В музыкальной гостиной Моцартовского общества

Мы на карантине

Во глубине своих квартир

Храните гордое терпенье!

Съедим мы гречку, хлеб и сыр

И макароны, и варенье.

На волю выйдем мы опять,

Запреты рухнут, и свобода

Нас встретит радостно у входа!

Пойдём экзамены сдавать!

В музыкальной гостиной Моцартовского общества

В нынешних особых условиях карантина постоянная ведущая концертов Моцартовского общества Елена Юрьевна Севастьянова не может пригласить слушателей в малый зал на улице Плеханова. Тем не менее, она призывает следовать установившейся традиции, от которой Моцартовское общество не отступало никогда, ни при каких обстоятельствах со дня его оснований уже 29 лет! Каждый второй вторник слушатели и почитатели музыкального творчества с надеждой приходили на концерты, на встречу с искусством. Для них необходима атмосфера творческого воодушевления. И всё же музыканты могут сейчас объединиться во славу имени Моцарта и подарить слушателям концерт, который можно услышать и увидеть не выходя из дома. Для этого

музыканты Пензы могут предоставить архивные видео своих выступлений для размещения на сайте Музыкальной гостиной Пензенского отделения Международного Моцартовского общества Penza-Mozart-Society!

Эти композиторы родились в апреле!

1 апреля исполнилось 147 лет со дня рождения гениального русского композитора, пианиста, дирижёра Сергея Васильевича Рахманинова (1873-1943), универсального музыканта, называемого «божеством в трёх лицах», всемирно прославленного как представителя великой русской культуры. В творчестве Рахманинова нет случайных или слабых сочинений, его высочайшая требовательность к себе не позволяла ему трудиться вполсилы. Даже ранние опусы, такие как опера «Алеко», Прелюдия до-диез минор, Первый фортепианный концерт являются образцами высочайшего мастерства и истинного вдохновения. Композитор осветил пламенем небывалого дарования сердца всех последующих поколений. Творчество Рахманинова принято условно делить на три или четыре периода: ранний (1889—1897), зрелый (его иногда делят на два периода: 1900—1909 и 1910—1917) и поздний (1918—1941).

Стиль Рахманинова, выросший из позднего романтизма, впоследствии претерпел значительную эволюцию. Зрелый и особенно поздний стиль Рахманинова выходит далеко за пределы постромантической традиции и в то же время не принадлежит ни одному из стилистических течений музыкального авангарда XX века. Творчество Рахманинова, таким образом, стоит особняком в эволюции мировой музыки XX века: впитав многие достижения импрессионизма и авангарда, стиль Рахманинова остался неповторимо индивидуальным и своеобразным, не имеющим аналогов в мировом искусстве. В современном музыковедении часто используется параллель с Бетховеном: так же, как и Рахманинов, Бетховен вышел в своём творчестве далеко за пределы воспитавшего его стиля (в данном случае — венского классицизма), не примкнув при этом к романтикам и оставшись чуждым романтическому миросозерцанию.

Смысл творчества Рахманинова составляли духовные искания, воплощение образа героя, являющегося восприемником вековых русских культурных и духовных традиций, воспевание готовности героя к духовному подвигу. Основной формой передачи в музыке идей и образа мысли в эпоху стиля позднего романтизма, к которому принадлежало творчество Рахманинова, была философско-лирическая идея.

Рахманинов родился в дворянской семье военного в усадьбе Семёново Старорусского уезда Новгородской губернии, его дед учился у знаменитого пианиста Джона Фильда, воспитавшего ряд известных русских музыкантов, отец и мать играли на фортепиано как любители. Музыкой Сергей Васильевич начал заниматься в Петербургской консерватории, затем родители переехали в Москву. Рахманинов прошёл подготовку в частном пансионе Н. С. Зверева, известного как воспитателя русских музыкальных гениев, в том числе - А. Н. Скрябина, а затем в Московской консерватории в классе двоюродного брата Рахманинова А. И. Зилоти. В старших классах Сергей Васильевич продолжал обучение по фортепиано у А. И. Зилоти, по композиции у С. И. Танеева и А. С. Аренского, а по окончании консерватории был удостоен большой золотой медали (1892 год). П. И. Чайковский уже к тому времени завершил своё преподавание в Московской консерватории, но тем не менее он имел возможность оценить дарование студента Рахманинова, поскольку его приглашали как почётного председателя экзаменационных комиссий. За экзамен по труднейшему из предметов - гармонии Пётр Ильич поставил ему пятёрку, со всех сторон окружённую плюсами. Кроме того, Чайковский благосклонно дал своё согласие на объединение в один вечер премьер своей новой оперы «Иоланта» и дипломной работы Рахманинова – оперы «Алеко». Консерваторию Рахманинов окончил с большой золотой медалью. В 1893 году не стало Чайковского и Зверева, последнему Рахманинов посвятил прелюдии и романсы, а памяти Чайковского посвятил своё знаменитое «Элегическое трио» (1893).

Эпиграф для своей Первой симфонии (1897 год) Рахманинов взял из Библии «Мне отмщение аз воздам», а музыкальное развитие построил на темах из Обихода. Оглушительный провал симфонии автор воспринял очень болезненно, три года не мог сочинять. Чтобы выйти из мучительного состояния кризиса, Рахманинову пришлось обратиться к известному невропатологу доктору Н. В. Далю, ему композитор посвятит своё новое произведение – Второй концерт для фортепиано с оркестром, воплотивший и молитву, и подъём творческого духа, и готовность к новым свершениям. Концерт начинается с темы, имеющей ярко выраженные черты русского колокольного звона, звучащая следом за ней мелодия основана на оборотах знаменного распева и воплощает образ крестного пути, оказавшегося пророческим для судьбы России в ХХ веке. В кульминации Финала звучит тема, воспевающая величие и красоту России. Вскоре Рахманинов принял приглашение занять место дирижёра в московском Большом театре, где два сезона дирижировал весь русский оперный репертуар. К этому времени относится создание опер «Скупой Рыцарь» (1903), «Франческа да Римини» (1904). В 1906 году композитор предпринял путешествие по Италии, на три года поселился в Дрездене, где плодотворно сочинял. В 1909 году Рахманинов совершил большое концертное турне по Америке и Канаде, выступая как пианист и дирижёр. В том же году был написан Третий фортепианный концерт, затем - Этюды-картины для фортепиано ор. 33 (1911 год), Этюды-картины ор. 39 (1917 год). Вершинами духовных идей композитора являются «Литургия святого Иоанна Златоуста» (1910 год), симфоническая поэма «Колокола» (1913 год), «Всенощное бдение» (1915 год), «Вокализ» (1915 год). Больше всего музыки композитор сочинил в Ивановке Тамбовской губернии – имении тётушки, у которой часто гостил. Сейчас в Ивановке активно действует музей и находящийся в нём культурно - просветительский центр, проходят фестивали и конкурсы. Организаторский талант Рахманинова ещё ярче проявился, когда он, по просьбе своего друга, С. А. Кусевицкого, возглавил художественный совет Российского музыкального издательства, которое постепенно привёл к всемирной известности, несмотря на огромную конкуренцию и в России, и за рубежом.

Судьба Сергея Васильевича сложилась в высшей степени драматично. Блестящий творческий взлёт был остановлен трагическими событиями 1917 года. Уезжая из охваченной революционным пожаром России, Рахманинов принимал тяжёлое решение, однако любовь к Родине крепла на чужбине. Композитору так и не довелось побывать в России, но российским гражданином он остался навсегда. После отъезда он не написал ни одного романса, все его романсы были созданы в русский период, когда душа пела, вдохновлённая русской природой. На Западе Рахманинов прославился как величайший пианист, которому не было равных в мире. Многие из заработанных им средств Рахманинов тратил на помощь находящимся в тяжёлых условиях русским эмигрантам (среди них философ И. Ильин). Лишь в 1926—1927 годах появляются новые произведения, ставшие вершинами мирового искусства: Четвёртый концерт и Три русские песни, Вариации на тему Корелли для фортепиано (1929 год), Рапсодия на тему Паганини для фортепиано с оркестром (1935 год), Симфония № 3 (1937 год). Последнее произведение Рахманинова — Симфонические танцы (1941 год). В годы Великой отечественной войны денежный сбор от одного из своих концертов Рахманинов передал в Фонд обороны СССР со словами: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу». Известно, что на деньги композитора был построен для нужд армии боевой самолёт.

В самом трагическом произведении заграничного периода – Рапсодии на тему Паганини воплощается тема нашествия зла, усиленная образом рока, носителем которого является мелодия средневекового грегорианского хорала из католической мессы «Dies irae» («День гнева» - символ страшного суда). Но и здесь, в самом центре Рапсодии расцветает упоительная и прекраснейшая лирическая тема Родины, словно остров спасительной надежды среди океана зла. Не правда ли, пророческая картина?

…

20 апреля 1881 года родился Николай Яковлевич Мясковский, а 23 апреля 1891 года родился Сергей Сергеевич Прокофьев. Трудно назвать двух других музыкантов, которые были бы связаны такой же глубокой и длительной дружбой, и которые были бы при этом так же не похожи друг на друга, как не похожи были эти два замечательных музыканта. Их судьбы складывались и развивались удивительно по-разному, а порой даже прямо противоположно, начиная чуть ли не с самых ранних лет жизни, с самых первых шагов в искусстве.

Мясковскому лишь около двадцати лет удалось приблизиться к своей заветной цели и начать серьезные занятия музыкой. Семейные традиции повели его с детства по чуждому его натуре пути. Воспитанник кадетского корпуса, затем слушатель военно-инженерного училища, он, прежде чем посвятить себя музыке, должен был стать офицером саперной службы. Занятия музыкой в те годы превращались почти в «подпольную» деятельность и, по словам самого Мясковского, требовали от него «феноменальной изворотливости».

Прокофьеву, напротив, ничто и никогда не мешало в его продвижении по пути искусства. С самых ранних детских лет родители его делали все возможное, чтобы развить в мальчике рано проявившееся дарование и любовь к музыке. На одной из ранних фотографий девятилетний Прокофьев сидит за пианино, на пюпитре которого стоят ноты с ошеломляющей надписью: «Опера «Великан». Сочинение Сережи Прокофьева».

Мясковскому удалось поступить в консерваторию лишь в двадцатипятилетнем возрасте. Оставив дома казенный китель с офицерскими погонами, он явился на экзамен в штатском платье и больше всего, кажется, боялся не задач по гармонии и контрапункту, а того, как бы не обнаружилось, что он окончил высшее военное учебное заведение и не вышел еще в отставку.

В стенах консерватории, в классах прославленных русских композиторов-педагогов Н. А. Римского-Корсакова и А. К. Лядова и зародилась сердечная, глубоко содержательная дружба двух музыкантов, сыгравшая большую роль в их жизни и продолжавшаяся более сорока лет! Мясковский был ровно на десять лет старше Прокофьева. Именно тогда уже проявлялось значительное различие их натур и в человеческом, и в творческом отношении — с юности зрелый интеллектуализм Мясковского и не исчезнувшая с годами юношеская непосредственность и эмоциональность Прокофьева. Прокофьева за его огненную энергию, открытый и весёлый нрав называли «солнечный богач», «четвёртый апельсин». Мясковский сам признавался, что выбрал бы своим местом жительства необитаемый остров. Родион Щедрин, вспоминая о Николае Яковлевиче, говорил, что он со всех сторон был окружён двухметровой толщей льда. Быть может, именно это различие в большой мере и скрепляло их дружбу... Переписка Мясковского и Прокофьева по своему содержанию представляет исключительно интересное явление в мировой эпистолярной литературе, она включает более 450 писем.

Молодые друзья решили отдавать друг другу на строгий и нелицеприятный суд каждое свое новое сочинение. И вот начался регулярный обмен своеобразными «письмами-рецензиями» или «письмами-отчетами» о своей работе, которые и составляют основу всей переписки, посвящённой взаимному критическому или самокритическому разбору их собственных сочинений.

Важное качество этой переписки - огромная этическая сила. В критических высказываниях Прокофьева и Мясковского много смелого, колючего, непримиримого не только к музыке друг друга, но и к музыке многих их современников. Тем не менее, отношения Мясковского и Прокофьева строились на глубокой человеческой искренности, откровенности и правдивости; на убежденности в том, что обидеть человека может только неискреннее к нему отношение и что в искусстве неискренность еще более нетерпима, чем в житейских делах.

И всю жизнь, завоевав уже славу одного из первых композиторов своего времени, Прокофьев, едва только заканчивал последний такт очередного нового сочинения, как тотчас же показывал его Мясковскому, чье мнение было для него необычайно важно и дорого. После ознакомления с оперой «Огненный ангел» Мясковский утверждал, что Прокофьев встал «во весь рост как музыкант и художник», что он созрел «до полной гениальности» (письмо от 30 мая 1928 года). Но гораздо раньше, еще в консерваторские годы, с каждым новым сочинением Прокофьева он все больше утверждался в мысли, что по силе таланта и ярчайшей самобытности никто из композиторов той поры не мог с ним равняться и что рядом с Прокофьевской музыкой бледнела всякая другая музыка.

Прокофьев окончил композиторский класс консерватории в 1909 году, в возрасте восемнадцати лет, Мясковский в 1911 году, когда ему исполнилось тридцать лет. Несмотря на различие творческих индивидуальностей, оба они оказались для тогдашней консерватории равно непонятными, слишком дерзкими в своих творческих исканиях. И оба закончили свой курс достаточно скромно.

Но Прокофьев не ограничился занятиями по композиции. Продлив свое пребывание в консерватории еще на пять лет, он покинул ее стены, став также умелым дирижером и блестящим пианистом, удостоенным даже почетной премии имени Рубинштейна.

Еще за три года до окончания консерватории Мясковский стал давать уроки теории музыки. И он занимался педагогической деятельностью до последних дней своей жизни, прославив себя, как педагог, достойный стоять в одном ряду с лучшими русскими композиторами педагогами Римским-Корсаковым и Танеевым. Несколько поколении композиторов воспитал он за тридцать с лишним лет своего профессорства в Московской консерватории.

Прокофьев всю жизнь избегал педагогической работы.

Редактор Л.А. Бульен