О влиянии Востока на русское искусство известно очень немного. Эта тема мало изученна в литературе. Правда, известно, что коммерческие отношения между Киевской Русью и Востоком были оживленными и выгодными как для тех, так и для других народов. В русском декоративном искусстве ясно прослеживается влияние восточных образцов (таких, например, как арабески).
Так, не были редки в аристократическом быту восточные изделия из металла, они часто упоминаются в завещаниях (одежда, дорогие металлические пояса, оружие, посуда). Известно создание мастерами произведений смешанного, «гибридного» характера. Возможно, к ним относится такое церковное нововведение конца XIV в., как серебряные панагии. Это довольно большие (обычно 10-15 см в диаметре) круглые сосуды-медальоны. Орнамент панагий конца XIV - XV в. отчетливо ориентален[5]. Периметр «панагии Никона» украшен поясом раскрывшихся цветов на взаимно пересекающихся стеблях. Это широко распространенный в арабской орнаментике символический мотив «вечного повторения», постоянного чередования смерти и возрождения. Он использован в круге памятников, связанных с Никоном, еще раз - в резьбе собора Троицкого монастыря. Гравированный узор центра панагии имеет близкие аналогии в Западной Персии. Важно, что эти орнаменты не были традиционны для русского искусства до конца XIV в. Ранние их образцы не всегда имеют столь явно ориентальную орнаментику. Часто это гравированный вариант виноградной лозы или скань спирального рисунка. Зато позже спирально-растительные сплетения будут устойчиво повторяться. Они войдут в орнаментальное искусство XVI-XVII вв. и придадут ему явный ориентальный привкус.
|
|
Установлено также, что для изготовления потира Троице-Сергиевой Лавры (XIV в.) была взята хрустальная чаша китайской работы, оправленная чеканными деталями с изображением Деисуса. Это напоминает нам о поездках русских князей в Карокорум и Китай. Среди вполне христианских по сюжетам украшений известного «саккоса митрополита Алексея» (1364 г.) есть 10 бляшек с изображением четырех птиц. Они занимают семантически важное место на кайме саккоса и отличаются от остальных сюжетом и композицией. Бляшки сделаны в технике, не известной на Руси, - штамповкой из толстого серебряного листа с густой позолотой, и выглядят как литые.
Обнаружена аналогия - китаизирующее зеркало болгарской работы XIII-XIV вв. Это заставляет вспомнить, что хозяин саккоса - митрополит Алексей по крайней мере однажды посетил Орду (1357). Среди его драгоценностей был, в частности, перстень с арабской надписью.
Если конец XIV - первая половина XV в. - время активного использования восточных мотивов, то в XVI-XVII вв. русские мастера уже смело перерабатывают или дорабатывают восточные изделия, создавая гибриды. Некоторые из них учатся непосредственно в Турции (мастер Оружейной палаты Никита Давыдов был послан для обучения в Константинополь). Мастера с Востока работали в Москве, и Оружейная палата полна «гибридными» русско-исламскими изделиями.
Но в конце XV в. на Руси встретились два культурных потока: восточный и европейский. Поскольку оба влияния были ярко выражены, можно проследить, как западное ограничивает и вытесняет восточное. Соответственно меняются и формы аккультурации. Если в начале XV в. речь могла идти о попытках выработки на русской почве варианта сложной орнаментики, близкой исламской, то в XVI в. полностью сложившийся московский орнаментальный стиль только использует восточные узоры для расширения декоративных возможностей, он ориентален сознательно и не в большей степени, чем стиль центрально- и западноевропейских ремесленников.
|
|
Понимание особенностей влияния, например, японской культурной традиции на русское искусство, невозможно без изучения внешней политики России на Востоке. В частности, в отношении Японии эта политика носила периферийный характер и развивалась в русле притязаний российского государства по праву называться «европейской державой». Крайне непоследовательная внешняя политики России в отношении Японии отразилась на содержании знаний об этой дальневосточной стране, которые накапливались в России на протяжении XVII - начала XX вв.
Важную роль играло стремление воплотить западноевропейские стандарты и решать государственные задачи в рамках европейского самосознания. Таким образом, российское общество и, прежде всего, его элита в XVII - начале XX в. находились под влиянием европейской традиции в науке, литературе, искусстве и политических идеологиях. Поэтому среди особенностей накопления знаний о Японии в России следует отметить значительное влияние западноевропейских источников, и, как следствие, распространенность в русском обществе XVII - начала XX вв. европейских представлений об этой стране.
Российские ученые-японоведы, художники-«мирискусники», священники Русской духовной миссии в Японии, писатели и поэты, авторы публицистических очерков о Японии в своем творчестве и профессиональной деятельности передавали прежде всего установки собственной культуры и отражали реалии японского общества и культуры лишь в той степени, в которой они соответствовали российской действительности.
|
|
Наиболее гармонично и глубоко образ Японии раскрылся в художественной культуре России первой четверти XX в., что, безусловно, было подготовлено всей традицией накопления знаний о Японии в российском обществе, в том числе и складыванием научного японоведения, и влиянием из Европы. В изобразительном искусстве русского модерна, литературе «серебряного века» наиболее рельефно выделяется японское влияние как освоение русскими художниками чужой культуры для поиска собственного пути внутреннего совершенствования, при этом как и Европе, в русском искусстве к образу Японии обращались в поисках нового, с целью преодолеть кризис классических художественных направлений.[6]
Ориенталистические тенденции в отечественном научном мышлении можно проследить и по истокам советской ориенталистики. Можно сказать, что она началась в 1923-м году, когда Н.И.Конрад издал перевод «Исэ моногатари»[7] - памятника японской литературы X века. Тогда же появился первый большой переводный сборник, подготовленный Ю.К.Щуцким.[8] Этот же ученый занимался впоследствии переводом «Книги перемен».[9]
Таким образом, влияние «восточного стиля» на русское искусство на протяжении многих столетий не вызывает сомнений. Вместе с тем, границы и степень этого влияния еще остаются до конца не исследованными и представляют большой научный интерес как с точки зрения историографии, так и культурологии.
Стиль Шинуазри
Европа также не избежала восточного влияния. В XVII-XVIII веках ее охватил настоящий бум на все китайское. Появилось целое направление в декоративном и изобразительном искусстве, получившее название шинуазри (от французского chinoiserie). Для предметов в этом стиле характерно использование мотивов китайского искусства, изображение китайцев, китайской архитектуры и пейзажей, имитация китайских лаков.
В эпоху Романтизма конца XVIII - начала XIX вв. и неостилей второй половины XIX в. в модном «китайском стиле» оформлялись загородные дворцы, интерьеры, парковые павильоны и беседки. В XVIII веке увлечение китайским стилем при французском дворе привело к его распространению по всей Европе: от Палермо до Санкт-Петербурга. В Англии, питавшей не меньшее пристрастие ко всему китайскому, также с удовольствием украшали дома и парки изделиями в стиле шинуазри, изготовленными в английской манере.
«Китайская деревня» создавалась в парке Царского Села под Петербургом. Выдающийся образец шинуазри - Китайский дворец в Ораниенбауме, построенный в 1762-1768 годах Антонио Ринальди. Были и обратные воздействия – увлечения «европейщиной» в Китае, так называемое «шинуазри наоборот». Это явление началось с приходом португальских торговцев в Гуанчжоу в 1517 г., усилилось благодаря деятельности Ост-Индской голландской торговой компании, особенно в период Канси. При дворе императора Цян Луна (1736-1796) в Пекине работали европейские художники. Одним из них был итальянец Джузеппе Кастильоне (1688-1766). С 1715 г. он находился в Китае, хорошо знал китайское искусство и «владел китайской техникой живописи наравне с европейской».
Многие китайские изделия из фарфора и расписных эмалей специально изготавливались на экспорт в Европу. Однако техника росписи по эмали заимствована китайцами из Франции, из мастерских Лиможа, и в XVII-XVIII вв. она оказалась одним из «мостиков», связывающих европейское и китайское национальное искусство. В период Модерна конца XIX - начала XX вв. европейские поэты-символисты обратили внимание на искусство Дальнего Востока. Они увидели в китайской живописи способность «зачаровывать предметы» и уводить от действительности «к снам наяву». Этим качеством китайское искусство соотносится с европейской романтической традицией, одним из выражений которой стало течение символизма «серебряного века». Ведь и стиль Ар Нуво начался с увлечения французских живописцев японской цветной гравюрой на дереве. А название китайского пейзажа «Вечерний звон далекого храма»? Так ли оно далеко от названий картин дрезденских романтиков?[10]
Таким образом, китайский стиль, или шинуазри, как полагают исследователи[11], является одним из самых сильных и устойчивых течений в европейской эстетике. Фантастический мир Китая - таинственный Восток - воспламенял воображение европейцев манящими видениями экзотической страны. Возбуждение при виде роскоши и блеска восточных товаров перерастало в лихорадочный ажиотаж, по мере того как в европейские страны стали проникать предметы из Поднебесной.
Объектом изображения в живописи является даже не сам пейзаж в европейском смысле этого слова, а неуловимо меняющееся состояние природы (импрессионизм) и переживание этого состояния человеком. Поэтому сам человек, даже если он изображается в пейзаже, никогда не занимает в нем главного места и выглядит маленькой фигуркой, сторонним наблюдателем. Настроение опоэтизированной реальности передается двумя «манерами»: гунби (китайск. «тщательная кисть»), основанной на тончайшей графической проработке деталей и ясности линий, и сеи (китайск. «выражение мысли»), манере, отличающейся живописной свободой, размывами туши, которые создают ощущение «рассеянной перспективы», полос тумана и бесконечных далей.
Китайская традиция не знает разрыва между рациональным и экспрессивным, чувственным началом творчества, «идейным» и «безыдейным» искусством, реализмом и формализмом - тех бед, которые несет с собой европейское возвеличивание человека. Поэтому в Китае не было отдельных художественных направлений – Классицизма и Романтизма, борьбы идеологических движений. Существует традиция, основанная на вдумчивом созерцании природы, а стили живописи различаются не по амбициям художников, а по состоянию изображаемого пейзажа: «бегущий поток», «бамбуковый лист на ветру», «небеса, прояснившиеся после снегопада». Отстраненность личности художника определяет еще одну важную особенность традиционной китайской эстетики: мастер не размышляет о бренности своей жизни, а созерцает и эстетизирует бренность материальных вещей.
В резьбе по дереву и изделиях из бронзы распространен геометрический орнамент, удивительно похожий на греческий меандр, мотив свастики (знак пожелания добра), спиральный орнамент - так называемые китайские облака, волна, зигзаг - лэй вэнь, знак молнии, символ благодатного дождя. Символом дождя, жизненно важного для земледельцев, был также дракон. Желтый дракон – эмблема императора (девять драконов с пятью когтями на лапах могли изображаться только на императорском одеянии). Зелено-голубой дракон был символом императорской династии Хань. Птица феникс (так европейцы называли изображения фазана) - знак пожелания силы, красоты и высшего блаженства. Каждый месяц года связывался с определенным цветком: хризантема – символ осени, дикая слива – зимы, пион – весны, лотос – лета. В самый жаркий месяц «человек с хорошим вкусом» будет наслаждаться у себя дома созерцанием «пейзажа с тенистыми рощами, в которых хорошо укрываться от жары», а изображения «высохших деревьев и бамбука среди камней» можно держать в комнате в любое время года.
Все эти художественные приемы нашли отражение в стиле шинуазри.
До настоящего времени, влияние стиля шинуазри отнюдь не исчерпано. Он отражается при организации парков, обустройстве интерьера, изготовлении мебели - во всех ответвлениях прикладного искусства и дает общее представление о том, как экзотический мир Востока стал неотъемлемым элементом европейского эстетического вкуса.
Заключение
Подводя итог нашему краткому обзору, отметим, что «восточный стиль» в европейском и русском искусстве оставил довольно заметный след.
Традиционное искусство Японии и Китая очень самобытно и своеобычно, его философские принципы, равно как и эстетические предпочтения и вкусы самих японцев и китайцев, весьма отличных как от западных, так и от наших российских, а потому эта тема требует дальнейшего исследования.
Представляет интерес выделение особенностей «восточной» культуры в её сопоставлении с «западной»:
Во-первых, основой письменной культуры Запада является алфавит - совокупность знаков, выражающих звуки. Для восточной культуры характерен иероглиф, фиксирующий значение. В восточной культуре разветвление смыслов строится по типу наглядного изображения. Здесь символ, метафора задаются графическими образными тождествами, характеризующимися иероглифическим символом. Сама оболочка понятия - не внешняя форма, а содержательная форма.
Во-вторых, в западной культуре языку отводится роль средства выражения, трансляции смысла. В восточной культуре иероглиф не просто передаёт смысл, а содержит его в себе. Иероглиф есть единство цели (понятия) и средства (изображения).
В-третьих, западной культуре наука направлена на преобразование природы, отсюда природа воспринимается как чуждая человеку сила. «Опыт» - метод науки нового времени, образован от слова «пытка». Человек «пытает» природу, добиваясь от неё насилием раскрытия тайн. В восточной культуре наука ищет тождества, единства природы и человека, природы и культуры. Для восточной культуры «понять» - значит вжиться в этот мир, ощутить свою, человеческую, сопричастность этому природному миру. Поэтому мир культуры максимально приближен к природному. Пример - «Сад камней». Характерно стремление максимально сохранить природу, в большем объёме. Например, искусство создания букетов - икебана.
В-четвертых, для западной культуры характерен антропоцентризм, для восточной - природоцентризм. Человек - не центр, не точка отсчета, а элемент целостной системы «природа - культура».
В-пятых, в западной культуре познание и нравственность разделены. Основной вопрос науки: «истина - неистина». В восточной культуре познание - средство нравственного совершенствования. Основной вопрос - соотношение добра и зла.
Интерес к Востоку с новой силой возобновился в ХХ веке. Примером тому могут служить, например, исследования К.Г. Юнга, который приходит к выводу, что на фоне многочисленных коренных различий между культурами Запада и Востока попытка свести западную и восточную философии кажется абсолютно бесполезной и невозможной. Мы можем только подражать и имитировать Восточную традицию.
Стоит также отметить, что Восток не является чем-то цельным и монолитным. Восток многолик и во многом до сих пор остается недосягаем для западного понимания.
Список литературы
1. Антология китайской лирики VII-IX вв. - М.; Пг., 1923.
2. Большой энциклопедический словарь изобразительного искусства. В 8т.Т.1.-СПб.:ЛИТА, 2000.-864 с.
3. Вагнер Г.К. Канон и стиль в древнерусском искусстве. М.1987.
4. Джекобсон Д. «Китайский стиль»/ Пер. с англ. - М.: "Искусство - ХХI век", 2004, 240 с.
5. Конрад Н.И. Исэ моногатари, М. 1979.
6. Культурология: Учебное пособие /Под ред. проф. Г.В.Драча.- М.: Альфа-М, 2003.
7. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев.1994.
8. Макиннес Н. «Ориентализм»: эволюция понятия //Интеллектуальный форум.-2002.-№ 9.
9. Мировая художественная культура: Учеб. пособие /Колл. авт.: Б.А. Эренгросс, В.Р. Арсеньев, Н.Н. Воробьев и др.; Под. ред. Б.А. Эренгросс/ - М.: Высшая школа, 2001. - 767 с.
10. Пигалев А.И. Культурология: Учебное пособие.- Волгоград: Изд-во ВГУ, 2002.
11. Попова А.А. Формирование образа Японии в Российском общественном сознании (XVII-первая четверть XX вв.): Дисс. канд. ист. Наук. - Краснодар, 2001.
12. Устюгова Е.Н. Стиль как явление культуры. СПб.,1994.
13. Шапиро М. Стиль.//Советское искусствознание. 1988. - № 24.
14. Щуцкий Ю.К. Китайская классическая книга перемен, СПб. - М. 2000, в 2-х тт.
[1] Вагнер Г.К. Канон и стиль в древнерусском искусстве. М.1987; Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев.1994; Проблема канона. М.1973; Шапиро М. Стиль.//Советское искусствознание. 1988, № 24; Устюгова Е.Н. Стиль как явление культуры. СПб.,1994.
[2] Пигалев А.И. Культурология: Учебное пособие.- Волгоград: Изд-во ВГУ, 2002, С.79.
[3] Культурология: Учебное пособие /Под ред. проф. Г.В.Драча.- М.: Альфа-М, 2003, с.292.
[4] Культурология: Учебное пособие /Под ред. проф. Г.В.Драча, С.326.
[5] Словом «ориентализм» в Западной Европе обозначали идеологию, общественное движение и ряд общественных организаций, защищавших азиатские языки и культурные ценности от натиска утилитаризма, евангелизма и английского языка.(Макиннес Н. «Ориентализм»: эволюция понятия //Интеллектуальный форум.-2002.-№ 9.)
[6] Попова А.А. Формирование образа Японии в Российском общественном сознании (XVII-первая четверть XX вв.): Дисс. канд. ист. Наук. - Краснодар, 2001.
[7] Конрад Н.И. Исэ моногатари, М. 1979.
[8] Антология китайской лирики VII-IX вв. - М.; Пг., 1923.
[9] Щуцкий Ю.К. Китайская классическая книга перемен, СПб.-М. 2000, в 2-х тт.
[10] Большой энциклопедический словарь изобразительного искусства В 8т.Т.1.-СПб.:ЛИТА, 2000.-864 с.
[11] Джекобсон Д. «Китайский стиль»/ Пер. с англ. - М.: "Искусство - ХХI век", 2004, 240 с.