Брацун Е.В.
В 2014 г. исполнится 150 лет со дня окончания Кавказской войны XIX в. На фоне этой даты, которая ещё раз заставляет оглянуться на прошлое той войны, малоизученными остаются страницы воинского служения адыгов Северо-Западного Кавказа в частях Российской Кавказской армии. Одной из таких страниц является формирование и служба Кубанского Конно – Иррегулярного эскадрона. Это воинское соединение, сформированное из дружественных России адыгов, ядром для его создания послужил Анапский горский полуэскадрон, сформированный в 1841 – 1842 гг. Темы служения Кубанского Конно - Иррегулярного эскадрона ранее касались не многие историки. Больше всего в изучении данного вопроса преуспел В.Н. Мальцев в статьях «Создание горских иррегулярных частей Северном Кавказе и в Дагестане на завершающем этапе Кавказской войны: политические, военные и социальные аспекты» и «Источники о воинских формированиях западных адыгов на русской службе в годы Кавказской войны». Историк А.В. Казаков касался этой темы в вопросе изучения службы адыгских офицеров. В указанных работах присутствуют фрагментарные эпизоды служения этого воинского соединения. Попытаемся дополнить данный вопрос новыми историческими эпизодами.
К 1861 г. вопрос формирования иррегулярного эскадрона из представителей Закубанских адыгских племён стоял давно. Опыт использования созданного в 1842 г. Анапского горского полуэскадрона в боевых действиях в районе Анапы, и на Черноморской береговой линии, а так же его разнохарактерная служба, были очень успешны. Особенно в тех случаях, когда к всадникам полуэскадрона прикомандировывали адыгов приверженных России, из станиц Черноморского казачьего войска, Гривено-Черкесской и Джерелиевской. Вместе с прикомандированными адыгами, полуэскадрон воевал в составе целого эскадрона. Наместник на Кавказе М.С. Воронцов уже в 1852 г. ходатайствовал о переформировании Анапского горского полуэскадрона в полный эскадрон. Однако начавшаяся Восточная война 1853 – 1856 гг. помешала этому начинанию. К этой идее вернулись после войны и образования в 1860 г. Кубанской области. 18 апреля 1861 г. Анапский горский полуэскадрон был переформирован в эскадрон, и получил наименование Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона[1]. Создавая эскадрон, командование Кавказской армии ставило целью освободить от службы на Кавказе ряд донских казачьих полков, и заменить их «местными кадрами». Так же, начинавшиеся активные боевые действия в западном Закубанье, требовали от российского командования наличия чинов из самих адыгов, хорошо знакомых с данным театром боевых действий. Целью создания явилось и охранение общественного спокойствия и безопасности в пределах Кубанской области, участие в боевых действиях, в составе боевых отрядов как на Кавказе, так и во внешних войнах. Командующий Кавказской армии А.И. Барятинский имел свои планы формирования горских частей, полагая, что «со временем будет полезно будет сформировать в Кубанской области ещё 4 эскадрона, и вместе с Анапским и Лабинским, образовать из них полк под названием Кубанского иррегулярного»[2]. Лабинский Конно-Иррегулярный эскадрон был сформирован в это же время в восточном Закубанье. Состав Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона был такой. Он состоял из двух полуэскадронов, комплектовался как из мирных, «покорных» адыгов-добровольцев живших на левом и правом берегу р. Кубань, так и из и из непокорных адыгов западного Закубанья. Все офицеры эскадрона, адъютант, младшие обер-офицеры «назначались из горцев испытанной нравственности и преданности правительству, или из русских имеющих надлежащие способности к этому роду службы». Должность муллы замещалась лицом из туземцев, известным своей преданностью правительству. Урядниками и рядовыми всадниками принимались по добровольному желанию исключительно туземцы адыгских племён Кубанской области способные нести воинскую службу. Всего в эскадроне должны были нести службу 128 чинов. Командир эскадрона в звании ротмистра, его адъютант в чине поручика. Адъютант так же замещал должности казначея и квартирмейстера. Два младших офицера, - поручика, один старший урядник и семь младших урядников. Всадников 1 – го разряда 50 и 2 – го разряда 50. Так же один мулла, три писаря из линейных казаков, 12 нукеров (слуг) для каждого полуэскадрона по 6 человек. Нукеров разрешалось иметь для присмотра за лошадьми. Всадникам и урядникам у которых имелись семьи выдавалось и специальное содержание от казны на семьи. Такое пособие определялось в 56 семей могущих быть женатых чинов. Нужно отметить, что на опыте создания Анапского горского полуэскадрона практику привлечения на службу всадников вместе с семьями сохраняли и в Кубанском эскадроне. Это позволяло всадником более спокойно, и не отрываясь от своей задачи нести воинскую службу. Нижним чинам выдавались и специальные фуражные деньги для лошадей. Оружие, лошадей, сбрую, сёдла, как и в казачьих войсках, всадники имели своё собственное и за свой счёт следили за амуницией. Верховых лошадей чинам эскадрона разрешалось иметь не одномастных и не определённого роста, сёдла должны были быть черкесского образца. Все чины эскадрона в случай болезни или ранений проходили лечение в российских военных госпиталях, как и все прочие чины Российской Императорской армии. При поступлении на службу каждый всадник был обязан прослужить не менее года. Все чины поступавшие на службу приносили присягу «по своей вере» и закону на верность подданства и на верность службы Его Императорскому Величеству». За отличия в боях офицеры и всадники награждались наградами или повышением в чинах. Так за отличие по службе нижние чины получали награды в следующее постепенности: 1) перечисление всадников из 2 – го разряда в первый, 2) производство в урядники, 3) производство в юнкера с правом носить серебряный темляк, 4) производство в прапорщики. К производству в офицеры могли удостоиться те нижние чины, которые в общей сложности прослужили не менее шести лет. Особенной наградой могло считаться ходатайство командующего войсками Кубанской области о переводе всадников в Лейб-Гвардии Кавказский эскадрон Собственного Его Императорского Величества конвоя. Те всадники кто был искалечен в боях, мог рассчитывать на помощь от государства, единовременно им назначались пенсии, а так же пособие от 30 до 50 руб. в год. За различные проступки, драки, трусость в бою, ссоры между собой, всадники могли быть разжалованы из всадников 1 – го разряда во 2 – й разряд, или вовсе отчислены из эскадрона. Эскадрон подчинялся во всех отношениях командующему войсками Кубанской области. Командующий по своему усмотрению назначал и штаб-квартиру эскадрона. Для эскадрона было так же расписаны образцы обмундирования[1].
|
|
|
|
|
|
О теме формирования эскадрона, и службы в нём установленных документально адыгских всадников, большую ценность представляют архивные данные, что были опубликованы В.Н. Мальцевым. При формировании командиром эскадрона был назначен ротмистр Безороков Магомед Шуганович, а его заместителем подпоручик Магомед Улагай 2-ой. С осени того же года командиром эскадрона стал подпоручик Арслан-Гирей Шахан Гиреевич Гусаров. По сообщению начальника Натухайского округа командующему войсками Кубанской области генерал-адъютанту графу Н.И.Евдокимову, уже в мае 1861 г. служить в эскадроне изъявили желание прикомандированные к 19-ому Донскому казачьему полку «охотники», или иначе добровольцы из племени натухайцев: Сеин Азоок, Дидух Шисхов, Хацу Балкор, Пезад Хушт, Эбергаш Турк, Гучипс Мелиш, Хазеш Ветах, Тлевехач Бекек, Едаг Бекек, Емпсых Схадахо, Алешес Тайшез, Сташ Бжигатль, Пшемаф Абрег и «всадники», кавалеристы Тугуз Чупако, Цехашиз Мату, Брамзий Натхо, Дзепш Кустан, Селим Хагуб. Все указанные лица были молодыми людьми в возрасте от 17 до 29 лет. Тогда же в эскадрон всадниками были зачислены бжедугский князь Гумарг Аджемуков, а также Магомед Гирей Барчёк, Тмбехач Харыто, Хабазыр Кабартай, позже на службу попросились «бывший аманат, унтер-офицер из черкес» Кадыр Нехай, вскоре направленный в эскадрон младшим урядником и Хадябрам Гунай и Дзепш Мат. К июлю 1861 г., по сообщению начальника Натухайского округа, в эскадроне насчитывалось 25 всадников и один писарь, причем, по замечанию офицера, «особенных препятствий к этому не встречалось». Формирование Кубанского Конно- Иррегулярного эскадрона было завершено к концу 1861 г. В эскадрон входили представители основных групп западных адыгов, но больше всего было натухайцев. По социальному происхождению это были уорки и свободные люди в возрасте 20-35 лет, многие из которых проходили ранее службу в других, не только горских частях. В октябре 1861 г. в эскадрон поступили «охотниками» натухаевцы Шокотль Чачух, Сташ Машедясайко, Тугуз Мишок, Хахцук Ацок, Магомет Тхаитль, Хадябрам Гунай, Табурбий Кадроко, Гучипс Хохоз, Докамбумг Харчёк, и всадником — прикомандированный ранее 19-ому Донскому полку Давнымс Куштан. Все они были лицами незнатного происхождения, людьми «свободного состояния». Из представителей других этнических групп в документах отмечаются бжедуги. Анализ послужных списков показывает, что службу многие горцы несли в течение полного её срока. Ставший волонтером в 1823 г. «первой степени уздень керкенеевского племени» Шоган Гирей Батоков в 1855 г. получил звание штабс-капитана, служивший с 1834 г. «1-ой степени уздень шапсугского племени» Джембулат Немиров в 1854 г. был произведен в поручики, такое же звание получил 1852 г. «1-й степени уздень хатукаевского племени» Эдик Педисов, начинавший волонтером в 1843 г., а Гусейн Педисов, служивший с 1836 г., стал штабс-капитаном в 1853 г. Как уже отмечалось выше горцам, состоявшим на службе, а также членам их семей устанавливалось государственное содержание. В случае гибели или инвалидности главы семьи как уже отмечалось выше, она получала обеспечение. Так, для вдовы поручика Пшекуя Ахеджакова и его сына был установлен «пожизненный пенсион обоим нераздельно» в 300 руб. серебром; вдове поручика Ахмет Гирея, оставшейся с сыном и дочерью, определялась пенсия в 285 руб. серебром, а «простому черкесу Шагосмизу Ергузоку» «за увечье от раны, полученной в деле с горцами», «пожизненно» устанавливалось 20 руб. серебром[3].
Коснёмся темы службы эскадрона в конкретных боевых операциях Российской Кавказской армии. Как и Анапский горский полуэскадрон Кубанский Конно-Иррегулярный эскадрон входил в состав войск Адагумского отряда, который активно действовал против непокорных адыгских племён в западном Закубанье. В июне 1862 г. для наступления в землю шапсугов в станице Крымской было сосредоточено 8 батальонов пехоты, команда охотников численностью 465 человек, 3 эскадрона Северского полка, 6 сотен казаков, Кубанский конно-иррегулярный эскадрон и 10 орудий. Перед войсками стояла задача продвинуться к р. Хабль, и устроить там основную базу для дальнейших действий. Уже 3 июня Адагумский отряд прибыл в Абинский лагерь, и через три дня началось его наступление на реку Антхырь четырьмя колоннами. Первой колонной командовал генерал-майор граф Ф.Н. Сумароков-Эльстон, второй - полковник Свечин, третьей - полковник Крижановский и четвертой - полковник Головинский. Подходя к Антхырю, передовая колонна Ф.Н. Сумарокова-Эльстона вступила в ожесточенную перестрелку с неприятельскими партиями. В результате скоротечного боя горцы были рассеяны, оставив на поле боя множество убитых. Адагумцы потеряли убитыми 4 и ранеными 8 нижних чинов, а также 5 лошадей, Путь к реке Хабль был открыт. Ночью 9 июня все колонны стали лагерем близ разрушенного аула Хабль, а перед этим, днем, им пришлось вновь столкнуться с отрядами шапсугов. Были ранены еще 26 нижних чинов и убито несколько лошадей. Четвертая колонна захватила в плен одного шапсуга и десять голов крупного рогатого скота. Объединенное наступление Адагумского отряда на Хабле в котором принимал участие и Кубанский Конно-Иррегулярный эскадрон дало возможность подробнее ознакомиться с топографией пространства между реками Абином и Азипсом, ликвидировать все аулы, заново отстроенные шапсугами после зимних боевых действий. После рекогносцировки местности от Хабльского лагеря до Кубани командующий отрядом наметил места для сооружения трех передовых постов. На реке Сухой Хабль - Сухохабльский пост, на реке Аушец (Аушедз) - Аушецкий и на середине дороги между ними - Пшецизский. Все эти посты в скором времени составили Хабльскую кордонную линию. На обратном пути войска произвели топографическую съемку «от реки Кубани к лагерю на реке Хабль на расстоянии 12 верст и в каждую сторону от той же дороги по 6 верст». 14 июня 1862 года 1-я колонна отряда под командованием графа Сумарокова-Эльстона вновь вышла на берег Хабля и, как сказано в документах, «приступила к возведению ограды для предполагаемой к устройству в будущем году станицы»[4].
27 февраля 1863 г. Кубанский Конно-иррегулярный эскадрон принимал участие движении Адагумского отряда, и в боевых действиях против абадзехов в районе станицы Бжедуговской. В августе и сентябре 1863 г. Адагумский отряд, в число войск которого входил и эскадрон участвовал в переселении племени натухайцев между реками Псебепсом и Займесом, а так же в очищении от туземного населения территорий Адагумского и Абинского полков. В конце сентября отряд участвовал в разработке дороги в ущелье Адерби и во всех действиях Адагумского отряда в западном Закубанье[5]. П.П. Короленко отмечал по поводу службы горских милицейских формирований подобных Кубанскому Конно-Иррегулярному эскадрону и полуэскадрону в годы Кавказской войны XIX в.: «Наши горцы, зная хорошо закубанскую местность, проводили войска иногда по таким трущобам в ночное время, по которым без опытного проводника никак нельзя было пройти. Некоторые из благонадёжных азиатских офицеров, заслуживавших особого доверия, употреблялись войсковым начальством для склонения враждебных азиатцев к покорности русскому правительству и нередко успевали в этом, однако такая покорность хищных горцев во многих случаях кончалась новой враждой. Ко всему сказанному нужно ещё добавить, что во время действий за Кубанью в сражениях с непокорными горцами наши милиционеры не лукавили. Они отличались особенной храбростью и отвагой, находясь впереди казаков, вступали смело в бой со своими единоверцами, причём дикие возгласы тех и других азиатцев были ужасны для слуха русского человека. Я сам был очевидцем в одном из закубанских походов ожесточённого сражения наших черкес с враждебными азиатцами: обе стороны били противников из ружей и пистолетов без всякой пощады и рубились шашками»[6]. росле исход в турцию
Со службой эскадрона связано и возникновение поселения Суворово-Черкесского на Таманском полуострове. Поселение Суворово-Черкесское возникло в 1863 г. на место бывшей станицы Суворовской. Его основали несколько десятков семей горцев служивших в Кубанском Конно-Иррегулярном эскадроне. «Государь Император согласно ходатайству Его Императорского Высочества, Командовавшего Кавказскою Армией, в день 18 апреля 1863 г. Высочайше повелеть соизволил водворить на месте бывшей станицы Суворовской семейств всадников, состоящих на службе в Кубанском Конно-Иррегулярном эскадроне и получающих от казны содержание на свои семейства, отдельным аулом, с отмежеванием по 7-ми десятин на каждую душу мужеского пола. Водворённым, таким образом, всадникам, в случае упразднения эскадрона проживать на означенном месте на правах инородцев, обитающих в приделах Кубанского казачьего войска»[7]. Земля на месте поселения станицы Суворово-Черкесской была исторически землёй племени натухайцев, на месте прежнего аула Хатрамтук. Большинство всадников, как отмечено выше, были именно натухайцами. Служба и история Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона не маловажный аспект в образовании этого поселения.
12 марта 1865 г. в приказе военного министерства было объявлено о переформировании Кубанского Конно-иррегулярного эскадрона в полуэскадронный состав. По новому штату в полуэскадроне должно было быть 65 чинов. Командир, казначей и в его же лице исполнялись функции квартирмейстера, один младший обер-офицер, один старший урядник и 5 младших, 25 всадников 1 – го разряда, 25 2 – го разряда, один мулла, два писаря из Кубанского казачьего войска, 6 нукеров, 3 казенных денщика[8]. Переформированный полуэскадрон выполнял функции охраны правопорядка среди горского населения в западной части Закубанья. Уже через год 20 января 1866 г. в положении об управлении горцами был утверждён штат сотни Кубанской постоянной милиции[9]. На основании этого 21 января официально было объявлено об упразднении Кубанского Конно-Иррегулярного полуэскадрона.
В.Н. Мальцева даёт такую оценку формированиям из горцев на завершающем этапе Кавказской войны XIX в.справедливо даёт такую оценку формированиям из горцев на Заверщающем этапе Кавказской в: «Создание горских иррегулярных частей можно рассматривать как один из шагов в проведении интеграционной политики правительства на Северном Кавказе и в Дагестане в середине XIX в. Передавая часть функций по обеспечению безопасности в крае местным горским формированиям, правительство тем самым расставляло новые акценты в политике, проводившейся им в районах выходивших из Кавказской войны». Стоит так же отметить в заключении, что Кубанский Конно – Иррегулярный эскадрон сыграл немаловажную роль в боевых действиях самого активного боевого соединения Кавказской армии того периода, Адагумского отряда. История Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона показывает традиции служения адыгов Северо – Западного Кавказа на воинской службе России, и открывает ещё одну страницу многогранной и противоречивой Кавказской войны XIX в.
Список использованных источников:
1. Полное собрание законов Российской Империи (далее - ПСЗРИ). Собр. 2-е. 1861. Т.36. Ст.36889.
2.Мальцев В.Н. Создание горских иррегулярных частей Северном Кавказе и в Дагестане на завершающем этапе Кавказской войны: политические, военные и социальные аспекты. Казачество и народы России: пути сотрудничества и службы России: материалы заочной научно-практической конференции. Краснодар, 2008. С. 114.
3. Мальцев В.Н. Источники о воинских формированиях западных адыгов на русской службе в годы Кавказской войны // Вопросы теории и методологии истории. Вып.4. Майкоп, 2003.
4. Пономарёв В.П. Очерки истории основания Закубанских станиц в середине XIX века. Краснодар. 2007. С. 61 - 62.
5. История 73-го пехотного Крымского Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича Полка. Тифлис, 1887. С. 49.
6.Ландшафт, этнографические и исторические процессы на Северном Кавказе XIX – начале XX века. Нальчик, 2004. С. 486 – 487.
7. ПСЗРИ. Собр. 2-е. 1863. Т.38. Ст.39514.
8. ПСЗРИ. Собр. 2-е. 1865. Т.40. Ст.41908.
9. ПСЗРИ. Собр. 2-е. 1866. Т.41. Ст.42912.