Первой общественной организации в нашей республике - “Экологическому Союзу г. Ижевска”, созданной гражданами по собственной инициативе, а не по воле власти, уже более тринадцати лет. В начальный период ее деятельности она была на слуху у большинства горожан. Последние же время картина общественной жизни республики изменилась. Общественных движений стало много и Экосоюз надолго пропадает из информационного поля. А между тем эта организация остается, пожалуй, самой действенной. Ее члены считают, что объем работы по защите экологических прав граждан с 1995 года значительно возрос. Почему же тогда население подолгу ничего не слышит о делах объединения? На этот вопрос я попросила ответить председателя Экосоюза Торгушина Александра Борисовича.
- Такой вопрос следовало бы задать вам - журналистам. Наша задача помогать людям отстаивать свои экологические права и интересы, защищать по мере сил природу города, а не афишировать себя. В Ижевске происходит много значимых событий, интересных для горожан и журналистов, освещающих проблемы экологии. Надо только следить за ними и вовремя реагировать. Тем более что Экосоюз очень нуждается в информационной поддержке, она помогла бы нам более эффективно защищать граждан и город.
- То есть вы считаете, что в отсутствии информации о деятельности Экосоюза виноваты журналисты?
- В основном да. Чтобы не быть голословным приведу пример.
Уже почти год в Ижевске длится судебный процесс по строительству гаражей у школы-интерната для глухих и слабослышащих детей. Этот конфликт не рядовой. У всякого честного ижевчанина он должен вызывать чувства негодования - в его городе чиновники посягают на права детей. Причем нарушаются права на благоприятную среду обитания детей, уже имеющих проблемы со здоровьем.
|
|
Осенью прошлого года наши ребята организовали пресс-конференцию, снабдили журналистов всеми необходимыми материалами, вытащили их на место конфликта... И что? В октябре-ноябре вышло три статьи, прозвучала информация по авторадио и на ТВС - и все. С тех пор никто из вашего брата не поинтересовался, как идет дело, какие трудности у наших представителей. Никто не предпринял усилий, чтобы опубликовать фамилии застройщиков и чиновников, разрешивших незаконное расширение автокооператива.
- Но Александр Борисович, ведь журналисты не могут угнаться за всеми событиями. Может им надо было подсказать?
- Во-первых, в редакциях нескольких газетах уже очень давно лежат наши статьи об этом, повторяю, далеко не рядовом конфликте.
Во-вторых, в апреле, многие средства массовой информации с восторгом сообщили о юбилее специнтерната. Например, ГТРК “Удмуртия” 11 апреля в “Песочной 13” показала солидный по времени эпизод о праздновании этого юбилея, но строительства гаражей в 40 метрах от праздника журналисты “не заметили”. Все замечали: каждый шаг бывшего мэра Воткинска, как “заботится” о детях президент республики, что о нем сказал в газете “День” Торгушин... А вот плохого здоровья детей интерната, семи сот гаражей под их окнами, ужасной экологической обстановки... - не заметили! Это ли не фарисейство?!
А в-третьих, мы же приглашаем на наши пресс-конференции почти все информационные средства.
- А как, по-вашему, вообще освещаются нашими СМИ экологические проблемы?
|
|
Очень плохо. Причем эта болезнь и центральных средств массовой информации, и наших, республиканских.
Освещение экологических тем требует большого профессионализма и честности. А в наше время - еще и смелости, мужества. В России, в Удмуртии, в Ижевске - практически везде, идет настоящая экологическая война. С одной стороны в этой войне - власть, ненасытный, безграмотный российский капиталист и равнодушный, тупой обыватель; с другой - маленькая часть экологической общественности, политически грамотных неравнодушных людей (настоящих граждан) и дети, еще не понимающие, что у них отнимают благополучное будущее. Не замечать этой войны нельзя, это предательство идущих за нами поколений. А мы порой месяцами не можем опубликовать и показать материалы об очень важных для населения города и республики событиях.
- Значит, вы считаете, что журналисты, как профессионалы деградируют?
- А по-моему, здесь и удивляться нечему. Разве сейчас востребован профессионализм в журналистике? Мы живем во времена ужасного вранья. Говорить народу о преимуществах президентской власти - в то время когда весь мир ориентируется на развитие парламентской формы правления. Убеждать людей в целесообразности ввоза в страну радиоактивных отходов для переработки и захоронения - в то время когда цивилизованные страны стараются избавиться от них. Призывать избирателей голосовать за партию власти - ту партию, которая развязала войну на Кавказе, позволила кучке проходимцев обманом присвоить себе все природные богатства страны и т. д. Это могут делать или отпетые негодяи в угоду власть имущим подлецам, или абсолютные дилетанты. Сейчас средства массовой информации призваны работать с самым безграмотным населением, а для этого никакого таланта не нужно. Помните: “На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь, и делай с ним, что хошь!”
|
|
Вот и деградирует российский журналист. Посмотрите сколько ваших коллег променяли правду на сытную жизнь. Сколько их борется за званье самого липкого “банного листика” на попе магнатов, крупных чиновников и президентов, владеющих средствами массовой информации и большими деньгами!
Я вообще не понимаю журналистов, которые без тени сомнений выдают всю лажу с пресс-конференций чиновников, я поражаюсь их равнодушию, и угодничеству.
- Вы пробовали найти союзников среди журналистов?
Конечно. При этом, учитывая, что обширность и многогранность экологических отношений требует профессионального подхода в их освещении (наскоком здесь ничего не получится) мы хотели бы видеть одного-двух журналистов и в рядах Экосоюза. Экология – это и экономика, и градостроительство, и судьбы людей… В экологических конфликтах часто нельзя прикрыться и модной ныне журналистской позицией –“наша задача дать мнение всех сторон”, потому что в них обычно есть людские страдания и боль. Согласитесь, что стороннему наблюдателю передать все это очень сложно.
Агитировали. Но не идут они к нам. Отчаявшись найти их среди считающих себя элитой журналистики, мы обратились к студентам журфака УдГУ. Увы, и там пусто. Пусто в умах, пусто в душе, но гонору при этом очень много.
- Александр Борисович, вот уже лет десять как в российских СМИ появилось специализация - экожурналист. Есть у нас в Удмуртии достойные этого звания?
- Не в обиду будет сказано, но нет. У нас есть 3-4 пишущих журналиста, у которых изредка выходят хорошие статьи на экологические темы. Но и они возвращаются к этой тематике очень редко, не отслеживают ситуацию, не владеют необходимыми знаниями. Их спасает только умение работать с материалами, грамотно анализировать события и способность отработать всех оппонентов экологических конфликтов.
- Вы считаете, что экологическая тематика всегда связана с конфликтами?
- Нет, конечно. Все зависит от того, какой период переживает государство. Согласитесь, когда армия воюет, то глупо освещать в первую очередь проблемы армейской утренней зарядки. Так и в экологии: во времена, когда гибнут реки, истребляются леса и животные, когда чиновники повседневно посягают на экологические права рядовых граждан, говорить о каких-то других темах в экологии - это страусиная позиция. Хотя конечно удобно. Работая в Госкомприроде, я часто говорил коллегам: “Хочешь стать заслуженным экологом Удмуртии, занимайся экологическими проблемами Амазонки”.
- А на радио и телевидении экожурналистов нет вообще?
- В Удмуртии нет. Их и по всей России единицы. И это объективно. На радио и телевидении политическая конъюнктура сильней, чем в печатных изданиях. Может, это продиктовано дороговизной эфира и большим влиянием на людей. Читают-то сейчас все меньше и меньше. Во всяком случае, экологических программ в эфире почти нет. Поэтому и нет экожурналистов.
Здесь надо еще отметить, что освещать экологические проблемы в наше время очень трудно. Они ведь как лакмусовая бумажка. В экологии не соврешь, а соврешь сразу видно. Вот, к примеру, расскажите о самоотверженном труде чиновников и администрации нашего города в области охраны водных объектов. Не получится. Нет их этих объектов, все загубили. А как загубили? Непрофессиональной, бестолковой политикой в сфере землепользования, градостроительства, охраны окружающей среды. Вот поэтому власть боится экологии. В ней сразу видно, кто ты: действительно опытный профессиональный управленец или так болтун “с любовью к городу и знанием его проблем”. А отсюда и отсутствие экологических телерадиопрограмм и экожурналистов.
- А вы не пробовали найти будущего экожурналиста среди студентов-экологов?
О... Это такая щепетильная тема. Экологов у нас готовят все кому не лень. Их выпущено уже столько... «пруд пруди». Только и пруды, и реки как гибли, так и гибнут. А наши выпускники, в лучшем случае равнодушные статисты деградации природной среды.
Эколог - это в первую очередь состояние души, наличие совести. Это, если хотите, глубоко верующий человек. Вот если такая платформа есть, то тогда появляется жажда необходимых для деятельности знаний. А равнодушию никакие знания не помогут. Они и не нужны, потому что результат тот же самый - смерть больного под «фамилией» природный объект. Вообще я бы ввел для студентов экологов что-то вроде клятвы Гиппократа и кодекса чести.
Я не мыслю будущего эколога без активной деятельности в общественной организации. А наш Экосоюз, считаю, просто клад для ковки профессионализма. К сожалению студентов экологических специальностей у нас в объединении нет.
Что касается экожурналистики, то я согласен с тем, что профессионалы в этой сфере должны появляться прежде всего именно среди специалистов-экологов или, по крайней мере, среди будущих журналистов, прошедших школу общественной экологической организации. Мы их искали, но, увы...
Антонина Яковлева
сентябрь 2002 г.