МАРТА ФИНЛИ И ЕЕ ГЕРОИНЯ

Марта Финли

Юность

Элси

 

MARTHA FINLEY «ELSIE'S GIRLHOOD»

ЮНОСТЬ ЭЛСИ

ТРЕТЬЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЖИЗНИ

ЭЛСИ ДИНСМОР,

НАПИСАННОЕ

МАРТОЙ ФИНЛИ

В 1872 ГОДУ

 

Триада

Москва, 2008

Предисловие

О, время надежды, невинности,

Доверия, счастья, наивности!

О, годы полета мечты!

О, годы, не омраченные Знанием жизни.,.

 

Мысли отшельника

 

Прошло несколько лет с тех пор, как моя ма­ленькая героиня Элси Динсмор сделала свой первый шаг в огромном мире — мире читате­лей. Она отправилась в путь. Ей было тревожно: что-то ждет ее впереди? Однако мир встретил девочку ра­душно. Более того: мир был настолько благосклонен к ней, что издатели и автор воодушевились и подготови­ли следующую книгу. В ней вы прочтете о годах отро­чества Элси, о годах формирования ее характера, о том, как окреп ее разум и сформировалось ее тело, как она подготовилась к настоящему труду и жизненной борьбе.

Пусть читатели, которые восторгались Элси и лю­били ее в детские годы, увидят очарование ее юности. Пусть она станет вам приятным спутником и другом. А для тех, кто сейчас проходит тот же самый отрезок жизненного пути, что и Элси, пусть она послужит хо­рошим примером (особенно примером дочерней люб­ви и послушания).

Марта Финли

Глава 1

Этот мир беспокоен и болтлив.

Роу

 

Папочка, я думаю, эти две недели будут незабы­ваемыми. Как здесь красиво! — проговорила Элси с нескрываемым восторгом.

— Я рад, что тебе здесь нравится, доченька, — отве­тил мистер Динсмор, просматривая утреннюю газету, которую только что принес Джон.

Мистер Динсмор, Элси, Роза и Эдвард Аллизоны разместились в удобных комнатах большой гостини­цы, которая стояла у самого берега моря. У каждого была своя спальня, и для всех — общая гостиная. Но­мера были заказаны заранее, еще до их приезда.

Было раннее утро. Элси сидела с отцом в его ком­нате, расположенной на втором этаже. Двери комнаты выходили на широкий балкон. Густые кроны старых деревьев заслоняли балкон от палящих лучей солнца. Внизу расстилался аккуратно подстриженный газон. Вдали виднелись зеленеющие поля, лес и горы.

— Папа, — Элси мечтательно поглядела вдаль, — давай пойдем погуляем?

— Хорошо, но только тогда, когда мисс Роза будет готова пойти с нами.

— А можно я сбегаю и спрошу, когда она будет гото­ва? И если она еще не готова, то можно я подожду здесь, на балконе?

— Можно.

Элси убежала, но вскоре вернулась.

— Папа, это просто ужасно!

— Что случилось, доченька? Мне кажется, что я ни­когда еще не видел мою малышку такой сердитой, — Мистер Динсмор внимательно посмотрел на нее по­верх развернутой газеты. — Подойди ко мне и расска­жи, что случилось?

Девочка опустила голову и покраснела.

— Я думаю, что у меня есть причины сердиться. Я думала, что мы приехали сюда, чтобы приятно про­вести время, а теперь все пропало! Ты ни за что не до­гадаешься, кто поселился в комнате напротив нашей.

— Мисс Стивенс?

— Папа, как ты догадался?

— Я увидел ее фамилию в списке постояльцев вчера вечером, когда получал ключи от наших номеров.

— Ну вот! Теперь все удовольствия будут испорче­ны!

— Надеюсь, что нет, доченька. Я думаю, что эта ле­ди не сможет надоедать тебе, если ты будешь держать­ся поближе ко мне. А ты ведь всегда будешь рядом, правда?

— Да, папа. Я постараюсь все время быть рядом с тобой. Тогда она оставит меня в покое, — и девочка ве­село засмеялась. Затем она обняла отца за шею и не­сколько раз поцеловала.

— Ах, вот теперь я опять узнаю мою малышку, — и с этими словами отец усадил ее себе на колени. — А вот мисс Роза идет по коридору. Слышишь шаги? Беги скорее к няне, пусть она наденет тебе шляпку.

Присутствие мисс Стивенс сильно раздражало Эл­си. Девочка старалась не попадаться на глаза назойли­вой леди, но это было просто невозможно! Стоило Эл­си появиться на балконе, войти в гостиную или выйти в сад, как в следующее же мгновение мисс Стивенс возникала рядом с ней. Как Элси надоедали ее ласки и лесть! Леди громко восхищалась малышкой и неустан­но повторяла, какая та милая, красивая и обаятельная девочка. Леди, как попугай, твердила о том, как силь­но она любит Элси и как часто думает о ее папочке. Он ведь тоже весьма видный мужчина: все восхищаются им и называют его не иначе как очень привлекатель­ным джентльменом с изысканными манерами. Ах, как он любезен! Как искусно умеет вести беседу!

Натиску леди было почти невозможно противосто­ять. Мисс Стивенс дошла до того, что начала поучать Элси, как той стоит одеваться. По словам леди, одежда Элси была уж слишком проста.

— На юбке должно быть побольше оборочек, моя милая, — заметила однажды мисс Стивенс. — Юбка в оборочках до самого пояса смотрится очень нарядно. В такой юбке ты будешь еще милее. Но я заметила, что у тебя нет ни одной юбки с оборками. Попроси папу, чтобы он купил тебе новое миленькое платьице с рюшечками и оборочками. Я уверена, что он тебе не от­кажет. Твой отец без ума от тебя. Просто ему в голову не приходило, как тебе пойдут рюши! Но ничего страшного. Нельзя же требовать от джентльмена, что­бы он обращал внимание на милые женские мелочи. Тебе, Элси, просто необходима мама! Вот кто будет за­ниматься твоими нарядами. Ах! Если бы ты была моим ребенком! Я бы одевала тебя как куклу, милая моя ма­ленькая крошечка.

— Благодарю вас, мэм. Как любезно с вашей сторо­ны быть такой доброй, — ответила Элси, с трудом скрывая досаду. — Но мне не нужна новая мама. Ко­нечно, моя родная мамочка ушла на небеса, но мне вполне достаточно папы. И мне нравится, как он меня одевает. Он всегда сам заказывает для меня одежду и говорит портным, как она должна быть сшита. Порт­ные не раз предлагали добавить побольше кружев, но папа этого не хочет. И я тоже. Он говорит, что ему не нравятся девочки-ангелочки в рюшечках. Он считает, что мне больше всего подходит одежда, которая хоро­шо на мне сидит, выглядит аккуратно и просто, но по­шита из лучших тканей.

— Конечно! Я знаю, твои платья стоят недешево... Я совсем другое имела в виду. Некоторые твои платья сшиты очень красиво, особенно белые. Но все-таки нужны какие-нибудь украшения. Ты их почти не но­сишь. А ведь твой отец достаточно богат, чтобы осы­пать тебя ими, если захочет. Пара золотых браслетов, ну, к примеру, как у меня, будет смотреться очень кра­сиво на твоих белых маленьких ручках. Ты иногда оде­ваешь жемчужные браслеты — они очень красивые, сразу видно, что жемчуг натуральный. Но тебе бы по­шли и золотые украшения, например, с бриллиантинами. Уговори папу, чтобы он купил тебе что-нибудь подобное.

— Мисс Стивенс, мне они не нужны! Я не хочу ни­чего другого. Мне вполне достаточно украшений, ко­торые папа для меня покупает по своему вкусу. Ах, мисс Роза меня ищет! Извините, я должна идти, — и девочка, обрадованная возможностью избавиться от назойливой собеседницы, радостно побежала к своей подруге. Мисс Роза как раз вышла на балкон, где бесе­довали Элси и мисс Стивенс. Она сообщила девочке, что пора идти на прогулку, и папа зовет ее.

Элси побежала в комнату, чтобы надеть шляпку. А мисс Стивенс тем временем подошла к Розе:

— Мне кажется, вы говорили о прогулке. Если вы не против, я доставлю себе такое удовольствие и при­соединюсь к вам. Я как раз искала приятную компа­нию. Буду готова через несколько мгновений!

Прежде чем Роза успела прийти в себя от столь по­разительной дерзости, собеседница уже исчезла за дверью.

Через минуту Элси опять появилась на балконе, с ней — ее отец и Эдвард. Роза описала им выходку мисс Стивенс, и все восприняли происшествие с нескрыва­емым удивлением и недовольством.

Мистер Динсмор выглядел чрезвычайно раздосадо­ванным, а Эдвард фыркал и желал «леди Прилипале» оказаться на дне морском.

— Брось, братишка, — с улыбкой повернулась к не­му Роза. — Ты вовсе этого не хочешь. Наоборот, ты первый бросишься ее спасать, если увидишь, что она тонет.

Но тут вернулась мисс Стивенс. Она направилась прямиком к мистеру Динсмору, фамильярно взяла его под руку и с коротким смешком пояснила:

— Как видите, я не церемонюсь со старыми друзья­ми, мистер Динсмор. Это не в моих правилах.

— Да, мисс Стивенс, церемонии явно не в ваших правилах, — иронично ответил тот, предлагая другую руку мисс Розе.

Роза собралась было сказать, что коридор слишком узок для троих, но что-то во взгляде мистера Динсмора ее остановило и она взяла его под руку. Элси готова была расплакаться от досады: ей пришлось идти поза­ди вместе с Эдвардом.

Эдвард старался развлечь свою юную спутницу, но это у него плохо выходило, он и сам был выведен слу­чившимся из равновесия. Вообще, это была довольно неприятная прогулка. Никто, кроме мисс Стивенс, не получил от нее ни малейшего удовольствия. Зато мисс Стивенс громко смеялась и непрерывно болтала, об­ращаясь исключительно к мистеру Динсмору. Он от­вечал ей со сдержанной вежливостью.

У мисс Стивенс с первого взгляда зародилась не­приязнь к Розе, которую она восприняла как опасную соперницу. Она всячески старалась избегать Розу, за исключением тех моментов, когда радом был мистер Динсмор. Тогда мисс Стивенс бесцеремонно прерыва­ла их беседу, хотя и старалась казаться не слишком грубой. Эти ее выходки и презрительные усмешки, ко­торые она часто адресовала мисс Аллизон, не ускольз­нули от взгляда мистера Динсмора. Ему бывало нелег­ко выдерживать почтительный тон, но он считал сво­им долгом вести себя с мисс Стивенс вежливо, учиты­вая ее пол и тот факт, что она была дочерью старого друга его отца.

— Папа, ну разве это не возмутительно? — восклик­нула Элси. После прогулки она направилась прями­ком в его комнату.

— Ты о чем, милая моя?

— Как о чем? Я надеялась, что мы прекрасно прове­дем время. А она все испортила!

— Она? Ты о ком?

— Папа, ну ты же знаешь, что я говорю о мисс Стивенс!

— Тогда почему ты не называешь ее по имени, а го­воришь «она»? Это некрасиво. Я бы хотел, чтобы моя дочка была вежливой со всеми, кто старше ее. А еще я слышал, что ты произнесла имя одного господина, по­забыв прибавить «мистер». Я как раз собирался тебе сказать, чтобы ты больше так не делала.

— Хорошо, сэр, я больше так не буду, — и девочка густо покраснела. — Но, папа, мисс Стивенс постоян­но так говорит!

— Это ничего не меняет, доченька, — серьезно от­ветил отец. — Мисс Стивенс — не тот человек, с кото­рого тебе следует брать пример. Чем меньше ты бу­дешь подражать — и в одежде, и в поведении — тем бу­дет лучше. Если уж хочешь иметь пример для подра­жания, то пусть это будет мисс Аллизон. Она безу­пречная леди.

Элси благодарно посмотрела на отца.

— Папа, мне бы очень хотелось быть похожей на мисс Розу. Она всегда такая добрая, такая нежная со всеми, даже со слугами, с которыми мисс Стивенс об­ращается очень пренебрежительно.

— Элси!

— Что, папа? — и она снова покраснела, услышав в тоне отца осуждение.

— Подойди сюда и сядь ко мне на колени: я хочу с тобой поговорить. Боюсь, что моя маленькая доченька становится очень критичной, — вид у мистера Динсмора был серьезный и печальный. — Ты забыла, что мы не должны обсуждать недостатки других людей.

— Я постараюсь больше этого не делать, папа, — и слезы наполнили глаза Элси. — Но ты даже предста­вить себе не можешь, как досаждает мне мисс Стивенс. Несколько раз я чуть не попросила ее оставить меня в покое!

— Нет, доченька, не делай этого. Ты должна вести себя, как подобает леди. И совершенно неважно, по­ступают так окружающие или нет. В этом мире, дитя мое, нам следует научиться смирять раздражение, по­давлять досаду и стараться быть терпеливыми. Помни, что Бог посылает нам и малые, и большие испытания. И Он говорит нам, что «терпение должно иметь совер­шенное действие»*. Я боюсь, что в нас нет духа про­щения, поэтому нам так трудно спокойно переносить даже мелкие обиды. И запомни, милая, что Библия учит нас быть вежливыми и поступать с другими так, как мы бы хотели, чтобы они поступали с нами.

— Мне кажется, что ты никогда не забываешь о вежливости, папа, — и Элси с нежностью посмотрела на него. — Я все время удивляюсь, как тебе удается быть столь вежливым с мисс Стивенс? Я почти увере­на, что будь твоя воля, ты бы и минуты не провел в ее обществе. И еще, какое она имела право взять тебя под руку, если ты не предложил ей руки? — и Элси опять покраснела от возмущения. Отец рассмеялся.

— И из-за этого моя девочка лишилась своего за­конного права идти под руку с отцом? — тихо спросил он и поцеловал пылающую детскую щечку. — А если бы мисс Роза позволила себе такую вольность, ты бы все равно рассердилась? — добавил он слегка насмеш­ливо.

— Ох, папа, ты же знаешь, что мисс Роза ни за что бы так себя не повела! — воскликнула девочка.

— Ну хватит, моя крошка, — примирительно сказал мистер Динсмор, — давай больше не будем говорить на эту тему. Должен признать, что не считаю мисс Стивенс лучшей в мире собеседницей, но, тем не ме­нее, мой долг — обходиться с ней учтиво и иногда уде­лять ей немного внимания. Прежде всего потому, что она леди, и еще потому, что ее отец однажды спас жизнь моему отцу. За это я должен быть признателен ему и его детям.

— Да, папочка, это был очень благородный посту­пок. И я постараюсь полюбить мисс Стивенс. Расска­жи мне, как это произошло?

— Это случилось, когда оба они — мой отец и отец мисс Стивенс — были молодыми, — начал мистер Динсмор. — Тогда они еще не были женаты. Друзья катались на коньках, и твой дедушка провалился под лед. Он, конечно же, утонул бы, если бы не смекалка и смелость мистера Стивенса. Рискуя собственной жиз­нью, мистер Стивенс спас моего отца.

Прошло несколько дней. Элси играла на балконе с несколькими другими девочками.

— Как ты думаешь, ты будешь любить свою новую маму, Элси? — спросила одна из них небрежным то­ном, повязывая кукле только что сшитый фартучек.

— Новую маму? — переспросила Элси с неподдель­ным удивлением. Ножницы, которыми она вырезала бумажных кукол, выпали у нее из рук. — О чем ты, Эн­ни? Мне не нужна новая мама!

— А куда денешься? — насмешливо проговорила Энни. — Моя мама только вчера говорила о том, что твой отец скоро женится. И это, должно быть, правда, потому что мисс Стивенс ей об этом сказала.

— Мисс Стивенс? Откуда она может об этом знать? И какое ей дело до моего папы? — Элси была так воз­мущена, что лицо ее, шея и руки стали красными, как у вареного рака.

— Уж она-то знает! Ведь она и собирается выйти за­муж за твоего папу, — ответила подружка со смехом.

— Нет! Неправда! Мой... — но вдруг Элси закрыла рот рукой и изо всех сил сжала зубы, чтобы не выска­зать всего того, что переполняло ее сердце.

— Нет, это правда. И даже нет никаких сомнений, — стояла на своем Энни, — все в доме об этом знают. Все только и говорят о том, какую достойную пару нашла себе мисс Стивенс. И маме очень интересно, знаешь ли ты об этом и нравится ли тебе мисс Стивенс. А папа сказал, что мистер Динсмор не был бы так любезен, если бы знал, как мисс Стивенс вела себя здесь до его приезда. А теперь она притворяется, как будто ничего и не было.

Элси ничего не ответила, но тут же отложила нож­ницы, бумагу, вскочила и, быстро выскочив с балкона, понеслась по коридору. Запыхавшаяся, она влетела в комнату отца. Мистер Динсмор читал.

— Элси, доченька, что случилось? — спросил он с беспокойством, увидев ее раскрасневшееся взволно­ванное личико.

— Ох, папа, опять эта ненавистная мне мисс Стивенс. Я не выношу ее! — заплакала Элси и бросилась в объятия отца.

Мистер Динсмор промолчал. Он решил, что слезы принесут девочке хоть некоторое облегчение. Он лишь ласково поглаживал ее кудряшки и пару раз нежно поцеловал ее в разгоряченный лоб.

— Теперь тебе немного лучше, моя крошка? — на­конец спросил он, когда девочка подняла голову и вы­терла слезы.

— Да, папа.

— А теперь расскажи мне, что случилось.

— Мисс Стивенс распространяет такие жуткие слу­хи, папа!

Отец приложил палец к ее губам.

— Не говори так. Это совсем непохоже на мою неж­ную ласковую маленькую девочку.

— Не буду, папа, — пробормотала Элси, покраснев и опустив голову. А потом, спрятав лицо на груди отца, она притихла и замолчала.

— О чем думает моя крошечка? — прервал наконец молчание отец.

— О том, что все говорят о тебе, папа! Вчера вече­ром я сидела на веранде и услышала разговор Джона и служанки мисс Стивенс. Они говорили о том, что ты собираешься жениться на ней.

— На ком? На Филлис? — спросил мистер Динсмор с наигранным удивлением.

— Ох, папа, ты же знаешь, что я говорю о мисс Стивенс, — обиженно ответила Элси.

— Ну и что из этого, моя милая? Не думаю, что глу­пости, о которых болтают слуги, должны тебя беспо­коить.

И тогда Элси пересказала ему разговор, произо­шедший между ней и Энни.

Рассказ дочери явно раздосадовал мистера Динсмора. Когда Элси закончила, он некоторое время по­молчал, а потом, нежно прижав ее к себе, произнес:

— Бедная моя малышка. Мне жаль, что тебе прихо­дится все это слышать, но ты же знаешь, что это не­правда. Да и зачем беспокоиться о том, что говорят или думают окружающие люди?

— Я не хочу, чтобы они так говорили! Я не выношу, когда о тебе так говорят! — возмутилась Элси.

Отец помолчал, а потом ласково добавил:

— Я думаю, мне лучше увезти тебя от этих назойли­вых болтунов. Что, если мы поедем домой?

— Да, папочка, пожалуйста, отвези меня домой, — живо согласилась Элси. — Мне так хочется домой. Мне кажется, что это самое прекрасное место в мире! И мы уже давным-давно там не были. Давай поедем завтра, папа. Можно?

— Но тебе придется расстаться с мисс Розой.

— Ах, я совсем забыла, — грустно опустила голову Элси, но, снова оживившись, спросила:

— А ты не мог бы пригласить ее к нам? Может, она проведет зиму у нас? Пожалуйста, папа! Было бы так приятно, если бы она побыла с нами!

— Нет, моя радость, так нельзя, — и мистер Динсмор печально покачал головой.

— Почему, папа? — спросила девочка с явным огор­чением.

— Ты еще слишком юная, чтобы понять почему, — ответил отец тем же печальным голосом и опять на­долго погрузился в молчание. Он машинально погла­живал волосы дочери, устремив взгляд куда-то в про­странство.

Наконец мистер Динсмор заговорил, но голос его был таким тихим и грустным, что девочка насторожи­лась и заглянула ему в лицо.

— Элси!

— Что, папа? — Она удивилась, заметив, как краска разлилась по его лицу, а глаза заблестели.

— Я подумал, — сказал отец нерешительно, — что хотя мы и не можем пригласить мисс Розу побыть с нами зиму, однако было бы очень хорошо предложить ей жить с нами в Оаксе.

Некоторое время Элси смотрела на него в недоуме­нии, затем неожиданно сообразила, и ее лицо засвети­лось.

— Тебе бы это понравилось, моя радость? Или ты предпочитаешь жить так, как мы жили: только ты и я? Я прежде всего хочу, чтобы ты была счастлива, потому что ты — мое сокровище. Ты мне очень дорога. Никог­да не смогу простить себе тех страданий, которые я причинил тебе. Ты была возвращена мне почти что из гроба, и тогда я дал себе слово, что сделаю все возмож­ное, чтобы твоя жизнь была радостной и счастливой.

Мистер Динсмор говорил с глубоким чувством. При этом он все крепче и крепче прижимал к себе Эл­си, то и дело нежно целуя ее.

— Говори, доченька, я хочу знать, согласна ли? — спросил он, так как девочка все еще молчала.

Наконец она заговорила, но ему пришлось нагнуть­ся, чтобы расслышать ее слова.

— Милый мой папочка, — прошептала Элси, — а ты будешь счастлив? Как ты думаешь, мама знает об этом? Она одобрит?

— Твоя мама любила нас обоих слишком сильно, чтобы не радоваться вместе с нами всему, что может увеличить наше счастье, — осторожно ответил он.

— Папа, а ты не будешь сердиться, если я задам еще один вопрос?

— Нет, моя милая. Спрашивай, сколько хочешь.

— Мне придется называть ее мамой? И как ты ду­маешь, моя родная мамочка будет этому рада?

— Если мисс Аллизон подходит для того, чтобы за­нять место твоей матери, то я уверен, что твоя родная мама, — если, конечно, она могла бы поговорить с тобой, — сказала бы, что мисс Аллизон достойна носить это имя. И нас обоих очень огорчит, если ты отка­жешься это сделать. Да и я не решусь предложить ей жить с нами, если ты не пообещаешь, что назовешь ее мамой и будешь любить и слушаться так же, как меня. Сможешь?

— Я постараюсь слушаться ее, папа, и буду любить ее нежно. Она нравится мне уже давно. Но я не смогу никого любить так, как тебя, моего родного, милого-милого папочку! — и Элси обвила руками шею отца.

— Ни о чем другом я и не прошу, моя радость. Я и должен занимать первое место в твоем сердце.

— Ты думаешь, она согласится, папа? — забеспоко­илась Элси.

— Не знаю, доченька. Я еще не спрашивал. Но могу ли я сообщить ей, что ты будешь намного счастливее, если она станет твоей мамой?

— Да, сэр, и скажи ей, что я буду звать ее мамой. Бу­ду слушаться ее и любить всем сердцем. Ох, папа, по­жалуйста, спроси ее поскорее, ладно?

— Постараюсь. Но ты не сильно надейся. Кто знает, может быть, она не слишком желает такой беспокой­ной жизни, к какой стремится мисс Стивенс.

Элси посмотрела на него с тревогой и страхом.

— Я надеюсь, что она захочет, папа. Я думаю, что она будет очень рада жить с тобой, да еще в таком кра­сивом доме.

— Ах! Не всем мое общество нравится так, как тебе, Элси, — засмеялся он и потрепал ее за щечку. — Ты еще забыла о беспокойной маленькой девочке. Я слы­шал, как леди рассуждали, что они ни за что не реши­лись бы выйти замуж за мужчину с ребенком.

— Но мисс Роза любит меня, папа. Я уверена, что любит! — Элси покраснела, на ее глаза навернулись слезы.

— Да, моя милая, я уверен, что она тебя любит. Только боюсь, что она любит тебя больше, чем меня.

В тот же вечер, сразу после ужина, большая компа­ния отдыхающих отправилась на верховую прогулку. Элси вместе с несколькими девочками вышла на ве­ранду, чтобы посмотреть, как все отъезжают. Ей каза­лось, что прошло всего несколько минут, как она оста­вила своего отца в гостиной, но, вернувшись, она его там не застала. Мисс Роза тоже исчезла. Это выясни­лось при дальнейших поисках. Элси нетрудно было догадаться, что произошло. Но произошло такое в первый раз, и девочка вдруг почувствовала себя оди­нокой и ненужной.

Элси не была настроена продолжить игру с Энни, поэтому она тихонько проскользнула в свою комнату и взялась за книгу. Вскоре пришла тетушка Хлоя. Она как раз отужинала. Девочка взяла низенькую скамееч­ку и, как в былые времена, села рядышком с няней, положив ей голову на колени. Потом она вытащила из-за пазухи миниатюру своей матери. С любовью всматриваясь в милые черты, малышка в очередной, может быть, в сто первый раз, попросила:

— А теперь, няня, расскажи мне про мою милую-милую мамочку.

Ее огромные глаза были полны слез. Несмотря на всю свою любовь к мисс Розе, Элси была переполнена какими-то непонятными чувствами. Ей казалось, что она все больше отдаляется от своей родной, драгоцен­ной, милой незнакомой мамочки, чей образ она как святыню хранила в памяти с самых ранних лет.

 

 

Глава 2

О, госпожа! Как много в этом мире

Того, что красотой превыше слов.

Но, без сомненья, и наполовину

Ничто так не прекрасно, как любовь.

Давай же наши клятвы и обеты

Мы не оставим сказанными зря,

И, обретя друг друга в мире этом,

В один объединим два алтаря.

О. Холмс

 

Мою улыбку облака вовек не омрачат,

Ведь мои сердце и рука тебе принадлежат.

Мур

 

 

Мистер Хорас Динсмор был весьма знаменит своим искусством вести беседу, и Роза, кото­рая до этого всегда видела в нем самого зани­мательного собеседника, в тот вечер была немало удивлена его молчанием. Она напрасно ожидала, что он предложит какую-нибудь тему для разговора, но поскольку он, похоже, не был расположен проявить инициативу, Роза сделала первый шаг. Она затрагива­ла одну тему за другой, но получала лишь однослож­ные ответы. Смущенная, она тоже погрузилась в мол­чание, всем сердцем желая, чтобы рядом оказалась Элси.

Она предложила позвать девочку, чтобы та, как обычно, составила им компанию, однако мистер Дин­смор ответил, что Элси уже нагулялась сегодня и он предпочитает оставить ее дома.

Вскоре они подошли к грубой деревянной скамье, на которой часто отдыхали. На ней они и сидели в мягком свете луны. Вся природа казалась притихшей и неподвижной. В течение нескольких минут оба мол­чали, пока, наконец, мистер Динсмор не нарушил ти­шину.

— Мисс Аллизон, — сказал он глубоким мягким го­лосом. — Я хочу рассказать вам одну историю, если только вы будете благосклонны выслушать меня.

Роза сама не понимала, почему ее сердце так часто забилось от таких обыденных слов. С трудом скрывая дрожь в голосе, она ответила: «Я всегда нахожу ваши истории интересными, мистер Динсмор».

Он тотчас начал свой рассказ.

— Примерно десять-одиннадцать лет тому назад один необузданный и безрассудный юноша семнадца­ти лет, сильно испорченный снисходительностью нежно любящего отца, который баловал его как един­ственного сына своей покойной жены, жил несколько месяцев в одном из самых больших городов на Юге. Там он повстречал и вскоре отчаянно полюбил пре­красную сироту, которая была года на два моложе его.

Юноша обладал слишком пылким темпераментом и был слишком страстно влюблен. Поэтому он даже не допускал мысли о том, чтобы дождаться, пока родите­ли и опекуны посчитают влюбленных достигшими подходящего возраста для вступления в брак. Кроме того, у него были все основания опасаться, что его отец не даст согласия на брак. Ведь честь семьи была для отца юноши превыше всего, а покойный батюшка юной леди родился в бедности и не получил образова­ния, хотя и смог заработать себе состояние и добиться высокого положения, что далось ему тяжелым трудом и непрестанным усердием в ведении дел.

По правде сказать, юноша и сам был немалым гор­децом. Однако к тому времени, когда он узнал исто­рию жизни своей возлюбленной, стрелы любви уже пронзили его сердце и извлечь их оттуда не было никакой возможности. К тому же, даже я сомневаюсь, что знание помешало бы ему влюбиться. Ведь, мисс Роза, если ангел и сходил когда-либо на Божью землю в виде человека, то это была та девица — такая нежная, добрая и прекрасная!

Он тяжело вздохнул, мгновение помолчал, а затем продолжил.

— Итак, мисс Роза, как вы, вероятно, уже догада­лись, влюбленные тайно обручились. Если та удиви­тельная девушка и могла допустить ошибку, то лишь одну: она была слишком уступчивой по отношению к тем, кого она любила. А любила она молодого мужа со всей теплотой своего юного бесхитростного сердца. У нее не было ни родителей, ни родни. Он был для нее единственным существом, на которое она направила свою привязанность. Молодые были друг для друга целым миром. Но счастье их продолжалось лишь не­сколько коротких месяцев.

Да оно и не могло длиться долго. Очень скоро о браке стало известно всем. Опекун девушки и отец юноши пришли в ярость. Молодую пару силой разлу­чили — ее увезли на отдаленную плантацию, принад­лежавшую ее отцу, а его отправили на Север учиться в колледже.

Они едва не сошли с ума от горя. Однако оба лелея­ли надежду, что когда они достигнут совершеннолетия и вступят во владение своим имуществом, которое по­ка — к их большому сожалению — находилось в руках опекунов, они воссоединятся.

Но повторился давно известный сюжет: их письма перехватывали. Так что первое известие, которое мо­лодой муж получил о своей жене, было сообщение о том, что она родила малышку-дочь и спустя несколько дней умерла.

Мистер Динсмор снова замолчал, а затем продол­жил:

— Это был ужасный удар! Несколько месяцев юно­ша был на грани сумасшествия. Однако время творит чудеса. Потекли годы, которые постепенно целили его раны. Вы вероятно думаете, что он незамедлительно, или по крайней мере, как только смог самостоятельно распоряжаться своей жизнью, разыскал свою малыш­ку и излил на нее весь избыток своей любви? Это не так. Он испытывал к ней чуть ли не отвращение. Он видел в ней причину — пусть и невинную, — но все-таки причину смерти своей жены. Лишь много лет спустя он узнал, что сердце его супруги разбила вымы­шленная история о его бегстве и последующей смерти. Опекун оказался черствым и жестоким человеком, хо­тя и проявлял верность, заботясь о ее состоянии.

Дочка оставалась с опекуном до достижения четы­рех лет. Но тут опекун умер, и перемены стали неиз­бежны. Вместе со своей няней девочка оказалась в се­мье дедушки. Отец же ее в то время был за границей. Однако история у меня получается очень длинной. Чтобы вы не устали ее слушать, я постараюсь быть кратким.

Благодаря влиянию няни и наставлениям благочес­тивой и набожной пожилой шотландки-экономки, де­вочка росла добрым и очаровательным ребенком. Об экономке добавлю отдельно: эта женщина приплыла в нашу страну вместе с родителями матери девочки и всегда оставалась верной их семье: сначала воспиты­вала их дочь, а затем и внучку. Куда бы тех ни забрасы­вала судьба, она всегда поступала экономкой в те се­мьи, где оказывались сначала одна, а потом и другая девочки. Девочка росла добрым и очаровательным ре­бенком. Она унаследовала красоту и мягкость своей матери. И у нее была присущая матери сильнейшая потребность в любви. Девочка с нетерпением ждала возвращения отца, которого еще ни разу в жизни не видела. Но его приезд постоянно откладывался. И вот девочке уже исполнилось восемь лет.

Отец приехал. Но какое же разочарование подстере­гало несчастное дитя! Его разум был сильно отравлен. Он не желал принять своего ребенка. Вместо любви и нежности, на которые девочка по праву рассчитывала, она столкнулась с безразличием, граничившим с от­вращением. Бедная малышка! Ее сердце было разбито. Ей было страшно находиться в присутствии отца. Она была кроткой, покорной и терпеливой, а он — холод­ным, высокомерным и суровым. Однако она любила отца, невзирая на его суровость, и в конце концов за­воевала его любовь. Он научился любить дочь, любить пылко и нежно.

Но неприятности девочки на этом не закончились. Она была в высшей степени благочестива и проявляла твердость во многих вопросах, которые ее отцу каза­лись маловажными. Особенно это касалось соблюде­ния воскресного дня. Отец был человеком железной воли, а она, хотя и проявляла покорность в остальных вопросах, обладала стойкостью мученицы и противи­лась всему, что шло вразрез с ее верой.

Таким образом началась борьба двух воль — его и ее. Отец требовал от дочери того, что являлось для нее нарушением Божьего закона. Он же не видел в своих требованиях ничего плохого, а ее считал упрямой и непослушной. Отец был непреклонен, но и дочь тоже. Уговоры, угрозы, наказания на нее не действовали. Он изгнал дочь из своих объятий и из круга семьи, лишил ее развлечений, запретил встречаться с друзьями, обо­рвал ее переписку с другом, отослал ее няню. Однако, увидев, что суровые меры безрезультатны, он, в конце концов, покинул девочку, сказав, что вернется только после того, как она подчинится. Он даже отказал ей в прощальной ласке, о которой она молила.

Голос мистера Динсмора дрожал от душевного вол­нения. Однако, взяв себя в руки, он продолжил:

— Не думайте, мисс Аллизон, что все это время сердце отца не истекало кровью. Он сильно страдал, но был непоколебим в своем решении сломить волю девочки. Он неверно понимал ее мотивы. Он не знал, в чем она черпает силы, чтобы противостоять ему.

И вот он купил прекрасное поместье, позаботился, чтобы дом красиво отделали и обставили мебелью. Он не пожалел денег, когда оформлял комнаты для своей маленькой дочери. Когда же все было готово, он напи­сал ей письмо: приказал приехать и посмотреть краси­вый дом, который он приготовил для нее. При этом он добавил, что дочь сможет вселиться в новый дом, как только подчинится его воле. Если же она откажется подчиниться, отец отошлет в приют или в монастырь. Это была последняя капля, переполнившая чашу. Не­счастное страдающее дитя было истощено. У девочки началась нервная горячка, из-за которой она прибли­зилась к самому порогу смерти. Лишь тогда глаза отца открылись. Он увидел свое безрассудство и свой грех. Он раскаялся, и Бог, по великой милости Своей, со­благоволил избавить отца от сокрушительного удара, который, казалось, вот-вот на него обрушится. По ошибке ему даже сообщили, что его дочь умерла, и он никогда не сможет позабыть пронзительную боль ут­раты, которую ощутил в тот злополучный момент!

Мистер Динсмор прервал рассказ. Он был не в си­лах продолжать. Роза плакала. Она прекрасно поняла, чью историю он рассказывает. Ее нежное любящее сердце преисполнилось состраданием и к нему, и к ма­лышке.

— Мне осталось рассказать совсем немного, — про­должил он наконец. — В конце концов здоровье де­вочки полностью восстановилось. И сегодня мне не выразить словами, как она дорога сердцу своего отца.

Единственное его желание — чтобы она была счастли­ва. Он впредь будет помогать ей идти по узкому Божь­ему пути, он никогда больше не предпримет попытки увести ее на широкий легкий путь.

Итак, отец с дочерью стали, наконец, счастливы. Однако в их доме чего-то недоставало. Оставалось не­занятым место жены и матери. Та, которая однажды занимала это место, ушла и больше никогда не вернет­ся! Но есть одна очаровательная, благородная леди, покорившая сердце как отца, так и дочери. И они го­товы с радостью предложить этой леди заполнить пус­тующее место в их сердцах и в самом доме.

— Мисс Роза, смею ли я надеяться, что вы отважи­тесь доверить свое счастье человеку, который был спо­собен на подобную жестокость?

Роза не ответила. Ему показалось, что молчание и опущенное лицо девушки говорят об отказе.

— Я вижу, что вы не можете полюбить меня. Вы не готовы довериться мне! — воскликнул он с болью. — Несомненно, глупо было с моей стороны надеяться на это. Простите, что побеспокоил вас. Простите меня за самонадеянность. Я вообразил на мгновение, что в си­лах покорить ваше сердце. О, Роза, но если бы вы только могли представить себе, как я люблю вас! Это чувство сильнее моих земных обязательств перед мо­им драгоценным дитя, хотя я и люблю ее больше жиз­ни. Я сказал, что мы с дочерью были счастливы. Одна­ко я не смогу ощущать прежнего счастья, если вы от­кажетесь войти в мой дом!

Роза повернула к нему свое раскрасневшееся лицо и робко вложила свою руку в его ладонь. От этого при­косновения она затрепетала всем своим телом.

— Так вы осмелитесь довериться мне? — тихо спро­сил он. Нескрываемая радость овладела мистером Динсмором. — О, Роза! Я не заслуживаю подобного счастья! Я не достоин такого чистого и доброго создания, как вы, однако я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы сделать вашу жизнь радостной и счастли­вой.

— Ах, мистер Динсмор! Я совсем не подхожу на то, чтобы занять то место, которое вы мне предлагаете, — прошептала она. — Я еще очень молода и недостаточ­но мудра для того, чтобы стать матерью вашей малыш­ки.

— Я знаю, что вы молоды, мисс Роза, однако вы да­леко не глупы, — ответил он с нежностью, — и моя ма­ленькая девочка всецело готова к тому, чтобы отно­ситься к вам с дочерней любовью и послушанием. Хо­тя я и не думаю, что она доставит вам беспокойство и волнения. В любом случае все волнения я приму на се­бя. Роза, дорогая, можете быть уверены, что никогда на вашу долю не выпадет таких тревог и беспокойств, от которых я способен вас оградить. Вы дороги для ме­ня! Это чувство невозможно выразить словами. Я сде­лаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас от лю­бых неприятностей, чтобы дать вам такую радость, ко­торую только