В силу своей специфики воссоздание картины прошлого сильно виртуализированно поэтому основной задачей популяризации в частности и отчасти исследований вообще является задача его визуализации посредством создания наукоёмких диорам и реконструкций костюмов. Подобная работа ведется у нас в стране и за рубежом, но до последнего момента реконструкция костюмов культуры рязанских могильников осуществлялась на низком атрактивном уровне посредством чёрно-белый графики это попытка была предпринята Кравченко в шестидесятые годы при исследовании Шатрищинского могильника. Любопытно что использовались аналоги далеко удаленных этнографических источников игнорируя местный Рязанский костюм, который генетически и семантические связан с рязанно-окским костюм. В данной работе Мы постараемся воссоздать костюм Рязано-окской культуры с помощью талантливого Нижегородского художника Павла Алёшина.
В 1990-м году в результате земляных работ (по разработке песка), было разрушено погребение недалеко от села Борок Рязанской области, относящиеся к культуре рязано-окских могильников.
Местным краеведом Кочетковым Анатолием Ильичем, было произведено доисследование комплекса, а также выполнено первичное описание, и зарисовка вещей погребения. Рис.1.К сожалению, нижняя часть погребения была утрачена в результате земляных работ, также сильно пострадала правая сторона захоронения.
Погребение принадлежало рослому человеку (до 199 см., зрелого возраста,
40-50 лет, судя по сохранившимся, сильно стершимся зубам). Погребенный лежал на спине головой на северо-восток. Вероятно, изначально погребенный был завернут в некую грубую материю саржевого плетения (возможно плащ) а затем в грубый луб остатки которого сохранились в не потревоженной части погребения. Слева от тела доходя до подмышки погребенного лежал двухлезвийный меч в ножнах рис.5., которые прослеживались, по древесным останкам, а также обкладкам устья и наконечнику ножен из низкопробного серебра. К элементам ножен меча относились и две Р-видные скобы для подвешивания, имеющие с обратной стороны железные петли для подвешивания рис.6. Рукоять меча до 30 см. длинной, овальная в сечении, у основания лезвия расширяющаяся, по ширине клинка. Рукоять была изготовлена из дерева, обтянутого сверху кожей, дополнительно она была укреплена, навершием в виде паянного цилиндра, и рифленой обоймой у основания рукояти.
На поясе погребенного и в его районе найдено несколько
В-видных псевдопряжек с литыми рамками, и тиснеными щитками заполненными свинцово-оловянистой массой рис.10а/б1-9. Застегивался пояс на крупную В-видную пряжку рис.10а/б10, по левому краю костяка, параллельно, рукояти меча, к плечу погребенного прослеживался портупейный ремень с одной В-видной псевдопряжкой рис 10а/б 7, и несколькими тесненными крупными двурогими накладками рис.10а/б 12-14. На плече погребенного портупейный ремень, фиксировался, крупной сюльгамой белого металла, с длинными усами рис.9,5.
На шее погребенного была одета крупная серповидная гривна, б.м.
На черепе прослеживались остатки сложного головного убора, имеющего деревянный каркас, обтянутый кожей и тканью рис 4. Также в декоре головного убора использовалась тонкая золотая фольга окаймляющая его по краю (?) рис. 7 следующим декоративным ярусом шли, небольшие сцепки из полусферических тисненых бляшек, прибитых к деревянной основе убора, гвоздиками рис.9.1-2, по центру находилась, сложная фольговая древовидная(?) фигура распавшаяся в результате коррозии, внутреннего заполнения рис.8.1.
По краям от неё были расположены парные, фольговые изображения львов, также со свинцово-оловяннистым заполнением рис.8 2-3.
В районе затылка, справа от черепа, была найдено две маленьких цельнорамчатых В-видных пряжки рис. 9. 3-4.
Погребальный комплекс дошёл до нас явно не в целом виде.
Отсутствуют: горшок, топор, наконечники дротика и копья характерные для погребений этого круга. В районе ног погребенного найдены, остатки железных удил, и небольшие серебряные чешуйки от разрушенных накладок рис.2.10, что свидетельствует о наличии в погребении удил и упряжи. Чего ещё недостает в погребении мы можем только догадываться.
К счастью, все сохранившиеся на момент доисследования вещи, лежали инситум.
Попытаемся рассмотреть культурно хронологические аспекты данного комплекса, основываясь на методе типологической и культурной аналогии.
Крупная центральная В-видная пряжка пояса (Рис.2.1), на которую он застегивался, имеет множественные аналоги в Рязано-окской ойкумене и за её приделами. Полностью аналогична ей пряжка из Гапановского клада, за исключением того, что она не имеет углубления, на щитке. Датируется она в пределах второй и третей четверти, 7-го века н.э. (1)
В-видные псевдопряжки пояса выполнены в аналогичной стилистике, как и основная пряжка (рис2.2,3), это весьма характерная черта для этой эпохи. Кавалевская В.Б. датирует подобные псевадо-пряжки, из находок в Камунте рубежом 6-7 вв. (2) В представленном наборе две разновидностей псевдопряжек, имея одинаковые щитки, три псевдопряжки отличались более крупным размером, наличием язычка, и более зауженной прорезью рис.2.2, в пряжке расположенной на портупеи удалось четко проследить то что она привязывалась за язычок, к ремню, тонким ремешком, аналоги им мы находим в находках близ хутора Чапаевский(1 рис.20).
Конструкция же рамок второго типа отличается более широкой прорезью и наличием фигурного выступа на рамке имитирующего язычок рис., их аналоги мы находим у пряжек из Хацки (1 рис.47/,27, 28) В том и другом случи они датируются в пределах, середины 7-го века. (1, стр.93.) Пояс застегивался (?) центральной пряжкой Рис. 2.1, по нему на равном расстоянии друг от друга шли псевдопряжки, рис. 2.3, и псевдопряжки рис.1.2, причем последние располагались по краям от центральной пряжки. Ширина пояса равнялась длине щитков псевдопряжек, а рамки свисали с него что хорошо видно на сохранившихся фрагментах. В состав портупеи входили двурогие накладки Рис.2.5, и одна псевдопряжка рис.2.2.
Шлем на голове погребенного был достаточно сложной конструкции, если судить по дошедшим до нас фрагментам. Основной несущей его частью была деревянный каркас с полукруглым основанием, которое непосредственно примыкало к верхней части черепа. С некоторой долей вероятности можно предположить, что он был цилиндрической формы со скошенным задником.
С лицевой стороны имелась обрамленная, в виде арки, площадка «обрамление» было выполнено сцепками полусферических бляшек из фольги белого металла, со свинцово-оловяннистым заполнением, прибитых к деревянному каркасу небольшими бронзовыми скобочками. Подобные накладки в тех или иных вариациях широко использовались в украшении костюма и снаряжении коня в среде носителей КРОМ. (3) Внутри этой композиции располагались противостоящие фольговые накладки, изображения прыгающих львов, стилистически близкие мартыновским изображениям (4). Между ними прослеживались остатки сложной фигуры, полностью разрушившейся в результате коррозии свинцово-оловянистого заполнения.
Фигурки львов рис.3.1,2, 8.2,3. выполнены с помощью приемов «геральдической» художественной традиции 6-7 века. Особенно показательны в этом оформление краев изделий, в виде скошенной грани, характерное для геральдических пряжек и накладок. Это укладывается в новейшие представления ряда авторов, о совокупности в изделиях данного времени и круга: идеологии, стилистики и технологий кочевого мира. (5)
Наиболее близкими аналогами являются львы из станицы Преградная рис.3.4 также изготовленные из серебряной фольги. (6) Степень схожести Преградненской находки с Борковской очень велика. Общая форма, элементы декора, и технология изготовления почти идентичны, отличия заключаются только в деталях орнаментального оформления, но и они выполнены одними и теми, же художественными средствами. Технология тиснения, в которой изготовлены Борковские и Преградненские львы, подразумевает наличие металлических матриц для их тиснения. Подобные матрицы были найдены в кладе матриц обнаруженного в Фельнаке рис.3.3 (округ Арад Румыния) (7)
Они также несут в себе характерные черты «геральдической» стилистики, и композиционно, тождественны Борковским. Аналогичные зооморфные изображения происходят из собрания Ольшевского из Кобани рис 3.5(23)и Комунты 3.6. (24).
Хронологически они относятся к среднеаварскому периоду, и последующему времени, и датируясь второй половиной-серединой 7-го века. (8)
Выстраивающаяся сериация рис.3 позволяет говорить об отдельной стилистической группе зооморфных украшений связанных с мартыновскими только иконографически. Это отмечала и Ковалевская, выделяя Предгоринские находки в отдельный тип. (9) Примечательно что в рамках этого типа, изображенное животное однозначно интерпретируется как лев, по сгибу конечностей, хвосту, короткой оскаленной морде, и специфической гриве.
В то время как общая иконография мартыновских зверей трактуется, как конь, лев, бегемот. (10) Что говорит о художественной устойчивости типа Борок- Преградная -Фельнак-Кобань-Комунта по сравнению с прочими мартыновскими композициями.
Иконографически композиция с парными львами и центральной фигурой
Мартыновского типа восходит к образу «Даниила со львами» популярного в изобразительном искусстве Византии и Европы 2-3 четверти первого тыс.н.э.
Композиция «Даниил со львами», изображающая пророка с поднятыми руками между двумя львами, львы показаны в профиль, в позе угрозы или прыжка, с раскрытыми пастями, выделенными гривами и поднятыми хвостами. Эта композиция иллюстрирует ветхозаветный рассказ о том, как брошенного в ров на растерзание львам Даниила спасла от неминуемой гибели обращенная к Богу молитва. Эта композиция фиксируется, начиная с I в н.э., и существует чрезвычайно долго в разных видах изобразительного искусства. (11)
Находки изображений «Даниила со львами» широко известны от северного Кавказа, до западной Европы, где он изображался на чашах, стелах, пряжках и т.д.
Подобно Валентинианову кресту эта композиция в варварской среде могла отождествляться с символом триумфа. И являться маркером верховной власти. Тем более что лев с древнейших времен ассоциировался с верховной властью и был её символом. Вождь в условиях военно-демократического общества, являлся перьфицированным мистическим образом, чья власть являлась освященной богами, и связанной с тотемными, и мифическими образами.
Одним из способов достижения этой цели служило мистическое слияние с божеством, которое осуществлялось различными способами. Одним из этих способов являлось ритуальное перевоплощение как лидера – вождя воинско-корпоративного коллектива, так и его членов – воинов, в божество – покровителя. Помещение на предметы воинской и престижной культуры изображений божества или мифических животных – спутников или воплощений этого божества являлось частью мистического ритуала перевоплощения. (12) С другой стороны, статусный убор способствовал «индификации» вождя в обществе вообще и в бою в частности.
Головной убор застегивался на две цельнолитых В-видных пряжки, датировка которых также не выходит за рамки комплекса в целом
На шее погребенного была одета трехгранная в сечении серповидная гривна.
Подобные украшения не имеют широкого распространения за пределами поволжско-финского мира и традиционно датируются 6-7 веком (13)
Шейная гривна наряду с прочими аксессуарами престижной моды, в мужском погребении являлась символом власти, и возможно жаловалась князем на манер традиции сохраняющийся в воинской среде вплоть до периода древней Руси (14)
Застёжка сюльгама относиться к массовому материалу КРОМ и имеет множественные аналоги в материалах 6-7 вв. (15)
Двухлезвийный меч с прямыми параллельно идущими лезвиями и трапециевидным симметрично-расположенным черешком, длина клинков в рабочей части 72-73 см., общая длина около 85-90 см., ширина лезвия у основания 4,5 см. рис.5.1,2.
Меч-инсигния (16) находит аналоги среди Аварских материалов, сходный типологический меч из могильника Перещипино датируется Й. Вейнером около б50г. А.Г.Атавин датирует аналогичную находку у хутора Крупской, началом 7 века н. э. (17) Помимо - этого, этот тип мечей традиционно сопоставляется с «рейнской» группой мечей Западной Европы, где им имеются множественные аналоги в памятниках 6-7 в».
В элементах ножен меча входят парные Р-видные петли для крепления меча к портупее, относящиеся к древностям геральдического круга. Наиболее близким им аналогом является находка у с. Арцебашево Рязанской обл. (18), этот комплекс датируекя 7 веком н.э. Того же времени находка палаша с Р-видными скобами у хутора Чепаевский.
В результате травления поверхностного шлифа клинка удалось выявить сложно-упорядоченный узор характерный для дамаска. Рис.5.3,4.
Термин дамасская сталь или дамасскированная сталь (дамасск), обычно распространяется на группы «узорчатых» сталей, полученных путём кузнечной сварки стальных и железных полос, с последующим многократным складыванием и скручиванием.
В данном мече использовался так называемый «крученый» дамаск (19), когда к полотну из нескольких дамасских полос по бокам приваривались стальные лезвия. Дамасские полосы в описываемом нами мече получались путём скручивания металлического прутка, сваренного из двух, и более слоев стали и железа. Необходимо отметить высокую чистоту фиритных сварочные швов, говорящих о высоком мастерстве кузнеца изготовляющих этот меч. Лезвие наваренные на дамасскую основу в свою очередь были изготовлены из «пакетного» металла проявившемся при травлении строчечным узором.
Клинки изготовленные по такой технологии несомненно относились к вещам престижного круга того времени, наряду с европейскими центрами их производства изготовляли их и в странах Балтийского бассейна 4-6 веков н.э.(20) Рядом исследователей так же отмечалась возможность местного изготовления дамасска на территории Восточной Европы. (21)
Таким образом по совокупности материалов справедливо датировать данный комплекс второй четвертью 7-го века.
Все основные элементы комплекса (головной убор, пояс и портупея, гривна, сюльгама, фурнитура меча) выполнены в одной цветовой гамме металла белого цвета. Элементы головного убора, и пояса изготовлены с применением одной технологии заполнения свинцово-оловянистой массой тисненых элементов. Все это позволяет предположить, что перед нами не случайно сформировавшийся костюм из отдельных элементов, а престижный комплекс, изготовленный специально под заказ.
Что многократно увеличивает историческую значимость данной находке.
Позволяющей говорить не только о культурных взаимосвязях средней Оки в 7-м веке н.э. Но и поднять вопрос о изучении социальной структуры рязано-окского общества
В последнее время доминирующая роль КРОМ в волго-окском междуречье в середине 1 тыс. н.э. уже не подлежит сомнению (22). Все чаще звучит идея наличия в это время на территории Рязанщины варварского королевства (Ахмедов, Казанский). В любом обществе достигшем, в своем развитии, классового неравенства происходит выделение элиты. Занимающей главенствующие в нем положение. Названия вождь, князь, хан и тд. определяют тех людей, что на время или пожизненно в результате выборности, наследственно, или в результате самозахвата возглавляют то или иное общество или сообщество.
Вероятно, погребенный при жизни принадлежал к социальной верхушке рязано-окского общества. Являясь неким аналогом древнерусским князьям, скандинавским конунгам и тд. Это не только соответствует современному представлению о высокой милитаризованности носителей КРОМ, но и свидетельствует, о высоком уровне деференциации в Рязано-окском обществе 7-го века, говорящем о наличии в нем строгой иерархии, а возможно каст и сословий.
Таким образом, введение в научный оборот ещё одного статусного головного убора, позволяет поставить вопрос о наличии в Рязано-окском обществе таких понятий как государство, правитель, и его атрибуты верховной власти.
Гаврилов Александр Петрович
Павел Алешин
Список литературы.
1. Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. Москва. Раннеславянский мир в.3. 1996. С.95. а также Рис.42/2.
2. Кавалевская В.Б. Поясные наборы евразии IY-IX вв. ПРЯЖКИ, Москва «НАУКА» 1979.таблица XIX №8
3. Ахметов И.Р. «О месте поясного и конского убора и снаряжении всадника в погребальном обряде Рязанских мог. Погребальный обряд ТР. ГиМ выл. 93 19.
4. Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. Москва. Раннеславянский мир в.3. 1996. С. 73.
5. Скиба А.В. Культурнi паралелi в слов’янському й кочiвницькому металообробному мистецтвi за матерiалами днiпровських лiсостепових скарбiв. В печати.
6. Минаева Т.М. Находка близ ст. Преградная на р. Урупе // КСИИМК. Вып. 68. М.,1957. С.133-137.
7. Garam É. Funde byzantinischer Herkunft in der Awarenzeit vom Ende des 6. bis zum Ende des 7. Jahrhunders. Monumenta Avarorum Archaeologica. Vol. 5. Budapest, 2001. 432 S. Рис. 2 5,6.
8. Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. Москва. Раннеславянский мир в.3. 1996. С.257, Рис.75/21,22, стр.95.
9. Ковалевская В.Б. Хронология древностей северокавказских алан. // Аланы: история и культура. Alanica III. Владикавказ. 1995. С. 123-183.
10. Рыбаков Б.А. Древние русы. К вопросу об образовании ядра древнерусской народности в свете трудов И.В.Сталина // Советская археология. Т.XVII. М., 1953. С.23-104.
11. Ошарина О.В. Образ св. Даниила во рву львином в византийском искусстве позднекомниновского времени // Византийская идея. Византия в эпоху Комнинов и Палеологов. СПб. 2006. С. 93-102.
12. Кардини Ф. 1987. Истоки средневекового рыцарства. Пер. с итальянского. М. «Прогресс».384. С. 107-123.
13. Ахмедов И.Р. Инвентарь мужских погребений. Глава 3. Культура Рязано-окских
могильников РАН ИА ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА В СЕРЕДИНЕ I ТЫСЯЧИЛЕТИЯ Н.Э., МОСКВА 2007.
14. Фомин А.А. «Воинская культура носителей культуры Рязано-окских могильников тезисы Всерос, зональная конференция М.2000 г.С. 45.
15.Кравченко Т.А. Шатрищенский могильник. Археология рязанской земли. Москва 1974. Рис.40.
16. Атавин А.Г. Самара 1996 «Культура Евразийских степей 2 половины 1 тыс. н.э. «Погребения 7-нач. 8 вв. из Восточной Европы» ст. 219.
17. Атавин А.Г. Самара 1996 «Культура Евразийских степей 2 половины 1 тыс. н.э. «Погребения 7-нач. 8 вв. из Восточной Европы» ст. 220.
18. Мангайт А.А. 1951 «Археологические заметки», «Могила всадника у с. Арцебашево» КСИИМК выпуск 41.
19. Басов В.И. "Мастер Ружье» № 59 2002 «Российский Дамаск».С.70-73
20. Басов В.И. "Мастер Ружье» № 59 2002 «Российский Дамаск». С70-73
21. Бгажба О.Х., Терехова Н.Н., Розанова Л.С. Кузнечные изделия из памятников цебельдинской культуры // СА.– 1990.– № 3.
22. Гавритухин И.О., Обломский А.М.Заключение. РАН ИА ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА В СЕРЕДИНЕ I ТЫСЯЧИЛЕТИЯ Н.Э., МОСКВА 2007 стр. 391.
23. Кобань, коллекция Ольшевского, сплав на на основе серебра (?). Колл. Отдела Востока ГЭ, КЗ-1397 (1890 -- Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Вып.III. Древности времени переселения народов. СПб, 1890. 158 с.рис.137 – ошибочно отнесен к находкам из Камунты) Информация предоставлена О.Щегловой
24. Камунта., (Chantre E. La Bijouterie Caucasienne de l’epoque Scytho-Byzantine. Lyon 1892. 40s.: Taf.XIX:2 – отнесен к коллекции Ольшевского) Информация предоставлена О.Щегловой..
Иллюстрации:
Рис.1. План пг.1. 1990 года, м.2 у с.Борок.
Рис. 2. Прорисовка пряжек и накладок.
Рис.3. Сравнительная таблица элементов головного убора.
1,2..пг.1, 1990 г. у с. Борок.
Рис. 4. Меч из погребения 1. Фотография бокового шлифа и прорисовка дамасского узора.
Фотографии вещей из погребения 1. 1990 года. Борок 2
Сравнительная таблица элементов Борокских, Северокавказских и Прикарпатских штампованных накладок и матриц. Доказывающая общность художественной, школы и социально стратиграфических маркеров.
Реконструкция костюма и Головного убора вождя погребенного в пг.1.1990,м.Борок 2.
Реконструкция Павла Алёшина.