Канон празднику или святому как их словесные иконы
Лепахин В. В.
https://www.portal-slovo.ru/art/35899.php
Канон, сложившийся в Византии к VII в., представляет собой одну из важнейших и наиболее употребительных форм православной молитвы. Существуют каноны Христу, Богородице, праздникам и святым. Они читаются как в храме, будучи частью богослужения утрени, повечерия, полунощницы, так и дома при подготовке ко Святому Причащению, например, они включаются также в келейное правило монахов и духовно опытных мирян. В храмовой службе канон по форме своего исполнения приближается к диалогу между хором и чтецом или между двумя хорами. Полный канон состоит из девяти песней, однако в обычном богослужении читается лишь восемь, поскольку вторая песнь, отличающаяся чувством особого покаяния и сердечного сокрушения, читается только в период Великого Поста. Песнь состоит из ирмоса и нескольких тропарей. Каждый ирмос имеет свою тему и восходит к песнопениям, имеющимся в Священном Писании. Первый ирмос соотнесен с песнью пророка Моисея после перехода израильского народа через Красное Море (Исх.15:1-18); третий — с благодарением Анны, матери пророка Самуила (1Цар.2:1-2), четвертый — с молитвой пророка Аввакума (Авв.3:1-19), пятый — с молитвой пророка Исайи и т.д. Девятый ирмос всегда величает Богородицу, свою тему этот ирмос берет в Новом Завете: прославление Богородицы Елизаветой и молитва Захарии (Лк.1:46-55, 68-80).
Сравним ирмосы одной и той же песни разных канонов, выбрав для этой цели ирмосы шестой песни. Образцом для нее послужила молитва Ионы пророка, воспетая им Богу в опасности, — во чреве морского чудовища. Приведём несколько ирмосов (Ион.,2:3-10).
Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой, Многомилостиве (Канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу).
Молитву пролию ко Господу, и Тому возвещу печали моя, яко зол душа моя исполнися, и живот мой аду приближися, и молюся яко Иона: от тли, Боже, возведи мя (Канон молебный ко Пресвятой Богородице).
Из оутробы Иону младенца изблеваморский зверь, якова приять: в Деву же всельшееся Слово и плоть приемшеепройдесохраншеенетленну, Егоже бо не пострадаистления, рождшую сохрани неврежденну (Канон Рождеству Христову).
Ять бысть, но не оудержан в перстех китовых Иона: Твой бо образ нося, страдавшаго и погребению давшагося, яко от чертога, от зверя изыде, приглашаше же кустодии: хранящии суетная и ложная, милость сию оставили есте (Канон утрени Великой Субботы).
Снизшель еси в преисподняя земли и сокрушил еси вереи вечныя, содержащыясвязанныя, Христе, и тридневен яко от кита Иона, воскресл еси от гроба (Пасхальный канон, творение прп. Иоанна Дамаскина).
Один и тот же эпизод Священного Писания выступает в этих ирмосах как тема и как прообраз, но по приведённым ирмосам ясно прослеживается, как, в зависимости от темы канона, ветхозаветное событие по-разному связывается с новозаветным. Тем самым увеличивается глубина и расширяется объем ветхозаветного события как иконообраза события новозаветного.
В покаянном каноне состояние и положение кающегося человека ситуативно уподобляется положению Ионы, но если пророку угрожали природная стихия — море и буря, перед лицом которых он чувствовал свое бессилие, то кающийся человек, ставящий себя в положение Ионы, реально и синергийно переживая свое положение, как имеющее быть в данный момент, ощущает то же море и ту же бурю, но уже в новозаветном смысле: это море житейской суеты, это буря напастей, страстей, грехов. В этом ирмосе имя Ионы даже не упоминается, настолько очевидно, что источник его — молитва пророка.
В ирмосе богородичного канона имя Ионы названо. Здесь повторяется тема покаяния: читающий канон призывается пережить свое рабство греху, как пребывание Ионы во чреве морского зверя, символизирующего ад.
В ирмосе рождественского канона эпизод с Ионой выступает иконообразом Рождества Христова. Как Иона, побывав во чреве китовом, был извержен невредимым, так и Христос (Слово) принял плоть — символ тленности и смерти, но остался нетленным и неподвластным аду и смерти.
По своей теме и внутреннему строю совпадают ирмосы канонов Великой Субботы и Пасхи. В ирмосе первого канона прямо утверждается, что морской зверь не смог и не мог бы удержать в своем чреве Иону, поскольку пророк являлся иконообразом Христа — "Твой бо образ нося". В ирмосе же прп. Иоанна Дамаскина пребывание Ионы во чреве прообразует сошествие Христа во ад, разрушение врат ада и освобождение грешников (связанныя). В этой своей части ирмос находится в легко просматривающейся связи с иконой "Сошествие во ад", которая служит в Православии праздничной иконой Пасхи — Воскресения Христова. На иконе изображается Господь Иисус Христос, стоящий на сломанных и сложенных крестом вратах ада; Он выводит из преисподней Адама и Еву с их потомками, внизу же изображается зверь, чудовище (символ ада и смерти); на одних иконах ангелы связывают его (победа Христа над смертью), на других Спаситель выводит праведников из открытой пасти зверя. Так пребывание Ионы во чреве китовом становится иконообразом важнейших новозаветных событий, и если не обуславливает, то в главных чертах заметно влияет на иконографию "Сошествия во ад". Во второй части ирмоса прп. Иоанн Дамаскин говорит о взаимосвязи двух событий: как Иона был во чреве "три дня и три ночи", так и Христос перед Воскресением пробыл "в сердце земли" три дня. На это указывает в Евангелии сам Христос: "Род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамение не дается ему, токмо знамение Ионы пророка: якоже бо бе Иона во чреве китове три дни и три нощы, тако будет и Сын Человеческий в сердцы земли три дни и три нощы" (Мф.12:39-40).
Ирмосы шестой песни соотносимы с молитвой Ионы и по языку; переводчики канонов с греческого безусловно имели перед глазами церковнославянский текст Библии: "возведи от тли живот мой" (ирмос) — "да взыдет из истления живот мой" (Иона 2:7); "сокрушил еси вереи вечныя" (ирмос) — "еяже вереи ея заклепивечнии" (Иона 2:7) и др. В отдельных ирмосах встречаются даже цитаты: "хранящии суетная и ложная, милость сию оставили есте" (ирмос) — "хранящии суетная и ложная, милость свою оставиша" (Иона 2:9).
Все сказанное об ирмосах шестой песни разных канонов можно безусловно распространить на ирмос любой песни. Главная функция ирмоса — иконизировать, воиконовить изображаемое и воспеваемое ветхозаветное событие и увязать его с новозаветным. При этом можно наблюдать четыре типа иконичной связи.
1. Ветхозаветное событие изображается как прообраз новозаветного: На кресте Твое Божественное истощание провидя Аввакум оужассявопияше: Ты сильных пресекл еси державу, Блаже, приобщаясясущым во аде, яко всесилен (Ирмос 4-й песни канона Великой Субботы).
2. Ветхозаветное событие выступает как иконообраз настоящего состояния человека: Волною морскою скрывшагодревле гонителя мучителя, под землеюскрышаспасенныхотроцы, но мы яко отроковицы Господеви поим, славно бо прославися (Ирмос 1-й песни того же канона).
3. Иконообразом настоящего состояния человека выступает новозаветное событие: Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Егоже во чреве без семене зачала еси Сына: восстану бо и прославлюся и вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающыя (Ирмос 9-й песни того же канона).
4. Ветхозаветное событие служит иконообразом новозаветного, а то в свою очередь иконообразом настоящего состояния человека: Неизреченное чудо, в пещи избавивыйпреподобныя отроки из пламене, во гробе мертв, бездыханен полагается, во спасение нас, поющих: Избавителю Боже, благословен еси (Ирмос 7-й песни того же канона).
Соотнесение в ирмосах событий двух Заветов, двух частей Священного Писания имеет для Церкви глубокий иконичный смысл. Событие, изображенное в Ветхом Завете, до явления Христа могло иметь либо буквальное, либо историческое, либо аллегорическое значение (пятый род образов, по прп. Иоанну Дамаскину) и истолкование. В свете Нового Завета ветхозаветные события приобретают важнейшее про-образ-овательное значение: они не описания и аллегории, но иконы того, что свершилось теперь, с пришествием Христовым. Ветхозаветное событие есть иконообраз новозаветного. Ирмос стремится выразить суть данного ветхозаветного события и его внутреннее сбывшееся иконичное значение в его отношении к новозаветному. Само слово "ирмос", означающее "сплетение", "сцепление", указывает на его главную иконичную функцию — соединить ветхозаветное и новозаветное откровение и сделать это не только в событийном ракурсе, но в плане реального богочеловеческого двуединства, чтобы вывести оба события в эонотопос.
Совокупность ирмосов по отношению к тропарям канона представляет собой относительно автономную систему. Об этом свидетельствует то, что с одной и той же системой ирмосов — от первого до девятого — могут исполняться разные каноны. Сочетание девяти ирмосов в событийном плане представляет собой иконообраз духовной истории человечества, в содержательном же плане — иконичное изложение христианского вероучения. Как отмечается в "Настольной книге священнослужителя", ирмосы канона "обнимают всю систему христианского вероучения", они говорят о сотворении мира, Боговоплощении, о Церкви, о стремлении души к свету Христову, об избавлении от греха.
Тропари, следующие за ирмосами, выполняют или должны выполнять в идеале двойную функцию: с одной стороны, они развивают (не указывая на него прямо) ветхозаветный аспект события, с другой — восхваляют и прославляют свершившееся новозаветное событие. Иконичность песни задана ирмосом, в тропарях же она лишь варьируется, развивается, утверждается. Приведем в подтверждение целиком шестую песнь канона Пресвятой Богородице четвертого гласа, читающегося в воскресение на повечерии.
Ирмос: Возопи, прообразуя погребение тридневное, пророк Иона, в ките моляся: от тли избави мя, Иисусе Царю сил.
Припев: Пресвятая Богородице, спаси нас.
Очисти наша грехи человеколюбче, молимся, молитвами без семени рождишия Тя: нас бо ради Слова, твою честную кровь пролиял еси.