В это время стоическая школа распространилась по империи и стала пользоваться значительным влиянием. Казалось, человеческая природа сделала усилие, чтобы из самой себя произвести эту удивительную школу, похожую на те растения, которые порождает земля в местах, куда никогда не проникает луч солнца.
Римляне были ей обязаны своими лучшими императорами. Невозможно забыть первого Антонина, а тем более — усыновленного им Марка Аврелия. Мы чувствуем тайное удовольствие, говоря об этом императоре. Читая о его жизни, испытываешь некоторый род умиления. Она производит такое впечатление, что мы начинаем думать лучше о себе самих, потому что мы имеем лучшее мнение о других.
Мудрость Нервы, слава Траяна, мужество Адриана, добродетель обоих Антонинов внушали уважение солдатам. Но когда новые изверги заняли их место, злоупотребления военного правления обнаружились во всей своей силе. Солдаты, продававшие империю, убивали императоров для того, чтобы получить новое вознаграждение.
Говорят, некий государь старается в течение 15 лет уничтожить в своем государстве гражданское правление, чтобы ввести вместо него военное. Я не хочу заниматься праздными рассуждениями по поводу этого намерения; скажу только, что для охраны жизни государя достаточно 200 гвардейцев, а не 80 тысяч, не говоря уже о том, что опаснее притеснять вооруженный народ, чем невооруженный.
Коммод наследовал своему отцу Марку Аврелию. То был изверг, который следовал не только всем своим страстям, но и всем прихотям своих министров и придворных. Те, которые освободили мир от него, поставили на его место Пертинакса, почтенного старца, которого преторианские солдаты вскоре убили.
|
|
Они стали продавать империю с аукциона, и Дидий Юлиан получил ее, обещав солдатам несметные сокровища. Эго вызвало всеобщее возмущение, ибо, хотя империю часто покупали, однако, никто еще ею не торговал. Песценний Нигер, Север и Альбин были провозглашены императорами, а Юлиан, не имея возможности уплатить громадные суммы денег, обещанные им, был покинут своими солдатами.
Север разбил Нигера и Альбина. Он имел великие достоинства, но ему недоставало кротости — этой первой добродетели государей.
Власть императоров могла гораздо легче казаться тиранической, чем власть нынешних государей. Так как их звание слагалось из всех римских магистратур и они были диктате-рами под именем императоров, народными трибунами, проконсулами, цензорами, верховными жрецами и, когда хотели, консулами, то они часто распределяли награды и наказания. Это легко могло навлечь на них подозрение в том, что осужденные ими несправедливо подвергаются истязаниям, ибо народ обыкновенно судит о злоупотреблении власти в соответствии с ее обширностью. Вместо этого короли Европы, будучи законодателями, а не исполнителями законов, государями, а не судьями, отказались от той части власти, которая может навлечь на них ненависть; оставив за собой право помилования, они поручили особым чиновникам наложение наказаний.
Мало было императоров, которые так ревниво оберегали бы свою власть, как Тиберий и Север; между тем ими управляли самым позорным образом: первым — Сеян, а вторым — Плавтиан.
Злополучный обычай проскрипций, введенный Суллой, продолжал действовать и при императорах. Чтобы отказаться от него, государь должен был бы быть в некоторой степени добродетельным, ибо его министры и фавориты, стремясь в первую очередь к конфискациям имущества граждан, говорили ему только о необходимости наказаний и об опасностях, связанных с милосердием.
|
|
Проскрипции Севера привели к тому, что многие из солдат — Нигера ушли к парфянам. Они научили их совершенствовать свое военное искусство, а именно: не только употреблять римское оружие, но и изготовлять его. Результатом было то, что эти народы, которые обычно ограничивались обороной, потом почти повсюду перешли в наступление.
Стоит отметить, что во время этих непрерывно продолжавшихся гражданских войн командиры европейских легионов почтя всегда побеждали командиров азиатских легионов. Мы читаем в истории Севера, что он не мог взять в Аравии города Атра, потому что он принужден был воспользоваться сирийскими легионами ввиду мятежа, поднятого европейскими легионами.
Это различие стало заметно, когда начали набирать войска в провинциях; армии отличались между собой в такой же степени, как и сами пароды, которые больше или меньше способны к войне, в зависимости от природы или воспитания.
Эти наборы, производившиеся в провинциях, приводили к другому результату: императоры, избиравшиеся обыкновенно из военных деятелей, были почти все иностранцы, а иногда и варвары. Римляне перестали быть владыками мира и были принуждены повиноваться законам всех народов.
Каждый император вводил что-либо из своей страны. Эти нововведения касались или поведения, или нравов, или государственного устройства, или богослужения. А Гелиогабал намеревался уничтожить все культы в Риме и вывезти богов из храмов, чтобы поставить там своего бога.
|
|
Не говоря о тайных божьих путях, известных только ему одному, можно считать, что эти нововведения сильно способствовали утверждению христианской религии, ибо жителям Римской империи ничто не казалось чуждым и все они были подготовлены к принятию тех обычаев, какие только пожелал бы ввести император.
Известно, что римляне приняли в свой город чужеземных богов; они их приняли как победители и носили их во время триумфов наравне с другими вещами. Но когда чужеземцы хотели ввести свое богослужение, против этого были приняты решительные меры. Кроме того, известно, что у римлян был обычай давать чужеземным богам имена тех своих богов, которые были больше всего похожи на них. Но когда чужеземные жрецы хотели побудить римлян почитать их богов под их собственными именами, им не позволили этого; это очень сильно препятствовало распространению христианской религии.
Каракаллу следует называть не тираном, но истребителем рода человеческого. Калигула, Нерон и Домициан проявляли свою жестокость только в Риме; Каракалла же терзал всю вселенную.
Север для накопления несметных сокровищ использовал незаконные поборы, взимавшиеся в течение его долгого царствования, и проскрипции, которым подвергались приверженцы противной партии.
Каракалла, начав свое царствование собственноручным убийством своего брата — Геты, употребил свои сокровища для того, чтобы загладить свое преступление перед солдатами, любившими Гету и говорившими, что они присягали двум сыновьям Севера, а не одному.
Эти собранные государями сокровища почти всегда приводили к пагубным результатам. Ослепленный ими наследник легко впадал в пороки; и если они не развращали его сердца, то развращали его ум. Он немедленно приступал к великим предприятиям, опираясь на власть, которая зависит от случая и не может быть длительной, которая носит неестественный характер и скорее искусственно раздута, чем увеличена по природе.
Каракалла прибавил жалование солдатам, Макрин писал сенату, что эта прибавка доходила до 70 миллионов драхм. Повидимому, последний приводит преувеличенные цифры. Если сравним расходы на жалование нашим солдатам с другими общенародными расходами и будем считать, что у римлян соблюдалась та же пропорция, то мы увидим, что эта сумма колоссальна.
Нужно исследовать, какое жалование получали римские солдаты. Орозий говорит, что Домициан увеличил это жалование на одну четверть. Из речи одного солдата у Тацита 22 видно, что ко времени смерти Августа это жалование равнялось 10 унциям меди. У Светония находим, что Цезарь удвоил жалование солдатам. Плиний говорит, что во вторую пуническую войну его уменьшили на одну пятую. Итак, оно состояло почти из 6 унций меди в первую пуническую войну; из 5 — во вторую пуническую войну; из 10 — при Цезаре; из 13 с третью — при Домициане. Я намерен здесь продолжить некоторые рассуждения.
Когда республика расходовала маленькие суммы, вела каждый год войну и каждый год получала военную добычу, она легко могла платить жалование солдатам. Но в первую пуническую войну, когда она распространила силу своего оружия за пределы Италии, должна была вести длительную войну и содержать многочисленные армии, она не в состоянии была платить жалование солдатам, не входя в долги.
Во вторую пуническую войну жалование было сведено к 5 унциям меди; это уменьшение можно было произвести без риска в ту эпоху, когда большая часть граждан стыдилась брать жалование и хотела служить на свои средства.
Сокровища Персея и многих других царей, которые все время привозились в Рим, были причиной того, что перестали взимать подати. Поскольку разбогатели как отдельные граждане, так и все государство, было благоразумно не увеличивать жалования, равнявшегося 5 унциям в месяц.
Хотя известная часть этого жалования вычиталась за хлеб, одежду и оружие, его было достаточно для солдата, ибо на службу брали только имущих граждан.
Марий, принимая в армию людей, не имевших ничего, подал другим повод следовать его примеру, и Цезарь был принужден увеличить жалование.
Так как эта прибавка сохранялась и после смерти Цезаря, то при консулах Гирции и Пансе пришлось восстановить взимание податей.
Уступчивость Домициана, увеличившего жалование на одну четверть, нанесла громадный ущерб государству, для которого главное бедствие состоит не в роскоши, а в том, что люди, которые по природе вещей должны иметь только то, что необходимо для удовлетворения первых потребностей, живут не по средствам. Наконец, Каракалла, сделав новую прибавку, привел империю в такое состояние, что, не имея возможности существовать без солдат, она не могла существовать и с ними. Каракалла, желая смягчить ужасное впечатление, произведенное его братоубийством, возвел убитого в ранг богов. Удивительно то, что по отношению к нему точно так же поступил и Макрин, который после убийства Каракаллы, желая укротить гнев преторианских солдат, приведенных в отчаяние смертью столь щедрого к ним государя, воздвиг ему храм и назначил фламинов в его честь. Это и было причиной того, что память его не была предана поруганию. Сенат, не осмеливаясь осудить его, не причислил его к тиранам, как он это сделал с Коммодом, который заслуживал этого не больше Каракаллы.
Адриан и Север — два великих императора, из которых один восстановил воинскую дисциплину, а другой ослабил ее. Результаты точно соответствовали причинам: цари, следовавшие за Адрианом, управляли благополучно и спокойно; но после Севера наступило ужасное замешательство.
Каракалла проявил безмерную щедрость по отношению к солдатам. Он точно следовал совету, который дал ему умирающий отец: обогащать солдат и не заботиться о других.
Но эта политика была хороша только для одного царствования, ибо наследник, не имевший возможности быть столь же щедрым, немедленно убивался солдатами. Таким образом, мудрые императоры убивались солдатами, а плохие погибали от заговоров или по постановлениям сената.
Когда тиран, опиравшийся на военных, оставлял граждан без защиты против их насилий и грабежей, то это могло продолжаться не дольше одного царствования; ибо солдаты, разоряя все время население, доходили до того, что сами себя лишали жалования. Поэтому следовало подумать о восстановлении военной дисциплины; но покушавшийся на такое мероприятие всегда терял при этом жизнь.
Когда Каракалла был убит по козням Макрина, солдаты, впавшие в отчаяние по случаю смерти столь щедрого к ним государя, выбрали императором Гелиогабала; когда последний, проводивший все свое время в гнусных оргиях, дал им полную волю, то они возненавидели его и убили. Точно так же они убили Александра, стремившегося восстановить дисциплину и грозившего им наказаниями.
Таким образом, тиран, который не столько старался сохранить свою жизнь, сколько беспрепятственно совершать преступления, погибал с тем печальным преимуществом, что преемник его, желавший поступать лучше, точно так же погибал после него.
После Александра был избран Максимин, который был первым императором варварского происхождения. Он выделялся громадным ростом и силой. Он был убит вместе с сыном своими солдатами. Два первых Гордиана погибли в Африке. Максим, Бальбин и третий Гордиан были зарезаны. Филипп, который убил молодого Гордиана, был сам убит вместе с сыном. Деций, выбранный императором на его место, в свою очередь погиб вследствие — измены Галла.
То, что называли Римской империей в этот век, было чем-то вроде неправильной республики, напоминавшей аристократию в Алжире, где войско, обладающее самодержавной властью, возводит на трон и низлагает чиновника, называемого деем. Можно считать общим правилом, что военное правление в некоторых отношениях является скорее республикой, чем монархией.
Пусть не возражают, что солдаты принимали участие в правлении только своим неповиновением и своими возмущениями. Разве речи, которые держали перед ними императоры, не носили в конечном счете такого же характера, как те речи, с которыми некогда обращались к народам консулы и трибуны? Не распоряжались ли войска полновластно участью государства, хотя они не имели специального места для собраний, не соблюдали определенных форм и не всегда сохраняли хладнокровие, рассуждая мало и действуя много. Чем был император, как не министром правительства, учинявшего насилия и избранного солдатами в их специальных интересах?
Когда армия выбрала соправителем империи Филиппа, бывшего префектом претория при третьем Гордиане, последний потребовал, чтобы ему предоставили полную власть, — он не мог получить ее; он обратился к армии с речью, предлагая предоставить обоим соправителям одинаковые права, — он не мог добиться этого; он униженно просил, чтобы ему оставили титул Цезаря, — ему было отказано и в этом; он хотел быть префектом претория, — его просьба была отвергнута; он, наконец, стал умолять о сохранении ему жизни. Армия пользовалась верховной властью, вынося эти различные решения.
Варвары, не известные сначала римлянам, потом стали им в тягость и, наконец, сделались страшными для них. По чрезвычайному стечению обстоятельств Рим так основательно уничтожил все народы, что когда он сам был побежден, то казалось, что земля произвела новых людей на его погибель.
Властители великих государств обыкновенно имеют мало соседних стран, которые могли бы стать объектом их честолюбия. Если бы они имели таких соседей, то покорили бы их силой своего оружия. Итак, границами таких государств служат моря, горы и обширные пустыни, скудость которых обеспечивает им безопасность. Поэтому римляне оставляли в покое германцев в их лесах и северные народы в их льдах; там сохранились или даже вновь образовались народы, которые, наконец, покорили самих римлян.
В царствование Галла многочисленные народы, ставшие потом знаменитыми, опустошили Европу. Персы, захватившие Сирию, отказались от завоеванных ими стран только для того, чтобы сохранить полученную ими добычу.
Толпы варваров, вышедших некогда с севера, теперь не появляются более. Насилия римлян заставили южные народы отступить к северу. Пока сохранялась сила, удерживавшая их в их границах, они оставались там; но когда она ослабела, они распространились повсюду. То же самое произошло спустя несколько веков. Завоевания Карла Великого и его притеснения заставили южные народы во второй раз отступить к северу; но как только его империя ослабела, они вторично переселились с севера на юг. Если бы теперь какой-либо государь произвел подобные же опустошения в Европе, народы, вытесненные к северу, к пределам вселенной, держались бы там стойко до того момента, когда бы они наводнили Европу и завоевали ее в третий раз.
Когда ужасный беспорядок, наступивший в империи, достиг своих крайних пределов к концу царствования Валериана и в течение правления его сына Галлиена, на сцену появилось тридцать различных претендентов; они по большей части взаимно уничтожили друг друга, процарствовав весьма короткое время, и были названы тиранами.
После взятия в плен персами Валериана его сын Галлиен не принял во внимание государственных соображений и позволил варварам распространиться повсюду; империя тогда находилась в таком же состоянии, в каком она очутилась почти век спустя на Западе. Она погибла бы уже тогда, если бы счастливое стечение обстоятельств не остановило ее гибели.
Князь Пальмиры Оденат, союзник римлян, прогнал персов, захвативших почти всю Азию. Войско, набранное в городе Риме из его граждан, удалило из него варваров, собиравшихся разграбить его. Громадная армия скифов, переправившаяся через море на 6 тысячах кораблей, погибла вследствие кораблекрушения, нужды, голода и самой своей многочисленности. После убийства Галлиена царствовали Клавдий, Аврелиан, Тацит и Проб — четыре великих государя, которые по счастливому стечению обстоятельств правили друг за другом и отвратили от империи неминуемую гибель.