Клинико-биографический метод показал, что семьи детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ являются дисфункциональными. Данные анамнеза, метода включенного наблюдения и интервью доказывают, что идентифицированным пациентом в семье является ребенок, так как именно его болевой синдром, поведенческие нарушения или проблемы в школе служат наиболее частыми причинами обращения к врачу или психологу. Дисфункциональные отношения в семье усиливают проявление психосоматического компонента заболевания. Важной психологической особенностью данных семей является наличие алекситимии, в разной степени выраженной у всех членов семьи; при этом даются описания не чувств, а действий как внешней характеристики происходящего; в наибольшей степени она встречается в семьях детей с дискинезией кишечника (p < 0,01). Невозможность распознавать, дифференцировать эмоции и адекватно их отреагировать способствует сохранению стрессогенной ситуации и провоцирует обострения заболевания у ребенка. В семьях детей со здоровым ЖКТ взрослые и дети (особенно 10–11 лет) лучше дифференцируют эмоции, описывают их.
Анализ семейных генограмм выявил у детей наследственную предрасположенность: в прародительской семье и у одного из родителей имелась патология ЖКТ (язвенная болезнь 12-перстной кишки, эрозивный гастродуоденит, дискинезия желчевыводящих путей или кишечника). В этих семьях взаимоотношения супругов носили конфликтно-симбиотический характер, отмечались разводы в ряду поколений. Нарушение пищевого поведения провоцировалось неадекватными семейными установками, правилами или жесткими требованиями соблюдать диету. Отмечено, что нерешенные проблемы ребенка требуют постоянного «заедания».
Анализ семейных социограмм позволил выявить положение ребенка в системе межличностных взаимоотношений и характер коммуникаций в семье. В семьях детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ отсутствует четкое разделение структуры и функций между подсистемами семьи: границы между подсистемами низко дифференцированы, плохо структурированы.
Болевой синдром при психосоматических расстройствах желудочно-кишечного тракта. В клинической картине дискинезии желчевыводящих путей, кишечника и гастродуоденита ведущим является болевой синдром. Боли в животе при патологии желудочно-кишечного тракта – специфический сигнал, свидетельствующий не только о физическом, но и психологическом неблагополучии ребенка. Наиболее полное исследование болевого синдрома у детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ возможно только с позиции системного семейного подхода. В ходе анамнестического исследования по методу включенного наблюдения, интервью нами проводилось исследование болевого синдрома детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ. Во многих семьях детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ существует запрет на высказывание чувств: «У нас в семье это не принято», «Нужно быть сильным, не раскисать, нечего говорить о том, что переживаешь». В настоящее время доказано, что блокирование отрицательных эмоций членами дисфункциональной семьи создает ситуацию перенапряжения, вследствие чего у одного из членов семьи формируется симптом, позволяющий семье снизить напряжение и сохранить семейный гомеостаз (Эйдемиллер, Добряков, Никольская, 2003). В данном случае симптом – боли в животе – выполняет в семейной системе морфостатическую функцию. Обострение психосоматического заболевания является сигналом обратить внимание на ребенка, «забыть» ссоры, что на время стабилизирует отношения в семье.
Болевой синдром воспринимается и переносится детьми по-разному. Некоторые предъявляют жалобу как симптом: «болит живот». Большинство детей сензитивны, эмоциональны. Их представление о боли выражается в виде образов и описаний: «…У меня в животе сжимается все в плотный комок, а потом он крутится. Это очень больно»; «У меня в животе сидит чертик. Он колет острым ножиком изнутри. Это боль в животе». Эти образы находят отражение в рисунках.
Младшие школьники с психосоматическими расстройствами ЖКТ трудными жизненными ситуациями считают в основном те же, что и дети, не страдающие гастроэнтерологической патологией. Однако специфика заключается в том, что самыми большими трудностями больные дети называют свою болезнь, боли в животе, а также напряженные отношения с родителями (ставят их на второе место после болезни). У детей со здоровым ЖКТ эта причина по значимости находится на 5-м месте. Остальные неприятные жизненные ситуации характерны для всех младших школьников. Следует все же отметить, что дети с психосоматическими расстройствами переживают их иначе. Находясь в длительном психоэмоциональном напряжении, они накапливают негативный эмоциональный опыт. Данное напряжение и невозможность дифференцировать свои эмоции создают дополнительное препятствие на пути преодоления «стресса обыденной жизни».
Анализ рисунков детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ на темы неприятных жизненных ситуаций позволил выявить наиболее актуальные темы:
• «Болит живот», «У меня опять болит живот, и я в больнице» (38 %);
• «Ссора дома», «Родители поругались» (29 %);
• «Я подрался» (13 %);
• «Купите собачку (кошку, попугайчика)» (11 %);
• «Я получил сегодня двойку; надо мной все смеются», «Я упал, и все смеются» (9 %).
У детей со здоровым ЖКТ основными темами жизненных трудностей были школьные неприятности (неуспеваемость, ссоры со сверстниками, конфликты с учителями) – 84 %.
Таким образом, основными темами рисунков у детей с психосоматическими расстройствами являются переживания болевого синдрома текущего соматического заболевания или отражающие неблагоприятную семейную ситуацию. Для всех младших школьников характерно переживание школьной неуспеваемости и боязнь попасть в трудную ситуацию, когда над ними будут смеяться или будут дразнить их. Для детей с патологией ЖКТ наиболее характерными были рисунки, отражающие агрессивное отреагирование психотравмирующей ситуации или потребность в телесном контакте, отношениях привязанности.
Нами были выявлены основные типы реагирования младших школьников с психосоматическими расстройствами ЖКТ на трудные жизненные ситуации.
1 Соматизация переживаний. При этом типе дети на различные психотравмирующие ситуации реагируют обострением соматического заболевания. Для психосоматических вариантов гастродуоденита и дискинезии желчевыводящих путей, кишечника характерны: взаимосвязь психотравмирующей ситуации и обострения, непродолжительные ремиссии и выраженный болевой синдром, резистентный к фармакотерапии. Боли в животе при этом – своеобразный сигнал психологического неблагополучия ребенка.
2 Нарушение поведения и успеваемости. Дети с психосоматическими расстройствами, находясь в ситуации длительного психоэмоционального напряжения, начинают грубить учителям и родителям, а также дразнить сверстников и драться с ними. Такие дети расторможены, гипервозбудимы. Все это, несомненно, сказывается на их успеваемости. Получая неудовлетворительные оценки, они начинают вести себя еще хуже, так как их ругают и наказывают за двойки родители, ими не доволен учитель и о нем плохо думают одноклассники.
3 Проявления астенического синдрома у ребенка, закрепление психосоматического компонента заболевания. Такие дети тревожны, гипернормативны, стараются сделать все наилучшим образом: «Хочу, чтобы вышло красиво. Все тогда скажут: „У тебя лучший рисунок“». Чем бы ни занимались, они постоянно переживают за результат своих трудов: оценки за контрольную работу, за ответы у доски, за рисунки или поделки.
Совладающее поведение и индивидуально-психологические особенности членов семей детей 8 –11 лет с психосоматическими расстройствами ЖКТ.
На основании χ 2 – теста были получены следующие результаты: у детей с психосоматическими расстройствами (n = 18 9) наиболее частыми копинг-стратегиями являлись: Кусаю ногти, ломаю суставы пальцев (χ 2 = – 0, 276, при р < 0,01), Обнимаю, прижимаю, глажу, (χ 2 = – 0,356, при р < 0,0 01), Плачу и грущу (χ 2 = – 0,203, при р < 0,05), Ем или пью (χ 2 = – 0.547, при р < 0.0 01), Схожу с ума (χ 2 = –0,348, при р < 0,001), Бью, ломаю или швыряю вещи (χ 2 = –0,270, при р < 0,05), Дразню кого-нибудь (χ 2 = – 0,272, при р < 0,01), Сплю (χ 2 = – 0,189, при р < 0,05), Воплю и кричу (χ 2 = – 0,365, при р < 0,001). Индекс соотношения помогающие стратегии/используемые стратегии составил 0,61 (р < 0,01). Рисунки детей отражают переживания болевого синдрома или неблагоприятную семейную ситуацию.
Дети со здоровым ЖКТ (n = 140) достоверно чаще использовали следующие стратегии совладания: Гуляю вокруг дома или по улице (χ 2 = 0,216, при р < 0,05), Бегаю или хожу пешком (χ 2 = 0,24 4, при р < 0,05), Прошу прощения или говорю правду (χ 2 = 0,220, при р < 0,05), Стараюсь забыть (χ 2 = 0,314, при р < 0,001), Стараюсь расслабиться, оставаться спокойным (χ 2 = 0,203, при р < 0,05), Смотрю телевизор, слушаю музыку (χ 2 = 0,233, при р < 0,05), Рисую, пишу или читаю что-нибудь (χ 2 = 0,232, при р < 0,05). Индекс соотношения помогающие/используемые копинг-стратегии приближался к 1 (0,91, при р < 0,05).
При исследовании особенностей выбора стратегий совладания в зависимости от пола ребенка были получены следующие результаты:
Для девочек с психосоматическими расстройствами ЖКТ характерна стратегия Плачу и грущу (отмечается у 72,6 % девочек (n = 97) и 33,3 % мальчиков (n = 97) – χ 2 = 0,34 4; р < 0,05. Копинг– стратегия Борюсь или дерусь с кем-нибудь преобладает у мальчиков (75,5 % мальчиков; 16,4 % девочек) – χ 2 = – 0,557; р < 0,0 01. Наиболее значимые различия отмечались при использовании копинг-стратегий: Борюсь, дерусь 84.40 % – у мальчиков и 21,07 % у девочек – χ 2 = –0,622; р < 0,001; Бегаю или хожу пешком – 66,71 % у мальчиков и 26,8 % у девочек, χ 2 = – 0,382; р < 0,05; Воплю и кричу – 94,1 % мальчиков и 34, 3 % девочек, χ 2 = – 0,639; р < 0,001.
Дети с психосоматическими расстройствами ЖКТ в 8–9 лет наиболее часто используют вербальное аффективное отреагирование неприятных жизненных ситуаций – Воплю и кричу – 88,2 %, χ 2 = –0,333 (р < 0,05), а также справляются с неприятными жизненными ситуациями с помощью стратегии совладания Сплю – 92,1 %, χ 2 = – 0,47; р < 0,01. В 10–11 лет больные дети достоверно чаще используют стратегии совладания, основанные на проговаривании ситуации (внешняя речь) – 62,7 %, χ 2 = – 0,350; р < 0,05 или на обдумывании неприятной ситуации (внутренняя речь) 81,33 %, χ 2 = 0,329; р < 0,05 (n = 189).
Для детей со здоровым ЖКТ в 8–11 лет характерными являлись комплексы копинг-стратегий: детские отвлекающие занятия 78,9 % (n = 140); р < 0,01 и совместные занятия, общение, развлечения – 68,47; р < 0,05, стратегии совладания, содержанием которых является уход в «детскую работу»: Рисую, пишу, читаю, Играю (р < 0,01).
Таким образом, совладающее поведение детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ характеризуется использованием единичных стратегий, основным содержанием которых является телесный контакт, отношения привязанности, эмоциональное отреагирование через горе и страдание. А также диады копинг-стратегий, основное содержание которых – аффективное отреагирование с агрессией, направленной на себя – Кусаю ногти – Схожу с ума, восстановление физических сил – Сплю – Ем или пью или аффективное отреагирование, в основном, вербального характера – Воплю, кричу. В 8–9 лет используются единичные стратегии, с возрастом (10–11 лет) чаще применяются диады копинг-стратегий. У мальчиков использование «агрессивных» стратегий совладания достоверно выше, чем у девочек (р < 0.01).
У детей со здоровым ЖКТ достоверно чаще (р < 0.01) были отмечены комплексы, включающие «детскую работу», отвлекающие занятия, физические нагрузки с расслаблением и восстановлением сил. Дети со здоровым ЖКТ применяют наиболее конструктивные способы совладания с психотравмирующей ситуацией. С возрастом происходит усложнение совладающего поведения, оно становится более адаптивным и используемые стратегии чаще помогают.
У детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ отмечается повышенный уровень тревожности (стены 7–10 по СМАS): 3,94±0,153; у детей со здоровым ЖКТ – 2,42±0,122 (р < 0,001). В 10–11 лет уровень тревожности снижается, но сохраняются показатели достоверно выше нормативных данных (р < 0,01).
Нами было проведено исследование личностных особенностей детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ. Полученные результаты отражены в таблице 1.
По шкалам доминантности, чувствительности, склонности к риску достоверно значимых различий не выявлено.
Таким образом, дети с психосоматическими расстройствами ЖКТ наиболее тревожны, легко возбудимы, раздражительны. Для них характерен высокий самоконтроль, а также напряженность и гипернормативность. Они не уверены в себе, в своем поведении и характеризуются менее добросовестным поведением.
Таблица 1
Сравнительный анализ основных факторов личности
Несмотря на свою гипернормативность, больные дети часто нарушают диету, режим дня, отказываются принимать лекарства. Они отличаются низким уровнем социальной адаптации, что обусловлено психическими нарушениями, особенностью личности и поведения.
Психологические защитные механизмы родителей (ПЗМ). Отрицание (7,20±0,12 – в основной группе; 5,49±0,16 – в контрольной; р < 0,001), вытеснение (7,47±0,14; 3,6±0,48; р < 0,001), регрессия (8,62±0,22; 5,1±0,14; р < 0,001) и реактивные образования (4,24±0,12; 3,23±0,09; р < 0,001) наиболее высоки у матерей больных детей. У отцов наиболее выражены замещение (8,1±0,16; 3,43±0,38; р < 0,001), вытеснение (7,24±0,16; 3,68±0,11; р < 0,001) и регрессия (8,42±0,23; 4,55±0,79; р < 0,001). Родители детей со здоровым ЖКТ значимо чаще используют интеллектуализацию (р < 0,001).
Таким образом, родители детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ имеют малоэффективные, неадаптивные психологические защиты. Данный способ реагирования на неприятные ситуации, препятствующий их разрешению и проработке отрицательных эмоций может способствовать соматизации психоэмоционального напряжения.
Совладающее поведение. Матери детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ чаще прибегают к поиску социальной поддержки (82,33±1,67; 59,11±1,22 – в контрольной группе; p < 0,001), к «бегству– избеганию» неприятных ситуаций (76,54±2,61; 33,2±1,44; р < 0,001). У отцов отмечаются сниженные показатели по шкалам «дистанцирование от проблемы» (42,3±2,2; 54,2±1,22; р < 0,05) и высокий конфронтативный копинг (74,88±2,12; 51,46±1,35; р < 0,01). Родители детей со здоровым ЖКТ имеют средние нормативные показатели по всем шкалам и достоверно чаще (p < 0,001) используют различные адаптивные формы совладающего поведения в зависимости от ситуаций.
Нами было проведено исследование личностных особенностей родителей детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ.
Матери больных детей считают себя не очень популярными в обществе, нетерпеливыми, с избыточным контролем, депрессивными переживаниями, замкнутыми и стремятся скрыть свою потребность в любви. Отцы детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ также не всегда успешны во взаимодействии с окружением. Они нетерпеливы, с избыточным контролем, любят настоять на своем, склонны к депрессивным переживаниям (р < 0,001).
В данном исследовании был проведен сравнительный анализ личностных особенностей родителей детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ и родителей детей со здоровым ЖКТ (таблица 2).
Таблица 2
Сравнительный анализ личностных особенностей родителей
Наибольший коэффициент различий имеется по шкалам социального одобрения, настроения и социальных способностей.
Таким образом, родители детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ отличаются неуверенностью в своей социальной значимости, относительной неуспешностью в общении с окружающими, склонностью к депрессивным переживаниям, слабой способностью к самоотдаче. Получены также значимые различия, свидетельствующие об их доминантности, избыточном контроле, отстраненности от других людей. Выявленные личностные особенности, несомненно, оказывают влияние на тип семейных взаимоотношений и могут определять уровень общей семейной тревоги.
Тип семейного воспитания в семьях детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ. Были выявлены типы негармоничного (патологизирующего) семейного воспитания, определяющие семейную дисфункцию: у матерей – потворствующая или доминирующая гиперпротекция (р < 0,01), у отцов – доминирующая гиперпротекция или повышенная моральная ответственность (р < 0,05). Для обоих родителей также характерны: фобия утраты (р < 0,001), воспитательная неуверенность (р < 0,001) и предпочтение детских качеств (р < 0,01). В семьях детей со здоровым ЖКТ преобладают: адекватный стиль семейного воспитания (р < 0,001); имеется слабо выраженная тенденция к доминирующей гиперпротекции.
Таким образом, выявленные в основной группе типы патологизирующего семейного воспитания (потворствующая или доминирующая гиперпротекция) способствуют формированию и поддержанию симптома в семье. Ребенок с психосоматическим расстройством ЖКТ становится идентифицированным пациентом и при нарастании семейной тревоги стабилизирует семейный гомеостаз за счет обострения своего заболевания.
Важным показателем семейного благополучия является отсутствие семейной тревоги. В дисфункциональных семьях за счет невысказанных отрицательных эмоций, блокирования потребностей членов семьи нарастают тревожность, вина и напряжение, которые вместе составляют уровень семейной тревоги. В семьях детей с психосоматическими расстройствами выявлен высокий уровень общей семейной тревоги: в основной группе он составил 14,66±0,14 (n = 260). В семьях детей со здоровым ЖКТ он в пределах нормы. Сравнительный анализ показал, что уровень вины значимо выше в семьях детей с гастродуоденитами и дискинезией кишечника (p < 0,001). Уровень общей семейной тревоги в семьях детей со здоровым ЖКТ не превышает нормативных показателей.
Анализ семейного копинга показал, что для семей больных детей характерны связанный и сцепленный уровни сплоченности (p < 0,01), а также ригидный и структурированный уровни адаптации (p < 0,01). Данные уровни рассматривают как проблематичные, ведущие к нарушениям функционирования семейной системы.
Нами была разработана модель краткосрочной «ромбовидной» векторной семейной психотерапии, основанная на принципах системной семейной психотерапии, биопсихосоциальном подходе и транзакциональной теории стресса и копинга Р. Лазаруса (Lazarus, 1987, 1993).
Данная модель может быть реализована в рамках амбулаторного лечения, а также на базе консультационно-диагностических центров или реабилитационных гастроэнтерологических отделений.
Целью реализации модели является обеспечение адаптивного функционирования семейной системы при обострении, выявление и использование саногенного эффекта семьи для выздоровления или длительной ремиссии заболевания ребенка.
Задачи: принятие ответственности за существующие проблемы каждым членом семейной системы; повышение ответственности за свое поведение и здоровье у каждого члена семьи; повышение родительской компетентности; поиск и активизация семейных ресурсов, развитие на их основе адаптивных стратегий совладания; ориентация не на причины заболевания, а на его лечение.
Модель строится, исходя их следующих принципов: психосоматическое расстройство ребенка – проблема не идентифицированного пациента, а всей семьи; ориентация на совладание с болезнью, а не на «культ болезни», существующий в семье; преодоление алекситимических барьеров – задача всей семьи; работа с семьей «здесь и сейчас», направленная на решение проблем, связанных с текущим заболеванием; дифференцированность внутрисемейной структуры, правильное функционирование подсистем в семье – основа адаптивного совладающего поведения и саногенной роли семьи в лечении заболевания; семья способна нести ответственность за решение своих проблем; интенсивность и кратковременность вмешательства.
Модель рассчитана на 46 часов, состоит из четырех этапов и реализуется в течение пяти месяцев включая поддерживающий этап. Частота встреч определяется задачами этапа.
Принципы и техники психотерапии, интегрированные в данную модель: семейная системная психотерапия, семейная арт-терапия, ролевые игры, свободный проективный рассказ, семейная дискуссия, психогимнастические упражнения.
Данная модель семейной психотерапии называется «ромбовидной» векторной, так как предусматривает проведение лечения по направлениям, условно обозначающим ромб: на I этапе проводится работа с семьей как с системой: активное вовлечение семьи в работу (присоединение, семейный диагноз), заключение психотерапевтического контракта, осознание членами семьи внутрисемейной напряженности и закрепление мотивации на дальнейшую психотерапевтическую работу. Исследуемые семьи находятся в тесной взаимозависимости, отношения носят конфликтно-симбиотический характер, поэтому на II этапе с целью снижения напряженности связей во внутрисемейной структуре и реконструкции границ каждой подсистемы принято решение о проведении ряда психотерапевтических сессий по векторам детской и родительской подсистем. На III и IV этапах психотерапия проводится с семьей как системой в целом. Содержание III этапа — реконструкция семейных отношений и выработка адекватного совладающего поведения в период обострения заболевания. Этап IV — необходим как поддерживающий, итоговый. В ходе него также происходит отсоединение психотерапевта от семьи.
Оценка эффективности модели краткосрочной «ромбовидной» векторной семейной психотерапии проводилась с помощью опросника «Анализ семейной тревоги». Полученные данные сравнивались с исходными. Выявлены значимые различия по всем шкалам (р < 0,001), свидетельствующие о снижении уровня общей семейной тревоги после лечения. Завершением «экологической проверки» модели явилось проведение катамнестического исследования: 85 % семей, явившись через 6 месяцев после окончания лечения, отметили снижение частоты и степени выраженности конфликтов в семье, преобладание конструктивных решений проблем. У 80 % детей отмечается стойкая ремиссия заболевания, у остальных 20 % – снижение выраженности болевого синдрома.
Выводы
1 Для больных детей характерно использование единичных или диадных копинг-стратегий при отсутствии их комплексов. Основное содержание стратегий совладания: телесный контакт, отношения привязанности, эмоциональное отреагирование через горе и страдание, а также аффективное отреагирование вербального характера или реакции интрапунитивного типа.
2 Стратегии совладания, используемые больными детьми, являются неадаптивными и неэффективными, вследствие чего сохраняется высокий уровень тревожности и психотравмирующая ситуация не разрешается.
3 Психологические защитные механизмы родителей детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ закрепляют соматическую концепцию заболевания ребенка (вытеснение, отрицание, регрессия). Копинг-стратегии матерей включают обращение к поиску социальной поддержки или «бегство – избегание» неприятных ситуаций. У отцов выражен конфронтативный копинг. Родители детей со здоровым ЖКТ используют различные адаптивные формы совладающего поведения в зависимости от ситуации.
4 Дети с психосоматическими расстройствами ЖКТ тревожны, легко возбудимы, раздражительны, с высоким самоконтролем. Матери детей с психосоматическими заболеваниями ЖКТ считают себя не очень популярными в обществе, нетерпеливы, с депрессивными переживаниями, замкнуты и стремятся скрыть свою потребность в любви. Отцы больных детей любят настоять на своем, агрессивны, с избыточным контролем, склонны к депрессивным переживаниям.
5 Семьи детей с психосоматическими расстройствами ЖКТ являются дисфункциональными: в них нарушены семейные коммуникации, идентифицированным пациентом является больной ребенок. Болевой синдром выполяет морфостатическую функцию симптома семейной системы. Выявлены патологизирующие типы семейного воспитания (потворствующая или доминирующая гиперпротекция, повышенная моральная ответственность), отмечаются высокий уровень семейной тревоги, малоадаптивные защитные механизмы и стратегии совладания всех членов семьи, которые определяют неэффективный семейный копинг.
6 Модель краткосрочной «ромбовидной» векторной семейной психотерапии помогает снять запрет на высказывание и отреагирование чувств в дисфункциональных семьях детей с психосоматическими расстройствами, позволяет выработать оптимальные способы семейного функционирования, провести коррекцию стиля воспитания и способствует установлению адекватных детско-родительских отношений.
Литература
Абабков В. А., Перре М. Адаптация к стрессу. Основы теории, диагностики, терапии. СПб.: Речь, 2004.
Александровский Ю. А. Пограничные психические расстройства. М.: Медицина, 1993.
Антропов Ю. Ф., Шевченко Ю. С. Лечение детей с психосоматическими расстройствами. СПб.: Речь, 2002.
Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 1994. № 1. С. 3–18.
Билецкая М. П. Краткосрочная «ромбовидная» векторная семейная психотерапия (при психосоматических заболеваниях желудочно-кишечного тракта у детей). Учебно-методическое пособие. СПб., 2006.
Залевский Г. В., Семко В. Я. Клинико-социальные и биологические аспекты адаптации. Красноярск, 1990. С. 69–70.
Коробицина Т. В. Характеристика социально-психологических факторов риска возникновения и прогрессирования психосоматических заболеваний. Аспекты психогигиены и психопрофилактики: Автореф. дис. … канд. мед. наук. Новосибирск, 1994.
Крюкова Т. Л., Сапоровская М. В., Куфтяк Е. В. Психология семьи: жизненные трудности и совладание с ними. СПб.: Речь, 2005.
Кулаков С. А. Основы психосоматики. СПб.: Речь, 2003.
Никольская И. М., Грановская Р. М. Психологическая защита у детей. СПб.: Речь, 2001.
Олифирович Н. И., Зинкевич-Куземкина Т. А., Велента Т. Ф. Психология семейных кризисов. СПб.: Речь, 2006.
Сирота Н. А. Копинг-поведение в подростковом возрасте: Дис. … докт. мед. наук. Бишкек. СПб.: НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 1994.
Сирота Н. А., Ялтонский В. М. Копинг-поведение и психопрофилактика психосоциальных расстройств у подростков // Обозр. психиат. и мед. психол. 1994. № 1. С. 63–74.
Эйдемиллер Э. Г., Добряков И. В., Никольская И. М. Семейный диагноз и семейная психотерапия: Учебное пособие для врачей и психологов. СПб.: Речь, 2003.
Экман П. Почему дети лгут. М.: Педагогика – Пресс, 1993.
Burr W. R., Klein S. R. Rexamining Family Stress. New Theory and Research. London, 1994.
Fiedler P. Personlichkeitsstorungen. Weinheim: Beltz Psychologie Verlags Union, 1995.
Holahan C. J., Moos R. H., Schaefer J. A. Coping, stress – resistance and growth: Conceptualizing adaptive functioning // M. Zeidner, N. Endler (Eds.). Handbook of coping. Theory, research, applications. New York: J. Wiley and Sons, Inc. 1996. P. 24–43.
Kliewer W. Coping in Middle Childhood: Relations to Competence, Type A Behavior, monitoring, blunting and Locus of Control // Dev. Psychol. 1991. V. 27. № 4. P. 689–697.
Laux L., Schulz A. Stressbewaltigund und wohlbefinden in der Familie. Stuttgart: Kohlhammer, 1996.
Lazarus R. S. Coping theory and research: Past, present and future // Psychosomatic Medicine. 1993. Vol. 55. P. 234–247.
Lazarus R. S., Folkman S. Transactional theory and research on emotion and coping // Europ. J. Personality. 1987. V. 1. P. 141–169.
Mikula G., Freundenthaler H. H. Aufteilung von Familienarbeit als Gegenstang von underechtigkeitswahrnehmungen und sozialen Konflikten: zur Bedeutund sozialer Vergleiche // Lutz B. (Ed.) Kompendium der Familienforschung in Osterreich, 1999. Wien: Osterreichisches Institut fur Familienjorschung, 1999. P. 37–60.
Parker J. D., Endler N. S. Coping and Defence: A Historical Overview // M. Zeidner, N. S. Endler (Eds.). Handbook of coping: theory, research, application. New York: John Wiley and Sons, 1996. P. 3–23.
Plutchik R. A general psychoevolutionary theory of emotions // R. H. Kellerman (Eds.), Emotion: Theory, research and experience: Vol. 1. N. J.: Academic Press. 1980. P. 3–33.
Schneewind K. A. Familienpsychologie. Kohlhammer, Stuttgart, 1991.
Vollrath M. Stressbewaltigung und Personlichkeit // Swiss Johrnal of Psychology. 1997. Vol. 56. P. 3–19.