Делать нечего – пришлось все честно рассказать.
- Прими мою величайшую благодарность! – дослушав до конца о приключениях малыша, сказал барабаш Рюрику. – Вы, кошки, кажется, помогаете домовушке блюсти порядок в доме?
- Именно так, - промурлыкал кот. – За хорошую работу домовушка нас всячески поощряет.
- Я непременно ему поведаю о том, как ты спас моего барабашку! – заверил барабаш. – Думаю, за это домовушка тебя вознаградит, как следует!
- Буду премного благодарен! – ответил Рюрик. – Ладно, пойду я, проверю – не появилась ли в доме нечисть! А то вот так упустишь ее разок – и будет полный беспорядок!
Кот соскочил с подоконника на кровать, с кровати – на пол, и важной походкой направился по своим делам.
- Спасибо! – еще раз крикнул барабаш вслед Рюрику.
Затем он сел рядом с малышом:
- Ты больше не чуди так! Умей обращать внимание на все, что в мире происходит!
- Больше не буду! – пообещал барабашка.
- Знаешь, как я за тебя перепугался!
- Как?
- Очень сильно!
Барабаш обнял малыша за плечи. Так они и сидели, глядя в окно на вечернюю зарю.
- Вот бы увидеть зарю вживую, а не через стекло! – сказал барабашка.
- Увидишь, какие твои годы! – ответил барабаш, крепче прижав его к себе.
- Целая неделя! – воскликнул барабаш. – Целая неделя! Самая первая и самая сложная неделя в жизни каждого барабашки! Ты с достоинством выдержал все трудности освоения нового мира, малыш! Пускай тебе еще нужно многому научиться и многое постичь, но ты сделал первый шаг к тому, чтобы стать умнее и сильнее!
Радостно улыбающийся барабашка захлопал в ладоши, а глазки его так сияли, что, казалось, начали светиться в темноте.
Была ночь, человек спал. Весь день он занимался какими-то своими делами, куда-то ходил, шумел, о чем-то разговаривал с другими людьми…. Барабашкам всё это было не интересно и они целый день проспали в ушах, барабаш – в правом, а барабашка в левом. Наконец, когда человек уснул, барабашки взбодрились.
- А знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем?
- Нет!
- Мы пойдем к дворовому и смастерим тебе твою собственную косу!
- Вот это здорово! – барабашка вскочил, готовый к походу. – У меня есть точно такая же, как у тебя, сумочка, теперь же будет такая же, как у тебя коса! Только…
- Что случилось, малыш?
- У тебя есть панамка, а у меня – нет…
- О, - на лице барабаша появилась добродушная улыбка, - тебе не нужна панамка!
- Почему?
- Ты молод…
- И что?
- … и у тебя нет проблем…
- Каких?
- Вот таких вот маленьких, мохнатеньких и болтливых!
- Ну, ладно! Не буду приставать к тебе, - засмеялся малыш. – Пойдем скорее к дворовому!
Они спустились на пол. В комнате было тихо. Книжонок, проведший весь день среди своих любимых сказок, спокойно спал на пухлом старом фолианте с красной надписью «Былины». Барабашка подумал: «Наверно, ему снятся герои этой книги, если он находится в таком глубоком сне». В гостиной было тихо. Кошка, мадам Эльза, охраняла сон хозяйки в соседней комнате, а Рюрик – пошел на кухню к домовушке, который обычно расчесывал ему шерсть серебряным гребнем.
Миновав гостиную, барабашки оказались в прихожей, где люди оставляли верхнюю одежду и обувь, когда возвращались домой. По ночам в прихожей старые сапоги, которыми уже давно не пользовались, а выкинуть не решались, скрипели о своих делах, разговаривали друг с другом или рассказывали молодой обуви, купленной недавно, о хозяевах.
У барабашек такие разговоры вызывали скуку, поэтому они, не обращая внимания на пересуды и суесловие сапог, вылезли через щелку во входной двери во двор.
Порыв свежего, немного холодного ветерка едва не сбил с ног малыша, но барабаш, твердо стоящий на земле обеими ногами, поддержал. Шуршала листва, покачивались травы. Было тепло и хорошо. Барабашки посмотрели вверх: светила полная луна, мерцали звезды. «Светло же нынче там, в небесном царстве!» - подумал малыш, а вслух сказал:
- Весело, должно быть, молоку!
- Ты о чем? – не уразумел барабаш.
- Молоко же убегает от человека на небо, так? – напомнил малыш. – А сегодня на небе видишь как светло!
- А-а, - хихикнул барабаш. – Да, у молока идет потеха!
Постройки во дворе вырисовывались ночью темными глыбами, торчащими то здесь, то там. Вот тут амбар, давно не использовавшийся по назначению. Вместо зерна в амбаре валялись какие-то железяки и ещё куча всевозможного хлама. В амбаре жили родственники мышонка. Но с ними барабашка пока не успел познакомиться.
Чуть дальше, где начинались грядки, стоял сарай, в котором хранились разные хозяйственные инструменты. Между амбаром и сараем – погреб, место обитания дворового. Когда-то в погребе жил бабайка, а дворовой соседствовал в амбаре. Потом же, из-за захламления амбара, дворовому там стало неудобно и тесно. Тогда бабайка с дворовым уговорились, что бабайка станет жить в подполе, а дворовой взамен будет ему изготавливать необходимые вещи. К примеру, дворовой смастерил бабайке ручную мельницу.
Всё это барабаш поведал меньшему собрату, пока они добирались до погреба.
- Дворовуша наш – великий мастер. Хотя, если посмотреть, то умение работать руками и деловитость – отличительная черта всех дворовых. Этим он невероятно схож с домовым, братья двоюродные, как-никак.
- Пришли, - барабаш остановился возле двери в погреб.
Пробравшись через щель вовнутрь, они ничего не увидели из-за густой тьмы.
- Как он здесь только живет! – вырвалось у барабашки.
- А его здесь и нет!
- Где же он?
- Надо поискать. Пойдем.
Первым делом барабаш решил зайти в соседний амбар, но там тоже оказалось пусто. - Можно было сразу догадаться, - шлепнул себя по лбу барабаш. – Дворовой ведь спит днем, а ночью трудится. Где же быть дворовому, если его нет во дворе?
- Где?
- Если дворового нет во дворе, значит он в крытом дворе!
- А почему он там?
- Потому что в крытом дворе и верстак, и тиски, и все нужные инструменты!
Стоило им зайти в крытый двор, как сразу послышалось пение.
- Русская народная, - определил барабаш. – Ишь дворовуша распелся!
- А где он? – малыш всматривался туда, откуда, если верить слуху, доносилась песня, но никого не видел.
- Вот же он – напротив тебя! – сказал барабаш.
- Не вижу…
- Глаза протри!
Барабашка последовал совету. И вдруг, из ничего, прямо перед ним на толстой жерди материализовался крупный косматый мужичок с окладистой бородой и беспристрастными темно-коричневыми глазами. Нос овальный, ручищи сильные, жилистые. Одет в русскую рубаху с красным узором, в красные шаровары, на ногах – сапожки.
- Приветствую, - поздоровался барабаш.
Дворовой глянул из-под косматых бровей, как на случайно залетевшую муху, и продолжил свою работу – лапти плести.
- И тебе поздорову, - прогудел он в ответ, спустя пару минут.
- Вот, пришли мы…
Дворовой снова ответил не сразу. Голос тягучий, немного потрескивающий, низкий, словно клонится старое дерево под напором ветра.
- Вижу… вижу, что пришли ко мне… барабашечки-букашечки…
Барабаш, исполняющий роль переговорщика, нарочно молчал, выжидая, когда заговорит сам дворовой:
- Надобно чего? Говори…
- Барабашка недавно народился, - молвил барабаш. – Уже целую неделю прожил, надо бы ему косу…
- Маленькую такую?
- Ага!
- Нелегкая работенка…
- Уважь, дворовой! Я-то в долгу не останусь…
- А чего у тебя есть? – лицо дворового не изменилось, но от плетения лаптей он оторвался, да и интонации выдали возросшее любопытство.
Барабаш довольно улыбнулся.
- Посмотри-ка, дворовуша, вон туда, пошарь рукой!
Дворовой сделал, как было сказано, и нашел желтую монету.
- Вчера, когда человек заходил сюда днем, я видел, как он ее обронил, - пояснил барабаш. – А ты ведь днем-то спишь…
- Обидно, что я ее раньше не нашел, - покачал головой дворовуша, пряча монету в карман. – Надобен помощник…
- Нелегко тебе будет такого сыскать, - заметил барабаш.
- Ха! – казалось, от возгласа содрогнулась крыша. – С монеткой – живо найдется.
- Как же это?
- Не твое дело, букашечка, - оскалился дворовой. – Ладно-сь, лапотки обождут. Сделаю малому косу.
Барабашка осмотрелся, прошелся взад-вперед. Чувствовал он себя здесь не очень-то уютно, как будто в чужом доме. Такого с ним не приключалось ни в подполе, ни где-нибудь ещё. Если бы не барабаш и не обещанная коса, он давно бы ушел. Правда, дворовой быстро закончил мастерить.
- Вот держи.
- Спасибо.
Дворовой захохотал:
- Голос какой! Точно мышь пискнула!
- Мыши не так пищат! – возразил барабашка.
- Мал, а дерзок! – широкая улыбка на лице дворового стала еще шире. Барабашка его явно забавлял.
- Мал да удал, - не заставил себя ждать малыш.
Дворовой залился более громким смехом. Отсмеявшись, утерев слезы, он махнул ручищей:
- Ладно-сь, ступайте! Ночь коротка, а дел много!
- Благодарим! – барабаш в прощальном жесте приподнял панамку. – Как-нибудь еще наведаемся.
- Заходите… - прогудел дворовой и снова растворился в воздухе, только слабо улавливаемый шум свидетельствовал о том, что кто-то работает, сидя на жерди.
Вернувшись в дом, в свою комнату, и взобравшись на человека, барабаш спросил:
- Ну, как тебе дворовуша?
- Сердитый.
- Да он просто старый. Домовой наш и то помоложе. Двор очень давно стоит, а дом перестраивали. Вот и получается, что домовуша омолодился, а дворовуша – остался каким был.
- Косу он мне такую замечательную сделал!
- Иди-ка, опробуй!
- Иду! – обрадовался барабашка.
Накосивши волос, они отправились к бабайке, который испек им хлебушка. Вернулись из подпола, когда уже светало. Возле выхода из норки их встретил кот Проглот, предложивший барабашке поиграть в догонялки.
- Можно, барабаш?
- Можно. Я пока что посижу на диване, косу получше наточу.
Так, минут десять, кот и маленький барабашка бегали по гостиной, а барабаш отдыхал, сидя на большом мягком диване, затем к нему присоединилась мадам Эльза, с которой они завели разговор о всяких домашних делах.
Внезапно барабашка услышал чьи-то тяжелые шаги, доносившиеся с улицы. Прекратив игру, малыш забрался на подоконник и увидел древнюю старуху в лохмотьях с растрепанными седыми волосами и клюкой. Она была настолько худой, что, чудилось, лучи восходящего солнца просвечивали ее тело. Лицо, покрытое сетью глубоких морщин, имело мертвенно-бледный оттенок, нос загнут крючком, глаза – узкие щелочки. Отворивши костлявой рукой скрипучую калитку, она вошла во двор, шаркая босыми ногами, и направилась прямиком к входной двери.
Барабашка замер, сам не зная почему. Кот, вспрыгнувший на подоконник рядом с ним, увидел старуху – вздыбился, зашипел и побежал прочь.
- Что там? – забеспокоились барабаш и мадам Эльза.
Они, пожившие и немало повидавшие, поспешно присоединились к барабашке, чтобы поглядеть, что так напугало Рюрика.
- Малыш, ты чего дрожишь весь? – барабаш выглянул в окно, и его самого пробрала дрожь.
Мадам Эльза тоже зашипела, распушила хвост, стараясь спугнуть незваную гостью. А старуха погрозила костлявым пальцем в окно и стукнула кулаком в запертую дверь.
- Батюшки-матушки! – барабаш сорвал с головы панаму и нервно сжал ее. – Что ж петухи не кричат? Деревня как-никак…
Старуха ударила в дверь во второй раз.
Кошка зашипела еще страшнее и громче, заскребла когтями по оконной раме. Барабаш прижал к себе малыша и зажмурился.
Старуха усмехнулась самыми краешками губ. Налетевший ветер растрепал седые волосы, придав нищенке более зловещий вид. Она занесла кулак для третьего удара, но тут появился дворовой, как всегда неожиданно. Замахал руками, страшно закричал, загудел! Старуха сжалась в комок, видно, что испугалась, и не знала, как быть – то ли довершить своё дело, то ли броситься наутек. Дворовой же долго не размышлял – стащил с ноги сплетенный этой ночью лапоть и запустил в нищенку.
Старуха злобно вскрикнула, подскочила и понеслась прочь. Тут закричал петух, и приобретавшие все большую силу солнечные лучи растворили её, будто и не было.
Дворовой, недовольно кряхтя и потирая поясницу, подошел к крыльцу, подобрал лапоть и побрел домой – в погреб.
- Что это было? – наконец спросил барабашка.
- Беда в дом постучалась, - мрачно ответила мадам Эльза, всё ещё вглядываясь вдаль.
- Какая беда? – не понял малыш.
- Страшная, - сглотнул барабаш. – Повезло нам еще, что дворовуша подоспел и не дал ей в третий раз ударить.
- А что произошло бы?
- Была бы беда неотвратимой…
- А так?
- А так есть шанс, что всё кончится хорошо…
- Что всё?
- Поживем – увидим, ради чего она к нам приходила, - промяукала мадам Эльза.
Тут невесть откуда взявшаяся ворона приземлилась по ту сторону окна и ударила клювом о стекло.
- Кыш, проклятая! Кыш! – дурным голосом возопил барабаш, размахивая панамой.
Ворона встрепенулась и улетела.
- Ну, вот, - угрюмо констатировала мадам Эльза. – Беда не приходит одна.
- Это же простая ворона, - сказал барабашка.
- Вороны частенько беду и разносят, накаркивают, - покачал головой барабаш. – Знать, ждет нас беда и вдобавок малая напасть.
- Нужно доложить домовушке, - мадам Эльза спрыгнула с подоконника.
- Что же нам делать? – спросил барабашка.
- Главное – не трусить и быть готовыми ко всему.
- А я и не трушу, - заверил малыш.
- Молодец, я в тебе не сомневался.
Барабаш похлопал его по плечу и тяжело вздохнул.
Минуло два дня после утреннего происшествия. Барабаш был хмур, малоразговорчив, сокрушался о том, что собаки нет во дворе – она бы и беду отогнала, и дворовому помогала. Барабашка не совсем понимал, почему все печалятся – ведь ничего по сути своей не изменилось. Даже книжонок, когда обо всем узнал, закручинился, перестал ходить в сказки, а сидел целыми днями на своей полке и смотрел вглубь комнаты каким-то отсутствующим безразличным взглядом.
Прошел ещё день. Вновь ничего страшного не случилось, однако обстановка не претерпела изменений. И, в конце концов, всё это в совокупности начало угнетать барабашку.
- Чего мы боимся? – попытался дознаться он. – Ты ведь мне сам говорил, что мы – вольные! Вольные – значит, сильные, а сильные никого не боятся!
- Не торопись с выводами, - вздохнул барабаш. – Приходит время, когда нужно свою силу доказать стойкостью, выносливостью. Если ты вынесешь испытание, то сможешь гордиться собой. Довольно часто не всё зависит от нас.
- То есть мы не влияем на ситуацию?
- Да.
- Как же быть тогда?
- Стиснуть кулаки и перетерпеть.
- Но зачем терпеть, если ты сильный?
- Иногда сила выражается в выносливости и терпеливости, нужно уметь справляться с любой ситуацией, искать выходы. Если же с первого взгляда выхода не видно, надо остановиться, посмотреть по сторонам, поразмыслить…
- И что тогда?
- Тогда непременно найдется решение возникшей задачи. Последовательность, терпеливость, рассудительность, смелость. Понял?
- Угу, - кивнул барабашка. – Скорей бы день новый начался…
- Зачем?
- Чтобы этот ужасно нудный скучный день закончился…
- Не торопи время, малыш, оно и без того быстротечно, - проговорил задумчиво барабаш, пожевывая волос. – Иди лучше спать, во сне ты растешь…
- Добрых снов, - сказал барабашка.
- Спокойной ночи…
Но, увы! Спокойной ночь не получилась…
Барабашке снились йоги, о которых ему как-то рассказывал старший товарищ. Худощавые люди в набедренных повязках и тюрбанах ходили по битому стеклу с пустыми холодными глазами, валялись на гвоздях, танцевали на горящих углях. От углей исходил вполне реальный жар. Йогам становился все жарче, но они не уходили, продолжая терпеть телесную боль, а когда им стало невмоготу – они закричали.
Барабашка подпрыгнул во сне и ударился головой о барабан, от этого и проснулся. А проснувшись, всё равно слышал крики. Первым делом подумалось, что йоги не приснились, но, встрепенувшись и окончательно развеяв сон, малыш узнал голос человека. Нет, не того, который являлся его домом, а второго человека, жившего в соседней комнате. Малыш так и не научился их толком различать.
Он поднялся, направился к выходу и понял, что всё вокруг очень горячее. Даже печка у бабайки – и то не так пышет! «Пожар!» - мелькнула мысль в голове барабашки. Однако о каком пожаре речь, если он живет не в избе, а в ухе? Что же тогда стряслось?
Ещё сонный барабашка выбрался наружу, обжигая свои мохнатенькие ножки, и понял, что снаружи немногим прохладней, чем внутри. Здесь он и встретил барабаша, сидящего на подушке рядом с головой человека.
- В чем дело? – спросил малыш, подсевши рядом.
- Жар.
- Чувствую, что не холод!
- Человек простудился, у него поднялся жар, температура, - объяснил барабаш. – Короче говоря, заболел, и заболел серьезно. Это вам не хухры-мухры!
- А второй человек что делает? Зачем говорит в коробку?
- Это родительница нашего человека, она говорит по телефону с врачами, чтобы те приехали и помогли выздороветь больному, - барабаш помолчал, а потом добавил участливо:
- Уже минут десять общается с врачами.
- Почему так долго?
- Они не хотят ехать.
- Почему?
- Потому что они в городе, а мы живем в деревне! Тем более, сейчас ночь на дворе…
- А разве так можно? – удивился барабашка.
- Как?
- Отказывать в помощи больным?
- Нельзя.
- Почему же люди так поступают?
Барабаш, раздраженный нервозностью происходящего, не нашел лучшего ответа, чем просто выпалить:
- Потому что это – люди!
Барабашка задумался и погрустнел.
Так они сидели на подушке и наблюдали, как больному засунули подмышку стеклянную трубочку, потом извлекли ее. Последовал испуганный вскрик, суетливые действия. Больного поили каким-то кругляшками, называемыми таблетками, и порошками, растворимыми в кружке с горячей водой, после – получше укутали одеялом…
- Зачем его кутать! – возмутился барабашка. – Он и так пышет жаром!
- Клин клином вышибают, - осек барабаш.
Потом второй человек ушел, погасил комнатное солнышко (барабаш называл его лампой) и закрыл дверь. Больной уснул, но спал беспокойно. Вернуться в уши барабашки не могли – им было очень жарко. Однако один раз слазить внутрь им все же пришлось – в спешке ни большой, ни маленький барабашка не прихватили сумочки и косы, без которых не чувствовали себя полноценными представителями своего рода.
- Ну, вот, - сказал барабашка. – Наше имущество мы достали обратно, только куда теперь податься?
- Никуда, - отрезал барабаш.
- То есть? Мы же не можем пока что тут жить!
- Мы не оставим человека в таком состоянии! – настоял барабаш. – Разве ты еще не понял, что это последствия того, что беда постучалась в дверь? Сколько я живу – человеку не было настолько плохо! От него за версту пышет! Мы уйдем, а вдруг беда Лихоманка тут как тут?
- Да, - согласился малыш. – Об этом я совсем не подумал.
Они устроились на краешке кровати – много ли требуется двум крошечным существам? Но было как-то не уютно, не обжито, не сподручно. Казалось, одно неловкое движение и свалишься на пол! Долго ворочаясь, барабашки никак не могли приспособиться к новому месту. Под утро они все же уснули.
Днем человеку не полегчало. Он по-прежнему мучился от жара, а вместе с ним и барабашки, ведь они были тесно связаны. Родительница суетилась возле человека, поила, делала компрессы. Врачи так и не приехали. Зато, когда больной остался в комнате один, пришли кошки.
Мадам Эльза попыталась мурчанием изгнать болезнь – кошачье племя обладает этой способностью. Но болезнь оказалась настолько крепкой, что у кошки просто не хватило сил. Рюрик же, по молодости и неопытности, за подобное дело не брался – что-то толковое у него навряд ли получилось, а вот себе он наверняка бы навредил.
Мадам Эльза рассказала, что дворовой с тех пор, как прогнал беду, только тем и занимается, что сторожит двор, дабы никакая нечисть больше не появилась. А домовой неусыпно присматривает за входной дверью.
- По мне, так после драки кулаками не машут, - заключила кошка. – Поздно всполошились – беда пришла и сотворила своё дело, оповестила о пришествии болезни. Прогнали б ее раньше со двора – возможно, не было бы ничего. А так – что уж тут…
Она недовольно махнула хвостом и покинула комнату в сопровождении Рюрика.
- Надо бы нам вздремнуть, - сказал барабаш, зевнув. – А то весь день получился суматошный.
Примостившись на краешке кровати, он быстро погрузился в сон и засопел. Барабашка же никак не мог найти местечко поудобней. В итоге он взобрался человеку на грудь, накрытую толстым одеялом. Здесь было теплее и вроде бы безопасней. Однако малышу опять не повезло – не успел он уснуть, как скрипнула дверь. Без всякого желания открыв один желтый глаз, он ничего подозрительного не заметил и, перевернувшись на бочок, хотел предаться сновидениям. Но шум, повторно достигший его слуха, заставил приподняться и внимательнее поглядеть по сторонам. От увиденного малыш совсем проснулся.
Створка расположенного у противоположенной стены шифоньера, в котором хранилась одежда, приоткрылась, и наружу показалась сначала волосатая рука с короткими толстыми пальцами, затем – лохматая растрепанная голова. Голова покрутилась влево-вправо. Не приметив никакой опасности, обросший черными густыми волосами, человечек, размером с детскую ладошку, вылез наружу целиком.
На заросшем лице можно было разобрать только большие светло-зеленые глаза и торчащий нос. Все остальное скрывала огромная нечесаная борода, волочащаяся по полу. Вообще складывалось впечатление, что этот человечек никогда в своей жизни не стригся, потому что волосы настолько плотно облегали его тело, что ничего кроме мощных рук и босых ступней невозможно было разглядеть. Такой вот волосатый овал с глазами, носом, руками и ногами. Хотя прыти ему было не занимать.
Передвигаясь по комнате прыгающей походкой от шифоньера к кровати, он скрежетал и лязгал зубищами. Глаза светились в темноте. Заметив на груди человека маленького барабашку, незнакомец из шифоньера для наведения большего страха начал еще петь нескладную песенку:
Взяли зубы –
Стали бусы,
А язык, как помело,
Взяли кожу – сшили бутсы,
Из бровей пошили шубу,
Сразу стало нам тепло.
Из ресничек свили чашки,
А напиток нам – слеза,
Ноготочки, как тарелки.
Я люблю глазунью очень –
Подавай скорей глаза!
Малыш узнал его по описанию. Барабаш как-то рассказывал про вредоносных существ, которые приходят позабавиться над беспомощными. А кто беспомощней больного? Угрюмых и полудиких, этих существ называли буками.
Приблизившись к кровати, бука одним движением вскочил на нее. Пара мгновений – и он стоит напротив барабашки.
- Я люблю глазунью очень – подавай скорей глаза! – повторил бука, лязгнув зубами.
Барабашка, набравшись смелости, сказал неподатливым дрожащим голосом:
- Ничего не получишь!
- Что? – пророкотал бука.
- Ничего не дам!
- А вот я тебя сейчас укушу! – незваный гость страшно защелкал мощной челюстью.
Малыш содрогнулся. Бука размером был с ладонь и превосходил барабашку во много раз, однако от природы трусливый, он замер при виде смелого малютки.
- Прочь! – барабашка замахнулся косой.
Бука сделал шаг назад.
- Ты что же, вовсе не боишься меня? – спросил он вкрадчивым голосом.
- Боюсь, - признался барабашка.
- А что ж ты в трусости своей мне сознаешься? – мерзко ухмыльнулся бука.
- Зачем мне врать? – искренне ответил малыш. – Барабаш учил меня, что ложь – оружие для слабаков.
- А ты, выходит, сильный, - засмеялся бука.
- Я сильный! – твердо сказал барабашка. – Мне нечего бояться!
- Но ты же сам сказал, что боишься меня!
- Я ошибался!
- Вот как? – светло-зеленые глаза налились яростью, и бука кинулся на барабашку.
Уйдя от сильных рук противника, малыш махнул косой и срезал кончик бороды. Бука разозлился пуще прежнего и громко свистнул. Из шифоньера вылез его помощник – худой, но такой же заросший, похожий на скользкую змею. Это был – бяка, который довольно часто ходит в паре с букой. Подобно гаду, он скользящей быстрой походкой устремился на подмогу приятелю.
Однако бука прогадал, когда позвал на помощь бяку – от свиста проснулся барабаш. Увидев, что малыша атакует большой заросший незнакомец, барабаш, не тратя ни секунды, вступился за собрата. Втроем они свалились на пол.
Тут подоспел бяка. Началась не шуточная потасовка.
Бука разинул рот, желая проглотить барабаша, но тот плашмя ударил его косой по челюсти и, кажется, выбил зуб. Бяка хотел напасть сзади, но малыш с разбегу врезался в его ногу и повалил на пол.
Тем временем бука погнался за барабашем, но споткнулся о вытянутые ноги своего помощника и тоже растянулся на полу.
От шума пробудился книжонок Проша. Увидев схватку, он живо оценил ситуацию и вместо того, чтобы вмешаться самому, сложил ладошки рупором и громко позвал:
- Бабушка Дрёма! Бабушка Дрёма!!!
Бяка и бука, поднявшись на ноги, замерли на месте. Но ничего не происходило. Барабашки, крепче сжав косы, стали спиной отходить к кровати. А книжонок все не унимался:
- Бабушка Дрёма!!! Приди же на помощь!
В комнате повеяло слабым ветерком, принесшим запах лаванды, и в углу, между кроватью и столом, возникла человеческая фигура.
Наступила тишина.
В центр комнаты к барабашкам и их противникам шагнула старушка в синем в белый горошек сарафане и белом передничке, на голове был белый платок, на ногах – лапти. Сморщенное старостью лицо излучало тепло и доброту, словно светилось изнутри. А еле заметная улыбка несла внутренне успокоение.
Увидев бяку и буку, старушка посуровела, затопала ногами:
- Вы тут набезобразничали? Кыш отсюда негодники! Чтоб духу вашего здесь не было!
Бяка и бука затряслись и, что было прыти, убежали в шифоньер, захлопнув за собою дверь.
Старушка повернулась к книжной полке.
- Ты ради этого позвал меня, книжонок?
- Да, - ответил Проша.
- Ох, озорник! – погрозила пальцем старушка. – Нашел ради чего будить! Спала я много-много лет, люди уже и позабыли, как звать меня!
- Зато я помню! – улыбнулся книжонок.
- Очень приятно, что хоть кто-то помнит, - как-то грустно улыбнулась старушка.
- Спасибо что спасла нас от хулиганов, - поклонились барабашки.
- Да не за что, - по-простому ответила старушка, махнув рукой. – А это кто?
- Наш человек, - сказал барабашка. – Он болен. У него температура. Поэтому он беспокойно спит.
Бабушка Дрема присела подле больного на край кровати, осмотрела.
- Ну, ладно, - сказал она сама себе. – Так и быть. Давно я не занималась подобными делами. Попробую, чтобы к утру болезнь, как рукой сняло. Но только за вашу смелость, барабашки. И за твою сообразительность, книжонок. Вообще людей я не особо жалую, ну, в смысле взрослых. Детей люблю. Люблю дарить им красочные сны. Взрослые – такие зануды, и в чудеса-то не верят.
Она положила сухую морщинистую ладонь на лоб больного и запела колыбельную песнь. Буквально с каждым словом человек успокаивался, и к концу колыбельной уснул спокойным крепким сном.
- Скоро встанет на ноги, - бабушка Дрёма поднялась, отерла руки о передник.
- Прощайте, барабашки, - сказала она теплым нежным голосом. – Прощай и ты, книжонок. Я возвращаюсь в царство сна.
Старушка потянулась, зевнула, прикрывая рот ладонью, и растворилась в воздухе.
Казалось, взбудораженные ночными происшествиями барабашки и книжонок уснут еще нескоро, тем более зная о соседях в шифоньере. Однако из пустоты им донеслось: «Спите спокойно всю ночь до утра! Никто вас не побеспокоит!».
Барабашка вдруг почувствовал усталость во всем теле. Ужасно захотелось поспать хотя бы пару часиков. С трудом взобравшись на прежнее место, на грудь человеку, он погрузился в сон.
Пожелания бабушки Дремы не воплотились в жизнь – барабашки пробудились за час до восхода солнца, хотя их, в самом деле, никто не побеспокоил. Отдохнувшие и полные силы, они протерли глазки, потянулись и вдруг поняли, что жар никуда не делся. Знать, ворожба бабушки Дремы не особо помогла. Барабаш кликнул книжонка.
- Что? – сонно отозвался Проша с книжной полки.
- Чего-то не шибко вылечился наш человек! Старушка вчерашняя, видать, ошиблась.
Весь сон вмиг сошел с книжонка. Встрепенувшись и подскочив на ноги, он спросил:
- Почему это? Что не так?
- Больной спит, как младенец, но жар-то не прошел!
- К тому же мы не до утра проспали… - добавил барабашка.
Книжонок призадумался, потом ответил:
- То, что вы проснулись раньше сказанного, можно объяснить – долгое время бабушка Дрема провела в царстве сна, столько, что её позабыли. К людям она давно не ходила, не практиковалась, потому чары ослабли и сработали не до конца.
Барабаш почесал затылок:
- Выходит, по этой причине и болезнь не прошла?
- Может, по этой причине, - задумчиво промолвил книжонок. – А может и по иной.