Как рождалась «Савитри»
Очерк из книги воспоминаний Ниродбарана, помощника Шри Ауробиндо, «Двенадцать лет со Шри Ауробиндо»[2].
(перевод Сергея Андреева)
Савитри – высочайшее откровение видения Шри Ауробиндо.
Мать
Моя задача в этой главе дать фактический отчёт о длительном процессе, который придал "Савитри" её конечную форму. Так как эта великая поэма завоевала множество сердец во всём мире своей божественной красотой, то я думаю, что им была бы интересна история её роста, развития и окончательного выхода в свет – рождение Золотого Дитя. Но я признаю, что это гигантская задача. Хотя мне и выпала удача видеть, как Шри Ауробиндо работает над поэмой в её полностью пересмотренной версии, и принять небольшое участие, будучи его писцом, но пытаться с помощью взгляда в прошлое реконструировать это внушительное сооружение, находящееся на таком отдалении в памяти, действительно сложно, поскольку существует так много версий, множество пересмотров, добавлений, удалений, исправлений из которых родилась окончательная версия. Я не способен дать точный отчёт обо всём этом процессе, поскольку я не учёный и у меня нет склонностей к исследованию старых (или новых архивов), а также я никогда даже не мечтал, что когда-либо буду призван дать отчёт о том, что Мастер сделал или не сделал, через этого бедного смертного в качестве своего инструмента. И если бы мне не помогал уважаемый и обладающий многими способностями мой друг Амал Киран – не только поэт, но и не знающий усталости исследователь – моим читателям пришлось бы довольствоваться лишь кратким содержанием.
Давайте же начнём это рискованное предприятие. Согласно Динен Рою Шри Ауробиндо начал "Савитри" в Бароде. Из дошедших до нас версий, а их существует несколько, можно предположить, что изначально поэма состояла из двух частей: 1 – Земля, 2 - Потустороннее. Первая часть состояла из четырёх Книг, вторая – из трёх Книг и эпилога.
Впоследствии появилось три части, но без названий. Каждая часть содержала серию Книг. Первая Книга была названа "Любовь". Затем она была названа "Поиск", а "Любовь" была названа вторая Книга. В некоторых ранних версиях мы видим вместо Книг - Песни. Позже Книги стали состоять из Песен.
Шри Ауробиндо сделал большое количество переработок, прежде чем пришёл к конечному результату. Первая версия была начата и закончена в Бароде. Другие переработки были сделаны в Пондишерри. Одна из первых имела подзаголовок Сказка и Видение. Позже подзаголовком стало Легенда и Символ. Лишь после нескольких переработок первой строкой стало: "Был час до пробуждения Богов".
Предпоследняя версия была построена практически по той же самой схеме, что и последняя, но Песни были намного короче, и многие темы имели более краткое решение. В особенности была расширена та Книга, которая сейчас называется "Странник Миров". В 1938 году он начал добавлять строки в значительном количестве. В "Письмах о Савитри" к Амалу в 1931 году Шри Ауробиндо написал: "Существует предыдущий набросок, результат многих исправлений, о котором тебе кто-то рассказывал, но в той форме он вовсе не был бы magnum opus [3]. Кроме того это было бы легендой, а не символом. Поэтому я начал переделку всего произведения; останутся только лучшие отрывки и строки, изменённые с тем, чтобы соответствовать новому строению".
В 1936 году он пишет: "Изначально "Савитри" была написана за много лет до приезда Матери, как повествовательная поэма в двух частях, часть 1 "Земля", часть 2 "Потустороннее"…. Книга Первая удлинялась и удлинялась… Что касается второй Части, то я пока её не касался. В первой версии не было никакого восхождения миров – скорее Савитри продвигалась через Миры Ночи, Сумерек и Дня – конечно же, в духовном смысле – и заканчивала призывом вниз Высочайших Миров Сатчитананды. В то время у меня не было никакого представления на что похож Супраментальный Мир, поэтому это и не могло войти в ту схему".
В другом письме в том же самом году: "Поэма изначально писалась с низшего уровня, возможно из смеси внутреннего ума, психического, поэтического разума, возвышенного витального, а впоследствии с помощью Высшего Ума, часто озарённого и окрашенного вмешательством Интуиции. Большая часть ткани первой Книги является новой или же старой, но измененной настолько, что больше таковой не является; лучшее из старого иногда оставалось почти не тронутым, потому что уже имело высшее вдохновение. Более того, было сделано несколько пересмотров, каждый из которых пытался поднять общий уровень всё выше и выше к возможностям Надразумной поэзии. В настоящей версии, я полагаю, присутствует общее Надразумное влияние, которое иногда проникает полностью, иногда окрашивает поэзию других высших планов соединённых вместе, иногда поднимает какой-либо из этих высших планов к его высочайшему исполнению, или же поднимает психический, поэтический разум или витальное к ним".
Положение, достигнутое к 1946 году может быть понято из письма, написанного в том же году. Шри Ауробиндо говорит: "Когда вы получите полную машинописную копию (первых трёх Книг), вы увидите, что " Савитри " выросла до огромных размеров, поэтому это уже не та же самая поэма, которую вы видели раньше. Теперь первая часть состоит из трёх Книг. Первая, Книга Начал, состоит из пяти Песен, охватывающих ту же тему, которую печатали и вы, но они также содержат и намного больше нового. Короткий отрывок об Асвапати и других мирах был заменён новой Книгой, Книгой "Странник Миров", состоящей из многих тысяч строк. Есть также достаточно длинная третья Книга – Книга о Божественной Матери. В новом плане поэмы есть вторая часть, состоящая из пяти книг: две из них, "Книга Рождения и Поиска" и "Книга Любви" были завершены, а другая, "Книга Судьбы", почти завершена. Две другие, "Книга Йоги" и "Книга Смерти", всё ещё должны быть дописаны, хотя часть нуждается только в основательном изменении. И, наконец, есть третья часть, состоящая из четырёх Книг: "Книги Вечной Ночи", "Книги Двойных Сумерек", "Книги Вечнодлящегося Дня" и "Книги Возвращение на Землю", которые должны быть полностью переделаны и третья уже в основном переписана. Поэтому пройдёт много времени, прежде чем " Савитри " будет завершена…." И снова 20 июля 1948 года он пишет Амалу: " Я боюсь, что я слишком занят постоянными столкновениями с миром и дьяволом… даже работа над "Савитри" очень замедлилась и сейчас я только заканчиваю последний пересмотр Первой Книги, остальные две части просто отложены в дальний ящик".
Здесь мы получаем краткий отчёт о работе законченной и о той, которую всё ещё нужно было сделать. В течение последних четырёх лет, с 1946 до 1950, он постоянно трудился над незаконченными частями и дал почти новое рождение, за исключением Книги Смерти и Эпилога, которые, по непонятным причинам, он оставил почти без пересмотра.
Давайте теперь рассмотрим это детально.
Самый ранний сохранившийся набросок "Савитри" написан в тетради, которая очевидно попала из Мадраса в Пондишерри в первые годы его пребывания в Пондишерри, в годы, когда его привычка писать английскую е на греческий манер всё ещё упорствовала. Видимо эта копия была сделана с какой-то, которая была уже с ним, и которая теперь утеряна. Этот набросок существует в двух частях. Первая, состоящая из Книги 1 и нескольких страниц Книги 2 написана чернилами, которые теперь стали коричневыми. Вторая часть написана светлыми зеленовато-синими чернилами. Некоторые исправления этими чернилами встречаются в первой части. Обе части содержат исправления темно-синими чернилами более толстым пером. Местами исправления чёткие, местами нечёткие и незавершённые. Книга 1 закончена, Книга 2 нет. Произнесение по буквам имён трёх главных героев было таким: Savithri, Uswapathy, Suthyavan. В первой Книге, после краткого описания Ночи и Рассвета, есть короткий отчёт о Йоге, сделанной Асвапати, затем рождается Савитри, она растет и, пробуждённая, уходит искать своего мужа. Она находит Сатьявана. А в это время на Землю спускается Нарад и посещает дворец Асвапати. Между ними двоими происходит беседа: после своих поисков и обнаружения возвращается Савитри и беседа происходит между ними троими. Начальными строками этого самого раннего наброска было:
В лесу громадном, где внемлющая Ночь
Вслушивалась в одинокие голоса, и в обширной этой тишине
Осознавала каждый тихий шаг и вздох,
Что были не слышны изобильному сердцу дня.
Книга 2 начинается:
Итак, она была оставлена одна в лесу огромном
Смертью, которая противостояла богу…
Поэма называлась просто " Savithri ".
Вторая версия называлась " Savithri ", Сказка и Видение. По-видимому предполагалось, что она будет состоять более, чем из одной части, поскольку перед Книгой Первой имеется общий заголовок: Земля. Книга 1 называлась Поиск. Она начиналась.
Недремлющий и безграничный Ночи дух, один
В неосвещённом храме необъятности
Стоял безмолвно на границе тишины
В ожидании её изменения.
Был час пред трансформацией богов.
Йога Усвапати в этой версии немного длиннее.
Третья версия также имеет то же самое общее название, её первая часть – Земля, а первая Книга – "Поиск". Она начинается:
Был час пред трансформацией богов.
Огромный и свободный Ночи дух, один
В неосвещённом храме необъятности
Ждал неподвижно на границе Тишины…
Её безмолвно ожидая изменения.
В четвёртой версии впервые появляется произношение Savitri, хотя Усвапати ещё остаётся. Нет никаких указаний на разбиение на часть 1 и часть 2. Книга первая называется "Поиск". Поэма начинается со строк:
Был час пред трансформацией богов.
Огромный и свободный Ночи дух, один
В неосвещённом храме необъятности
Простёрся неподвижно на границе сонной
Её безмолвно ожидая изменения.
В пятой версии появляется упоминание о Части 1, но она не названа никаким именем. Книга 1 также никак не названа. Она начинается со строк:
Был час пред трансформацией Богов.
Произношение имени Усвапати остаётся. Книга 2 озаглавлена "Любовь".
В шестой версии снова нет частей, а Книга 1 называется "Поиск". Первая строчка такая:
Стояла тишина пред часом изменения.
В седьмой версии Книга 1 – "Поиск". И теперь впервые, после двух изменений, первая строка принимает окончательный вид:
Был час пред пробуждением Богов.
В восьмой версии всё остаётся точно также как и в седьмой, за исключением того, что появляется написание Асвапати. Книга вторая озаглавлена "Любовь".
Девятая версия начинается с тех же самых строк.
Десятая версия имеет следующий вид: Савитри Часть 1, "Земля2. Книга 1 – "Книга Рождения". Асвапати остаётся, но появляется произношение Sathyavan.
Каждая последующая за первой версия становится всё объёмней, старые строки вплетаются в новое строение. Разбиение на отдельные книги того, что изначально содержалось в Книге1 и Книге 2 имеет место после второй или третьей версии исходного оригинала. Теперь появляется Книга Поиска, за которой следуют Книга Любви, Книга Судьбы, Книга Смерти. Таким образом, Часть 1, Земля, закончена. Затем начинается Часть 2, Потустороннее, состоящая из Книги Ночи, Сумерек, Дня и Эпилога.
Каждая версия Книги 1 размещается примерно на одной тетради состоящей из 40-80 страниц, хотя место действия истории различается от одной тетради к другой.
Десятая версия Книги 1, написанная приблизительно перед 1936 годом, является версией на которой базируется окончательный вариант "Савитри". И даже здесь всё ещё нет никакого описания восхождения планов Асвапати. Только в версии от 1936 года, высланной по фрагментам лично Амалу, мы впервые находим краткое описание планов начиная от тонкого физического.
Позже эти краткие описания расширяются и каждый план превращается в довольно длинную Песню. В версии 1936 года ещё не было никаких Песен - есть только разделы с подзаголовками.
Такова история "Савитри", какой мы находим её в ноябре 1938 года, когда со Шри Ауробиндо произошёл несчастный случай. Работа над ней должна была остановиться в результате этого события и не могла быть возобновлена до середины 1940. Когда он оправился от несчастного случая в достаточной степени для того, чтобы возобновить интеллектуальную работу, первым за что он взялся, была "Жизнь Божественная". После её публикации в 1940 году он возобновил работу над "Савитри". К этому времени он начал по утрам сидеть в кресле, но в полдень иногда он продолжал свою работу, сидя на кровати.
До этого года у меня не было никакого доступа ни к этой работе, ни к каким бы то ни было другим его письменным трудам. Хотя все его работы лежали на столе или же в ящиках, я должен был сдерживать сильное желание заглянуть в "Савитри". Все мы находились в его комнате с другой целью, и это было бы нарушением обязательств с нашей стороны посягнуть на его священную личную собственность. Случай выдался в 1940 году; сначала я только раскладывал перед ним реквизит для рукописи, затем стал работать в качестве писца. Я до сих пор отчётливо помню день, когда он, сидя на кровати перед столом сказал: "В ящиках ты найдёшь тетради с цветными обложками. Принеси их". Думаю, что сначала я пошёл в неправильном направлении, вторая моя попытка была встречена одобрительной улыбкой. Не могу сказать, что он делал с ними на самом деле, потому что он работал в одиночестве, мы же сидели позади. Я полагаю, что он перечитывал все свои версии, поскольку их было много. До несчастного случая он уже писал нам, что пересматривал первую Книгу около десяти раз. Возможно, он занимался именно этим и отбирал строчки и отрывки для окончательной версии. Затем, несколькими месяцами позже – в то время он по утрам сидел в кресле – он сказал мне, что ему надо несколько тетрадей. Не известив об этом Мать, я сразу же побежал в магазин и купил две или три тетради от Маникашетти. Он принял их с улыбкой, и я был счастлив узнать, что он использует их для переписывания "Савитри". В конце одной из тетрадей он написал: "Последний набросок "Савитри", 6 сентября, 1942". В другой тетради, содержащей материал вплоть до "Книги о Божественной Матери" дата стояла только в конце Пятой Песни Первой Книги: 24 апреля, 1944. (Это, как вы видите, утро дня Даршана). Из этих двух дат мы можем предположить, что с 1940 года, года, когда он продолжил работу над "Савитри", до 1944, он продолжал работу над первыми тремя книгами. Итак, какое количество нового материала он добавил к ним? Из его письма к Амалу мы узнаём, что во всяком случае Книга Вторая, "Книга Странника Миров", была просто небольшим отрывком. Теперь же мы обнаруживаем полноразмерную книгу, состоящую из 15 Песен. Третья Книга, "Книга Божественной Матери", была тоже, вероятно, написана впервые, поскольку в своём письме к Амалу в 1946 году он писал: "… есть также достаточно длинная третья Книга, "Книга Божественной Матери".
Следующим шагом было переписывание им третьей Книги на больших белых листах красивым почерком в два столбца. В конце "Книги Божественной Матери" стоит дата: 7 мая, 1944, что даёт возможность предположить, что переписывание всех трёх Книг заняло примерно один год. Когда всё это было закончено, позвали меня. Возможно, по той причине, что его зрение ухудшилось, меня попросили читать ему окончательную версию. С этого времени на рукописи появились исправления и добавки, сделанные моей рукой. Я с сожалением говорю, что они исказили чистоту оригинала, я понимаю теперь, что это было жестоким актом святотатства с моей стороны, равносильным осквернению резных рисунков на стенах храма. Но я не могу также представить себе как бы я ещё смог сделать так много исправлений и добавок: одна строка, одно слово там, два здесь, несколько ещё где-то, на протяжении всего текста. Нам известно насколько великое количество исправлений и добавлений было сделано в отношении "Савитри". Просто поражает, сколько усердия было приложено им для того, чтобы довести "Савитри" до совершенства. Я не знаю можно ли сравнивать с ним какого-либо другого поэта в этом отношении. Он привёл мне в пример Вергилия, который написав утром шесть строк, продолжал исправлять их в течение всего остального дня. Даже и в этом случае, его "Энеида" не составляет и половины длины первых трёх книг "Савитри". Вместе со всеми этими пересмотрами Шри Ауробиндо добавил на маленьких отдельных листках бумаги большие отрывки сделанные его собственной рукой к Песне "Царство Более Великого Ума". Я полагаю, что вся эта работа была закончена к концу 1944 года.
Следующим шагом надо было сделать чистовую копию всей пересмотренной работы. Я не знаю, почему это не было отдано напрямую для распечатки на машинке. По этому поводу между Матерью и Шри Ауробиндо состоялся разговор: должно быть Шри Ауробиндо сказал, что из-за множества добавлений распечатка её другим человеком не возможна. Сам он не мог сделать чистовую копию. Тогда Мать предложила моё имя и принесла толстую, синюю, похожую на гроссбух книгу для этой цели. Мне потребовалось два или три напоминания Матери, прежде чем я взялся за эту работу всерьёз. Каждое утро я садился у изголовья кровати, облокотившись на стену, и начинал переписывание, словно ученик наших старых санскритских школ. Скамеечка для ног Шри Ауробиндо служила мне столом. Мать бросала редкие взгляды на моё студенчество. И хотя через мою голову прошло немало поэзии, моё солнечное сплетение часто трепетало от глубочайшей красоты образов и выражений. Первая же строка заставила меня застыть в изумлении. Я не помню, происходило ли копирование и пересмотр одновременно, или же пересмотр был произведён после того, как копирование было сделано полностью. Время от времени Мать интересовалась как идут дела, я думаю для того, чтобы поторопить меня или потому, что недавно созданное Издательство требовало каких-нибудь публикаций от Шри Ауробиндо. Особенно теперь, когда люди узнали, что после "Жизни Божественной" Шри Ауробиндо занимается "Савитри" все страстно хотели увидеть её. Но им пришлось ожидать долгое время, потому что после полной ревизии, когда вся книга была передана Матери, она была отдана Нолини для распечатки. И затем ещё одна проверка отпечатанного, прежде чем отдать её в Издательство! И опять же, я не могу поклясться была ли она отпечатана полностью перед пересмотром, или то и другое происходило одновременно. В любом случае, процесс двигался очень медленно, потому что Шри Ауробиндо был бы не удовлетворён, если бы "Савитри" была чем-то меньшим, чем совершенство. Мы тоже не могли уделять этому много времени, я думаю, не больше часа в день, иногда даже меньше. Издательство начало выпускать её по частям, по Песням, с 1946 года. Изменения и добавления не прекращались никогда, ни на каких стадиях проверки, даже на типографских гранках. Нужно упомянуть, что впервые кое-что из "Савитри" появилось в форме отрывков в эссе "Шри Ауробиндо: Новая эпоха в мистической поэзии", написанном Амалом и опубликованном в "Бомбейском обзоре" и позже включённом в качестве третьей части в книгу Амала "Поэтический гений Шри Ауробиндо".
До сих пор отчёт о процедуре работы над тремя Книгами кажется приблизительно правильным. Нам значительно помогли несколько дат упомянутых в отчёте. Что же касается остальных частей поэмы, то я опасаюсь, что мой отчёт не может претендовать на точность из-за пробелов в моей памяти. Я могу обобщить достигнутое к этому времени положение, процитировав письмо написанное Шри Ауробиндо Амалу. После исследования всех доступных документов мы, в отношении остальных Книг, пришли к следующему заключению. Книга 4, "Книга Рождения и Поиска", была должным образом пересмотрена Шри Ауробиндо. Некоторым версиям был придан законченный вид ещё до конца 1938 года – эти версии стали расширением более старых набросков, один из которых, возможно, написан ещё в Бароде. Эта пересмотренная версия была позже исправлена и увеличена с моей помощью в качестве писца и разделена на четыре Песни. Переделывая Книгу Пятую, "Книгу Любви", Шри Ауробиндо, до определённой степени, продолжил более раннюю версию, предшествующую 1936 году. До 1936 года у неё существовало несколько версий с различными заголовками. Она также изначально не была разделена на Песни. Есть три старые версии "Книги Судьбы" равного размера. Они назывались "Песнь Вторая" и были покороче. Одна из этих версий увеличилась до огромного размера и превратилась в две Песни, самые последние изменения были внесены в последний месяц жизни Шри Ауробиндо. Примером такого увеличения является отрывок "О певец конечного экстаза…" "Книги О Йоге" в изначальной схеме поэмы не было. Одна из старых версий называлась Книгой Третьей, "Книгой Смерти", и она была превращена в Книгу Йоги. Затем она была сильно увеличена и стала Песней Первой. Все остальные шесть песен были абсолютно новыми и продиктованными мне. Они изначально были разделены на Песни с различными заголовками. По-видимому, все эти песни, за исключением первой, были совершенно новыми. Я не обнаружил никакого следа старых версий, результатом которых они могли бы быть. Я и сейчас удивляюсь, как могло диктоваться такое множество строк, день за днём, как это было в Книге "О Вечнодлящемся Дне". Книга Смерти содержит три старые версии – все они назывались Песней Третьей; конечная версия была построена на базе одной из них, а из другой были взяты некоторые строки и вставлены в "Книгу Вечной Ночи". Песнь Пятая, Ночи, более ранней версии, послужила базой для "Книги Вечной Ночи". Она была пересмотрена, были добавлены строки и затем она была разделена на две Песни. Затем, в машинописной копии доработки продолжались. Песнь Первая, которая была сначала названа "Переход к Пустоте Ночи", поменяла название на "К Чёрной Пустоте". Книга Десятая, "Книга Двойных Сумерек", называлась просто "Сумерки", Песнь Пятая, которая была изначально четырьмя или пятью песнями, превратилась в одно целое. Значительное количество строк из этих более ранних версий было взято и вплетено в более поздние разросшиеся версии. Старые строки не всегда имеют свою первоначальную форму. Книга Десятая имеет три старых наброска. Один из них, который был больше других, был использован для окончательной версии и значительно увеличен; как я уже говорил, были добавлены отрывки, состоящие из сотен строк. Что касается Эпилога, то за исключением нескольких добавлений, он воспроизводит старую версию.
Теперь мы можем более детально рассмотреть работу над этими последними Книгами. В то время я всё чаще и чаще должен был выступать в качестве писца, поскольку после завершения работы над четвертой книгой, "Книгой Рождения и Поиска", начиная с 1944 года, зрение Шри Ауробиндо начало ухудшаться, и он не хотел напрягать глаза, читая неразборчивый и мелкий почерк старых рукописей. Меня попросили достать все эти старые версии из ящика: теперь я имел доступ ко всем рукописям. Многие из них были написаны на нескреплённых листах тетрадного размера на одной стороне. Меня попросили читать ему книгу за книгой вслух, но я не помню какого порядка мы придерживались. Прочитали ли мы полностью все книги, прежде чем начать работу над каждой по отдельности? Или мы продвигались систематически, заканчивая книгу за книгой? Скорее всего, возможно последнее. Следуя этой процедуре, меня просили, когда было больше, чем одна версия книги, читать их, иногда все, иногда одну или две, выбирая лучшее; строки, которые нужно было добавить, отмечались им на полях, иногда строки и отрывки брались из старых версий. Как было мной сказано, и как уже дали понять письма, продиктованные Шри Ауробиндо, все эти книги были или полностью пересмотрены, или же почти целиком переписаны.
Насколько я помню, мы работали над всеми этими набросками вечером в течение часа или же когда заканчивалась работа над корреспонденцией. Он сидел в маленьком кресле с прямой спинкой, которое стояло там, где теперь находится большое кресло и слушал моё чтение. С самого начала и в течении долгого времени работа шла медленно, то ли потому что он не торопился, то ли потому что оставалось мало времени после работы с разнообразной перепиской, как я уже где-то упоминал. Позже время сместилось на утро. После того, как были сделаны выборки из одной или двух версий Книги, скажем из "Книги Судьбы", мы занимались ею. Никогда и ни одна книга, за исключением "Книги Смерти" и "Эпилога", не остались нетронутыми. Он диктовал строку за строкой и просил меня добавить выбранные строки и отрывки в нужное место, но порядок уже не всегда оставался прежним. Мне всегда было интересно, как он мог диктовать стихотворные строки таким образом, так будто кран открывался и струя воды текла, не сильным потоком, а медленно, очень медленно. Иногда отрывки должны были перечитываться для того, чтобы уловить связь или последовательность, но когда приходила очередь "Книги Йоги" или "Книги Вечнодлящегося Дня", то строка за строкой текли словно плавный и спокойный поток и пересмотр, чтобы уловить связь для последующего продолжения, делался только на следующий день. По утрам он сам писал по несколько строк на маленьких тетрадках, называемых блокнотами, которые впоследствии включались в текст. Это в основном относится к "Книге Судьбы". Иногда существовало две или даже три версии одного и того же отрывка. Когда его зрение начало ухудшаться, буквы тоже стали постепенно становиться неясными и я должен был расшифровывать и читать их ему. Зрение у меня было хорошее и более того, у меня был дар расшифровывать его "иероглифы" благодаря предварительной подготовке, полученной мною во время объёмной переписки, которую я вёл с ним до несчастного случая. Временами, когда я застревал, он выручал меня, но были и случаи когда мы оба терпели неудачу. Тогда он говорил: "Дай мне, я попробую". Взяв большое увеличительное стекло, он фокусировал свои глаза, но только восклицал: " Нет, ничего не разберу!"
Когда Книга была закончена и скопирована, она передавалась Нолини для распечатки. И в отпечатанном тексте также добавлялись новые строки или менялся порядок. В этом отношении "Книга Судьбы" принесла нам наибольшее количество проблем. И хотя в своём письме к Амалу в 1946 году Шри Ауробиндо говорит, что эта Книга полностью закончена, он вновь принимается за неё в конце, и вносится много изменений в которых делаются пророческие намёки на то, что он покинет тело: вероятно это происходит после того как он принял это решение.
Как я уже писал, однажды после ванны Чампаклал заметил, что Шри Ауробиндо шевелит губами. Заподозрив, что он нашёптывает стихотворные строки, он сказал ему, что если он хочет их продиктовать, то я мог бы их записать. Он ухватился за предложение и начал диктовать. Не поступи это предложение, он сохранил бы их в своей памяти и продиктовал бы на следующий день.
Наш обычный распорядок изменился после того, как Мать начала выходить в полдень. Хотя часы работы, предназначенные для "Савитри" и переписки сдвинулись на утро, "Савитри" мы могли уделять очень мало времени. На пути вставало множество препятствий. Перед тем как мы на самом деле могли начать писать, много времени занимала предварительная работа, состоящая из чтения старых версий, отбора и т. п. Из письма к Амалу мы обнаруживаем, что даже в 1946 году вторая часть этой Книги была не начата. И после этого также работа продолжалась мало-помалу до тех пор, пока однажды в 1950 году он не воскликнул: "Моя главная работа всё время откладывается". Примерно с середины этого года было назначено фиксированное время с 11 до 13.30 пополудни без каких-либо перерывов. Только один раз во время работы он просил мятную пастилу и Чампаклал всегда находился рядом, чтобы выполнить просьбу. Как только часы били 11, я был готов со своей привычной стопкой рукописей и тетрадок: я садился на пол слева от него, он усаживался на кровать в ожидающей позе, бросал приглашающий взгляд и мы начинали работу с того места, где остановились. Иногда сидя прямо, иногда облокотившись на диванную подушку, он диктовал тихим, приглушённым голосом медленно и отчётливо с английским акцентом. Он не повышал и не понижал голос, не применял никаких других драматических интонаций; всё было так, словно он диктовал прозу.
То, как он ввёл меня в английскую поэзию, делало работу писца настолько же приятной, насколько и удобной. Если я пропускал какие-то слова, я переспрашивал снова, но иногда я записывал так, как мне слышалось. Позже, после его ухода, эксперты находили значение некоторых слов сомнительным, неясным и даже ошибочным. Было множество ошибок в пунктуации. Иногда Шри Ауробиндо не диктовал знаков препинания, а я не спрашивал. Нельзя всё время напоминать поэту в то время когда он диктует о пунктуации, тем самым мешая потоку. Люди спрашивают меня, не пользовался ли я для записи стенографией. Для этого не было никакой необходимости, поскольку диктовка была очень медленной и временами вообще приостанавливалась, как я полагаю, в ожидании вдохновения. Мне неизвестно, каким образом диктовал Мильтон, но одно точно: у Шри Ауробиндо не было темперамента Мильтона, и меня не постигла участь дочери Мильтона.
Темп работы последовательно ускорялся и продолжался без перерывов до тех пор, пока печать неполного завершения не была наложена за две недели до ноябрьского Даршана 1950 года. Вполне вероятно, что он принял решение удалиться из этого мира печальной музыки человечества и в качестве компенсации оставить божественную музыку "Савитри". В моей памяти остался любопытный случай. Однажды он продолжал работу даже после 1.30 пополудни – редкий случай – и это был день, когда я был приглашён на обед к друзьям. Я подумал, что уж точно освобожусь к 2 часам, но нет, казалось, он был необычайно вдохновлён! Я полагаю, что показывал некоторое признаки беспокойства, на что он заметил: "В чём дело?" Не помню, промолчал ли я или сказал правду. Он, однако же, вскоре замолчал. Этот инцидент напомнил мне о ценном предостережении Чампаклала, в котором говорилось, что те, кто хочет служить Божественному не должны иметь никаких личных привязанностей.
В течение всего длительного периода общения между Амалом и его другом по поводу "Савитри", а также более коротких мистических поэм Шри Ауробиндо, переписка отправлялась Шри Ауробиндо, чтобы узнать его мнение и реакцию. Амалом были также заданы вопросы о красоте и величии поэзии и о том, может ли духовная поэзия считаться более великой, чем другая. Его длинные разъясняющие комментарии на его собственную поэзию и детальные ответы на различные поднимаемые вопросы поглощали много нашего времени, но из этих ответов мы можем видеть, как Шри Ауробиндо приветствовал такого рода дискуссии Амала, которого он подготовил в искусстве поэзии. Никто за исключением Амала, и возможно Арджавы, будь он жив, не мог почти на равных обсуждать английскую поэзию, которая в настоящее время является сокровищницей английской литературы.
Цитаты Шри Ауробиндо по памяти из Гомера, Шекспира, Мильтона и других авторов, которые он велел проверять, во многих случаях были верны. Когда я читал строки из Гомера, пытаясь имитировать интонации Шри Ауробиндо, но забывая размер, он поправлял меня. Это также напоминает мне, как он не напрямую подталкивал меня к изучению санскритского алфавита. Я его не знал, поскольку в школе я изучал Пали. Поэтому, когда бы я ни встречался со словом на Санскрите, читая корреспонденцию Шри Ауробиндо, то должен был показывать его или ему, или же обращаться за помощью к кому-либо ещё. Я подумал, что так быть не должно, и я обязан выучить хотя бы алфавит. Я занялся этим и, получив поверхностные знания, стал демонстрировать их перед Шри Ауробиндо. Он проявил к этому интерес. Когда я попытался произнести какое-то слово отчётливо по частям, он помог мне в этом с остальными словами так, как это делают с ребёнком. К счастью, получив одобрение Матери, во время перерыва в моей работе, я ухитрился выучить и французский. Она сказала, что это было бы очень полезно, и так оно и было, поскольку когда приходили какие-либо письма на французском, я мог читать их ему.
Такова приблизительно история великого эпического произведения "Савитри", начиная от его самой ранней концепции до финального завершения. Несомненно, что первые три Книги имели более высокий уровень вдохновения и более близки к совершенству, чем остальные, поскольку, имея больше свободного времени и работая сам, он мог посвящать этому больше времени, что к несчастью, не может быть сказано об остальных Книгах. Не говоря уже о различных версиях, о которых я упоминал: существует огромная масса рукописей, оставшихся неклассифицированными, поскольку они представляли из себя фрагменты[4] - все они свидетельствовали об огромной божественной работе, создавшей здание этой величественной поэмы. Для будущего ученого, когда "Савитри" получит такое же широкое признание, как поэмы Данте или Гомера, останется масса интересной работы; вглядываясь в мельчайшие детали, он покажет, где были добавлены новые строки или отрывки, или где одна слегка изменённая строка становится верхней, или как другая строка, пройдя через различные изменения, возвращается к оригинальной версии и т. д. Вероятно я был избран в качестве писца потому, что у меня не было всех этих даров, чтобы я мог, словно пассивный инструмент, точно записывать всё что диктовалось, в то время как Амал высказывал сомнения, спорил с ним или терялся в глубоком восхищении перед этой красотой и великолепием! Дилип начинал цитировать строку за строкой в восторженном экстазе, прежде чем поэма увидела свет! Я не приношу извинений, и меня не терзает совесть за мою несостоятельность, поскольку он знал, чего стоит его инструмент. Я лишь благодарен за возможность служить ему с теми способностями, которые он раскрыл и развил во мне.
Мы наконец-то можем увидеть, как из множества разбросанных зёрен выросло огромное баньяновое дерево, простёрло себя в трансцендентную и космическую бесконечность и вызывает наше постоянное изумление. Мне хотелось бы, чтобы я смог обеспечить наиболее точную и живую картину его ежедневного роста, ветвь здесь, отросток там, подрезка старых веточек, оживление умирающих ветвей, обрезка загустившихся изношенных ветвей, до тех пор, пока к небесам не взмыло величественное зрелище, под неувядаемой тенью которого мир может какое-то время отдохнуть во время своего долгого путешествия к Вечному. Для того, чтобы продемонстрировать как он расширял поэму, я могу процитировать один длинный новый отрывок, добавленный в конце Книги 2, Песни 6, "Царства и Боги Высшей Жизни":
В высоком состоянии, где больше нет невежества,
Любое движение — волна мира и блаженства,
Отдых — неподвижная творческая сила Бога,
Действие — это пульсация в Бесконечности,
А рождение — жест Вечности.
Солнце преобразования ещё сможет засиять,
А Ночь сможет обнажить свою сердцевину мистического света;
Себя-отменяющий, мучающий себя парадокс
Может превратиться в само-озарённую мистерию,
Путаница — в радостное чудо.
Тогда Бог сможет быть видимым здесь, здесь принять форму;
Тогда бы проявилась тождественность духа;
Жизнь показала бы своё настоящее бессмертное лицо.
Но сейчас её судьба — нескончаемый труд:
В её периодической бесконечной дроби событий
Рождение, смерть — непрерывные точки итерации;
Старый знак вопроса завершает каждую законченную страницу,
Каждый том истории её усилий.
Хромое ‘Да’ пу<