Лилия Андреева (Масагутова)
Наша неповторимая учительница немецкого языка Фарида Шагабудтиновна, такого педагога, наверное, больше никогда не будет в целом мире. Какие мы были счастливые, что так повезло нам учиться у нее!!!
Галина Борисова (Личидова)
Очень уважаемая нами учительница, помним всегда! Аля! Сколько здесь маме лет?
Лилия Осипова (Беляева)
Наши учителя дали нам очень прочные знания, основательный фундамент для дальнейшей учебы. Крепкую основу русского языка я получила на уроках немецкого языка у Фариды Шигабутдиновны, спасибо ей за это!
Альфия Насырова (Юлаева)
Спасибо, одноклассницы, за память! Маме здесь где-то около 40 лет. Сегодня ей исполнилось бы 96.
Альфия Бестфатор (Габитова) Мы ведь все, кто учился у Фариды Шигабутдиновны, помним ее, ее уроки. Как-то на одном из вечеров встречи мы спели вместе с ней песню на немецком языке, которую разучивали и пели на выпускном, так Фарида Шигабутдиновна приятно удивилась, что мы еще помним и поем ее.
Светлана Шмелинг (Габитова)
Моя любимая учительница...! Как много она нам дала! Не только прочные знания по-немецкому языку, но и частичку своей души вложила в каждого из нас. Нашему поколению повезло, мы учились у настоящих корифеев своего дела. Светлая им всем память!
Александр Симонов
Меня всегда восхищал стиль ее поведения. Чувствовалась в ней какая-то порода, врожденная интеллигентность, чувство глубокого достоинства. Ни разу ни на одного из нас не повысила голос и умела влюбить в свой предмет. Фарида Шигабутдиновна именно УЧИТЕЛЬ с большой буквы.
Альфия Арзыева
Не только уважаемая учительница, коллега, но хорошая соседка, ее игра на пианино звучала по всему подъезду
Галина Борисова (Личидова)
До сих пор, помню песню, что с ней разучивали. О, таннен, баум, о, таннен, баум, ви грюнд зинд дайне блеттэр....
В школьной программе среди всех предметов выделяют математику и русский язык, идут рядом физика и химия. В нашей школе отношение ко всем предметам было одинаковое. Все зависело от учителя. Знание иностранного языка, географии, истории, биологии разширяют эрудицию школьника. Он - интересный собеседник, и если в школе смогли заложить прочные знания по этим предметам, то честь и хвала таким учителям! Это большое счастье, когда в класс приходит учитель, прекрасно знающий свой предмет и с большим умением передающий его детям.
В годы нашей учебы многие школьники переписывались с детьми из ГДР, адреса брали у пионервожатой, существовал «Клуб интернациональной дружбы». Эти письма мы старались переводить сами, с помощью словарей, что не получалось - шли к учителям или старшим школьникам. Переписывались с детьми из стран Варшавского договора. У меня была подруга из Болгарии, но переписывались мы с ней недолго. Некоторые ребята получали письма из Венгрии, Румынии, кто-то переписывался даже с китайцами, но в основном переписывались с пионерами-тельманцами из ГДР. Мы посылали открытки, сувениры, книги, русские матрешки. Советские открытки по качеству уступали немецким, у них они были ламинированные, с насыщенными красками, наши были проще, поэтому получение немецкой открытки было большим подарком! Мы приносили в класс сувениры, изделия ручной работы, которые получали от немецких друзей. Я помню, что моя подруга Карола Хэттенхаузен прислала галстук из синего штапеля. Такие галстуки носили пионеры-тельманцы в Германской Демократической республике. Обменивались мы не только письмами, но и бандеролями, и посылками, все доходило в целости и сохранности.
Много работали пионервожатые, у них мы брали адреса, присылали адреса своих друзей и пионеры-тельманцы. Жизнь у школьников была интересной и насыщенной.
Галина Борисова (Личидова)
Увидела здесь свою сестричку Любу, классная фотография пионеров! Спасибо, Аля!
Светлана Шмелинг (Габитова)
Тут девочки из нашего класса, я в том числе, стою крайняя слева. И девочки, на год старше нас. По какому поводу мы снимались?
Альфия Арзыева ответила Светлане
Это те пионеры, которые переписывались с детьми из-за рубежа
Светлана Шмелинг (Габитова) ответила Альфии
Ясненько. У меня была подруга Элизабет. Мы с ней переписывались с 12 лет. Потом уже встретились взрослыми. Она тоже стала учительницей. Всё ещё перезваниваемся...
Альфия Насырова (Юлаева)
У меня тоже есть это фото. Но повод для съемки я тоже не помнила. Спасибо!
Альфия Насырова (Юлаева) ответила Светлане
Как здорово! А я всех растеряла. Мне говорили, что в пору немецких газовиков кто-то приходил к нам и меня разыскивал. Я уже там не жила, а мамы не было дома. Продолжения не было. А вдруг это был кто-то из бывших друзей по переписке или с их подачи? Теперь уж не узнать.
С Ниной Политовой я два класса за одной партой сидела. Правильная, спокойная, рассудительная была девочка...
Лилия Андреева (Масагутова)
А я где? Тоже переписывалась с ребятами из ГДР и даже Китая...
Гульфира Алдарова (Алексеева)
Я переписывалась с Зибиллой из Германии, а ее письма мне переводила Аля
Гульфира Алдарова (Алексеева)
Фотку эту я тоже не помню
Альфия Насырова (Юлаева)
Короче говоря, не всех поймали для фотографирования 
Александр Симонов
Девочки все хорошо узнаваемы. Сестры Копытовы как-то не очень. Рядом со Светой, Гуля (Гульмахария) Туктамышева. Фания сбоку стоит. Нет, девочки вы почти не изменились.
Альфия Арзыева
Это снимал Чингиз, поэтому она у меня есть.
Как-то раз, мы написали всем классом записку учительнице музыки. Содержание было такое: «Уважаемая Гульнара Фазыловна! Нам надоело учить эти проклятые ноты, мы хотим на уроках музыки петь!» Слово «проклятые» было подчеркнуто. Эта записка, каким-то образом, попала в учительскую. Дело в том, что до Гульнары Фазыловны уроки музыки вел прекрасный учитель пения – Уразаева Масхут Габдульбарович. Его уроки были настоящим праздником, класс у нас был поющий. Мы восхищались и любили Масхута Габдульбаровича, он и внешне был очень хорош! Этот необыкновенный человек жил в мире музыки, был очень талантлив, чувствовал и передавал музыку, как настоящий музыкант. Для нашей школы Масхут Габдульбарович был настоящим подарком. Уроки музыки были самыми любимыми, при нем вся школа пела! Он много занимался с детьми, на школьных концертах выступали ансамбли из разных классов. Старшеклассницы разучивали с ним песни на три голоса, выступали на областных конкурсах, занимали первые места. Думаю, что благодаря Масхуту Габдульбаровичу, в школе выросло немало детей, любящих музыку и пение. Возможно, что были и такие, кому «медведь на ухо наступил», но это никого не смущало, пели все! Дети на уроках пения расслаблялись, все наполнялись эмоциональным подъемом! И совершенно неожиданно, Масхута Габдульбаровича не стало! Молодой, жизнерадостный, полный сил – и его нет! Заменить такого музыканта было невозможно, учителей музыки районо в школу направляло, но все это было ничто, по сравнению с ними, Масхут Габдульбарович был яркой звездой.
Нам очень повезло, что уже в школе была заложена любовь к музыке, пению. Не только слушанию ее, а пониманию красоты музыкальных произведений. С песней поет душа, человек тоньше чувствует мир, музыка наполняет и украшает жизнь каждого из нас. Сейчас старые песни, самым настоящим образом, «рвут душу», это – частицы прожитой жизни, ее незабываемые моменты, потому что в любой песне осталась молодость, осталась частица сердца. Любить музыку и песню научил бардымских школьников талантливый и незабываемый учитель – Масхут Габдульбарович Уразаев.
Наш незабвенный маэстро
Лилия Осипова (Беляева) Да, он действительно был одержим музыкой! Мы его очень любили! После его смерти в школе долго не было уроков музыки, не было учителя. Наконец приехала очень молоденькая учительница, но после Масхута Габдульбаровича она была ничто. Мама вспоминала, что когда начинала составлять расписание уроков, то он просил, чтобы она не ставила уроки пения рано, по утрам он разминал пальцы, хотя, для проведения уроков в обычной средней школе, это не так было необходимо. Уроки музыки Масхута Габдульбаровича, были самыми любимыми и остались незабываемыми на всю жизнь.
Галина Борисова (Личидова) Девчонки, а кто помнит? Мы на его могиле спели ему песню "Дороги" и "Люблю тебя, мой край родной". У меня фото есть.
Альфия Насырова (Юлаева) "Дороги"- это на татарском языке? А что это за песня, про край родной?
Альфия Насырова (Юлаева) Напомни пару слов из текста.
Галина Борисова (Личидова) Дороги на татарском языке. Люблю тебя, мой край родной, всегда мне дорог ты, всегда мне дорог ты, твоею чудной красотой полны мои мечты и т. д.
Галина Борисова (Личидова) На 3 голоса пели, я свою партию помню.
Альфия Насырова (Юлаева) Я что-то нет...
Лилия Андреева (Масагутова) ответила Альфии А мне кажется, что на могиле нашего маэстро мы пели что-то из произведений Грига, фото у меня тоже есть - наш вокальный поет на его последнем пристанище...
Альфия Насырова (Юлаева) Я "Юллар, Юллар" точно помню, это его была песня.
Лилия Андреева (Масагутова) А мы пели, это точно, Грига - вот слова: " Находит тень и дню конец, свет гаснет в чаще леса, на волны моря пал свинец...", а дальше, к сожалению, не помню...
Лилия Андреева (Масагутова) ответила Альфии Аль, ты должна вспомнить это произведение, мы на концертах часто пели
Альфия Насырова (Юлаева) Что-то вспоминается... Попробую поднапрячь память
Поднапрягла память, не помогло. Помог интернет. Спасибо, Лиля: так тепло, душевно стало от этой детской песни.
А "Хор охотников" Вебера помнишь? Какой все-таки был талантище, этот наш Масхуд и в нас верил: на слух ведь мы это все разучивали, девчонки деревенские, без знания нот....
Что-то я засомневалась в авторе. Это был не знаменитый хор охотников из "Вольного стрелка"? Там были слова: "звук рога раздался со всех сторон, что-то там еще и дальше: "охотники, пора". Все это еще вторили эхом...
Я никогда не слышала от своих знакомых восторженных отзывов об уроках пения в школе, много вспоминают о преподавателях математики, русского языка и других предметах, но об учителях музыки – никто! В жизни обычной школы такие люди, как Масхут Габдульбарович, встречаются очень редко, даже среди преподавателей музыкальных школ, не всегда встречаются подобные яркие дарования.
Гульнара Фазыловна, молоденькая девушка, закончившая музыкальное училище, старалась выполнять школьную программу, где необходимо было знакомство с нотной грамотой. А нас это не устраивало, зачем нам ноты, когда мы хотим петь!
Записка наша, каким-то образом, попала в учительскую. Кайма Аглямовна на одном из уроков, когда мы проявили себя не лучшим образом, заметила, как бы случайно: «Петиции писать вы мастера!», с недосказанным продолжением: «Сами – то вы кто, как себя ведете?», и продолжала спокойно вести урок. Мы изумленно притихли и стали переглядываться: выходит, что о записке уже знают другие учителя? После урока немецкого языка, мы бурно обсуждали: как записка оказалась в учительской? Не думаю, что Гульнару Фазыловну кто – то ругал, наверное, посоветовали прислушаться к нашей просьбе.
А вот то, что случилось дальше: Гульнара Фазыловна пришла на урок и начала писать на доске не ноты, а слова песни «Пингвины». «Петиция» сработала! Это песенка была в то время очень модной, звучала по радио, гоняли пластинки. Мы переписали слова, затем Гульнара Фазыловна взяла баян, заиграла, и мы запели! Так было здорово, всю свою энергию мы вложили в песню, и пели с таким удовольствием и вдохновением, что сами выгнали из класса Сережку Шарыгина, за то, что он шалил и мешал нам петь!
Учитель химии
Исхак Мухаметзянович Ихсанов. Он начал преподавать химию в 7 классе и вел ее до окончания школы.
В 50-е годы он вел еще дарвинизм, у нас такого предмета не было. Исхак Мухаметзянович был уже немолод, проработал в системе образования много лет. В годы войны Исхак Мухаметзянович работал заведующим районо, директором школы, в тяжелейшее время, когда все было для фронта, при минимуме средств, нужно было организовывать работу в школах района, запасать дрова, содержать в надлежащем состоянии хозяйство, решать текущие проблемы. Вся эта сложная работа лежала на нем. Мама рассказывала, что Исхак Мухаметзянович, ходил в обычной одежде того времени: простой телогрейке. Родом из Чистополя, из старейшей семьи интеллигентов, был корректен, вежлив и всегда аккуратен.
А еще он, посмеиваясь, говорил в учительской: «Мы с Галиной Улановой одногодки, она во всю на сцене танцует, а я и бегать не могу». Ему было тогда около 60 лет. Всю жизнь Исхак Мухаметзянович посвятил Бардымскому району и Бардымской средней школе. Он был одним из первых, кто поднимал систему образования в нашем районе.
К сожалению, о таком сложном предмете, как русский язык, и интересном, как литература – у меня нет воспоминаний. Наша учительница проработала недолго, быстро уехала. В параллельном классе эти предметы вела Полина Ивановна Хасанова, хорошо знающая русский язык. Когда наша учительница заболела и к нам пришла Полина Ивановна, то на проверочной контрольной работе, весь класс написал на удовлетворительные и плохие оценки.
Но, между тем, наше поколение пишет грамотнее, чем сегодняшняя молодежь. Русский язык мы помним, и, если посадить нас сейчас рядом со школьниками, то диктант мы напишем лучше, чем они. Наши знания в голове, а не в телефоне или в компьютере.
Амирова Бигам Гильмановна
Родилась 21 сентября 1918 года д. Нижняя Багарякского района Челябинской области
Национальность: татарка соц. происхождение: дочь учителя
Член КПСС с февраля 1949 года № партбилета 08079510 Образование: высшее
Окончила Свердловский педагогический институт, физико-математический факультет 1936 – 1940 годы, учитель математики средней школы, диплом № 439509.
АВТОБИОГРАФИЯ.
Я, Амирова Бигам Гильмановна, родилась 21 сентября 1918 года в семье учителя – пенсионера. Отец, Амиров Гильман Мильхайдарович был учителем русского языка башкирской начальной школы. Мать – домохозяйка.
В 1926 году я поступила учиться в школу и в 1933 году окончила Кунашакскую школу колхозной молодежи (ШКМ).
В 1933 году поступила в Свердловский педагогический техникум и окончила его в 1936 году.
Отец работал в течение 29 лет, с 1884 года по октябрь 1913 года. Затем его парализовало, и работу учителя он оставил, был пенсионером, умер в 1931 году. После смерти отца, до окончания педагогического техникума я получала пенсию (1936 год).
Осенью 1936 года я поступила на физико - математический факультет Свердловского пединститута, который окончила в 1940 году.
С 1940 года по 1942 год работала учительницей математики в селе Манчаж Манчажского района. Свердловской области.
С августа 1942 года по июнь 1943 года работала директором Средне - Бугалышской семилетней школы Манчажского района, Свердловской области.
С сентября 1943 года по январь 1944 года работала учительницей Больше – Буринской семилетней школы Ольховского района Курганской области.
По семейным обстоятельствам в 1944 году в январе месяце я приехала в село Барду Бардымского района и, ввиду отсутствия вакантных мест, работала секретарем Бардымской МТС, до мая 1944 года. С 15 августа 1944 года работаю в Бардымской средней школе преподавателем математики в 8 – 10 классах.
Не судима, родственников никого не судили, член КПСС с 1949 года. Член профсоюза с 1934 года. Замужем, муж учитель Бардымской средней школы. Имею дочерей: Эльфрида 1948 года рождения, Лилия 1952 года. Моя мать проживает вместе с нами.
Маме 18 лет. Фото 29.11.36г.
Учительница математики - Бигам Гильмановна Амирова, моя мама.
Она вела математику в 9-10 классах, перед этим долго думала, брать наш класс или нет? А потом решила: раз ее коллега и подруга Фарида Шигабутдиновна, учит свою дочь, почему бы и ей не поступить так? Ничего особенного нет, это – школа. А сестру мою мама не учила, подумала, что скажут учителя? Эльфрида часто упрекала ее за это.
Я буду писать о Бигам Гильмановне – мама.
Мама математику знала прекрасно, доносила свои знания доступно, прочно и глубоко, математика становилась для многих любимым предметом. Ее выпускники отлично выдерживали вступительные экзамены в высшие заведения, при больших конкурсах. Знания по математике закладывались основательные, на всю жизнь. Мама очень любила математику! Она часто цитировала изречение Гаусса: «Математика – царица наук, арифметика – царица математики». У нее была превосходная память, она очень много читала, знала множество биографий из жизни замечательных людей.
Ее я помню всегда в работе: с утра уходила в школу, домой приходила с кучей тетрадей для проверки, долго готовилась к урокам. Папа помогал ей с наглядными пособиями, делал большие циркули и треугольники для доски, чертил на больших листах чертежи, укреплял их рейках. На уроке, не тратя время на чертеж, мама сразу переходила на новый материал. Из альбомных листов мама вырезала карточки, писала на них контрольные работы на несколько вариантов. Даже помню, как она из больницы, из рентгеновского кабинета, приносила пленки, смывала с них черноту, затем для проекционного аппарата на прозрачных карточках чертила различные сечения через пирамиды, призмы, цилиндры. Для большей наглядности, тушь использовала черную и красную, таким образом, уроки стереометрии оживлялись на доске объемными проекциями на доске. Был у нее альбом по стереометрии с двухцветными очками синего и красного цвета.
Все учителя математики выписывали журнал «Математика в школе», мама тоже изучала его от «корки до корки», выбирая интересные задачи. Помимо основных учебников и задачников Ларичева, Барсукова, Рыбкина, она всегда использовала на уроках дополнительные пособия. Учебники по математике, книги познавательные, художественные мама покупала великое множество, особенно после получки. Все ее учебники и пособия, уже пожелтевшие от времени, стоят сейчас на книжной полке. Это – память о маме, ее молчаливые и верные друзья, которые помнят ее внимательные глаза и бережные руки.
Старые учебники и пособия сейчас не переиздают, несмотря на то, что составлены они высокопрофессиональными математиками. Содержание их охватывает все разделы, кратко, четко и понятно. Задания в конце параграфа даются конкретно по пройденному материалу. Книги напечатаны на обычной серой бумаге, очень легкие, не перегружают школьный портфель. Жаль, что на таких прекрасных учебниках поставили крест и убрали из школьной программы, а ведь по ним учились знаменитые советские академики.
Один раз мама привела меня в больницу, оставила у кабинета стоматолога, поручив одной из знакомых, и поспешила скорей в школу, так как опаздывала на урок. У меня удалили совсем не тот зуб, а больной зуб продолжал болеть, как и болел, мне было лет шесть. У мамы были дела, важнее моего несчастного зуба. Личная жизнь наших учителей никогда не стояла на первом месте. Прежде всего – работа!
Учителя на свое здоровье не обращали внимания, часто болели и все равно вели уроки, хотя могли воспользоваться больничным листом. Школа была холодная, топилась дровами, когда мама возвращалась домой, то мы уже за дверями слышали ее кашель.
Как-то раз, будучи больной, но подвязав под одежду грелку, мама все-таки пошла на работу. И, когда она писала на доске, грелка с шумом свалилась ей под ноги, на виду у всего класса! Одним словом работали под девизом: «Хоть умри, но урок проведи!»
А уж когда мама стала завучем, это было в 1963 году, то мы ее дома почти не видели. Они с Фаридой Шигабутдиновной, близкие подруги, обе завучи, уходили из школы вместе с последними учениками. Учились тогда и по субботам. Такое преданное и беззаветное служение своему делу никогда не проходит бесследно, у учеников оно остается в памяти эталоном работы учителя. Платили учителям не такие уж большие деньги, а если учесть, что рабочий день продолжался и дома, то час работы стоил совсем мизерные деньги. Кстати, она вспоминала, что при Сталине учителя не стояли в очередях, делали покупки в магазине без очереди, так как учителю полагалось готовиться к урокам, не тратить время впустую.
И еще она вспоминала, что каждый Новый год приносил для населения снижение цен на некоторые продукты, они с нетерпением ождали: что же будет в этом году? На какие товары и продукты будет уценка? Она вспоминала, что отношение правительства к учителям, с каждой сменой генсека постянно ухудшалось, особенно учителей принизили при Хрущеве. Отношение к работе педагога было заметно по выпускникам школ, они поступали в политехнические вузы, университеты, а уж потом в педагогические институты. Несмотря на это, советская школа выпускала сильных абитуриентов. Если бы сохранилось бесплатное обучение в вузах, со стипендиями, на которые можно было жить целый месяц, а не вводилось платное обучение и студенты не шли на подработки, то в нашей стране дела бы обстояли не так плачевно. Мама одна, работая сельской учительницей, смогла выучить нас с сестрой. На ее руках была еще бабушка, которая не получала пенсии. Сестра училась в Казани, я – в Перми, жили какое-то время на квартирах, надо было платить и за жилье. Тем не менее, когда я намекнула маме, что у нас девочки ходят мыть полы, она категорически ответила: «Занимайся только учебой, если работать, то толку от учебы не будет! Выдержим все трудности». В нашей группе некоторые студентки подрабатывали, чтобы купить на себя одежду, так как одеты мы были скромно, в основном все перешивалось из старых, но добротных вещей.
Сейчас сельской учительнице выучить сразу двух студенток невозможно. Восемь лет мама посылала переводы то в Казань, то в Пермь, причем два года мы учились одновременно. Маме приходилось работать в три смены. Нас, в первую очередь, выручали стипендии, сейчас это - не стипендия, а одно лишь название. Мама каждый месяц присылала деньги на карманные расходы, кроме того, старалась, по мере возможности, покупать нам красивые наряды, мы уже были студентками, поэтому надо было выглядеть не хуже других. И все это – на одну ее зарплату, правда зарплату со всеми возможными подработками, когда домой уже не приходила, а приползала и валилась спать. Но мама вытянула все, высшее образование мы получили.
Перед окончанием школы, когда мы с Эльфридой стояли перед выбором профессии, сначала ей, а потом и мне, мама категорически заявила: «Только не учителем! Пусть ваша будущая работа остается на работе, а не тянется за вами домой!» И это действительно так. Учитель, который посвящает себя школе, хочет хорошо работать, семье не принадлежит, у него на это не хватает времени. За нами присматривала бабушка, много работы по хозяйству выполнял папа, мама пропадала в школе, а учителя без крепкого тыла крутились, как белки в колесе. Им приходилось совмещать нагрузку в школе с ведением домашнего хозяйства, воспитанием детей. Требования к учителям в школе были очень высоки и едины для всех.
Хочу еще раз рассказать о бабушке. Она была неграмотная, но устно считала хорошо, и даже помогала нам с заданиями по арифметике.
Когда бабушка давала домашние поручения, то нужно было сразу соскакивать и выполнять их, как в армии, сидеть с книжкой и бормотать под нос: «Сейчас…», «Ладно…», «Хорошо…», категорически не допускалось. Вот сейчас и сию минуту! И мы немедленно выполняли ее поручение, так было принято. Бабушка никогда не ругала за разбитую чашку или за порванную одежду, горя и слез ей в жизни выпало немало, поэтому, в таких случаях, спокойно говорила: «Ладно, не человек умер!»
Еще расскажу об одном воспитательном моменте от деда, Амирова Гильмана Мильхайдаровича. Этот метод он предлагал бабушке применять к сыну. Наш дядя в детстве рос неуправляемым и озорным мальчиком, бабушка с ним не справлялась, а дед был инвалидом, строгого мужского воспитания к сыну проявить не мог. Соседи часто жаловались на хулиганские выходки дяди, старшего брата мамы. Поэтому, дед говорил бабушке: «Не корми его!» Это тоже было серьезным наказанием.
Мы с Эльфридой педагогами не стали, но жизнь школы нам никогда не была безразлична. Мама прожила долгую жизнь, полных 88 лет, будучи уже на пенсии, часто бывала в Бардымской средней школе, продолжала интересоваться школьными проблемами, ходила до перестройки на партийные собрания, мы тоже были в курсе всех школьных дел. Школа прочно, с раннего детства, вошла в нашу жизнь.
Мама практически до последнего дня решала задачи по ЕГЭ, другие сложные задачи, заставляла себя работать головой, много читала, интересовалась политикой, мировой историей, память у нее до последнго дня была превосходной. Смотрела обязательно каждый день программу «Время», когда началась гласность, они с подругами бурно обсуждали трансляции съездов.
Учителем в Бардымской средней школе мама начала работать с августа 1944 года. Население после войны голодало, не было одежды, жили очень бедно. Учителя обращались в дирекцию, просили выделить материальную помощь малоимущим семьям. Учеба после 7 класса была платной, бывало, что способные дети оставляли учебу, продолжать ее не было возможности. Учителя старались всячески удержать таких детей, вместе с дирекцией изыскивали возможности для материальной поддержки, вводили новые ставки, принимали на них старшеклассников, таким образом, дети зарабатывали хоть небольшие деньги и оплачивали свою учебу. Конечно, всем помочь не могли.
Жили одной семьей, отношения были по-родственному близкие, добрые и сердечные. Учителя знали об учениках все, помогали, помогали, как могли. Мама рассказывала, что в годы войны, на уроках внезапно кого - то из учеников вырывало прямо на тетрадь, ели перезимовавшую зеленую картошку, собранную на поле. Несмотря на трудности, жизнь продолжалась, дети кончали школу, учились дальше, получали профессии, начинали работать, строить дальнейшую жизнь.
Мама вспоминала, что встречались дети с гениальными способностями, они могли пойти далеко в науку, но не реализовали себя, не захотели, остались в селе, стали простыми рабочими, трактористами, некоторые просто спились. Часто повторяла, что быть способным - этого мало, главное в учебе - это пыхтение и настойчивость. Математиков она считала самыми находчивыми людьми, считала, что у них развит аналитический ум.
В последние годы, уже перед пенсией, мама взяла 5 класс, и вела его до выпуска из школы. Дети занималась дополнительно в математическом кружке, решали задания из заочной математической школы при МГУ. Занимались очень успешно, маму даже вызвали на учебу в Москву. Про эти курсы хочу написать подробнее.
В одном из писем, маме написали, что летом будут организованы курсы для учителей заочных математических школ, что ей тоже будет отправлен вызов. Прошел май, начался июнь, а вызова все нет. Тогда мама поехала в облоно, стала все выяснять, и, обнаружилось, что вызов пришел давно, но в Москву собиралась ехать другая учительница из Перми. Видимо, когда пришло приглашение на курсы, то желающие поехать сразу же нашлись: Москва, лекции известных академиков, проживание бесплатное, лето, чем не отпуск! В облоно, конечно, нашли свою кандидатуру, но пришлось выписывать командировку не ей, а учительнице из Барды.
Класс тот был очень сильным, хотя про наш класс я скажу то же самое. Мама постоянно находилась в школе, и когда болел кто-то из учителей, или по каким - то причинам получалось окно, то она приходила в класс со словами: «Химии не будет, будем решать математику!» и так далее и все в таком же духе с остальными 
предметами. И мы решали сложные задачи из журнала «Математика в школе». Уроков по математике, таким образом, у нас получалось много, к поступлению в вузы мы были подготовлены очень хорошо. На вступительных экзаменах в институты, даже троечники, сдали на отлично устные и письменные экзамены по математике.
фото 1- академик Маркушевич беседует с сельскими учителями. МГУ, лето 1972 года. Мама сидит в предпоследнем ряду
Фото 2. Академик Келдыш, МГУ, лето 1972 года.
Второй ряд, слева крайняя - мама
Один раз мы заблудились в лесу, были папа, мама, двоюродная сестра Лидия, Эльфрида и я. Папа остался присматривать за лошадью, а мы углубились в лес. Поехали далеко, на Маяк тау, мы с мамой через какое – то время оказались совсем одни. Стали аукать, но никто не отзывался. Тогда мама стала рассказывать мне о пионерах – героях, о том, как они выдерживали пытки, о Зое Космодемьянской, о комсомольцах – молодогвардейцах. Старалась отвлечь меня, хотя, думаю, сама тоже испугалась. Таким образом, мы вышли на какую-то тропу, а потом - к людям, они были тоже с лошадью, собирались возвращаться в Барду, мама отправила меня с ними, а сама, уточнив дорогу, вернулась к папе и сестрам. Я на всю жизнь запомнила ее рассказы о силе воли, о силе духа, о стойкости. Уже позже, там, где нужно было, стиснув зубы, перетерпеть боль, вспоминала о Зое Космодемьянской. Зачастую это происходило в кабинете стоматолога, раньше пытки там действительно были невыносимыми. Благодаря маминым рассказам, я собирала все свое мужество, как будто тоже переносила зверства фашистов.
Воспитательная роль книг для нас была очень велика, мы много читали. Нам хотелось походить на любимых книжных героев. Дети, родившиеся после перестройки, мало читают. Рассказы и повести о пионерском детстве превратились в пережитки советского времени, а ведь в них описывались дружба, коллективизм, верность данному слову, ответственность за поступки. В связи с ветхостью, эти книги в библиотеках сейчас списали, а переиздавать их уже не хотят.
Часто мама встречала на улице выпускников, у них сразу завязывался длинный, задушевный разговор.
Сейчас учительский состав в школе нам не знаком, даже Марниса Закировна Дмитриева – наша одноклассница, оставшаяся работать в родной школе, давно уже на пенсии. Но наши учителя продолжают жить в нашей памяти, иначе я не взялась бы за написание этой книги.
Если бы математику преподавала не мама, у меня к ней было бы другое отношение, а в данном случае, я и в школе продолжала видеть в ней близкого, родного человека. Талантливого учителя я увидела позже. Она не выделяла меня, я обращалась к ней, как принято к учителю: Бигам Гильмановна.
Помню такой случай. Мы учились во вторую смену, мама пришла домой обедать, сидим мы с ней за столом, а я почему-то простодушно, как у подруги, спросила ее: «А что у нас было задано? Я ничего не учила!» Она мне что-то ответила, но не по домашнему заданию, а на уроке взяла и вызвала к доске. Я «плавала», «плавала», и получила тройку. Напросилась, благодаря длинному языку, на заслуженную оценку.
Мама выписывала много журналов, себе - «Математика в школе», Эльфриде – «Ровесник», мне - «Пионер». Были еще: «Советский экран», «Знание – сила», «Техника – молодежи», «Наука и жизнь», «Крестьянка». В раннем детстве: «Веселые картинки» и «Мурзилка». Папа любил читать газеты. Раньше многие выписывали периодическую печать, стоимость годовой подписки на газеты и журналы не сильно ощущалась на бюджете семьи, тогда был жив еще папа. Читать журналы и газеты было интересно, они не пестрели рекламами. Почтовые ящики не пустовали, всегда что-то получали свежее для чтения.
Мама была примером учителя, беззаветно преданного своей профессии, отличного математика, чье преподавание отличалось большим умением и мастерством, знания, полученные у нее, школьники помнили долгие годы. Дети, которые попадали к ней, их родители были счастливы, что учатся у сильного математика.
Все вспоминали и вспоминают учительницу математики Бигам Гильмановну самыми теплыми, сердечными словами, правда, таких людей остается уже все меньше и меньше…
Жизнь начала трепать маму с самого детства, в школе, в техникуме, в институте постоянно травили и унижали социальным происхождением: ее папа был до революции лучшим учителем русского языка Шадринского уезда Челябинской губернии (имел такую грамоту), но в 1913 году взял на себя обязанности званного муллы, то есть, его попросили стать им жители деревни.
Гильман Мильхайдарович Амиров, 1861 года рождения, окончил Оренбургскую мужскую гимназию, в программе ее были занятия по корану, поэтому он хорошо знал молитвы и закон божий. Он пробыл муллой лет пять или семь, потом через объявление в газете, отрекся от этого звания.
Большую часть жизни дед работал учителем, он изучил и хорошо знал работы Ленина, грамотно составлял прошения крестьянам, когда им грозило раскулачивание, обосновывал все прошения выдержками из ленинских статей. Был самым образованным человеком в деревне.
Гильман Мильхайдарович отлично учился в гимназии, по окончании ее был награжден энциклопедией, с дарственной надписью. Были у него и другие награды от царского правительства, хороших учителей тогда тоже ценили и уважали.
К сожалению, все награды деда сгорели во время пожара, ничего не сохранилось на сегодняшний день.
Деду была назначена учительская пенсия, после его смерти, получала пенсию и мама, в основу был взят учительский стаж деда, а также то, что он публично отрекся от звания муллы. Видимо, он предвидел, что это грозит детям большими неприятностями. Но маленькую, беззащитную девочку унижали и оскорбляли социальным происхождением - «дочь муллы», даже не приняли в комсомол. Она научилась бороться за свое место в жизни. Длилась эта травля годами. Даже, когда мама начала работать в Бардымской средней школе, были такие учителя, которые написали на нее анонимное письмо. Если бы не смерть Сталина, ее должны были забрать во время очередного рейда ГПУ. Список будущих жертв репрессий обнаружил в архиве райкома партии один знакомый человек, он быстро разорвал его, рискуя попасть прямой дорогой на расправу. Хотя бумаги и были переданы в архив, но могло случиться, что списки восстановили, и последовала дальнейшая ликвидация «врагов народа». Имя человека, уничтожившего список, тоже подлежало аресту Но все обошлось, мама узнала об этом, под большим секретом, спустя несколько лет.
Дети раскулаченных крестьян, наперекор всем, учились, получали высшее образование. Один такой юноша сбежал из дома, добрался до Киева, назвался детдомовцем, поступил в университет, окончил химический факультет и работал потом в Казани. Молодые люди, окончив институты, специально приезжали в деревню, проходили по улицам, показывая, что они не уничтожены, как этого хотели активисты, раскулачившие их родителей.
Бабушка возмущенно вспоминала, как раскулачивали работящих крестьян. Про одну такую семью она говорила, что отец с тремя сыновьями, с раннего утра начинали работу в поле. Были в деревне семьи, где любили поспать, вставали, когда солнце уже стояло в зените, понятно, что жили они бедно. После революции они, как неимущие, сразу подключились к большевикам, и начали раскулачивать зажиточных крестьян - средняков, не учитывя, что батрацкий труд там совсем не использовался. Собственным трудом люди обрабатывали землю, собирали хорошие урожаи, не голодали. Но «чистили» всех подряд, никто не разбирался в сути вопроса.
После 30-х годов в стране шла культурная революция. Мама рассказывала, как в институте им давали бесплатные театральные абонементы. Студенты посещали Сведловский театр музкомедии, оперный, драматический театры, мест