Я не раз замечал, как замысловато журналисты пишут об альпинизме. Иногда от одного названия просто падаешь со стула -"Вершины выбирают бесстрашных". Так и хочется продолжить "...и оставляют себе на память".
Но мы и сами подчас говорим на таком профессиональном жаргоне, что хрен кто поймет. Вот представим себе ситуацию:
Приезжает журналист на альпинистский сбор, в базовый лагерь, и застает команду мастеров, только что вернувшуюся с рекордного восхождения.
Журналист подсаживается к голодному капитану, и тот, в редкие интервалы между сеансами поглощения пищи, рассказывает примерно следующее:
"– Ну, делали мы первопроход, чтобы подать на Россию. Сначала были заброски. Это такой турецкий поход через завал и два прижима. Мы там двое суток рожали под станками.
А потом начали обработку, провесили весь нижний пояс и только после этого оторвались.
На третьей сороковке там такое дупло: идешь на мизерах – и все время откидывает. Забойщик у нас расперся под балконом и начал зреть. Я кричу:
– Не парь кочергу, подшагни к животу, откинься, нижней ногой подумай правее и пошарь над собой. Это тебе не дома по насосанному ходить!
Но там были только мелкие ноздри и в них – одни сопли. А он уже оставил все руки и взялся выше за живые перья. Вынул чемодан и ушел с ним шабером по камину. Но пункт у меня был на основной петле через кондовик, так что только очко сыграло – и все.
А дальше там все ложится, только на шапке нужны фифы с оттяжками и крюконоги… "
Журналист, после первых слов потерявший нить повествования, прощается с мыслью что-то понять и пишет по-своему:
"Белозубые улыбки скрывали следы потрясений на их бронзовых лицах, а губы, иссушенные стратосферными ветрами, скупо бросали слова о событиях на стене.
Простые парни, накрест перевязанные крепкими ремнями и увешанные литыми железными карабинами, бросили дерзкий вызов природе, вздыбившей эту холодную черную стену на пути к вершине. Мерно вздымая кайло, они рубили ледовые пороги среди скальных струпьев, надежно страхуя друг друга нейлоновым канатом. На его концах были хитроумные узлы, завязав которые один раз, уже не развязать никогда – их можно только разрубить острым как бритва штычком кирки. Самый большой и круто загнутый крюк в этой породе не держал и вышелушивался.
Повиснув над бездной и разжигая керогаз после долгого трудового дня, они не знали, что в эту секунду у верхней кромки стены оторвался камень. Когда в котелке закипела вода, камень достиг цели и точным ударом лишил восходителей желанного ужина.
Сердце останавливалось. От нехватки кислорода в горле клокотали и лопались, наползая друг на друга, разноцветные пузыри.
Редкая птица долетит до середины стены, но эти мужественные люди не отступили. Лучшие из них добрались до самого верха. И вот они снова с нами, готовые к новым свершениям. "
Литые железные карабины, ледовые пороги и скальные струпья взяты из одного рассказа, опубликованного в 1981г в журнале "Огонек ", а керогаз, кайло и штычок кирки – из повести "Альпинисты " Валерия Поволяева, печатавшейся в газете "Советский спорт".
Но самой урожайной была статья того же В. Поволяева в газете "Правда" за 26 августа 1982 г о восхождении М. Хергиани и И. Кахиани на Донгуз-Орун., оттуда – вышелушивающиеся крючья, разноцветные пузыри, неторопливые камни, пролетающие полстены за 20 минут, и рекомендации разрубать намертво завязанные узлы.
Недавно мне удалось найти газетную вырезку с этой статьей, и теперь ее можно процитировать дословно:
"...Отвесную стенку Донгуз-Оруна они брали трудно.
Рвалось дыхание, руки и ноги от напряжения становились вялыми, чужими. В легких что-то клокотало, ярилось, будто там возникали и тут же лопались пузыри, сердце останавливалось... Но не это было главное. На пути попадалось слишком много «гнилой» – породы – той, что крюк не в состоянии держать: старого иссосанного солнцем льда, выветренных, сплошь в раковинах камней. Вбиваешь в такой «материал» крюк, а он вылезает назад, вышелушивается..."
"...Эти оставшиеся несколько метров, рискуя собой, одолели буквально в одном прыжке, зависли над глубокой ледовой щелью, прикрытой каменным козырьком..."
"...Кахиани достал из рюкзака примус, кастрюльку, начал разводить огонь. А сверху на него в это время уже беззвучно падал грузный обломок льда. Кахиани не успел ничего сообразить, когда его сбросило с лесенки..."
"...Неплохо бы сколотить группу из способных ребят, имеющих тягу к горам, научить их тому, что знает и умеет он.И как скальные крючья ковать – вязкие, из мягкого металла, которые, когда вгоняешь их в каменную расщелину, повторяют каждый ее изгиб, и как вязать мертвые альпинистские «восьмерки» – узлы, что уже ни за что не развязать – их можно только разрубить, а развязать нельзя..."