Рассматривая природу материального мира, большинство индийских мыслителей придерживается того взгляда, что он состоит из пяти элементов: эфира, воздуха, огня, воды и земли. Но чарваки отрицают наличие эфира, ибо в его существовании нельзя убедиться посредством восприятия; его можно постичь только посредством умозаключения. Поэтому они считают, что материальный мир состоит из четырех поддающихся восприятию элементов. Путем комбинации этих элементов образуются не только неживые материальные объекты, но и живые организмы, как, например, растения и животные, которые после своей смерти снова превращаются в те же элементы.
Души нет
Однако могут спросить: если даже мы согласимся с тем, что восприятие является единственным источником познания, то разве мы не обладаем особого рода восприятием, называемым внутренним, которое дает нам непосредственное знание нашего психического состояния? И разве этим внутренним, непосредственным чувством мы не воспринимаем сознание, которое невозможно воспринять во внешних материальных объектах? И если так, то не заставляет ли это поверить, что в нас есть некая нематериальная субстанция, обладающая свойством сознания,— субстанция, которая называется душой или духом?
Чарваки допускают, что существование сознания доказывается восприятием. Но они отрицают, что сознание является свойством некоей невоспринимаемой нематериальной, духовной сущности, так как сознание — это нечто воспринимаемое в воспринимающем живом теле, состоящем из материальных элементов; оно должно быть признано свойством самого этого тела.
То, что люди называют душой, на самом деле есть не что иное, как обладающее сознанием живое тело. Нематериальную душу воспринимать невозможно, и напротив, мы имеем прямое доказательство идентичности я с телом в нашей повседневной практике и в суждениях типа:
|
|
«Я толстый», «Я хромой», «Я слепой». Если бы я как личность отличалось бы от тела, эти суждения были бы бессмысленными.
Но может возникнуть возражение: мы не воспринимаем сознания ни в одном из четырех материальных элементов. Каким же образом оно становится их продуктом — телом? В ответ на это чарваки указывают, что свойства, первоначально не существовавшие в какой-либо из составных частей, могут появиться впоследствии, при их объединении. Так, если жевагь бетель, лимон и орех одновременно, они приобретают красноватый цвет, первоначально отсутствовавший в каждом из них. Более того, даже в одной и той же вещи под влиянием различных условий могут появиться качества, первоначально в ней отсутствовавшие. Например, обычно меласса не опьяняет, но при брожении она приобретает способность опьянять. Подобно этому можно предположить, что и материальные элементы, скомбинированные особым образом, вызывают появление живот о тела, наделенного сознанием. Сознание представляет собой эпифеномен, то есть побочный продукт материи; нет никаких доказательств существования сознания независимо от тела.
Но если существование души вне тела недоказуемо, то нельзя доказагь и ее бессмертие. Наоборот, смерть тела означает и смерть индивида. Поэтому все, что касается предыдущей и последующей жизни, новою рождения, испытания последствий своих поступков в раю или в аду,— становится бессмысленным.
|
|
Бога нет
Бог, чье существование тоже не может быть воспринято, имеет равное с душой право на существование. Мир состоит из материальных элементов, и предположение о творце не необходимо. Но может возникнуть возражение: смогу ли материальные элементы самостоятельно по родить этот удивительный мир? Ведь мы знаем что для создания даже такого предмета, как глиняный кувшин, требуется не только глина представляющая собой материальную причину но и гончар, который является движущей при чиной, придающей материалу желательнук форму. Четыре элемента представляют co6of только материальную причину мира. Разве мы не нуждаемся в движущей причине (подобно! богу) как зодчем и строителе, превращают материальные элементы в предметы этого уди вительного мира?
В ответ на это чарваки утверждают, что кажый материальный элемент имеет присущую ему определенную природу. Материальные элементы в сочетании с присущими им законами образуют мир. Таким образом, нет необходимости в суще ствоваии бога. Нет доказательства того, чтс объекты мира появились в результате осуществления заранее обдуманного плана. Более разумно их можно объяснить как случайные продукты элементов материи. Поэтому чарвам' отдают предпочтение атеизму
Поскольку философия чарвака стремится объяснить мир, исходя исключительно из материальной его природы, ее называют иногда натурализмом Она называется также механицизмом, потому чго о1рицает существование какой бы то ни было сознательной причины вне мира и объясняет его чнсго механической, случайной комбинацией элементов. Теория чарвака в целом можег быть также названа позитнвш-мом, поскольку она верит только позитивным фактам или наблюдаемым феноменам.
|
|
IV. ЭТИКА
Этика — наука о морали. Она охватывает следующие проблемы: Каково высшее назначение (surnmum bonum) человека? К чему должен стремиться человек в своем поведении? Какова норма морального поведения? Чарваки рассматривают эти этические проблемы в соответствии со своими метафизическими взглядами.
Некоторые индийские философы, как, например, представители школы мимансы, считают, что высшим назначением человека является рай, состояние ничем неомраченного блаженства, которого можно достигнуть при условии исполнения предписанных ведами обрядов. Чарваки отвергают эту точку зрения, потому что она базируется на недоказанном предположении о существовании жизни после смерти. «Рай» и «ад» — не что иное, как измышление жрецов, которые заинтересованы в том, чтобы путем убеждений и угроз заставить людей выполнять ритуалы. Но просвещенные люди никогда не позволят обмануть себя.
Многие индийские философы считают, что высшим назначением человека является освобождение, причем под освобождением понимается полное уничтожение всех страданий. Иные полагают, что освобождение может быть достигнуто только после смерти, когда душа освободится от тела; другие же считают, что такого состояния можно добиться даже при жизни. Однако чарваки считают обе эти точки зрения неразумными. Если под освобождением понимать освобождение души от физических оков, то это абсурдно, так как души вообще нет. Если же под освобождением подразумевать достижение такого состояния, при котором человек освобождается от всех страданий еще при жизни, то это тоже не может быть идеалом жизни. Самое существование нашего тела связано как с наслаждениями, так и со страданиями. Мы можем только стремиться к тому, чтобы свести наши сградания к минимуму и получить максимум наслаждений. Освобождение же в смысле полного прекращения страданий может означать только смерть 1. Те, кто при жизни пытается добиться освобождения от удовольствий и страданий путем сурового подавления своих естественных наклонностей, считая, что все наслаждения в случае их удовлетворения связаны со страданиями, поступают как глупцы.
Ни один разумный человек, «не откажется от зерна только потому, что оно в шелухе»; «не перестанет есть рыбу из-за того, что в ней кости»; «не прекратит сеять хлеб из-за боязни потравы его скотом»; «не перестанет приготовлять себе пищу из опасения, что нищий может попросить у него некоторую долю». Если мы вспомним, что наше существование невозможно без тела и земной жизни, мы должны рассматривать наслаждения нашего тела как единственно достижимое благо. Мы не должны пренебрегачь благоприятными возможностями для наслаждения этой, жизнью из-за вздорной надежды на наслаждения в будущем. «Лучше голубь сегодня, чем павлин завтра» «Лучше настоящая раковина, чем поддельная золотая монета». «Глупец тот, кто вместо того, чтобы иметь деньги на руках, отдает их хранить другому» 1.
Поэтому назначение человеческой жизни состоит в том, чтобы добиваться в земной, жизни максимума наслаждений и по возможности избегать страданий. Хорошая жизнь — это получение максимума удовольствий. Хороший поступок —тот, который приносит больше наслаждений, а плохой — тот, который причиняет больше страданий, чем наслаждений. Поэтому этика чарваков может быть названа гедонизмом, то есть теорией о наслаждении как высшем назначении человеческой жизни.
По мнению некоторых индийских мыслителей, человеческая деятельность направлена на достижение четырех целей: богатства, наслаждения, добродетели и освобождения. Из указанных четырех целей две последние отвергаются чарваками. Освобождение в смысле уничтожения всех страданий может быть достигнуто только со смертью, но к ней по собственному желанию не может стремиться ни один разумный человек. Добродетель и порок — суть понятия, выдуманные священным писанием, авторитет которого не может быть признан Поэтому ни освобождение, ни добродетель не должны быть назначением нашей жизни. Богатство и наслаждение— " вот единственно рациональные цели, к достижению которых должен стремиться каждый разумный человек. Конечной целью его должно быть именно наслаждение; богатство же само по себе не может являться целью, оно нужно только как условие для наслаждения.
Отрицая авторитет священных писаний, понятия добродетели и порока, веру в загробную жизнь, представители школы чарвака, естественно, высказываются против соблюдения религиозных церемоний для достижения рая, во избежание ада или для задабривания душ усопших. Они беззастенчиво смеются над общепринятыми обрядами. Если пища, приносимая в жертву во время похоронной церемонии, предназначается якобы для утоления голода усопшей души, то зачем этой душе нужно насыщаться, если она отправляется в такое путешествие! И почему нельзя ту же самую пищу предложить в память усопшей души у себя дома? Это все равно, что пища, предложенная людям в нижнем этаже, могла бы насытить людей, живущих на верхних! Если жрецы, как они утверждают, действительно верят, что приносимые в жертву животные попадают в рай, то почему в таком случае они не приносят в жертву вместо животных своих престарелых родителей, чтобы обеспечить им место в раю?
Таким образом, религия сводится к морали, а мораль — к поискам наслаждений. Этика чар-ваков является единственно логичным следствием их материалистической метафизики.
V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подобно эпикурейцам Греции, чарваков в Индии скорее не любили, чем понимали. В представлении широких слоев народа термин «чарвака» олицетворяет что-то недостойное. Тем не менее небесполезно напомнить всем изучающим индийскую философию, что эта философия многим обязана чарвакам. Скептицизм есть проявление свободы ума, который отказывается принимать традиционную мудрость без критической ее переоценки. Философия как критическое умозрение получает право на существование главным образом на основе свободомыслия; и чем больше она удовлетворяет скептика, тем более убедительной она становится. Сомневаясь в
обоснованности общепринятых убеждений, скептик выдвигает новые проблемы, разрешение которых только обогащает философию. Кант, отдавая должное скептицизму, пишет, что скептицизм Юма пробудил его от догматического сна. И мы вправе сказать, что именно благодаря школе чарвака индийская философия тоже была в значительной мере избавлена от догматизма.
Как уже отмечалось, каждая система индийской философии пытается опровергнуть взгляды чарваков, и в этом отношении сисгема чарвака служит как бы пробным камнем для их теорий. Поэтому основная заслуга философии чарвака заключается непосредственно в том, что она выдвигает новые философские проблемы, и косвенно в том, что она вынуждает других мыслителей отказываться от догматиза, критически, а также более осторожно подходить к своим умозрительным построениям и к формулировке своей точки зрения.
Но что делает философию чарваков наиболее непривлекательной в глазах народа, так это ее теория наслаждений. Осуждается не сама погоня за наслаждением, ибо это в той или иной форме признают и другие философы, но лишь стремление к явно грубым наслаждениям, а также то, что наслаждение чарваки считают самоцелью. И действительно, некоторые представители школы чарвака ратуют за жизнь, полную грубых чувственных наслаждений. Но различия, которые проводились иногда между вульгарными и учеными чарваками, указывают на то, что не все они придерживаются идеалов грубой, некультурной чувственности. Известно, например, что индийские материалисты также посвящают себя облагораживающим наслаждениям, развивая, скажем, изящные искусства, которых, согласно Ватсьяяне — признанному гедонисту и автору знаменитой «Кама-сутры»22,—насчитывается шестьдесят четыре вида. Материалисты не являются эгоистическими гедонистами. Эгоистический гедонизм в своей грубой форме несовместим с общественной дисциплиной. Жизнь в обществе станет невозможной, если человек не будет поступаться частью своих наслаждений в пользу других. Говорят, что некоторые представители школы чарвака почитали короля, как бога. Отсюда у них огромная вера в обязательность упорядочения общества и в необходимость существования его главы. Этот взгляд в дальнейшем находит еще более яркое выражение в философии локаятиков, где политическая философия (данданита) объединена с политической экономией (вapmma)23. Из приведенных фактов следует, что среди материалистов древней Индии имелись такие же просвещенные мыслители, каких мы находим среди последователей Демокрита в древней Греции.
Наилучшим положительным свидетельством утонченного гедонизма является этическая философия, провозглашенная Ватсьяяной во второй главе «Кама-сутры». Именно Ватсьяяна является величайшим гедонистом, устанавливающим и защищающим свою точку зрения 1. Хотя Ватсьяяна верит в бога и в загробную жизнь и потому, собственно, не может быть назван материалистом в обычном смысле этого слова, однако он может быть признан материалистом в широком смысле этого слова, поскольку стремится объяснить «высшие феномены низшими» (Джемс) 3. Он признает три желательные цели человеческой жизни (добродетель, богатство и наслаждение), которые должны всячески культивироваться3. Его материалистические тенденции видны из того, что он рассматривает добродетель и богатство только как средства наслаждения, которое поэтому и является высшей целью. Утонченность его гедонизма заключается в том, что он придает особое значение самоконтролю и духовной дисциплине {дхарма), а также изысканности, без которых человеческие наслаждения низводятся до уровня животных. Ватсьяяна указывает, что все физические наслаждения, в конечном счете, служат удовлетворению пяти чувств. Далее он утверждает, что удовлетворение этих чувств, как, например, удовлетворение чувства голода, необходимо для существования нашего тела 1. Но в то же время он считает, что чувства должны воспитываться, дисциплинироваться и развиваться посредством упражнений в шестидесяти четырех видах изящных искусств. При этом упражнения должны применяться только в том случае, если человек посвятил себя с молодых лет абсолютному воздержанию, изучению вед, а также других, вспомогательных источников познания. Он указывает, что без привнесения элементов культуры человеческие наслаждения не отличались бы от животных. По поводу беспечного гедониста, который не отказывается ни от каких встречающихся ему удовольствий, но не делает ничего такого, что обеспечило бы ему наслаждение в дальнейшей жизни, Ватсьяяна указывает, что такое отношение к жизни гибельно. Такое отношение к жизни могло бы отвлечь человека даже от возделывания почвы и посева семян в надежде на будущее использование урожая. Для обоснования необходимости регулирования желаний наслаждения он указывает, ссылаясь на исторические примеры, что чрезмерные желания, несовместимые с принципами дхармы и богатства, приводят к гибели и лишают надежды на возможные наслаждения. Признавая необходимость чисто научного подхода к вопросу об условиях и способах наслаждений, он, как и современные ученые, побуждает к изучению наук, заключающих в себе все необходимое для успешной деятельности. Правда, не все люди могут посвятить себя научным занятиям, но все же могут принести пользу те научные идеи, которые бессознательно и косвенным путем проникают в массу населения, среди которого живут немногие ученые. Таким образом, мы находим, что учение Ватсьяяны представляет собой индийский гедонизм лучшей его разновидности. Весьма возможно, что мыслителям именно этого направления и присвоено наименование «ученых гедонистов» (сушикшита-чарвака).
Наконец, нельзя недооценивать и тот вклад, который сделала философия чарвака в область теории познания своим критическим разбором вывода...