Иоанн Скот Эриугена
ИОА́НН СКОТ ЭРИУГЕ́НА (Johannes Scotus Eriugena), Эригена (Erigena) или Иеругена (Ierugena) (ок. 810 – ок. 877) – средневековый философ. По происхождению ирландец; переехал во Францию и в начале 840-х гг. появился при дворе Карла Лысого, где был высоко ценим за свою необычную ученость. Покровительство монарха позволяло И. С. Э. вести отрешенную жизнь ученого и сохранять независимость по отношению к требованиям церковных кругов.
В умственной атмосфере Запада той эпохи И. С. Э. представляет собой одинокое явление. К варварскому богословствованию западных клириков он не может относиться всерьез, к Августину высказывает почтение, но отчужденность; его подлинная духовная родина – мир греческой мысли, его философская вера – платонизм и неоплатонизм, получивший христианское оформление в творчестве греческих авторов Оригена, Григория Нисского, Псевдо-Ареопагита и Максима Исповедника (труды Псевдо-Ареопагита и Максима Исповедника И. С. Э. впервые перевел на латинский язык и занимался их истолкованием). И. С. Э. решительно настаивает на примате разума перед авторитетом религиозного предания. Дистанции между идеалистическим умозрением и христианским откровением, между философией и верой для него не существует. Его главное сочинение «О разделении природы» уводит тенденции пантеизма так далеко, что объединяет Бога и мир в едином понятии «сущего», или «природы», проходящей 4 стадии диалектического самодвижения: 1) «природа творящая и не сотворенная», т. е. Бог как предвечная первопричина всех вещей; 2) «природа сотворенная и творящая», т. е. платоновский мир идей, локализованный в интеллекте Бога; 3) «природа сотворенная и не творящая», т. е. мир единичных вещей; 4) «природа не сотворенная и не творящая», т. е. снова Бог, но уже как конечная цель всех вещей, вбирающая их обратно в себя на исходе мирового процесса. В полном согласии с Псевдо-Ареопагитом и в резком отличии от Августина И. С. Э. понимает Бога не как личность, описываемую по аналогии с человеческой личностью, но как присутствующее во всем и одновременно запредельное бытие, не поддающееся предметному постижению даже для самого себя: «Бог не знает о себе, что он есть, ибо он не есть никакое «что» (De divis nat. 11, 28). Доктрина И. С. Э. представляет собой последовательный идеалистический монизм: все выходит из Бога и возвращается в Бога; И. С. Э. отрицает сущностную реальность зла – оно существует только как «ничто», как свое самоотрицание. Мистическое учение И. С. Э. о человеке, ориентированное на перспективу его просветления и обожествления, продолжает традиции Максима Исповедника и предвосхищает немецкого мистика Мейстера Экхарта. Принимая учение Платона о примате общего над единичным, И. С. Э. явился одним из основателей и радикальнейших представителей средневекового реализма. В целом грандиозные умственные построения И. С. Э. были чужды его эпохе, и его творчество не нашло настоящих продолжателей; лишь в XIII в. его пантеистические идеи подхватываются еретическими мыслителями и одновременно подвергаются церковному осуждению (напр., на поместном Парижском соборе в 1210 г.). В общей исторической перспективе система И. С. Э. лежит на линии, идущей от Платона и Плотина через Прокла, Псевдо-Ареопагита, Максима Исповедника и Николая Кузанского к немецкому идеализму конца XVIII – начала XIX вв. И. С. Э. писал также стихи. В его поэтических опытах, где в латинскую речь вкраплено необычайное количество греческих слов, ярко сказалась воодушевлявшая его тоска по эллинской духовности и любовь к одинокой, самоцельной игре ума.
-Источники:
Перифюсеон
Наставник. Мне представляется, что деление природы посредством четырех различий принимает четыре вида. Из них первый состоит в том, что творит и не творится; второй в том, что и творится, и творит; третий в том, что творится и не творит6; четвертый в том, что и не творит, и не творится.
А этой четверке друг другу противопоставлены пары, ибо третий вид противостоит первому, а четвертый второму. Но четвертый помещается среди невозможного [impossibilia], его бытие — в невозможности быть. Правильным ли тебе представляется такое деление или нет?
В. Да, правильным. Но я просил бы тебя повторить, дабы прояснилась противопоставленность вышеназванных форм.
Н. Если я не ошибаюсь, ты видишь противопоставленность третьего вида первому (поскольку первый творит и не творится, в качестве противоположного ему противостоит тот, что творится и не творит), а второго четвертому (поскольку второй и творится, и творит, ему во всех отношениях противостоит четвертый, который и не творит, и не творится).
В. Ясно вижу. Но меня весьма беспокоит добавленный тобою четвертый вид. Ибо я никоим образом не позволю себе усомниться относительно трех других, поскольку, как полагаю, под первым видом понимается Причина всего, что есть, под вторым примордиальные причины, под третьим —те, что познаются в возникновении, времени и месте.
(…)
Н: Первый и четвертый [виды] суть одно, поскольку постигаются лишь в Боге. Ведь Он есть начало всего, что им создано, и конец всего, что стремится к Нему, чтобы в Нем найти вечный и неизменный покой (…)
В. Да, вижу и понимаю. Ибо две вышеназванные формы различаются не в Боге, а в нашем созерцании, и суть формы не Бога, а нашего рассуждения, вследствие двойного рассмотрения [Его как] начала и конца. И не в Боге они сводятся обратно в одну форму, но в нашем созерцании, которое, рассматривая начало и конец, творит в себе как бы две формы созерцания, которые, как представляется, опять сводит в одну форму созерцания, когда принимается рассуждать о простом единстве божественной природы
(…)
Итак, вселенная, которая состоит из Бога и творения, прежде разделенная словно на четыре формы, опять приводится к неделимому Единому, ибо оно есть начало, причина и конец