чем он мог получить звание Архата. О них часто упоминается в Сутрах, как о шести сверхъестественных способно­стях, обычно без других обозначений.... Человек обладает телом, состоящим из четырех элементов... В этом преходящем теле за­ключен его дух; аскету тесно и он направляет свою мысль в сторо­ну создания Маны. Он представляет себе мысленно другое тело, состоящее из этого материального тела, тело с формой, членами, органами. Это тело так относится к материальному телу, как шпага к ножнам или как змея к корзине, в которой она заключена. Таким образом, очищенный и совершенный аскет начинает пользоваться своим и сверхъестественными способностями. Он может проходить сквозь материальные препятствия, стены, укрепления и т.д....Он может показываться одновременно в нескольких местах. Он может покинуть этот мир и достигнуть неба самого Брамы. Он приобрета­ет способность слышать звуки невидимого мира, так же ясно, как и внешнего мира, и даже более ясно. Он может еще могуществом «Маны» читать самые скрытые помыслы других и определять их характер... » и т. д.

М-р Лилли не совсем понял сущность истины, которая появля­ется из-за этой популярной версии фактов; но нет нужды цитиро­вать больше, чтобы показать, что могущество и духовное воспри­ятие вещей Лрхатами уважается в высшей степени буддийским миром, хотя сами Лрхаты очень мало расположены доставить миру подробные данные о «шести сверхъестественных способностях».

Вот некоторые выдержки из книги д-ра Ольденберга «Будда, его жизнь, его учение и его община»: «Общеизвестная буддийская философия неоднократно припи­сывает живому, еще находящемуся на земле святому, обладание Нирваной».

«Ученик, который изжил радости и желания, богатый мудро­стью, он, начиная с этого мира, достигает освобождения от смерти, отдыха, Нирваны, вечной жизни».

«Тот, кто избежал обманчивых непротоптанных, трудных пу­тей Сансары, тот, кто перешел на другую сторону и достиг берега, измученный в самом себе, без ошибки, без сомнения, тот, кто освобожден от всего мирского, достиг Нирваны, того я назову настоя­щим Браманом».

Святой, желает ли он от настоящего момента положить конец этому существованию, он это может, но большинство терпеливо ожидает срока, назначенного природой; это к ним относятся слова, вложенные в уста главного ученика Будды: «Я не вздыхаю о смер­ти; я не стремлюсь к жизни, я жду, чтобы пришел мой час, как слуга, ожидающий своего вознаграждения».

Как всякая буддийская истина или мысль, Архат обладает двумя видами - тот, в каком он предстает перед миром вообще, и тот, в котором он живет, двигается и существует сам. По народному ве­рованию, это — святой, ожидающий духовной награды, которая может быть понята народом, и который в ожидании творит чудеса в пользу сверхъестественных братств. В действительности, это вер­ный и испытанный страж самой глубокой и тайной философии, этой фундаментальной религии, которую Будда оживил и восстановил; это ученый, специализировавшийся на науке природы, стоя­щий в первом ряду всякой человеческой науки как с точки зрения духовных тайн, так и материального происхождения мира.

Архат - буддийское название. В Индии более употребительно наименование Махатма. В Индии качества посвященного не обяза­тельно соединяются с исповеданием Буддизма. Индия насыщена рассказами о Махатмах. Самые древние Махатмы обычно называ­ются «Риши», но эти два названия могут употребляться одно вме­сто другого, и мне пришлось слышать применение названия Риши к людям, живущим в наши дни. Все способности Архатов, описан­ные в буддийских книгах, приписываются Махатмам и описываются с не меньшей почтительностью в индусской литературе.

В действительности нет разницы между Архатом и Махатмой. На этой ступени умственно-духовного развития знание эзотериче­ской доктрины стирает все различия сект. Каково бы ни было на­звание, даваемое этим озаренным, иногда в Индии называемым Братьями, они - последователи оккультной науки, стражи духов­ного знания, которые передали им их предшественники. Тем не менее, напрасно изучали бы мы как древнюю, так и новейшую литературу, чтобы найти систематическое объяснение их доктрины или науки. Добрая часть очень смутно вырисовывается в некоторых оккультных книгах; читателю они не могут быть полезны без некоторых предварительно приобретенных, вследствие личного общения, знаний. Как следствие прямого обучения, полученного по милости одного из них, автор попытался изложить доктрину «Махатм».

Везде в мире есть оккультисты и даже братства разных ступе­ней развития, которые имеют много точек соприкосновения с глав­ным братством, находящимся в Тибете. Но все исследования по этому вопросу убеждают, что Тибетское братство стоит на наиболь­шей высоте и что оно считается таковым всеми остальными, - во всяком случае, всеми теми, которые заслуживают названия «оза­ренные», в оккультном смысле слова. По правде говоря, в Индии существует много отдельных мистиков, самостоятельно обучавшихся и не состоящих в оккультных конгрегациях. Многие из них хваста­ются тем, что достигли самостоятельно степени озарения более высокого, чем тибетские Братья или кто бы то ни был на свете. Но, во всяком случае, как мне известно, эти утверждения для всякого объективного наблюдателя, сколь бы мало он ни был образован для суждения об оккультном озарении, лишены всякого основа­ния.

Автор знаком с одним по-европейски образованным индусом, занимающим высокий пост в правительстве, весьма достойным че­ловеком и пользующемся уважением всех европейцев, с которыми он сталкивался по долгу службы. Этот индус ставит по познаниям в духовном мире тибетских Братьев на второе место. Первое, по его мнению, занимает его, уже умерший, Учитель, бывший вопло­щением Божества. Этот учитель до того развил скрытые чувства моего друга, что он считает единственно достойным интереса те духовные области, которые ему открываются картинами, в состоя­нии транса, в который он может погружаться по желанию. Будучи убежден, что с самого начала его учило само Божество, и что обу­чение продолжается в субъективном состоянии, он, конечно, не допускает мысли, что его впечатления могут быть деформированы или его психологическое развитие плохо направлено. С другой сто­роны, в Индии находятся высоко образованные фанатики, строя­щие понятие о природе, мире и Боге на совершенно метафизиче­ской основе; придя к этому результату единственно силой своей возвышенной мысли, они берут за основание существующую фило­софскую систему и расширяют ее рамки до предела, на который способно лишь воображение восточных метафизиков. Они собира­ют учеников, которым внушают слепую веру; основывают собственную школу, процветающую некоторое время, не выходя из соб­ственных границ; однако этот вид спорной философии, скорее, есть занятие для ума, чем наука. Такие «учителя», сравниваемые с адеп­тами самого высшего Братства, подобны утлым лодочкам рядом с трансатлантическими лайнерами; на них можно отправиться толь­ко в короткое путешествие, но не объехать весь мир.

Индия полна йогов и факиров, где одни только постигли азы, а удивительные способности и могущество других достаточны, что­бы уничтожить недоверие самых убежденных представителей за­падного скептицизма. Поверхностные наблюдатели склонны путать этих людей с великими посвященными, о которых они очень мало знают.

Степень возвышения человека, которого внешний мир называ­ет «Махатма», - «Брат», достигается лишь ценой долгого и утоми­тельного ученичества и испытаний, поистине ужасающих. Можно увидеть людей, после 20- или 30-летнего безупречного и беспре­рывного служения цели, которую они себе поставили, учениками первых ступеней, лишь смутно видящих много выше своих голов, высоты посвящения. Каков бы ни был возраст мужчины или ре­бенка, посвящающего себя оккультному пути, не надо забывать, что он отдается безгранично и на всю жизнь. Цель, которую он преследует, есть развитие в нем самом способностей и особенно­стей, столь глубоко скрытых у обыкновенных людей, что они даже не подозревают об их существовании и отрицают возможность их развития. Эти способности и качества ученик должен развивать сам, почти без помощи со стороны своего учителя, который будет лишь направлять его.

Оккультный афоризм гласит: «Посвященный не создан, им становятся». Мы можем взять в качестве примера одно очень ба­нальное физическое упражнение. Каждый физически развитый человек способен плавать. Но если бросить в воду неумеющего, он начнет выбиваться из сил и утонет. Известно, какие движения надо делать, но если плавающий, их производящий, не имеет полной уверенности, что они дадут ожидаемый результат, то этот резуль­тат не произойдет. В этом случае мы употребляем лишь механические силы, но рассуждение верно также в применении к силам более тонким.

Вера гораздо больше поддержит новичка, чем это обычно ду­мают. Сколько европейских читателей осталось в сомнении, если бы им перечислили действия, которые ученики могут произвести с самого начала их обучения одной лишь силой уверенности! Однако в церкви они часто слышат о библейском доверии и силе веры; но эти слова проходят, не оставляя следов.

Великая цель посвящения - приобретение духовного разви­тия, сущность которого фразы эзотерического языка скрывают. Когда говорят, что посвященный старается соединить свою душу с Богом, чтобы перейти в Нирвану, - это оборот речи, не имеющий никакого смысла для обыкновенного читателя, чем больше он по­старается его углубить при помощи книг и обычных методов, тем меньше он поймет сущность прогресса того состояния, к которому стремится.

Прежде чем преследуемые адептом цели смогли бы быть понятными, мы должны сначала заняться эзотерической концепцией природы, а также происхождением и судьбами человека, которые отличаются основательно от теологических. Тем не менее, неплохо с самого начала предупредить читателя об ошибочном представле­нии, которое он может себе составить о цели посвящения. Развитие своих духовных качеств, изучение которых охватывает наивысшие намерения оккультной жизни, невольно будит большое количество познаний, относящихся к законам природы, о которых обычно еще не подозревают. Эти познания и вытекающее из них искусство использования на практике некоторых из этих темных сил, поглощают посвященного и его учеников на относительно большой период времени их изучения удивительного могущества, применение кото­рого к вещам обыденной жизни производит иногда результаты, ка­жущиеся чудесными. Но с обыкновенной точки зрения приобретение видимо чудесной власти представляет подвиг столь превосход­ный, что можно подумать, что адепт, стремясь к знаниям, которых он достиг, имел целью приобретение этого могущества, которого он желает. Точно так же можно было бы сказать о крупном полковод­це, что он вступил на военную стезю, чтобы носить красивую форму и пленять воображение дам.

Восточный метод интеллектуального развития был всегда диаметрально противоположен методу, родившемуся вместе с запад­ной наукой. В то время, как Европа изучала природу, свободно обсуждая каждый шаг и опубликовывая немедленно результаты исследований, азиатская наука изучалась секретно и ее открытия ревностно оберегались. Я не критикую и не защищаю этот метод.

Человечество всегда имело смутную интуицию, что некоторые способы учения, преследуемые некоторыми людьми в разных мес­тах, могли выявить более высокую науку, чем преподаваемая миру книгами и публичными лекторами. На Востоке, мы уже знаем, это впечатление не оставалось неясным. Даже на Западе существует литература об астрологии, алхимии и вообще мистицизме, предос­тавляя наиболее просвещенным думать, что все эти с виду абсурдные писания скрывают великие истины. Изучение оккультной фи­лософии иногда открывало неизвестные пути, ведущие на наиболь­шие высоты мудрости. Но до сих пор во всех подобных случаях и соответственно правилам этих школ, как только ученик силой про­никал в область тайны, он сам был принужден к самой непрони­цаемой секретности относительно всего того, что касалось его по­священия и его последующего прогресса. Так же и в Азии ученик оккультизма, как только его принимали, терял право свидетельст­вовать о реальности оккультных знаний. Со времени ознакомления с этим вопросом я был удивлен, как велико число этих учеников.

Существование оккультных адептов и важность их уроков мо­гут быть установлены двумя способами. Во-первых, внешней оче­видностью, свидетельствами квалифицированных людей, проявле­нием через людей или посредством людей, находящихся в связи с учителями, качеств, представляющих более чем простое предполо­жение невероятно расширенных познаний. Во-вторых, частичным изложением этих познаний достаточно широко, чтобы гарантиро­вать их истинную ценность. Первый труд автора основывался на первом методе; теперь он предпринимает более трудную задачу следовать второму.

 

 

Заметки

Чем дальше мы углубляемся в оккультное учение, тем выше становится наше понятие о Махатме. Чтобы хорошо понять, до какой степени эти личности отличаются от обычного человечества, недос­таточно интеллектуального усилия. Некоторые аспекты сущест



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: