Русский постоял у стола, теребя бороду, достал из кармана часы и посмотрел на циферблат. Удовлетворенно кивнув, он снова достал что-то из кармана и исчез из поля зрения Бандл. Когда он показался опять, Бандл чуть не вскрикнула от изумления. Его лицо закрывала маска, но не совсем обычная: она не облегала лицо, а свободно свисала. Это был кусок ткани, с прорезями для глаз и нарисованным циферблатом, стрелки которого показывали шесть часов.
“Семь циферблатов!” — догадалась Бандл. Опять послышался шум — семь глухих ударов в дверь.
Мосгоровский широким шагом подошел к тому месту, где, как знала Бандл, была дверь второго буфета. Она услышала резкий щелчок и приветствие на иностранном языке. Вскоре она увидела вновь прибывших. На них тоже были маски с циферблатами — у одного стрелки показывали четыре, а у другого пять часов. Первый был стройным молодым человеком в элегантном вечернем костюме. Судя по манерам, скорее иностранец, чем англичанин. Второй — худой, гибкий, одет прилично, но не более того; Бандл определила его национальность уже по одному его виду.
— Мы, наверно, первые? — В приятном баритоне слышался американский выговор с ирландскими модуляциями.
Разговор продолжил элегантный молодой человек, слишком тщательно выговаривавший слова:
— Сегодня мне пришлось столкнуться с большими трудностями, чтобы сюда выбраться. Не всегда все складывается удачно. У меня нет той свободы, что у “Четвертого”.
Бандл попыталась угадать, какой он национальности. Пока он молчал, она думала, что это француз, но теперь стало ясно, что он мог быть австрийцем, венгром и даже русским.
Американец обошел стол, и Бандл услышала, как под ним скрипнул стул.
— “Час первый” добился больших успехов, — сказал он. — Благодарю вас, что решились рискнуть.
Тот, на чьей маске стрелки показывали пять, пожал плечами.
— Кто не рискует… — Он не докончил. Снова раздались семь ударов, и Мосгоровский подошел к потайной двери. Некоторое время Бандл ничего не было видно и слышно, но вскоре раздался голос бородача:
— Начнем?
Он сел на стул, стоявший рядом с креслом во главе стола, и оказался как раз напротив буфета, с Бандл. Третий стул, стоявший по другую сторону стола, ей не был виден, но американец, “Час четвертый”, перед тем как сесть, несколько раз промелькнул перед ее глазами.
У той стороны стола, что была ближе к Бандл, были видны только два стула из трех — чья-то рука повернула средний спинкой к столу. Потом один из вновь прибывших проскользнул мимо буфета и занял место напротив Мосгоровского, спиной к Бандл. Эта полуобнаженная спина очень заинтересовала Бандл, ибо принадлежала, по-видимому, необыкновенно красивой женщине. Именно эта дама и заговорила первой. У нее был музыкальный, чарующий голос, и говорила она с акцентом. Глядя на пустое кресло во главе стола, она спросила:
— Значит, мы и сегодня не увидим “Седьмого”? Скажите, дорогие мои, а вообще мы его когда-нибудь увидим?
— Черт знает что! — воскликнул американец. — Просто черт знает что! Лично я начинаю сомневаться в его существовании.
— И напрасно, друг мой, — вежливо сказал русский.
В комнате воцарилась напряженная тишина, — это Бандл ясно почувствовала.
Как завороженная она смотрела на мраморную спину, белизну которой подчеркивала черная родинка под правой лопаткой. О таких, наверно, и пишут в романах — “прекрасная искательница приключений”. Бандл была уверена, что у этой женщины красивое, типично славянское лицо, чуть загорелое, со страстными очами.
Голос русского, по-видимому главного в этой компании, вернул ее к реальности:
— Продолжим! Прежде всего об отсутствующем. “Час второй”! — Он сделал какой-то странный жест по направлению к пустому стулу, и все присутствующие повторили этот жест. — Я бы хотел, чтобы и “Второй” был сегодня с нами. Предстоит многое сделать, возникли непредвиденные трудности.
— У вас есть его отчет? — Это спросил американец.
— До настоящего времени.., нет, ничего нет. — Он помолчал. — Я ничего не понимаю.
— Вы думаете, что он.., подвел нас?
— Да.., вполне возможно.
— Другими словами, — тихо проговорил “Час пятый”, — возникла опасность.
Он произнес это слово осторожно, но твердо. Русский кивнул.
— Да, опасность. О нас стало слишком многое известно.., и об этом месте… Я лично знаю несколько человек, которые что-то подозревают. — И сухо добавил:
— Их надо заставить молчать.
Бандл почувствовала, как мурашки забегали у нее по спине. Если ее обнаружат, то тоже заставят замолчать? Но тут прозвучала фраза, которая заставила ее напрячь слух.
— В Чимнизе так ничего и не выяснилось? Мосгоровский покачал головой:
— Ничего.
“Час пятый” внезапно подался вперед:
— Я согласен с Анной. Где наш президент, где “Седьмой”? Где тот, кто создал нашу организацию? Почему мы ни разу его не видели?
— У этого часа свои методы, — ответил русский.
— Вы всегда так говорите, это не ответ.
— Скажу больше, — продолжал Мосгоровский. — Не завидую тому, будь то мужчина или женщина, кто пойдет против него.
Возникла неловкая пауза.
— Давайте продолжим, — спокойно сказал Мосгоровский. — “Час третий”, у вас есть план Вивернского Аббатства?
Бандл навострила уши. До сих пор “Час третий” еще ничего не говорил. У него оказался приятный низкий голос, и отвратительная дикция — в общем, типичный представитель английских тузов, которому дали хорошее образование.
— Вот он, сэр.
Он передал через стол какие-то бумаги, и все над ними склонились. Через минуту Мосгоровский снова поднял голову:
— А список гостей?
— Тоже здесь. Русский стал читать:
— Сэр Стэнли Дигби, мистер Теренс О'Рурк, сэр Освальд и леди Кут, мистер Бейтмен, графиня Анна Радски, миссис Макатта, мистер Джеймс Тесиджер. — Он помолчал, а потом резко спросил:
— Кто такой Джеймс Тесиджер?
Американец засмеялся:
— Он нам не опасен. Обыкновенный молодой шалопай.
Мосгоровский продолжил чтение:
— Герр Эберхард и мистер Эверсли — они завершают список.
“Вот как? — удивилась Бандл. — А где же очаровательная особа, леди Эйлин Брент?”
— Да, кажется, с гостями все в порядке. — Мосгоровский обвел взглядом присутствующих:
— Полагаю, все понимают ценность изобретения Эберхарда?
“Час третий” ответил с типично английской лаконичностью:
— Никто не понимает.
— С коммерческой точки зрения, оно стоит миллионы, — сказал Мосгоровский. — А в международном масштабе.., нам слишком хорошо известны аппетиты разных наций.
Бандл показалось, что говоривший неприятно ухмыльнулся.
Между тем бородач продолжал:
— Да, его изобретение — настоящая золотая жила. Ради которой не жаль, в случае необходимости, и кого-нибудь убрать, — заметил “Пятый” и цинично расхохотался.
— А это проверенные данные? — спросил американец. — Бывает, что эти чертовы изобретения оказываются сплошным надувательством.
— Такие люди, как сэр Освальд Кут, никогда не ошибаются, — ответил Мосгоровский.
— Как летчик, могу сказать, что это вполне реально, — добавил “Час пятый”. — Идея обсуждалась не один год, но понадобился гений Эберхарда, чтобы ее реализовать.
— Итак, прения закончены, — сказал Мосгоровский. — С нашими планами вы все ознакомились, по-моему, в целом они практически безупречны. Кстати, я слышал, что было найдено письмо Джералда Уэйда, в котором упоминается наша организация. Кто нашел его?
— Дочь лорда Кейтерэма, леди Эйлин Брент.
— Куда же смотрел Бауэр? — строго спросил Мосгоровский. — Непростительная оплошность! Кому было адресовано письмо?
— Кажется, его сестре, — сказал “Час третий”.
— Досадно, но тут уж ничего не поделаешь, — сказал Мосгоровский. — На завтра намечен опрос свидетелей по делу Роналда Деверукса. Надеюсь, тут сюрпризов не будет?
— Мы пустили слух, что во всем виноваты местные парни, которые развлекались стрельбой из ружей, — сказал американец.
— Тогда все должно быть в порядке. Заканчивая собрание, мы должны поблагодарить нашу дорогую соратницу — “Час первый” — и пожелать ей удачно сыграть свою роль.
— Ура! — закричал “Час пятый”. — Да здравствует Анна!
Все руки взметнулись вверх в знак приветствия.
— Да здравствует Анна!
“Час первый” не по-английски горячо всех поблагодарила, затем поднялась со своего места, за ней остальные. Перед глазами Бандл возник наконец “Третий” — он помогал Анне надевать пальто. Это был высокий молодой человек крепкого телосложения.
Все по очереди вышли через потайную дверь. Мосгоровский запер ее, потом немного погодя выключил свет, и Бандл услышала, как он вышел через другую дверь.
Только часа через два появился бледный, испуганный Альфред и выпустил Бандл. Ему пришлось поддержать ее, потому что она чуть ли не упала ему на руки.
— Ничего страшного. — Она попыталась улыбнуться. — Просто ноги затекли. Дайте-ка я присяду.
— О, Господи, миледи, как это было ужасно!
— Ерунда! Все прошло просто замечательно. Сейчас-то что дрожать, когда опасность миновала. Конечно, все могло кончиться гораздо хуже, но, слава Богу, обошлось.
— Слава Богу, как вы изволили выразиться, ваша милость. Я весь вечер был сам не свой. Вы ведь видели, какая странная компания.
— Чертовски странная, — согласилась Бандл, энергично растирая руки и ноги. — До сегодняшнего дня я думала, что такие компании бывают только в детективных романах. Что ж, Альфред, век живи — век учись.
Глава 15
Опрос свидетелей
Домой Бандл добралась только около шести утра, тем не менее в половине десятого она уже звонила Джимми Тесиджеру. Ее удивило, как быстро он взял трубку, но он объяснил, что собирается на допрос.
— И я тоже, — сказала Бандл. — Мне нужно многое вам рассказать.
— Тогда я заеду за вами, и мы поговорим по дороге. Идет?
— Согласна, но имейте в виду, потом вам придется отвезти меня в Чимниз. Там меня будет ждать начальник полиции.
— С какой стати?
— Просто у него доброе сердце, — ответила Бандл.
— У меня тоже доброе сердце.
— О, но вы.., шалопай. Так сегодня ночью вас назвал один человек — я сама слышала.
— Кто?
— Один еврей из России. Хотя нет, не он. Это был… Но тут Джимми с негодованием ее перебил:
— Может, я и шалопай. Скорее всего, так оно и есть. Но с какой стати меня так обзывает какой-то еврей из России? Бандл, что вы делали прошлой ночью?
— Вот об этом-то я и собираюсь поговорить с вами. А пока до свидания, — поддразнила его Бандл.
Джимми недоумевал. Он был весьма высокого мнения о ее способностях, хотя не питал к ней даже что-то отдаленно похожее на чувство.
“Она что-то замышляет, — решил он, торопливо допивая кофе. — Честное слово, она что-то замышляет”.
Минут через двадцать его небольшая двухместная машина остановилась у дома на Брук-стрит, Бандл уже ждала его и вприпрыжку сбежала по ступенькам. Хотя Джимми и не отличался особой наблюдательностью, он сразу заметил черные круги под ее глазами. Похоже, она провела бессонную ночь.
— Итак, — сказал Джимми, когда они добрались до пригорода, — какими же темными делишками вы занимались прошлой ночью?
— Сейчас расскажу, только все вопросы потом. Рассказ получился довольно длинным, и Джимми стоило большого труда следить за дорогой, дабы не угодить в аварию. А когда Бандл закончила, он вздохнул и испытующе посмотрел на нее.
— Бандл?
— Что?
— А вы не морочите мне голову?
— Что?
— Простите, Бандл, но мне кажется, что такое может только присниться.
— Мне и самой так кажется.
— Невероятно! — фыркнул Джимми. — Подумать только — прекрасная авантюристка, международная банда, таинственный “Седьмой”, которого никто не видел… Да я сто раз читал про всю эту муть в детективах.
— И я тоже. Ну и что? Почему вы считаете, что такого не может быть на самом деле?
— Потому что не может. И все.
— Писатели, наверное, многое берут из жизни. Некоторые вещи выдумать просто невозможно.
— Что да, то да, — пробормотал Джимми. — Но согласитесь — вся эта история похожа на сон.
— Мне и самой так кажется. Джимми тяжело вздохнул:
— Да, но, к сожалению, это реальность. Погодите, русский, американец, англичанин.., не то австрияк, не то венгр.., и дама неизвестной национальности, скорее всего русская или полячка. Довольно представительная компания.
— И немец, — добавила Бандл. — Вы забыли немца.
— Вы думаете… — медленно проговорил Джимми.
— Отсутствующий “Второй” — это Бауэр, наш лакей. Я догадалась — это от него они ждали отчета. Хотя совершенно не представляю, чем их так заинтересовал Чимниз.
— Видимо, тут есть какая-то связь со смертью Джерри Уэйда, — решил Джимми. — Мы далеко не все знаем об этом деле. Вы сказали, что они упомянули Бауэра?
Бандл кивнула.
— Они были очень недовольны тем, что письмо нашла я, а не он.
— Теперь мне все ясно. Простите меня, Бандл, я ведь решил, что вы меня разыгрываете. Но знаете, в подобные штуки как трудно поверить. Так, значит, им известно, что я приглашен в Вивернское Аббатство?
— Да. Вот тут-то как раз американец — это был американец, а не русский — и сказал, что вы им совершенно неопасны, что вы всего лишь обыкновенный шалопай.
— Черт! — Джимми со злостью нажал на газ, и машина рванула вперед. — Спасибо за информацию. Теперь у меня к этому делу появится личный, так сказать, интерес. — Немного помолчав, он продолжал:
— Вы вроде назвали фамилию немецкого изобретателя… Эберхард?
— Да, а что?
— Подождите, сейчас вспомню. Эберхард, Эберхард… Да-да, это наверняка он.
— Ну, не томите, выкладывайте.
— Эберхард — это тот самый малый, который придумал особый способ обработки стали. В чем там хитрость, точно сказать не могу — я же неспециалист, но знаю, что, например, проволока из этой стали выдерживает такие же нагрузки, что и толстенный брус. Эберхард предлагал применить его в самолетостроении, чтобы уменьшить вес самолета, — эффект потрясающий, настоящая революция! Он обратился к германскому правительству, но те нашли какие-то изъяны в его изобретении и дали ему от ворот поворот, причем вели себя возмутительно. Тогда он стал работать над своим открытием дальше и устранил все недостатки, а поскольку собственное правительство обошлось с ним по-хамски, он пообещал, что ни за какие деньги не отдаст в их лапы свое детище. Я-то думал, что это так, болтовня, ну а теперь… Теперь я так не думаю.
— Еще бы! — выпалила Бандл. — Скорее всего, так оно и есть, Джимми. Вероятно, Эберхард предложил свое изобретение нашим властям. Они либо уже купили его, либо собираются это сделать, после того как сэр Освальд даст свое заключение. А в Вивернском Аббатстве должна состояться неофициальная встреча. Там будут сэр Освальд, Джордж, министр авиации и Эберхард, который привезет с собой план или как его.., описание способа производства.., или.., ну как это называется?
— Формулу, — предположил Джимми. — Мне кажется, слово “формула” тут подходит.
— У него будет с собой формула, а “Семь циферблатов” собираются ее похитить. Русский сказал, что она стоит миллионы.
— Думаю, так оно и есть.
— И ради нее не жаль кого-нибудь и убрать.., это я повторяю слова другого заговорщика.
— Это они запросто, — помрачнел Джимми. — Но вернемся к этому, черт его побери, дознанию. Вы уверены, что Ронни перед смертью больше ничего не сказал?
— Уверена. Только это: “Семь циферблатов”… “Скажите”… “Джимми Тесиджер”… Это все, на что у бедняги хватило сил.
— Да, неплохо бы нам узнать, что он раскопал, — сказал Джимми. — Впрочем, у нас и так уже имеются кое-какие данные. Видимо, лакей Бауэр имеет отношение к смерти Джерри. Знаете, что я вам скажу, Бандл…
— Что?
— Что не нравится мне все это. Интересно, кто будет следующим? Нет, Бандл, это занятие не для девушки!
Бандл невольно улыбнулась. Много же времени потребовалось ему, чтобы вспомнить, что она тоже женщина — как и Лорен Уэйд.
— Следующим будете скорее всего вы, — весело заметила она.
— Как бы не так! Теперь их черед! А то никакого разнообразия! Сегодня я, как никогда, весьма жажду крови! Скажите, Бандл, вы бы узнали кого-нибудь из тех, кто присутствовал на этом сборище?
Бандл задумалась.
— Думаю, “Часа пятого” я бы узнала, — наконец решила она. — Он говорит как-то особенно злобно и шепелявит.
— А как насчет англичанина? Бандл покачала головой:
— Его я видела только мельком, а голос у него обычный… Нет, ничего не могу о нем сказать, кроме того, что он весьма высокий мужчина.
— Но там была еще женщина, — продолжил Джимми. — Ее узнать, конечно, проще, но вряд ли вы где-нибудь с ней еще встретитесь. Скорее всего она выполняет грязную работу. Например, очаровывает члена кабинета министров, тот приглашает ее на ужин, и она ловко выпытывает у него государственные секреты. По крайней мере, в романах все происходит именно так. Но, скажу вам честно, единственный знакомый мне член кабинета министров пьет только теплую воду с лимоном.
— Конечно, взять хоть Джорджа Ломакса. Попробуйте на минуту представить, что он влюбился в прекрасную иностранку! — Бандл расхохоталась, Джимми невольно улыбнулся.
— Ну а таинственный незнакомец, “Час седьмой”? Кто это может быть?
— Понятия не имею.
— Если следовать логике детективных романов, то им должен быть человек, которого мы все хорошо знаем. Как насчет Джорджа Ломака?
Бандл покачала головой:
— Для романа, конечно, кандидатура идеальная, но, зная Индюка… — Она снова развеселилась. — Индюк — главарь шайки! — Она задохнулась от смеха.
Они так увлеклись, что Джимми пришлось пару раз сбрасывать скорость. Когда они добрались до Чимниза, полковник Мелроуз уже их дожидался. Ему представили Джимми, и они втроем отправились на дознание.
Полковник Мелроуз был прав, процедура не заняла много времени. Сначала дала показания Бандл, потом доктор, — подтвердилось, что местные парни упражнялись в тот день в стрельбе, и поэтому был вынесен вердикт о смерти в результате несчастного случая.
Когда судебное заседание закончилось, полковник Мелроуз вызвался отвезти Бандл домой, а Джимми Тесиджер вернулся в Лондон. Рассказ Бандл произвел на него сильное впечатление, и он уже не выглядел таким беззаботным, как обычно.
— Ронни, старина, — пробормотал он сквозь зубы. — Я собираюсь пойти против них. И ты уже не сможешь поддержать меня в этой игре.
И вдруг его словно обожгло — Лорен! Ей ведь тоже грозит опасность! После минутного колебания он подошел к телефону и набрал ее номер.
— Это я, Джимми. Я подумал, что вам будет интересно узнать, к какому выводу пришло следствие, — смерть в результате несчастного случая.
— Но…
— Конечно, и мне кажется, что за этим что-то кроется. Должно быть, на следователя оказали давление. Кто-то старается замять дело. Послушайте, Лорен…
— Да?
— Лорен.., тут происходят какие-то странные вещи. Вы ведь будете осторожны? Ради меня… — В его голосе прозвучала явная тревога.
— Джимми.., но это значит, что и вам грозит опасность.
Он засмеялся:
— Ерунда! Я живуч как кошка. Пока, старушка. Он повесил трубку, несколько минут постоял в задумчивости, затем вызвал Стивенса.
— Не сможете ли вы купить мне револьвер, Стивенс?
— Пистолет, сэр? — вежливо уточнил тот, не выказав, как и подобает отменному слуге, ни малейшего удивления. — Какой именно, сэр?
— Ну такой, который стреляет сам, пока нажимаешь на курок.
— Автоматический, сэр?
— Именно, автоматический. И еще мне бы хотелось, чтобы дуло было из вороненой стали. Если, конечно, вы поняли, что я имею в виду и сумеете объясниться с продавцом. Помните как в американских боевиках? Герой выхватывает из заднего кармана именно такой пистолет, именно с таким дулом.
Стивенс позволил себе сдержанно улыбнуться:
— Большинство знакомых мне американских джентльменов, сэр, почему-то носят в брюках совсем не пистолеты, — заметил он.
Джимми Тесиджер расхохотался.
Глава 16
Прием в Аббатстве
В Вивернское Аббатство Бандл приехала в пятницу как раз к вечернему чаю. Джордж Ломакс был само радушие.
— Эйлин, дорогая, — пел Ломакс. — Я так рад видеть тебя здесь. Несказанно рад. Ты уж прости, душенька, что не пригласил тебя, когда в последний раз заезжал к отцу. Сказать по правде, мне и в голову не пришло, что подобный прием может тебя заинтересовать. Я так.., э-э-э, удивился и вместе с тем, э-э-э, обрадовался, когда леди Кейтерэм сообщила мне о твоем, э-э-э, так сказать, интересе, э-э-э, так сказать, к политике.
— Мне действительно хотелось приехать, — просто и искренне ответила Бандл.
— Миссис Макатта пока нет, она приедет с последним поездом, — пояснил Джордж. — Вчера вечером она выступала на митинге в Манчестере. Ты знакома с Тесиджером? Совсем еще молодой человек, но блестяще разбирается в проблемах внешней политики. Как говорится, внешний вид обманчив.
— Мы с мистером Тесиджером уже знакомы, — сказала Бандл, обмениваясь с Джимми чинным рукопожатием. Для пущей солидности он даже зачесал волосы на прямой пробор, отметила она про себя.
— Не сердитесь, — прошептал Джимми, как только Джордж удалился, — но я все рассказал Биллу.
— Биллу? — с тревогой спросила Бандл.
— Но вы ведь хорошо его знаете, к тому же он был близким другом и Ронни и Джерри.
— Да, конечно.
— Думаете, зря? Тогда простите.
— Да нет, ничего страшного. Биллу, безусловно, можно доверять. Только.., только он ужасный недотепа.
— Не слишком сообразителен, хотите сказать? Зато кулаки у него здоровенные, и сдается мне, они могут нам очень даже пригодиться.
— Наверно, вы поступили правильно. А как он отреагировал?
— Сначала только тряс головой.., ну.., до него не сразу дошло. Тогда я все хорошенько ему разжевал, и он наконец понял, в чем дело. Само собой, он тоже с нами, как говорится, душой и телом.
Неожиданно вернулся Джордж.
— Я хотел бы кое-кого тебе представить, Эйлин. Сэр Стэнли Дигби — леди Эйлин Брент. Мистер О'Рурк.
Министр авиации оказался низеньким толстяком с добродушной улыбкой. Мистер О'Рурк, высокий молодой человек с голубыми смеющимися глазами, типичный ирландец, увидев Бандл, оживился:
— А я-то думал, что это чисто политическое сборище, — доверительно прошептал он.
— Тес, — ответила Бандл. — Я тоже увлекаюсь политикой, даже очень…
— С сэром Освальдом и леди Кут ты знакома, — продолжал Джордж.
— По правде говоря, мы ни разу не встречались, — вежливо улыбнулась Бандл.
Про себя она восхитилась умению своего отца точно описывать людей. От энергичного рукопожатия сэра Освальда Бандл слегка поморщилась. Что касается леди Кут, то, пробормотав приветствие, эта достойная дама тут же повернулась к Джимми Тесиджеру, и на ее скорбном лице мелькнуло нечто похожее на радость. Несмотря на предосудительную привычку опаздывать к завтраку, Джимми сумел покорить леди Кут. Она прониклась симпатией к этому обольстительному розовощекому молодому человеку и готова была по-матерински помочь ему избавиться от дурных привычек и сделать из него настоящего труженика. Ей и в голову не приходило, что “исправленный” ею Джимми вряд ли останется таким подкупающе приветливым и милым, ну а пока леди Кут начала рассказывать ему об ужасной автомобильной аварии, приключившейся с одним из ее друзей.
— Мистер Бейтмен. — Джордж небрежным тоном представил ей серьезного молодого человека с бледным лицом, явно спеша переключиться на объект, более достойный внимания. — Я должен познакомить тебя с графиней Радски.
Графиня, скрестив ножки, полулежала на диване и курила сигарету, вставленную в невообразимо длинный бирюзовый мундштук, то и дело роняя пепел. Бандл сразу решила, что никогда не встречала более красивой женщины: огромные голубые глаза, иссиня-черные волосы, матовая кожа, чуть вздернутый, типично славянский нос и стройная гибкая фигура. Вдобавок такие алые губы, каких не видывали в Вивернском Аббатстве.
— Это миссис Макатта? — с надеждой спросила Бандл.
Джордж покачал головой и представил Бандл графине. Та, небрежно ей кивнув, продолжила беседу с серьезным мистером Бейтменом.
А Джимми зашептал прямо в ухо Бандл:
— Смотрите, Понго очаровала прелестная славянка. Какая трогательная картина. Пойдемте выпьем чаю. Они снова оказались возле сэра Освальда.
— Чимниз — превосходное поместье, — важно произнес государственный муж.
— Рада, что вам понравилось, — смиренно ответила Бандл.
— Только я бы на вашем месте сделал новый водопровод, — посоветовал сэр Освальд. — Это в духе времени. — И, немного подумав, добавил:
— Я на три года арендовал поместье у герцога Элтона, но буду подыскивать собственное. Ведь ваш батюшка не может продать Чимниз? Даже если возымеет подобное желание?
У Бандл перехватило дыхание от кошмарного видения: бесчисленные Куты заполонили все английские замки и в каждом старинном поместье гудит современный водопровод. Она просто вся кипела от ярости, понимая, что это попросту глупо в этой ситуации. Да, если столкнутся интересы сэра Освальда и лорда Кейтерэма, то заранее ясно, чья возьмет. Сэр Освальд очень напорист, всех подомнет, действительно настоящий паровой каток, отец придумал для него меткое словечко. Он, безусловно, очень энергичен и крупный авторитет в металлургии, но человек он недалекий. Великое множество утонченных интеллектуальных наслаждений, коими тешил себя лорд Кейтерэм, стальному магнату были недоступны.
Эти философские размышления не мешали Бандл вести светскую болтовню. Мистер О'Рурк, каким-то образом ухитрявшийся то и дело оказываться рядом с ней, сообщил важную весть — прибыл герр Эберхард, но тут же слег из-за головной боли.
В общем, когда Бандл отправилась переодеваться к ужину, настроение у нее было отличное, которое слегка омрачала лишь предстоящая встреча с миссис Макатта, с этой дамой придется держать ухо востро.
Облачившись в черное кружевное платье, Бандл спустилась вниз и пошла через холл. Тут-то она и испытала первое потрясение: у двери стоял лакей.., но был он подозрительно коренастым и плотным, и лакейская ливрея совсем на нем не смотрелась…
— Инспектор Баттл, — прошептала ошеломленная Бандл.
— Он самый, леди Эйлин.
— Вы здесь, чтобы.., чтобы…
— Держать все под контролем.
— Ясно.
— Письмо с угрозами так напугало мистера Ломакса, что он настоял на личном моем присутствии.
— Но разве вы не понимаете, что… — начала Бандл и тут же осеклась. Не скажешь же ему, что его маскировка не имеет никакого смысла. У него просто на лбу написано — “полицейский”. Любой преступник с ходу поймет, кто скрывается под лакейским платьем.
— Думаете, если что, меня сразу раскусят? — флегматично спросил инспектор.
— Да.., именно об этом я и подумала. Нечто отдаленно напоминающее улыбку скользнуло по грубому лицу Баттла:
— И тогда я спугну преступников? А что в этом плохого, леди Эйлин?
— Что плохого? — как эхо повторила Бандл, чувствуя себя полной дурочкой. Инспектор покачал головой:
— Нам что главное? Избежать неприятностей, так? Тут важно не перемудрить… От нас требуется лишь одно: чтобы те, кому надо, поняли — мы, так сказать, всегда начеку.
Бандл посмотрела на него восхищенным взглядом. Она не сомневалась, что присутствие знаменитого инспектора Баттла устрашит любых заговорщиков.
— Тут умничать совсем ни к чему. Главное — чтобы все обошлось, — повторил инспектор.
Бандл пошла дальше, гадая, кто из гостей уже успел узнать “лакея” из Скотленд-Ярда. В гостиной ее встретил насупленный Джордж, потрясая оранжевым конвертом:
— Какая досада! Телеграмма от миссис Макатта. Она не сможет приехать — у детей свинка. Бандл почувствовала явное облегчение.
— Я очень сожалею, Эйлин, ты ведь так хотела с ней встретиться. Графиня, наверное, тоже расстроится.
— Ну, ничего. Если бы она приехала, возможно я заболела бы потом свинкой. А это мне совершенно ни к чему.
— Да, свинка дело серьезное, — согласился Джордж. — Хотя, насколько я знаю, инфекция передается только непосредственно от больных. Впрочем, миссис Макатта ни при каких обстоятельствах не стала бы подвергать нас риску. Она женщина с принципами, осознающая свою ответственность перед обществом. В тяжелые для нашего народа времена мы все должны учитывать… — Каким-то чудом Джордж смог удержаться от длинного монолога и оборвал себя на полуслове:
— Что ж, отложим до следующего раза. Тебе ведь не к спеху. А вот графиня ждать не может — она должна вернуться на родину.
— Она венгерка?
— Да. Ты, конечно, слышала о партии венгерской молодежи. Это графиня ее организовала и возглавила. Эта женщина весьма состоятельна. Рано овдовела и целиком посвятила себя служению обществу, прежде всего борьбе с детской смертностью — в современной Венгрии это страшное бедствие. А.., вот и герр Эберхард.
Немецкий изобретатель оказался моложе, чем предполагала Бандл, — ему было не более тридцати трех — тридцати четырех лет. Он был несколько неуклюжим и держался скованно, но ничего неприятного в его облике не было. Взгляд голубых глаз был скорее робким, чем хитрым, а отталкивающая привычка грызть ногти, о которой говорил Билл, объяснялась, по-видимому, нервозностью. Бросалось в глаза, как он худ и изможден. Его разговор с Бандл вышел довольно натянутым, и оба обрадовались, когда вмешался веселый мистер О'Рурк.