Руководство по успокоению ума для «чайников»




Как-то раз, в пятницу вечером, я рассказал предыдущую историю перед большой аудито­рией в Перте. А в воскресенье ко мне пришёл рассерженный родитель с намерением отчитать меня. Он присутствовал на том выступлении вместе со своим сыном-подростком. В субботу вечером сын захотел прогуляться вместе с дру­гом. Отец спросил его: «Сынок, ты уже закончил делать уроки?» Сын ответил: «Как учил нас вчера в храме Аджан Брахм, то, что сделано, - закончено! Пока!»

На следующей неделе я рассказал другую историю.

В Австралии большинство людей занимаются разведением садов возле своих домов, но лишь немногие знают, как найти в собственном саду мир и покой. Для остальных людей сад являет­ся просто ещё одним местом работы. По этой причине я одобряю тех, кто взращивает красоту своего сада, уделяя работе в нём лишь некоторое время, и насыщает своё сердце, просто спокойно сидя в саду и наслаждаясь дарами природы.

Один глупец думает: «Это потрясающе хорошая идея!» Поэтому он решает сначала переделать все мелкие дела, а уж затем он позволит себе несколько минут покоя в собственном саду. В итоге: газоны нужно покосить, цветы - полить хорошей водой, листья нужно сгрести граблями, деревья надо подрезать, дорожку - под­мести... Конечно, на это уходит всё свободное время - на выполнение только части этих «мел­ких дел». У таких людей работа, которую нужно выполнить, никогда не заканчивается, так что у них никогда не доходит дело до нескольких минут покоя. Разве вы не замечали, что в нашей цивилизации «покоящихся в мире» людей мож­но найти только на кладбище?

Другой глупец думает, что он гораздо сооб­разительнее первого. Он откладывает в сторону грабли и лейки и просиживает всё время в саду, читая журналы, возможно, даже с глянцевыми фотографиями природы. Но это - наслажде­ние собственным журналом, а не обретение покоя в своём саду.

Третий глупец отбрасывает все садовые ин­струменты, все журналы, газеты, радио и просто сидит в тишине своего сада... около двух секунд! Затем он начинает думать: «Эта лужайка требует стрижки. А те кусты скоро надо будет подрезать. Если я не полью цветы, через несколько дней они погибнут. А в этом углу можно посадить изящную гардению. Да! И поставить перед ней декоративную поилку для птиц. Я бы мог купить одну такую в питомнике...» Это — наслаждение процессом размышления и планирования. Здесь нет места спокойствию ума.

Мудрый садовник думает: «Я достаточно по­трудился, настало время наслаждаться плодами моего труда, время прислушиваться к миру и покою. Поэтому, пусть даже лужайку надо под­стричь, а листья сгрести в кучу и всё такое про­чее... НЕ СЕЙЧАС!» Так мы обретаем мудрость наслаждения садом, даже если он не находится в идеальном порядке.

Возможно, за одним из кустов прячется япон­ский старик-монах, готовый выпрыгнуть и ска­зать, что в действительности наш запущенный старый сад совершенен. В самом деле, если вме­сто того, чтобы сосредоточиваться на работе, которую ещё предстоит выполнить, мы посмо­трим на уже сделанное нами, то сможем по­нять: что сделано — уже завершено. Но если мы обращаем внимание исключительно на недостатки, на те вещи, которые нужно привести в порядок, как в случае с моей кирпичной стеной в монастыре, мы никогда не узнаем, что такое покой.

Разумный садовник получает удовольствие от пятнадцати минут спокойствия, проведённого среди совершенного несовершенства природы, не думая, не планируя и не испытывая чувства вины. Мы все заслуживаем отдыха и немного покоя, а другие заслуживают отдыха от нас с вами! Затем после жизненно необходимых спасительных пятнадцати минут спокойствия и отдыха «от всего и всех» мы продолжаем выполнять свои садовые обязанности.

Когда мы поймём, как найти мир в собственном саду, мы узнаем, каким образом можно найти мир в любое время и в любом месте. Главное - мы поймем, как обнаружить мир в саду своего сердца, даже если порой нам кажется что там такой беспорядок и так много ещё надо сделать.

Вина и прощение

Несколько лет назад в храме города Перт меня посетила молодая австралийка. Люди часто обращаются к монахам за советом в разрешении своих проблем, возможно, потому что это дёшево стоит - мы никогда не берём платы. Эту женщину мучило чувство вины. Полгода назад она работала на удалённом горном пред­приятии на севере Западной Австралии. Работа была сложной, а заработок хорошим, однако в часы досуга заняться было совершенно нечем. Поэтому как-то раз в воскресенье после полу­дня она предложила своей лучшей подруге и её другу поехать всем вместе покататься за город. Подруга не хотела ехать, парень подруги тоже не хотел, но ехать одной было скучно. Так что женщина льстила, убеждала и клянчила до тех пор, пока друзья не уступили, согласившись от­правиться за город вместе с ней.

Произошёл несчастный случай: машина по­теряла управление на неограждённой гравий­ной дороге. Подруга этой женщины погибла, юноша остался парализованным на всю жизнь. Это была её идея — поехать кататься, тем не ме­нее сама она не пострадала.

С полными печали глазами она сказала мне: «Если бы только я не заставила их. Она сейчас была бы здесь. А он мог бы ходить. Мне не сле­довало заставлять их ехать. Я так ужасно себя чувствую. Я чувствую себя такой виноватой».

Первое, что пришло мне в голову, - было убедить женщину в её невиновности. Ведь она не планировала этот несчастный случай. У неё не было намерения причинять вред своим дру­зьям. Такое случается. Ничего не поделаешь. Не надо испытывать чувство вины. Но следующая мысль, которая пришла мне в голову, была такой: «Бьюсь об заклад, она уже слышала это раньше, сотни раз, и это явно не помогло». Поэтому я немного помедлил, взглянул глубже на её ситуацию, а затем сказал, что это хорошо, что она чувствует себя такой виноватой.

Выражение печали на её лице сменилось удивлением, а вслед за удивлением пришло облегчение. Такого она ещё не слышала: что ей следует испытывать чувство вины. Моя догадка оказалась верной. Женщина ощущала себя виноватой из-за собственного чувства вины. Она чувствовала свою вину за случившееся, но все говорили ей не делать этого. Так что у неё возникло чувство двойной вины - за несчастный случай и за то, что она чувствует себя виновной. Наш запутанный ум действует именно таким образом.

Только когда мы справились с первым уров­нем вины и выяснили, что в её положении чувствовать себя виноватой - это нормально, стало возможным перейти к следующему этапу разре­шения проблемы: что с этим делать?

Одна весьма полезная буддийская поговорка гласит: «Лучше зажечь свечу, чем жаловаться, что темно».

Вместо того чтобы расстраиваться, мы всег­да можем что-то сделать, даже если это что-то заключается просто в том, чтобы немного поси­деть спокойно и не жаловаться.

Чувство вины существенно отличается от раскаяния. В нашем обществе «виновен» - это приговор, который своим тяжёлым молотком вбивает в нас судья в зале заседания. И если ни­кто нас не наказывает, мы стремимся наказать себя сами тем или иным способом. Вина под­разумевает наличие наказания в глубине души.

Поэтому, чтобы освободиться от чувства вины, молодой женщине нужно было наказание. Слова о том, что надо забыть о несчастном слу­чае и продолжать жить дальше, не возымели бы никакого действия. Я предложил ей поработать добровольцем в реабилитационном отделении местного госпиталя, где она смогла бы ухажи­вать за жертвами автокатастроф. Там, я думал, за тяжёлой работой чувство вины постепенно оставит её, а также, как это часто бывает на во­лонтёрской работе, она будет очень полезна тем людям, ради помощи которым туда пришла.

Вина преступника

До того как на меня свалилась почётная, но трудная должность настоятеля монастыря, я ре­гулярно навещал заключённых района города Перт. При этом я вёл тщательный учёт време­ни, проведённого на службе в тюрьме, для того чтобы это время зачлось мне, если когда-нибудь буду осуждён!

Во время первого посещения большой тюрь­мы в Перте я был удивлён и впечатлён количе­ством заключённых, пришедших послушать моё выступление о медитации. Комната была пере­полнена. С целью научиться медитировать при­шло около 95% от общего числа всех заключён­ных. По мере того как я говорил, беспокойство моей публики возрастало всё больше и больше. Спустя всего лишь десять минут после начала выступления один арестант - по-видимому, он был из числа самых авторитетных в этой тюрьме - поднял руку, чтобы прервать мою речь. Заключённый хотел о чём-то спросить. Я попросил его выйти вперёд и задать свой вопрос.

«А это правда, - сказал он, - что с помощью медитации можно научиться летать?»

Теперь я понял, почему так много заклю­чённых пришли на беседу со мной. Все они планировали освоить медитацию, чтобы перелететь через тюремные стены! Я ответил, что это возможно, но только для очень одарённых практиков и только после многих лет упраж­нений. В следующий раз, когда я посетил эту тюрьму, на занятие пришли только четверо за­ключённых.

За все те годы, что я давал учение в тюрьмах, со многими преступниками я познакомился очень близко. И обнаружил, что каждый пре­ступник испытывает чувство вины за содеянное. Они чувствуют эту вину днём и ночью, глубоко в сердце. Они рассказывают об этом только сво­им близким друзьям. На публике же эти люди сохраняют типичное дерзкое лицо преступни­ка. Но, когда вы заслуживаете их доверие, когда они на какое-то время принимают вас в качестве своего духовного наставника, тогда они откры­ваются и показывают эту мучительную вину, ко­торая живёт в них. Обычно, чтобы помочь им, я рассказывал следующую историю: «История о детях из класса "Б"».

 

Дети класса «Б»

Много лет назад в одной английской школе был тайно осуществлён эксперимент. В шко­ле было два класса с детьми одного возраста. В конце учебного года был проведён экзамен с целью отбора детей для распределения их по классам на следующий год. Однако результаты этого экзамена так и не были никогда обнаро­дованы. Тайно - только директор и психоло­ги знали правду - ребёнка, получившего выс­ший балл и занявшего первое место, поместили в один класс с детьми, занявшими четвёртое и пятое места, восьмое и девятое, двенадцатое и тринадцатое и т. д. В то время как детей, заняв­ших второе и третье места, определили в дру­гой класс вместе с детьми, которые заняли ше­стое и седьмое места, десятое и одиннадцатое и т. д. Другими словами, на основании резуль­татов экзамена дети были распределены между двумя классами равномерно. Так же тщательно для следующего года выбрали учителей с рав­ными способностями. Даже классные комнаты предоставляли одинаковые условия. Всё было сделано максимально одинаковым, всё, кроме одного: первый класс назвали «класс "А"», дру­гой — «класс "Б"».

На самом деле в обоих классах были дети с равными способностями. Но все думали, что дети из класса «А» умные, а дети из класса «Б» не такие умные. Некоторые родители детей, по­павших в класс «А», были приятно удивлены, что их дети так успешно закончили год, и награж­дали своих чад всевозможными проявлениями одобрения и похвалами. В то же время родители некоторых учеников из класса «Б» ругали сво­их детей за то, что те недостаточно усердно за­нимались, и лишали их некоторых привилегий. Даже учителя, различными методами обучавшие детей из класса «Б», не ожидали от них многого. Эта иллюзия поддерживалась весь год. А затем состоялся ещё один, подводящий итоги года экзамен.

Результаты были ужасны, но не удивительны. Дети из класса «А» проявили себя гораздо луч­ше, чем ученики класса «Б». По сути, результа­ты были таковы, как если бы класс «А» являлся той самой половиной детей, которая показала лучшие результаты на экзамене в прошлом году. Они действительно стали детьми «А» класса. Дети из другой группы — несмотря на то что всего год назад все обладали равными способ­ностями — теперь стали классом «Б». В течение всего года им говорили, что они класс «Б», весь год к ним относились», как к детям класса «Б», и они поверили в это. В итоге они стали клас­сом «Б».

Ребёнок в супермаркете

Своим «приятелям-арестантам» я советую ду­мать о себе самих не как о преступниках, а как о людях, совершивших преступное действие. Потому что, если их называют преступниками, если с ними обращаются как с преступниками и если они сами верят, что являются настоящими преступниками, они действительно становятся преступниками. Именно так действует этот ме­ханизм.

В супермаркете на кассе маленький мальчик швырнул упаковку молока, упаковка лопнула, и молоко разлилось по всему полу. «Ты глупый ребёнок!» — сказала мать. В соседнем прохо­де другой мальчик швырнул баночку мёда. Она разбилась, и мёд растёкся по полу. «То, что ты сделал, было глупо», — сказала его мать.

Первый ребёнок был классифицирован как дурак на всю свою жизнь; другой ребёнок со­вершил только один проступок, на который ему указали взрослые. Первый мальчик, вероятно, действительно станет дураком; другой — нау­чится не делать глупых вещей.

Я часто спрашиваю у своих «приятелей-арестантов», что ещё они делали в тот день, когда совершили преступление? Что ещё они сделали в другие дни того года? Что ещё они сделали в остальные годы своей жизни? Затем я повторяю историю о моей кирпичной стене. В стене, символизирующей нашу жизнь, помимо наших преступлений есть и другие кирпичи. На самом деле хороших кирпичей всегда намного больше, чем плохих. Сейчас вы плохая стена, заслуживающая разрушения? Или вы, как и все мы, хорошая стена, в которой есть пара плохих кирпичей?

Спустя несколько месяцев после того, как я стал настоятелем и перестал посещать тюрьмы, мне позвонил тюремный служащий. Он просил меня вернуться. Я всегда буду высоко ценить комплимент, который он сделал мне. Этот слу­жащий сказал, что, после того как мои «друзья-арестанты», мои ученики, отбывают срок свое­го заключения, они никогда больше не возвра­щаются в тюрьму.

 

Все мы преступники

В предыдущей истории я рассказывал о людях, с которыми работал в тюрьме, однако это посла­ние адресовано к любому, кто заключён в темни­цу собственного чувства вины. Подумайте о том «преступлении», за которое мы виним себя, - что ещё мы сделали в тот день, в тот год, в этой жизни? Способны ли мы увидеть в стене другие кирпичи? Можем ли мы посмотреть дальше того глупого поступка, который мотивирует наше чувство вины? Если мы слишком долго сосредо­точиваемся на поступках «класса "Б"», мы мо­жем сами стать человеком «класса "Б"»: именно поэтому мы продолжаем повторять свои ошибки и накапливать ещё больше вины. Но, когда мы видим другие стороны нашей жизни, другие кирпичи в нашей стене, когда мы обретаем реалистичный взгляд, тогда, подобно прекрасному цветку, в сердце рождается удивительное озаре­ние: мы заслуживаем прощения.

 

Отпустить вину навсегда

Самое трудное на пути к жизни без чувства вины - убедить себя в том, что мы заслуживаем прощения. Приведённые выше истории призва­ны поддержать нас, но последний шаг из тюрь­мы делается самостоятельно.

Когда один из моих друзей был ещё малень­ким мальчиком, он играл со своим лучшим дру­гом на причале. Просто шутки ради он толкнул своего друга в воду. Друг утонул. Многие годы этот молодой человек жил с разрушающим его изнутри чувством вины. Родители утонувшего друга жили по соседству. Он вырос, зная, что лишил этих людей сына. Затем, как он мне рас­сказывал, однажды утром он понял, что ему не нужно больше чувствовать вину. Он покинул собственную тюрьму и слупил в тёплый воздух свободы.

 

Любовь и обязательства

Безусловная любовь

Когда мне было около тринадцати лет, отец по­вез меня прогуляться и сказал нечто, изменив­шее мою жизнь. Мы были одни в его старой полуразвалившейся машине на окраине одного из беднейших пригородов Лондона. Он повер­нулся ко мне и сказал следующее: «Сынок, что бы ты ни делал в своей жизни, знай это: дверь моего дома будет всегда открыта для тебя».

В то время я был всего лишь подростком. По правде говоря, я не понял, что он имел в виду, но знал: это что-то важное, поэтому запомнил его слова. Моему отцу суждено было умереть три года спустя.

Став монахом в Северо-Восточном Таилан­де, я хорошенько обдумал отцовские слова. В то время домом нам служила маленькая муници­пальная квартира в бедной части Лондона, и она не очень-то походила на дом с открытой входной дверью. Но затем я понял, что на са­мом деле мой отец имел в виду вовсе не это. То, что скрывалось за отцовскими словами, слов­но обёрнутая в ткань драгоценность, было са­мым отчётливым выражением любви, какое мне только известно: «Сынок, что бы ты ни делал в своей жизни, знай это: дверь моего сердца будет всегда открыта для тебя». Отец предлагал свою безусловную любовь. Не привязывающие нити. Я был его сыном, и этого было достаточно. Его чувства были прекрасны и искренни. Он под­разумевал именно это.

Требуются мужество и мудрость, чтобы сказать такие слова другому, чтобы открыть дверь своего сердца кому-либо ещё, без всех «если» и «при условии что». Вероятно, мы можем подумать, что тогда другие люди захотят использовать нас в своих интересах, но это не так, по крайней мере, не в моём случае. Если кто-то другой дарует вам такую любовь, это по­хоже на получение самого драгоценного подарка. Вы дорожите им, храните рядом с сердцем, чтобы не потерять. Несмотря на то, что тогда я лишь частично понял смысл сказанного отцом, я бы всё равно не посмел ранить такого человека. Если вы дарите такие слова кому-то, кто близок вам, если вы действительно подразумеваете это, если ваши слова исходят из сердца, то человек потянется вверх (а не скатится вниз), поднима­ясь навстречу вашей любви.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: