Ляпина Л.Е. Человек и мир в поэзии пушкинской эпохи // Ляпина Л.Е. Лекции о русской лирической поэзии. Классический период. – СПб: изд-во «Петербургский институт печати», 2005. – с.22-25
Первая треть 19 века – «Золотой век» рус. лит-ры. Эпоха главенства поэзии. Жуковский, Батюшков, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Баратынский, Вяземский – поэты с разными моделями мировидения.
Романтизм с его единством представлений о мире и об искусстве, где способы выражения подчиняются правилам нормативной поэтики, пришел на смену периода господства рефлексивно-традиционалистского сознания и риторической словесности.
В творчестве усиливается личностное начало, постепенно расшатываются представления о нормах. Традиция играет меньшую роль в индивидуальном творчестве. «Жанр», как категория, сместился на переферию. С приходом романтизма произошел решающий слом в устоявшихся традиционалистских представлений. Романтизм трансформирует всю систему ценностей, саму модель мировидения. На первый план выходит личность.
Это проявл-ся в лит-ре, в поэзии. В пушкинское время – утверждалось в фундаментальных формах поэзии. Каждый поэт устанавливал свою модель отношений Мира и Человека (М и Ч).
Исходная модель – просветительская: человек принадлежит миру, подчиняясь его законам. Ч. стремится к постижению законов мира. Характерна для поэтов 18 века – Ломоносова, Сумарокова, Державина и др.
· Впервые модель видоизменяется в тв-ве Жуковского: Ч<М. Он утверждает независимость человека от мира. У человека есть свой взгляд на мир. Даже трагический факт (смерть) получает неожиданную интерпретацию в «Воспоминании» 1821:О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.
Эта независимость проявлялась у Ж. не только в сюжетно-содержательной сфере, но и в словесной форме. Он выбирает слова не в главном значении, а в оттеночном (переносном, метафорическом). Это свобода от речевых норм, не характерная для поэтики классицизма.
· В дальнейшем развитии русского романтизма независимость человека от мира неуклонно возрастала. У Пушкина – диалог Ч. = М. Таков пушкинский Вальсингам, исполняющий «Гимн Чуме», ведущий таким образом диалог с внешними обстоятельствами. Ч. уравновешен с М. Они ценностно соизмеримы. Ч. сознает и поэтизирует этот факт.
Послание к друзьям 1836 «19 октября» - главной темой стало протекающее и неизбежно меняющее все время. Человек занимает мужественную позицию перед лицом времени. О том же «Вновь я посетил…» (1835). Сила самосознания и самостояния пушкинского человека перед законом мира.
Особое место темы свободы в творчестве Пушкина отмечено иссл-лем Таборисской. Жизнь частного человека у Пушкина тесно связана с историей, поэт-творец тесно включен во все сферы жизни, бытийные и бытовые. Герой готов к диалогу с миром: с «румяным критиком» («Румяный критик мой…» 1830), с задушевным другом (дружеские послания к лицеистам), с подросшими соснами («Вновь я посетил…) и с океаном («Погасло дневное светило…» 1820). Такое самостояние л.г. Пушкина – органически присущая черта тв-ва поэта.
· В творчестве романтиков максималистского, байронического типа складывается ситуация, в которой Ч. возвышается над М. М. не определяет бытие Ч. Но при этом М. может занять позицию наблюдателя «перед лицом» Ч. Ч>М у Лермонтова.
Я рожден, чтоб целый мир был зритель
Торжества иль гибели моей…
Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой…
Герой Л. – избранная личность, гордая своей единственностью. Демонизм и изгнанничество одинокого лермонтовского Ч. Неприкаянность и скитальчеств:
Стою, задумчивость питая.
Один; покинув свет и чуждый для людей
И никому тоски поверить не желая.
И скучно и грустно! – и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Выхожу один я на дорогу…
В окружающем мире Ч. Лермонтова видит отражение себя, своих переживаний. «Тучки» повторяют судьбу своего героя, а не наоборот:
…Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную…
Человек, отстоявший свою свободу, не обретает счастья.
· Проблематизирована свобода и у Тютчева. М -----? Ч Модель Ч. и М. описывается им как пугающая, леденящая душу, грёза в стихотворении «Бессонница»:
Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг –
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали...
Человек ощущает отторжение от мира. Внешний мир безразличен к судьбам и чувствам Ч. и человечества.Ч. стоит перед загадкой мироздания, не в силах её разгадать. Главное – соединение с матерью-природой. Днем – это чувственное растворение в мире тепла, солнца, ночью – ощущение откровения перед лицом звездного неба:
…настала ночь;
Пришла – и, с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь...
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Тайна все равно останется неразгаданной, как бы ни был причастен к ней Ч. Дело в роковой отторженности Ч. от М. Ч. ставит предельные вопросы в отчаянии:
Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусством губит человека.
Что может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Этого трагизма не знал романтизм до Тютчева. Трагизм пространственной изолированности человека, который сменил независимого человека.
· Другой поэт-философ, Баратынский, устанавливает свой угол зрения на проблему. Он актуализирует не пространство, а время. Размышляет над временем, непостижимым и пугающим, дает свою философскую интерпретацию отношения человека с ним. Это НЕ отношения подчинения. Ч. перед лицом вечности обладает оружием – мыслью. И она способна укрепить его.
Выстраивая философский образ времени, Ч. Баратынского не только преодолевает свой страх перед судьбой. Бесконечность времени оказывается для человека надеждой. В бесконечности можно найти все ответы на все вопросы:
Мой дар убог и голос мой не громок,
Но я живу, и на земли моё
Кому-нибудь любезно бытиё:
Его найдёт далёкий мой потомок
В моих стихах: как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношеньи,
И как нашёл я друга в поколеньи,
Читателя найду в потомстве я.
В этой модели отторженность человека от мира силой его духа и мысли в каком-то смысле компенсируется надеждой на бесконечную работу времени; это устанавливает связь между ними.
Таким образом, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Баратынский, современники, люди одной эпохи, каждый по своему видели, «высвечивали» в своей поэзии отношения человека с внешним миром. Творчество каждого из них демонстрирует глубокую содержательность этих отношений. А тем самым, отличительной особенностью лирической поэзии этого времени оказывается уникальное многообразие философских моделей нашедших в ней свое выражение.