- Ваше высочество, вы не должны игнорировать свои обязанности, - размеренно вещал советник Монаго.
- Я все равно ни черта не смыслю в делах вашего Совета! – буркнул принц, но Монаго твердо и невозмутимо напомнил:
- Это не мой Совет, это Магический Совет Мегаликора, правителем которого вы являетесь.
- Я не напрашивался в правители! – огрызнулся принц, советник посмотрел на него с грозным осуждением и начал холодно и резко:
- Ваше высочество…
Принц вскочил.
- Довольно, Монаго! Ты не имеешь права так обращаться со мной! Убирайся!
У Огненного ни один мускул не дрогнул на лице, он не проронил более ни слова, учтиво поклонился и с достоинством удалился, гулко печатая шаги. За дверями его поджидал одетый в серое человек с острым взглядом и правильными чертами лица. Это был Главный советник Врайник, регент Мегаликора.
- Как вы можете, Монаго? Разве не клялись мы перед памятью нашего короля заботиться о его сыне? – он укоризненно качнул головой. - Принцу всего пятнадцать, а вы ставите перед ним непосильные задачи. – Его цепкий взгляд впился собеседнику в лицо. – А я, по-вашему, недостаточно добросовестно исполняю свои обязанности?
- Очень добросовестно! – вежливо заверил Огненный главу Магического Совета и продолжил, возвращая голосу горячность и искренность: - Но пятнадцать – уже не младенческий возраст! И если сейчас принц не включится в государственные дела, он не дорастет до них никогда!
- Вы преувеличиваете, Монаго, - миролюбиво проговорил Врайник. – Его высочество рано потерял родителей, а вы постоянно упрекаете его в том, что он не является достойным их наследником. Тем самым вы внушаете ему мысль, что он изначально не способен справится с по праву возложенной на него миссией.
Оба советника не имели собственных детей, поэтому единственным объектом для проявления их родительских чувств по стечению обстоятельств оказался сирота-принц, но достигнуть взаимопонимания в вопросах воспитания у них никак не получалось. И в очередной раз они расстались каждый при своем мнении.
Когда Врайник вошел в залу, принц, нахохлившись, сидел в кресле. Данагвару было стыдно за то, что он наорал на Монаго, упорно старающегося сделать из него достойного человека. А ведь советник добросовестно пытался заменить принцу отца, согласно собственным представлениям. В основном - по части строгости и требовательности. За заботу и бережное понимание взвалил на себя ответственность регент. Воспользовавшись этим, принц беззастенчиво спихнул на него государственные дела, прикрываясь своей молодостью и неопытностью. На что Врайник не возражал. Зато Огненный Монаго неотвязно напоминал принцу о доставшихся ему по наследству обязанностях и требовал их неукоснительного исполнения.
Чего он надеялся добиться? Знания принца о волшебстве были весьма поверхностными. Только врожденные способности, полученные в дар от щедрой природы, позволяли ему хоть как-то соответствовать званию Верховного Мага и Волшебника. Но «Правитель»? Правитель из него никакой! Да принц и не стремился к большему. Не хотел стремиться.
Данагвар взглянул на Врайника.
Сплошные заботы и обязанности, вечно усталый вид и мешки под глазами – вот обещанные принцу преемственностью поколений перспективы. Он их ненавидит и боится, трусливый маленький мальчик, не желающий повторить судьбу родителей!
- Врайник! – глухо проговорил принц. – Я хочу побывать в той пещере!
Главный советник побледнел.
- Но ее больше нет, - тихо напомнил он. – Произошел обвал.
- Ну, хотя бы поблизости, - не сдался принц, но Главный советник не торопился с ответом.
- Что с тобой, Врайник? – удивился принц. – Ты боишься?
- Нет. Просто воспоминания. – Главный советник поднял глаза, смотревшие в пол, провел рукой по лицу, словно стирая тяжелые мысли. – Они по-прежнему ярки. Наверное, я не забуду это никогда.
Принц еще никогда не видел Врайника таким, будто бы съежившимся, потемневшим, еще ни разу в жизни вид его не вызывал у Данагвара жалость.
- Я не заставляю тебя идти со мной. Можешь просто указать путь.
Но Главный советник решительно запротестовал.
- Что вы, ваша высочество. Я, конечно же, пойду с вами. Даже не смотря на… - Он запнулся и попытался сделать вид, что последние слова вырвались у него случайно и абсолютно ничего не значат, но принц не поддался на его уловку.
- На что?
Главный советник долго молчал, но Данагвар не сводил с него настойчивого взгляда, и тот, наконец, решился.
- Это чудовище, убившее ваших родителей. Оно преследует меня во сне. Наверное, это совесть не дает мне покоя. Я чувствую свою вину, и потому каждую ночь возвращаюсь в тот день, в тот миг. Я вижу снова и снова, как зверь несется на меня, и меня охватывает ужас оттого, что я так ничего и не смогу сделать.
Регент скорбно склонил голову.
- Ты ни в чем не виноват, Врайник! – хрипло произнес принц. – Ты же сделал все, что мог!
Но советник протестующе вскинул руку.
- Я не сделал ничего! – гневно выкрикнул он. – В том-то и дело! Я не сделал ничего из того, что мог бы сделать! Я очень виноват перед вами, ваше высочество!
Данагвар знал, что такое нервные срывы, знал, как можно ненавидеть окружающих, а более всего, себя самого, но вид Главного советника, подавленного, сломленного, униженного, потряс его.
- Я действительно не считаю тебя виноватым, Врайник. Ты должен справиться со своим кошмаром.
Главный советник глянул с недоверием и надеждой одновременно.
Когда он ушел, появился Филимон, как всегда жизнерадостный, переполненный энергией.
- Ваше высочество! – после некоторых памятных событий юный Монаго произносил эти слова с нарочитым нажимом. – Ты что, так и собираешься целый день здесь сидеть?
Синица что-то буркнул неразборчиво, и Филимон воспринял услышанный звук, как утвердительный ответ.
- Что хотел от тебя Главный советник? – было заметно, что приятель спрашивает не из праздного любопытства. – Я тут с ним столкнулся где-то час назад, хотел пройти мимо, а он меня остановил и говорит: «Филимон!»… ну-у, то есть… «Филиандр! Ты-то мне и нужен!»
И, несмотря на то, что Синица не проявил никакого интереса к его сообщению, Филимон подробно поведал ему о происшествии.
Благополучно проскочить мимо Главного советника Филимон торопился вовсе не из-за страха перед ним. Принадлежа к роду, даже более древнему и знатному, чем королевский, он рос в замке подле принца, с младенчества составлял ему компанию для игр и занятий. Замок стал для Филимона домом, а все его обитатели почти что членами семьи. Поэтому из всех членов Магического Совета только Огненный Монаго приводил его в трепет. Но, скорее всего, именно из-за их подлинного родства. Врайник же со всеми, кроме принца, был холоден и надменен, строго соблюдал дистанцию. Хотя Главный советник тоже мог отчитать и даже наказать Филимона, в его словах и действиях не содержалось столько сдерживаемого огня, как у любого из представителей рода Монаго.
- Филиандр! – резко произнес Врайник. – Ты плохо справляешься со своими обязанностями!
Филимон выказал неподдельное удивление и непонимание.
- Вы должны сопровождать его высочество, когда он отправляется в другой мир.
Врайник никогда не возражал против путешествий принца через порталы, но предусмотрительно обеспечил его охраной, не слишком бросающейся в глаза и не вызывающий подозрений у посторонних. Он выбрал для этой цели повелевающего огнем Филиандра Монаго и внушающего доверие своей серьезностью Рассимула Вестника, способного даже на расстоянии заранее выявить исходящую от чего или кого бы то ни было угрозу. Оба, как и принц, еще были мальчишками, а главное – его близкими друзьями, против навязанного общества которых принц не стал протестовать.
- Мы сопровождаем! – пламенно заверил Врайника Филимон.
- Всегда? – с сарказмом уточнил Главный советник.
Мальчишка нахально сощурился.
- Его высочество приказал нам остаться.
Разве слово принца имеет меньший вес, чем слово Главного советника?
- На свидания не ходят втроем.
Филимон не считал, что выдает тайну друга. Главный советник наверняка знал о его недавней гостье. Он всегда был в курсе всего, и юный Монаго думал, что сейчас тот начнет возмущаться и снова упрекать нерадивых охранников, но Врайник посмотрел с интересом:
- И что особенного в этой девочке?
- Вы спросите у принца, - посоветовал зарвавшийся Филимон, не испытывавший к Владе нужных чувств (сам-то он предпочитал других девчонок). – Я тут ничего не могу сказать.
- Она владеет волшебством?
Вот этот вопрос Филимон уж точно ожидал. Естественно, принцу не полагается влюбляться в недостойных, обделенных магическими способностями.
- Конечно! Она делает мысли видимыми. Свои и чужие. - Собственное короткое объяснение показалось Филимону неубедительным и непонятным, и он продолжил: - Например, я хочу пить. Очень хочу и постоянно думаю об этом. А она мне – раз! – и целую бочку воды! Ее даже пить можно. То есть, мне будет казаться, что я пью воду. Только она все равно не настоящая, жажду ей не утолишь.
- Мастер иллюзий, - определил Врайник. – Интересный дар! – И сразу спросил без перехода: - И насколько серьезны их чувства?
«Все-таки он недоволен» - решил Филимон про себя и, стараясь не оказаться чересчур грубым и наглым, сдержанно пояснил:
- Думаю, у вас вряд ли получится запретить его высочеству встречаться с ней.
- Никто и не собирается запрещать! – заверил Врайник. – Но принц не должен находиться один в другом мире, - озабоченно проговорил он. – Возможно, будет разумнее, если она станет приходить сюда.
Главный советник не выносил, когда что-то важное происходило вне поля его зрения, и, уж конечно, романтическое увлечение правителя он не мог пустить на самотек.
- Смотри, Синица! – предупредил друга Филимон. – Он еще и поженит вас, чтобы все было в лучшем виде и соответствовало традициям.
Принц шуточки не оценил, так и не проронил ни слова, и Филимон дерзнул.
- Хочешь, я приведу ее?
Синица глянул исподлобья.
- Не сегодня! И… может, ты отвалишь отсюда!
Болтливый, распираемый переизбытком энергии приятель не терпел ни тишины, ни бездействия, но и никто другой не помог бы сейчас принцу, он и так слишком долго перекладывал ответственность за решения на чужие плечи. Сейчас происходящие касалось исключительно его одного, этот свой поступок Данагвар не мог вынести на обсуждение Магического Совета или свалить на Врайника. Непонятно откуда появившееся желание посетить место гибели родителей стало для принца не менее неожиданным, чем для Главного советника. Но оно появилось и больше никуда не уходило, а еще оно было реально выполнимым.
Данагвар всю жизнь будет надеяться на их чудесное возвращение, ясно осознавая, что мечта его бессмысленна своей несбыточностью. Он не найдет горячо ожидаемых следов их существования, а бесстрастные холодные камни не дадут ответов на его вопросы. Так зачем принцу идти туда?
Из-за странной веры, внезапно родившейся в душе. Возможно, обитает там нечто, способное возродить забытое за прошедшие годы, способное вдохнуть недополученные силы, без которых невозможно жить дальше так, как жили родители – король и королева Мегаликора.
Принц без колебаний готов отправиться в определенный самим для себя путь, но не готов проделать его в одиночку. И Врайник тут не в счет. Конечно, Данагвар может положиться на его верность, надежность, преданность, но несмотря на все его предупредительность и заботливость, несмотря на годы его вечного присутствия где-нибудь поблизости, Врайник – чужой. Он слишком взросл, слишком мудр и опытен, у него совершенно другие представления о жизни.
Может, взять с собой Филимона?
Нет! Филимон – лучший друг, но вряд ли он способен понять принца. Род Монаго многочислен и крепок, славится семейной солидарностью и сплоченностью. Филимону не надо обращаться за поддержкой к бессловесным камням, его даже тяготит неисчислимая родственная опека. И, в силу характера, он будет считать своим долгом избавление принца от мрачного настроения, от грустных мыслей, от непривычной серьезности во время путешествия по печальным местам, а никаких мрачности и грусти нет и в помине.
Лучше взять Рассимула. Он ненавязчив и немногословен. Его редкий дар привил ему нелюбовь к разговорам.
Рассимул ощущал угрозу не только со стороны людей, но и со стороны природы, он предсказывал удары стихии: ураганы, землетрясения, извержение вулканов. И люди понимали, как полезен его дар - лучше заранее приготовиться к бедствиям, спрятаться или покинуть опасное место - но никогда не встречали юношу с радостью и воодушевлением.
Никому не хотелось услышать о подстерегающих его несчастьях. Слов Рассимула ожидали с тревогой, а то и со страхом, и он, будучи еще мальчишкой, приучил себя пореже открывать рот, дабы лишний раз не увидеть испуга в устремленных на него глазах и не услышать в свой адрес печальное прозвище «Предвестник бед». Лишь в королевском замке, среди могущественных волшебников и мудрых советников, относились к Рассимулу иначе, по-настоящему ценили его способности, обращались, как с обычным мальчишкой, а принц считал его своим другом. Главный советник Врайник даже поручил Рассимулу сопровождать принца в его путешествиях через пространственные порталы, руководствуясь не только особенностями его дара, но и размером его кулаков, действовал которыми юноша очень умело.
Значит, лучше взять в спутники Рассимула!
Данагвар, готовый принять решение, вскинул голову, и его глазам предстала ликующая зелень долины, у горизонта сливающаяся с голубым небом, и внезапно в голову пришла мысль, от которой захотелось улыбнуться.
Нет, он не возьмет с собой ни управляющего огнем Филимона, ни серьезного и сильного Рассимула. Он возьмет с собой человека, быть может и не способного помочь ему в случае драки, но зато способного на нечто более значительное.
Король Саргон отправился в опасный путь со своей королевой, а он, принц Данагвар, совершит свое путешествие с той, которая для него сейчас всех роднее и ближе.
Влада согласилась без колебаний, а Томке затея Синицы показалась странноватой, породив ассоциации с прогулкой по кладбищу. Впрочем, она легко отыскала и положительные моменты - клево провести несколько дней с парнем в чудесном мире практически наедине!
Рушана была настроена более скептически.
- Как мы объясним в школе твое отсутствие? – вопрошала она Владу. – Сейчас – не каникулы, домой ты уехать не могла. И ты не сможешь создать видимость своего присутствия на несколько дней вперед.
- Зато она может создать видимость своей заболеваемости! – подсказала решение Томка. – Чего-нибудь не очень серьезного, чтобы не упрятали в изолятор. Легкой простуды.
Обманывать и симулировать было ужасно стыдно, но другого выхода не оставалось, и Влада продемонстрировала интернатской врачихе покрасневшее горло и температуру тридцать семь и четыре.
От уроков ее освободили, но изолятором немного поугрожали. Однако дело закончилось благополучно, а укоры совести были задавлены масштабностью переживаемых Владой волнения, ожидания и радости.
- Как мы туда доберемся? – поинтересовалась Влада, пытаясь рассмотреть с балкона темнеющие в дальней дали горы.
- На речных конях, - ответил Синица.
Влада отлично знала зоологию.
- На бегемотах? – пораженно уточнила она, пытаясь представить ожидающее их путешествие, но недоуменный взгляд Синицы напомнил ей о несоответствии между двумя мирами. Скорее всего, в Мегаликоре не знали латыни.
- У нас «речная лошадь» - это гиппопотам. По-другому, бегемот. – Попыталась объяснить Влада. – Он такой большой, толстый, с огромной пастью. Целый день сидит в воде, одни глазки торчат на поверхности. – И она создала зрительный образ описанного ею существа.
Синица тоже представил их путешествие на изображенных Владой животных и улыбнулся.
- Нет. Речные кони совсем другие. Ты увидишь. Они могут бежать по земле, по воде, по воздуху. Мы поедем на них вдоль реки до самого края долины. Только потом их придется оставить и немного пройти пешком. Речные кони не могут существовать вдали от воды.
- А я почему-то думала, что мы полетим, - задумчиво произнесла Влада.
Синица смущенно спрятал глаза, вздохнул.
- Здесь мало кто знает, что я летаю. Только Филимон и Рассимул.
Его признание слегка озадачило Владу: зачем скрывать необычные способности в волшебной стране? И она спросила:
- Почему?
- Я никому не говорил и не показывал. – Голос Синицы изменился, стал резким и холодным. – Я и не должен этого уметь. Ни папа, ни мама не умели летать. Я тоже раньше не умел. Первый раз я взлетел только через какое-то время после их гибели. Но никому не сказал. Не их дело!
Утром Синица сам разбудил Владу, тихо прокрался в ее комнату, подошел к кровати, коснулся лежащей на подушке руки, позвал. Влада во сне удивилась его голосу, а потом подскочила испуганно, растерянная, смущенная, натянула одеяло до самых ушей.
- Синица, ты чего? – пробормотала в смятении, а он рассмеялся и умчался, ничего не сказав.
Влада, смутившись окончательно, спряталась под одеялом с головой, в темноте улыбнулась сама себе.
Синица, вообще-то, мог бы ее и поцеловать. В сказках так полагается: будить поцелуем.
Влада прижала ладони к горячим щекам. Тоже мне – спящая красавица!
А позже Влада увидела речных коней. Они стояли по колено в реке и казались созданными из воды.
Трудно было сказать, какого они цвета. Водного, если такой существует.
Оттенки постоянно менялись, словно перетекали один в другой, играли лазурью, серебром и перламутром, как речные струи. А иногда кони будто становились прозрачными. Глаза их блестели, рука, если коснуться их тела, чувствовала упругую мощь.
Они были невероятно прекрасны, но садиться на них было боязно. Владе представлялось, что под ней конь разольется потоком, разлетится на тысячи брызг, превратится в не способную сохранять форму текучую воду.
- Я не умею ездить верхом, - неожиданно вспомнила Влада.
- Просто садись, - предложил Синица и погладил блестящую изогнутую шею. – Они очень послушные. И двигаются очень плавно. Тебе понравится.
Синице никогда не забыть, как Влада носилась в небе и восторженно вопила.
Он уверенно вскочил на коня и наклонился к нерешительно переминающейся девочке.
- Если боишься, садись со мной.
Ну, уж нет! Возможно, сидеть с Синицей и гораздо приятней, чем одной, но выказать себя трусихой перед посторонними, с особым интересом затаенно наблюдающими за тобой людьми – не дождетесь!
Влада решительно вскинула голову, гордо глянула на Синицу и… растерянно уставилась на коня: как на него забираться? Ей помогли, подсадили тактично, вежливо, аккуратно, и они тронулись в путь.
Владе хватило нескольких минут, чтобы освоиться, войти во вкус. Она быстро догадалась, что речные кони – не любители твердой земли, хотя и послушны воле своих седоков. они предпочитают воду и воздух, и Влада целиком разделяла их предпочтения.
Тонкие копыта едва касаются поверхности реки, разбивают ее на миллионы мельчайших капель, стремительно разлетающихся в стороны, и за спиной поднимается радуга, и солнце смеется в переливах ее цветов.
Потом – вверх, к облакам, по самой же сотворенной радуге. И вопить хочется ничуть не меньше, и Синица нагоняет, ловит ладонь, и в волосах его переливаются радужные брызги.
Только конь Врайника бежит размеренно и спокойно, и Главный советник ясно видит, как хорошо принцу с этой девочкой, как нежны чувства между ними. Он с трудом сдерживает улыбку, покровительственную и чуть надменную.
Когда-то он преодолевал уже этот путь и тоже не в одиночестве. Он сопровождал короля и королеву, правителей Мегаликора, но они не были так веселы и беспечны. Они ехали сразиться с чудовищем и не подозревали, что дороги назад для них уже не существует.
Потом от реки пришлось отвернуть, и всадники помчались по зеленой равнине, простирающейся вплоть до самых подножий закрывающих горизонт гор. Подуставшая Влада уже не вытворяла головокружительных трюков, пресытившись эмоциями и впечатлениями за первую часть пути. Она доверилась своему необыкновенному коню и проводила время за разглядыванием окружающего пейзажа и разговорами с Синицей.
Достигнув горных отрогов, они остановились.
- Теперь коней придется отпустить, - сказал Синица. – Они не могут долго находиться вдали от воды и до ночи должны вернуться к реке. Дальше мы пойдем пешком. Но ты не волнуйся – здесь недалеко! Правда, Врайник?
Главный советник молча кивнул, снимая поклажу со своего скакуна.
- А что я понесу? – спросила Влада, когда ее спутники взвалили на плечи дорожные мешки.
- Можешь нарвать себе букет цветов, - откликнулся Синица, - и нести его.
- Но, ваше высочество! – попыталась возразить Влада и поймала на себе изумленный и даже немного сердитый взгляд.
- Как ты меня назвала?
- Ну… я не знаю, - Влада смешалась. – А как надо? Принц?
- Что-о?
Врайник стоял у начала тропы, ведущей по склону, и демонстративно не смотрел в их сторону, тем более, не прислушивался к их беседе, но Влада считала, что его присутствие вносит некоторую официальность в происходящее.
- Мы же не одни! – указала она. – Разве можно при Главном советнике называть тебя каким-то дурацким прозвищем?
- Это не прозвище дурацкое! – вскипел Синица. – Это все титулы дурацкие! Хотя бы ты можешь относиться ко мне, как к нормальному человеку?
- Ладно, - согласилась Влада неуверенно. – Но мне как-то неудобно. Словно я не уважаю ваших традиций и ставлю себя выше остальных…
- Иди! – Синица не стал слушать дальше, подтолкнул ее вперед.
Карабкаться все время вверх по петляющей меж камней и выступов узкой тропинке было тяжело и утомительно. Долгий день, целиком проведенный в пути, сначала верхом, затем пешим ходом – непростое испытание для городской девчонки.
Влада крепилась из последних сил, она даже разговаривать больше не могла. Хорошо еще, что впереди шел неутомимый, бесстрастный и выносливый как верблюд Врайник, а позади шагал юный, наполненный силами Синица – спутники, готовые в любую секунду поддержать ее, прийти на помощь. Владе было стыдно признаваться, что она уже еле ноги волочит от усталости, что передвигается на автопилоте, стараясь не задумываться над движениями. Но все-таки настал момент, когда девочке пришлось честно сказать, что силы окончательно покинули ее, и она больше шагу не может ступить.
- Почему же ты раньше молчала? – укорил ее Синица. – Давно бы остановились!
- Все равно мы не успеем добраться засветло, - добавил Главный советник. – Продолжим путь завтра.
О таком раскладе дел Влада даже не задумывалась.
- Мы будем ночевать прямо здесь? – взволнованно спросила она.
- А что? – ехидно улыбнулся Синица. – Ты боишься?
Нелепо было возражать, потому что испуг ясно читался на ее лице, в ее глазах, но Влада возразила:
- Нет, не боюсь! Но мне никогда не приходилось ночевать на улице. Да еще в горах!
«Да еще в волшебной стране, - хотелось добавить Владе, - в которой водятся невероятные существа». Синица же сам рассказывал о пещерном духе, и тот, судя по всему, жил где-то недалеко – они же направляются к его пещере! И где гарантии, что он был единственным представителем своего семейства? И…
- Ты же не одна! – напомнил Синица. – И, если это тебя успокоит, Врайник поставит защитные заклинания, и к нам никто не сможет подобраться.
Занятая своими переживаниями Влада не заметила смущения, прозвучавшего в голосе принца, когда он произносил последнюю фразу.
Что делать? Синица опять сваливал свои обязанности на другого. Принц сам должен знать эти защитные заклинания, но в его памяти от волшебных фраз остались лишь жалкие обрывки, в точности и правильности которых Синица и то был неуверен. Не получилось бы больше вреда, чем пользы от его неумелого колдовства. И позориться перед Владой принцу совершенно не хотелось.
Врайник и словом не обмолвился об истинном положении вещей, вырвал несколько пучков пробивающейся сквозь расщелины травы, что-то прошептал над ними и рассыпал зеленые стебли вокруг места предполагаемого ночлега.
Они поужинали, приготовили себе лежанки.
- Ложись, спи! – велел Синица Владе. – Я посижу рядом, не волнуйся!
Он привалился спиной к камню, положил ладонь ей на плечо, ощутил ее ровное дыхание, улыбнулся спокойно и счастливо и сам не заметил, как заснул.
Их разбудил громкий отчаянный крик, они вскочили, не успев как следует открыть глаза.
Главный советник стоял на коленях, закрыв лицо руками, и твердил хриплым прерывающимся голосом:
- Я больше не могу! Я уже не разбираю, где явь, где сон! Я больше не могу!
Синица присел рядом, спросил участливо:
- Опять твой кошмар?
- Я не знаю! Не знаю! – бормотал Врайник, словно в бреду. – Я лежал с открытыми глазами! Я боюсь засыпать! Я не спал! Но все равно – этот рев! эти сверкающие глаза! Я видел, как пещерный дух ворвался сюда! Это был не сон! Или сон? Он набросился на вас? Я не знаю!
- Ваше высочество! – он схватил руки принца и пронзительно глянул ему в глаза. – Помогите мне! Умоляю! Помогите!
- Как? Как я могу тебе помочь? – Синица совсем растерялся: Врайник превратился в незнакомое жалкое, дрожащее существо, ничем не походившее на холодного и невозмутимого Главного советника. – Я не властен над снами.
- Вы же – заклинатель чудовищ! – подала голос Влада, еще более потрясенная видом раздавленного, сломленного мужчины. – Вы можете наложить на него заклятие прямо во сне?
- Я пытался! Я пытался! – горестно простонал Врайник. – Но у меня недостаточно сил! Я не могу справиться с чудовищем, живущим в моем собственном сознании! Пожалуйста, помогите мне! – Теперь Врайник обращался не к одному принцу, к обоим своим спутникам, а они недоуменно смотрели на него, не веря в могущество своих способностей. - Прошу вас! Я не уверен, но вдруг получится! – Главный советник выудил из складок одежды небольшой свиток и протянул его принцу. – Вот оно – заклинание! Моих сил тут недостаточно! Но вы, ваше высочество, вы – Верховный Маг и Волшебник!
Услышав последние слова, Синица самокритично хмыкнул, затем развернул свиток. Заглянувшая через его плечо Влада увидела совершенно незнакомые символы и спросила:
- Что это?
- Древний магический язык, - пояснил Синица.
- И ты можешь это прочитать?
Синица вгляделся в текст. Света едва хватало, чтобы разобрать написанное.
- Могу. Прочитать могу.
- А что здесь написано?
Вряд ли Владу интересовало звучание необыкновенных слов, скорее всего она хотела узнать скрытый в них смысл, и Синице опять пришлось самокритично хмыкать, чтобы скрыть стыдливое замешательство.
- Я давно не занимался этим языком, - оправдался он. – Читать я еще могу, а вот с переводом… так, кое-что. – Он приблизил к глазам свиток, неуверенно произнес: – «… дай мне силу, которая… и я буду владеть…», - а потом вопросительно посмотрел на Врайника.
- И будет достаточно того, что я произнесу заклинание? Оно справится с твоими видениями?
- Нет, - обреченно сознался Главный советник. – Но… я думаю, - он не решался поднять глаза, – если создательница иллюзий извлечет образ чудовища из моего сознания, а вы, ваше высочество, заклянете его, возможно, оно исчезнет навсегда.
За последнее время Влада научилась лучше контролировать свой дар, его спонтанные проявления случались все реже. Легко создавалось то, что желалось кем-то всей душой. Но мучительный кошмар! Чудовище! Захочется ли ей создавать подобное? Сможет ли она не испугаться, удержать страшный образ? Не причинит ли он вреда?
Умоляющий взгляд Главного советника невозможно было выдержать.
- Я попробую, - пообещала она. – Только ты побыстрее! - попросила она изучающего заклинание Синицу.
Врайник облегченно обмяк, устало прикрыл глаза. Влада на всякий случай тоже зажмурилась и вдруг услышала тяжкий глубокий вздох где-то над головой, потом раздался голос Синицы, произносящий слова на магическом языке.
Она все-таки решилась посмотреть, и ей стоило больших усилий не отшатнуться от страха и продолжать удерживать иллюзию.
Всего в нескольких шагах, так устрашающе близко, стоял великан, уродливый, отвратительный, ужасный, с непропорционально огромными руками, достававшими почти до земли, и огненно-красными, горящими злобой глазами. Он раскачивался из стороны в сторону и негромко рычал, Влада не позволяла ему двинуться с места. Слегка побледневший Синица ни разу не запнувшись четко выговаривал древние слова.
Когда заклинание приблизилось к концу, фигура великана словно подернулась дымкой, стала расплываться, дрожать. Последнее слово – и она исчезнет!
Краем глаза Влада заметила, как поднялся с колен Главный советник, величественно выпрямился, с заинтересованным ожиданием ловя последний момент.
Синица умолк, великан покачнулся… и вдруг от него отделилось еще два точно таких же существа, а потом еще и еще.
- В чем дело, Врайник? – изумленно закричал Синица, а Главный советник жестко улыбнулся ему в ответ.
- Вы очень могущественный волшебник, ваше величество! И очень наивный!
Он бесстрашно взглянул в глаза чудовищу, самому первому, самому огромному и самому злобному на вид, и приказал ему:
- Что стоишь? Уничтожь их!
Великан сделал широкий шаг, на который гулом отозвалась земля, занес огромный кулак…
Влада застыла на месте, ужас сковал мышцы. Никогда раньше она не видела живого великана, и потому страшно было вдвойне. Еще ни разу смерть не подходила к Владе так близко, не выглядела столь уродливо и невероятно, не казалось безнадежно неминуемой. Даже бегство не спасет, за один многометровый шаг чудовище настигнет их. Влада, не отрываясь, следила за обрушивающимся на нее кулаком и не в состоянии была даже зажмуриться.
Внезапно девочка почувствовала, как спасительная сила уносит ее ввысь, к безграничному темному небу, подальше от опасности, от предательства, от монстров, созданных собственными руками. Влада изо всех сил вцепилась в Синицу, хотя прекрасно знала, что не упадет, пока он рядом. Страх медленно уходил из нее, через нервную дрожь, через холодный липкий пот, текущий по спине. А Синица непробиваемо молчал. Молчал, пока они летели, молчал, когда приземлились. Молча отпустил Владу, отошел в сторону, уселся прямо на траву и мрачно уставился в землю.
Влада смотрела на него, приходя в себя, и, когда вернулась способность здраво размышлять, попыталась осмыслить и понять случившееся. Искривленное жестокой, торжествующей улыбкой лицо Главного советника и ужасная толпа огромных чудовищ снова возникали перед глазами.
- Зачем они ему? – вслух произнесла она мучивший ее вопрос.
Синица мог бы найти объяснения, способные оправдать действия Врайника. Мало ли зачем пригодятся сильные, могучие великаны! У Главного советника всегда в запасе много далеко идущих планов. Только надрываться вовсе не стоило. Последняя услышанная из его уст фраза прозвучала ясно и четко: «Уничтожь их!»
А ведь Влада просила его задуматься, понять, о чем идет речь в подсунутом свитке! Но он, как всегда, с головой доверился Врайнику, и тот точно знал, что ленивый, разобиженный на весь свет горе-правитель, давно забросивший занятия, не сможет, да и не захочет утруждать себя переводом с древнего языка.
И вытащенный из сознания монстр вовсе не походил на пещерного духа! Его не могло не насторожить это обстоятельство! Но он по отвратительной привычке тупо следовал чужим планам.
Легкомысленный, слабый, бестолковый принц, чем он заслужил такую ненависть? Он жил своей жизнью, не вмешивался в дела Магического Совета, беспрекословно передав Врайнику все государственные обязанности. Если уж на то пошло, Главный советник мог бы уничтожить его тихо и бесхитростно, для этого не нужна была армия свирепых чудовищ.
Синица поднялся.
- Мы должны вернуться в замок!
Он увидел, как дрогнули девичьи губы, и по выражению Владиных глаз догадался: сейчас она произнесет слова утешения или постарается приободрить его, сказав, что все еще будет хорошо, что он со всем справится, как и подобает настоящему правителю.
- Только, прошу тебя, не говори ничего! – сердито воскликнул Синица.
Он не заслужил этих слов, потому что никакой он не настоящий правитель! Он – конченый неудачник! Он – глупый, беспомощный мальчишка! Он недостоин быть даже принцем, не то, что королем!
Но, как бы там ни было, принц не уйдет, сам не исправив свои ошибки. Он – не трус и не подлец! Он – не жалкое ничтожество!