Проклятые и падшие.
Мы были там, когда Первый легион родился в криках боли, лязге механизмов и литаниях ненависти на холодных вершинах Альп в зловещих циклопических серых стенах, что печально возвышались над рушащимся миром зловещим монолитом. Из всего, что произошло в то мрачное время с нами, больная память сохранила лишь пугающие тягучие и болезненные фрагменты воспоминаний. Однако по сей день рассудок мой доносит до меня отдельные картины, полные страданий и безысходности из прошлого.
В одном из них я бегу по ночной улочке вслед за худощавой фигурой, напоминающей подростка. Кажется, это – мой друг? Родственник? Должно быть, всё - же, он был моим братом. Полицейские сирены завывают, свет фар бьёт в лицо. Нас преследуют? Машина перекрывает наш путь, из неё выбирается грузная фигура офицера, страж порядка что - то кричит. Что мы натворили? И зачем? Я не помню, изнемождённый мозг отказывается приоткрыть мне детали происходящего. Мой старший не слушает, достаёт из кармана какой - то предмет. Раздаётся хлопок, полицейский оседает вниз, схватившись за плечо, и опирается о борт своего автомобиля. Следующий выстрел раздаётся справа и брат падает на холодный мокрый асфальт, я подбегаю к нему, он хрипит, шепчет мне, чтобы я бежал, лицо его размыто, как и все прочие в моих скудных воспоминаниях. Как его звали? Проклятье, теперь я даже не помню имени своего единственного близкого человека. Крепкие руки хватают меня, и я сам тотчас же падаю на живот рядом с моим умирающим родичем. Следующее, что я помню: я лежу на лавке, громкий голос отчитывает меня, и резкая боль от удара длинным крепким предметом разрезает спину, из моего горла вырывается громкий крик, но истязание продолжается. Приют для сирот? Затем: я стою в строю, пред нами вышагивает военный в кителе цвета хаки с погонами майора, на стене знамя с изображением черепа с чёрным венком. То был символ штрафного батальона. Мы были смертниками, пушечным мясом. Следующее, что я помню: военный лагерь, вереницы гробов лежат под навесом, те кто лежат теперь в них, ещё недавно были моими братьями по оружию, такими же молодыми пацанами - сиротами и теми, кому не посчастливилось оступиться на пути по их скорбной жизни. К нам выходит майор, он отдаёт распоряжение взводу огнемётчиков спалить дотла близлежащее поселение. Один из солдат говорит ему, что это нецелесообразно, ведь силы противника уже покинули ту деревню, пытается спорить, однако вместо разъяснений, получает выстрел из пистолета в упор и падет замертво с прострелянным лбом. Мы наступаем, пламя окружает нас, ветхие дома полыхают, словно сама геенна обрушила на них всю свою неукротимую злобу. Жители пытаются спастись, они кричат и умоляют нас пощадить, но мы выполняем этот бессмысленную и беспощадную прихоть, никто не уцелел. Одно из последующих ярких воспоминаний было следующим: я сижу, скованный наручниками за столом, тусклая лампа над ним покачивается. Комиссар военной полиции ведёт допрос, меня, обвиняют в том, что я повёл свой взвод в ту атаку самовольно, я пытаюсь объяснить, что мы выполняли приказ майора, однако ведущий допрос отклоняет мои доводы и говорит, что тот отрицает своё участие в этом. Вот, ведь, лживый пёс! Я перехожу на крик, дёргаю запястьями, пытаюсь встать. Данные разбирательства закончились, судя по всему, моим разжалованием и отправкой на передовую часть фронта. И следующим моим воспоминанием было: сотни бедолаг (и я среди них) бегут под огнём вражеской и дружественной артиллерии прямо по минному полю в направлении бункера противника, на нас нет бронежилетов, вооружены мы были самыми старыми списанными образцами. Пулемётная очередь прорезает нескольких бойцов, двигающихся передо мной, с пробитыми головами и вываливающимися внутренностями, ничком они валятся в грязь, ещё двоих слева разрывает мина. До чего же бесславная смерть… Граната приземляется в окоп, взрыв и пулемёт замолкает. Это – наш шанс! Ускоряю свой бег, прыгаю в укрытие, кашляю. Оглядываюсь, вижу, как несколько штрафников отделились от основной группы и побежали в обратном направлении, но выстрелы, прикрывающих наше наступление марксманов, направленные на этих отчаянных смельчаков, не дают тем возможности к бегству. Трое солдат уже достигли бункера, один из них кидает в бойницу бутыль с зажигательной смесью, слышатся крики. Осматриваю окоп, в скоплении тел, вижу дохлого огнемётчика: осколок пробил маску и раскрошил его череп, мягкая серая масса вытекает из раны на землю, смешиваясь с мутной влажной землёй окопа. Похоже, мне повезло, снимаю с него оружие, снаряжаюсь, пока наши люди срезают двери в бункер. Я встаю и направляюсь к ним. Излагаю им план дальнейших действий. Вскоре вход был разблокирован, внутрь летят все, имеющиеся у нас гранаты, проверяю своё оружие и шагаю в темноту. Мы не доживём до завтра, в любом случае, если не в следующем бою, то по возвращении из него, все падут. Так что, осторожничать не имеет ни малейшего смысла. Зажимаю спусковой крючок, огненная струя освещает полумрак помещения, что есть мочи истошно ору. Выжечь всё до тла! Врагов, все их материалы и документацию и себя вместе с ними. Я готов, Один, Всеотец наш, к тебе иду! Всё вокруг пылает, я, обожжённый и подстреленный, падаю на колени в коридоре, взор меркнет. И вот, темнота рассеивается, я шагаю по дороге, что мерцает всеми цветами и простирается без конца и края в обе стороны, а вокруг мириады звёзд водят свой хоровод. Множество фигур двигается рядом, на изорванных форменных рубашках некоторых был виден шеврон со всё с той же проклятой ухмыляющейся черепушкой в венке, то ли из терновника, то ли из колючей проволоки. Мои полёгшие на том злосчастном поле битвы братья, те что стали для меня семьёй, коей у меня никогда не было и в посмертии не оставили меня. Путь длился часы или дни, не знаю, имело ли здесь время свою власть, но я не чувствовал усталости, напротив – лёгкость и покой, теперь я был там где должен был быть, наконец наши мучения окончены. Спустя неисчислимое число шагов в тишине, уши мои уловили далёкий бой барабанов и пение множества голосов, этот хор завораживал и манил, я не мог разобрать языка, на котором звучали сакральные гимны невидимых певцов. Неужели, это эйнхерии приветствовали пришествие новых соратников в лице нас? Наконец, узрел я в конце многоцветной дороги сияющее здание с громадными резными воротами, они раскрылись и белоснежный тёплый свет заструился наружу. Павшие воины заходили в это сияние и, словно, растворялись в нём. Вот, уже близко, ещё миг, и я ступлю за ними в чертоги Вальхаллы, где ждёт нас вечный пир и новое нерушимое боевое братство. Реальность вокруг, будто бы, рассыпалась! И снова холодная темнота поглощает меня. Я озираюсь, ужас подступает, горло сжимается. Кричу, но не слышу своего голоса. Почему? Меня низвергли в Хель? За что? В чём я провинился перед тобой, о Всеотец? О, горе мне! Вдали зажглась точка, она приближается, разрастаясь. Кольцо из пламени вспыхивает вокруг, нечто, идущее ко мне, превращается из точки в левиафанических размеров фигуру, что сама была соткана из темноты и пламени. Он возвышается надо мной, я цепенею. Громогласный глас его молвит: «Ты – пламя, ты такой же, как я! В прах ты пал, из праха и восстанешь в стали! Проснись и неси огонь жалкому, погрязшему в скверне миру. Ты – мой гнев, моё воплощение, помни!».
|
|
|
|
|
|
И я проснулся. Искусственный свет режет глаза, боль растекается по обожжённому телу, снова – крик. Так мне «посчастливилось» стать одним из первых подопытных. Начались два года страданий и пыток, они казались нам десятилетиями. Именно с этого момента провалы в памяти исчезли, я помню всё, что со мной творилось. На нас тестировали химикаты, подвергали воздействию экстремальных температур, испытывали на нас же новые образцы вооружений, а на случай неповиновения, нам в мозги вшили специальные чипы, которые испускали разряд, поражающий нервную систему, для этого кураторам стоило лишь нажать кнопку. Никаких имён у нас отныне не было, лишь порядковые номера. Кем мы стали? Уже не люди… Те же штрафники, но с иллюзией могущества. Новые имена мы присваивали себе сами, именно на Объекте я познакомился с Гекатой, Локи, Фениксом, Чернобогом, Лилит и прочими незаурядными личностями, что теперь стоят во главе легиона. Однажды на построении крупный плазменный экран показал нам лицо главного куратора проекта, он выступал с речью. О, эту надменно ухмыляющуюся худощавую физиономию в очках и с сединой на висках я запомню навсегда. Тот самый майор, что отдал нам тот преступный приказ, тот ублюдок, что вёл нас на убой. Теперь он получил чин полковника, удостоился множества наград и возглавил проект «Титан». Ханс Шнайдер, мразь, будь ты проклят! Неудержимый гнев обуревает меня, не могу сопротивляться этому импульсу, вырываюсь из строя, подхватываю тяжёлый резной стол, с лёгкостью бросаю его, экран разбивается вдребезги и падает со стены. Изрыгаю поток гневной брани и угроз, тревожная сирена завывает, этот звук только больше распаляет моё нутро и бьёт по рассудку, окна блокируются гермозатворами, в зал входят охранники со щитами и оружием. Сжимаю кулаки и медленно двигаюсь к служакам полковника, они замирают, оборачиваюсь на мгновение, несколько титанов последовали за мной, чтобы поддержать. Разряд! Вспышка в глазах, мозг агонизирует, падаю на колени, вырубаюсь… Пробудился я в одиночку в закрытом помещении, скованный по рукам и ногам. Передо мною сидел Шнайдер в сером кителе, круглых очках и с этой своей ехидной гадливой ухмылочкой.
- Ну, с возвращением, двадцать третий. – медленно и вкрадчиво проговорил руководитель. - И что за представление ты решил устроить? Мы дали тебе право на жизнь, вытащили с того света, сделали тебя поистине уникальным. И это – твоя благодарность?
- Пошёл ты… - шиплю я.
- Да, вижу у многих подопытных тяжёлый нрав, но с дисциплиной и субординацией мы умеем работать. Уж поверь, мой опыт показал, что безнадёжных подопечных не бывает.
- Я этого не просил. Лучше сразу убей меня, сволочь садистская! – я дёргаюсь и пытаюсь сломать удерживающие руки скобы, они, разумеется, не поддаются.
- Чем же обусловлено настолько иррациональное поведение? Ты стремишься к смерти, отвергая чудо и проклиная своих благодетелей. Думаешь, многим героям выпала такая удача? – он на несколько секунд замолк, вглядываясь в мои глаза - Любопытно… Лицо твоё, хотя и обезображено, кажется мне знакомым. Где я тебя встречал? Впрочем, неважно…
Этот напыщенный гусь даже не помнит тех, кого ещё совсем недавно сам пытался прикончить. И он, очевидно, не удосужился ознакомиться с документами и отчётами о тех, над кем взял своё шефство. А была ли, вообще, такая документация? Ведь мы, для ему подобных, - лишь подопытные кролики, мыши, чьё единственное предназначение – бесконечный бег в колесе.
- Сука… Тебе конец, попомни мои слова. – сквозь стиснутые зубы рычу я.
- Что же, дальнейший разговор, похоже, не имеет смысл. Жаль, а я так надеялся, что ты мне поведаешь о том, что тобой движет. – полковник достаёт некое устройство, набирает что-то на нём и разряд снова вышибает из меня дух.
Досталось не мне одному, после этого инцидента мы долгое время не мыслили о бунте. По крайней мере, открыто. Вместе с этим, мы ни на минуту не оставляли надежду выбраться на свободу и вынашивали планы, что позволили бы нам воплотить в реальность эти стремления. И нам удалось, впрочем, это - совсем другая история.
То – дела минувших дней. А теперь, когда человечество повисло на волоске, мы пришли сюда сквозь годы изгнания и забвения, тернист был наш путь. Вы не ждали нас? Что ж, сюрприз. Будьте уверены, мы бы будем здесь, когда весь привычный порядок вещей растворится как пламя над полями битв этой невоспетой проклятой, как само наше существование, Вечной войны, когда множество наших смертных соотечественников уйдут с обречённой Земли, когда Альянс, за который мы бросались в пекло не щадя животов своих, закончит своё существование.
Многие из вас считают нас предателями, отступниками и еретиками. Это правда и ложь одновременно: мы дезертировали, но мы успешно действовали в тылу врага, разрушая инфраструктуру вечного врага в Ливане, Ираке, Египте и других уголках Земли. Именно мы нанесли первый удар на юго - востоке Турецкого Султаната, сосредоточив значительные силы их войск на себе, выиграв вам время для осуществления наступательных операций. Во многом, благодаря нам мечта султана о Великом Туране не была осуществлена. Вы слышали слухи, исходящие от их солдат про мстительных джиннов, что истребляли их под покровом ночи и стремительно исчезали в пустыне? Наша работа. Это мы вмешались в битву за комплекс Титан в Норд-Каскейдс, который атаковала орда ханьцев при поддержке коллаборантов из штатов с западного берега: коммифорнийцев, полупортлендцев и прочих. Да, учёные и инженеры потом не досчитались множества чертежей и деталей, но мы действовали на благо. Эти материалы позволили увеличить нашу численность, ведь среди нас есть не только грубые и жестокие мясники, но и гениальные деятели науки. А ещё мы способствовали созданию «Императора Ашоки», чьё присутствие переломило ход битвы за Океанию и Филиппины, многие из наших и сами скрывались в тамошних джунглях, истребляя отряды партизан - коммунистов. Некоторые наши люди находились на Сицилии, когда её взяли под контроль исламисты, тогда несколько титанов внедрились в их ряды, убедив в лояльности. Потом, биологическое оружие, которым грозили террористы, было обезврежено и вывезено именно нами, только поэтому вы смогли отбить остров. Вот только жаль, что ненадолго. Да, это мы стояли за успехом заговора митраистов, а затем снабдили Халифат новыми образцами оружия, но это сделано было исходя из той позиции, что любой негативный процесс должен был быть ускорен для того, чтобы его последствия были нивелированы с большей лёгкостью. Враги должны были достигнуть своих целей, чтобы человечество могло войти в новую фазу своего развития, преодолев распад. И к осуществлению плана «Исход» мы также приложили руку. Так что, не спешите винить нас, ведь приблизив конец, мы сделали его менее катастрофичным, а новое начало более вероятным.
Вам рассказали, что мы – банда неуравновешенных военных преступников, беспринципных радикалов, что жаждут лишь крови, насилия и возмездия, испытывая бессмысленный ресентимент к Альянсу, чьи светила научной мысли, руководствуясь лишь лучшими побуждениями, дали нам второй шанс. Правда, опять же, слегка отличается от этих россказней. Как вы, вероятно, уже поняли, многие из нас вправду ещё до процедур преображения проявляли слишком сильное рвение в бою. Ну, знаете: жуткая ярость, жестокость к нонкомбатантам (ха, да разве таковыми хоть кто-то ещё может считаться в наш век?), мародёрство, вольное толкование приказов. Поэтому, Первый и рассматривался как штрафное подразделение, а не как элита вооружённых сил Уайттопии, коей суждено было стать Второму и Третьему. Ситуацию усугубило и то, что затем из нас было решено намеренно создать монстров: химикаты усиливали нашу ярость, конструкция наших тел доставляла вечную боль, чипы в головах не давали и без того воспалённым мозгам покоя и проецировали в сознании пугающие, будоражущие, раздражающие и оскорбительные тексты и кошмарные сны. Но, те из нас, кто преодолел свои страдания и возвысился над мирской суетою, обрели невиданную силу и стойкость, которой, определённо, не обладают последующие поколения титанов.
И, вот, пришёл тот день, всё случилось ровно так, как предрекал тот безумный пророк Добрых Людей: «В тот мрачный час мёртвый сын Рима поведёт воинство из множества народов в последнюю битву средь огненных столпов и запылает земля…». Как там дальше было? Впрочем, неважно. Теперь, Первый вступит в эту схватку и поможет нашим младшим братьям и сёстрам. А затем мы посветим их в наш план и новые истины, что открылись нам о чудесном средоточии знаний, в которое мы стремимся попасть, о том, что реальностей больше, чем принято считать и тот коллапс, что свершился на наших глазах, не является необратимым событием. Можете считать меня безумцем, ваше дело. Но, подумайте хорошенько, вы ожидали такой кульминации событий? Не это ли безумие? Думаете, наши предки в начале века могли помыслить о таких пертурбациях в мире? То-то же! Признаю, я не знаю, как отреагируют на наши откровения доблестный генерал Антониони и другие вожди осколков Альянса. Но, мы готовы исполнить свой план и вне зависимости от их воли.
Герметичный шлем накрывает моё обожжённое лицо, огнемёты готовы, охлаждающие системы включаются на полную, краска на моём бронированном теле давно расплавлена, оно чёрно и не отражает свет, я делаю взмахи широкими металлическими руками, оба оружия выплевывают струи пламени, шагая я оставляю за собой пылающую дорогу. Какой восторг вновь ринуться в бой! Я есть пламя, сжигающее ветхий мир, из пепла коего суждено явиться новому лучшему бытию. Я – судья, я – палач, я – стальная стена, я – разящее орудие! Моё имя давно позабыто всеми, включая меня самого и всех моих соратников. Ныне зовут меня - Суртур, легат[1] перворожденных титанов. По правому флангу ведёт свой отряд моя дорогая сестра по оружию, с которой мы прошли весь свой путь из Альп сюда, мы одни из первых подопытных и за долгое время дружбы, мы образовали нерушимую связь и научились понимать друг - друга с полуслова. Я видел, чудом сохранившиеся снимки, которые отображали её внешность до процедур: густые и длинные волосы цвета крыла ворона, стройные ноги, подтянутые плечи, подтянутый бюст. Были бы мы живыми… Теперь же, Геката обладает ярко-синим телом, на её наплечниках искусно выгравированные белые лица, одно улыбается, другое грустит, её главное достоинство - гениальный интеллект, она – наш лучший учёный и техник, с собой она несёт усовершенствованную энергетическую винтовку Альянса, в рюкзаке – набор инженерных инструментов. Связываюсь с ней и приказываю просканировать местность на наличие мин. Слышу на десять часов жуткий лай и рёв, массивная фигура Цербера устремляется вперёд, его тяжёлая броня бордового цвета покрыта выщерблинами и ржавчиной, увешана цепями, шлем стилизован под оскаленную морду пса. Его голосовые связки пострадали при вдыхании нервно - паралитических газов, они выгорели и наш братец навсегда утратил способность разговаривать. Прыжок! И он тотчас же оказывается в окопе врагов первым, алые брызги и крики вырываются оттуда, Цербер орудует своими могучими кулаками, разбивая головы как спелые тыквы, и разрывает тела противников голыми руками. Скажете, что он – просто безумный сукин сын? И вы, разумеется, будете чертовски правы, но помимо этого это – наш лучший хакер и специалист по баллистическим системам. Вновь раздаётся раскатистый рык, это он так смеётся. Следом за этим грозным забиякой мчится штурмовое отделение, его ведёт в гущу сражения сестра Нюкта, облачённая в металл цвета тёмной ночи, несмотря на то, что она как и все мы аугментирована почти целиком, двигается воительница грациозно и стремительно, как и подобает бывшей менаде. Пламя реактивных ранцев разрезает яркими вспышками полумрак раннего утра, слышится стрекотание пистолетов - пулемётов штурмовиков, перед тем, как я вижу их приземление, мельком замечаю хищное искрение энергетических клинков, которые были обнажены ими почти синхронно. Встроенная в шлем рация, передаёт вкрадчивый спокойный голос: отделение снайперов заняло позицию на северо-западной высоте, командует им брат Локи, этот тихий убийца прошёл множество кампаний и поразил смертельными выстрелами почти две тысячи противников, при этом, по его словам, на его счету всего два десятка промахов. Снайперы открывают огонь, пулемётные расчёты тут же падают на холодную землю, блестяще сработано. Но, тут в дело вступают бронемашины противника. Они утюжат землю и прут на нас на полной скорости. Наши гренадёры, носящие жёлто-чёрную раскраску готовят противотанковые орудия. Но, они не успевают применить его, тяжёлый пулемёт, что установлено на спонсоне одного из танков открывает огонь, несколько титанов пошатнулись и пали навзничь. «Несём потери» - докладывает брат Феникс. Второй танк открывает огонь по его отряду. Несколько уходит в сторону, но большинство разрываются на запчасти, среди них и их командир. Проклятье, он был с нами с самого начала! Как же так? «Горгон, где ты? Ты нужен на центральном направлении!» - передаю я. «Принято, выдвигаюсь!» - отвечает мертвенный искусственный безэмоциональный голос. Что нам танки, если он с нами? Мы прижимаемся к земле. И через несколько минут слышим топот шагов, от которых, словно, сотрясается сама твердь. Он – наиболее крупный из нас, его серая броня почти несокрушима, а орудия могут сеять невиданные разрушения. Десятый центурион[2] возвышается над полем битвы, бронестекло скрывает за собой не лицо, но череп, трепанированный в своей верхней части, виден мозг с множеством кабелей и проводов, отходящих от него. В глазницы встроены горящие красным цветом линзы, на груди – передатчик, с помощью которого он общается, на плечах установлены гранатомёты, к рукам прицеплены пулемёты. Брат Горгон – менее всего человек из нас, многие наши учёные преподносят его как идеал, существо, полностью избавленное от проклятия хрупкой органики. Гигант приклоняет колено и нацеливает тяжёлые орудия на вражескую технику, снаряды вырываются из них залпами, один танк загорается и разрывается в клочья, гусеницы второго повреждены. Машина встала, люк на её башне начал открываться, один из штурмовиков прыгает на корпус танка, бьёт кулаком по высунувшейся голове боевика, бросает внутрь гранату и, захлопнув люк обратно, взлетает на реактивной тяге своего ранца и перемещается в сторону. Глухие крики сменяются хлопком, башня деформируется изнутри. Я двигаюсь в направлении уничтоженных товарищей: в яме от залпа остались лишь искорёженные почерневшие неузнаваемые запчасти. Да, мы – титаны на бескрайних полях Вечной войны, мы – идеальное оружие, но даже каждого из нас можно убить, потери неизбежны. Увы, наш дорогой родич Феникс уже не встанет вновь, подобно легендарной птице, из собственных же останков, ибо он уже сделал это однажды.
- В прах ты пал… – говорю я.
- Из праха ты восстал в стали. – вторит мне Горгон.
- В прах ты и возвратился. – заканчивает Нюкта.
- Прощай, старый друг, ты был надёжным боевым товарищем, веди своих бойцов и в мире ином, так же бесстрашно, как и в этом. Однажды мы встретимся вновь, ведь никто не вечен, даже мы. – произношу я краткую речь.
Мы не хороним своих мертвецов, могилы нужны лишь тем, кого могут почтить их близкие, мы же, предпочитаем почить в безвестности, ведь даже само существование Первого легиона окутано тайнами, домыслами и мифами. Битва – наша жизнь, она же – наш погост. Я часто раздумывал о том, кем стали бы мы, если бы Альянсу каким - либо чудом, выходящим за грани любых прогнозов и планов, удалось завершить нескончаемую войну, если бы безумный мир вернулся бы к своему спокойному существованию, такому как в начале нашего прОклятого, как мы сами, века. Как те, кого воссоздали с одной целью: вести сражение в любой точке Земли, где это было необходимо, смогли бы вернуться к мирной жизни и забыть всё, чем им приходилось заниматься, все потери, все смерти? Из нас получились бы неутомимые рабочие, которые восстанавливали бы лежащие в руинах города или мы стали бы жандармами в неспокойных регионах планеты? Может быть, мы преподавали бы тонкости современной войны молодой поросли солдат? Чушь… Командование нашло бы способ, чтобы избавится от нас, как от напоминания о самых жутких и постыдных строках в истории человечества. Уверен, уж Первый легион точно ждала бы такая участь. Как в том старинном классическом фильме о космосе: приказ №… Какой там, уже и не помню.
- Первая центурия прибыла. – передаёт мне брат Гефест. Её формированием мы занимались в первую очередь, они – моя гордость, одно из наиболее результативных подразделений из всех наших.
- Огненосцы, зарядить орудия! Построение стрелковой цепью! Зачистить всё, за мной! – отвечаю я и бросаюсь к окопам.
Пламя оставляет следы на земле и толпы скрючившихся врагов, выжигает брёвна и плавит пластик, бетон мелкой крошкой рассыпается под нашими шагами, двери в укрытия слетают от ударов металлических конечностей, а тех, кто покинул свои порядки бегством, настигают пули, этот участок за считанные минуты оказался за нами. Вдалеке прогремела артиллерийская канонада и множество всполохов снарядов сотрясли высоту, на которой были расположена девятая центурия.
- Терзатели под огнём! – раздалось в передатчике. - Меняем дислокацию.
Залпы продолжились, поднялась стена пыли и дыма, закрывшая холм почти полностью, разглядеть бойцов теперь было невозможно.
- Локи, приём! Доложи обстановку! – крикнул я, но ответа не последовало.
- Неужели?.. – выдохнул один из бойцов.
- Техноманты, выслать две контубернии, у них есть раненые. – обращаюсь я к Гекате.
- Принято, машины уже в пути! – отвечает она.
- Брат, я полагаю они… – начал было Гефест.
- Не недооценивай Локи, он и не из таких заварушек вылезал, справится, вот увидишь. – отвечаю я.
Мы застыли в ожидании, пелена густой пыли от вражеского огня постепенно начинала оседать и, вскоре, мой взор отметил едва уловимое движение. Несколько фигур резкими взмахами рук сбросили маскировочные плащи. Двое несли раненых, те лишились ног, а их тела были пробиты в нескольких местах.
- Вторая, стабилизируйте раненых и эвакуируйте. – командую я, синий с белой окантовкой БТР приблизился к выжившим разведчикам, его задние двери раскрылись, опустилась аппарель.
Всё новые солдаты выходили из смога и сбрасывали маскировку. Я с облегчением выдохнул и заметил едва заметное колыхание воздуха, что быстро приближалось ко мне. Девятый центурион сбросил маскировку и доложил: «Терзатели понесли потери: у нас 27 убитых и восемь раненых».
- Проклятье! Нужно заткнуть эти пушки. – сказал я.
- Брат-легат, пошли штурмовиков, мы управимся. – предложила Нюкта.
- Гхраагх! – согласился с ней Цербер.
- Отставить. Нюкта, даже ты можешь не успеть до них добраться. Цербер, твоя Свора до сих пор не оправилась от потерь. Сколько вас? Сорок? Меньше? Мы не можем так рисковать. Несколько центурий уже были потеряны. Техноманты, поднимайте всех имеющихся дронов! – решил я.
- Так точно! Что бы вы, вообще, без нас делали?.. – игриво отвечает мне Геката.
- А когда избавимся от артиллерии противника, сможем подтянуть оставшиеся силы.
- И развернуть свои орудия. – говорит Горгон.
- Хранители злата, грузитесь и готовьтесь выступать. – сообщаю я одиннадцатому. - Сколько осталось боеприпасов, дронов и прочего есть в запасе?
- Наши запасы оскудели за последнее время, брат-легат, но дефицита патронов не испытываем, имеется десять лёгких дронов и два тяжёлых, четыре орудия класса «Вихрь», два меха. Будем у вашей позиции через двадцать минут. – ответил Мидас, командующий снабженцами.
Не густо, но сейчас нам было необходимо всё. Брат Мидас – один из самых уникальных наших офицеров, до своего вступления в легион, он был владельцем крупной оружейной корпорацией, а принять аугментации его побудили не ранения, но неизлечимая болезнь и его преклонный возраст. Не поверите, однако ему самому удалось выйти на нас и предложить своё сотрудничество. Для всех сотрудников компании была даже вымышлена легенда о том, что он укрылся в своём тайном убежище на личном острове, откуда и продолжает руководить ими. И до сих пор ему, каким-то образом удавалось налаживать нужные нам поставки. Воистину – золотых дел мастер!
Вдалеке разорвались снаряды и чёрный густой дым начал подниматься над холмами. То начал пылать Ополе, многие его жители уже покинули обречённый город и оказались среди первых, кто ушёл на космических кораблях с космодрома, что простирался теперь на равнинах к юго-западу от этого древнего и прекрасного поселения. Другие эвакуировались в более спокойные регионы страны. Иные же, не пожелали бежать и подготовились к обороне своего дома. И, я уверен, они будут отважно и яростно защищать каждый метр старинных улочек и площадей. Да, я видел в своей жизни множество грязи и смерти, но не подумайте что я – бесчувственная озлобленная скотина. Мне правда жаль всех этих людей, но их жертва не останется напрасной, именно на таких самоотверженных и стойких храбрецах и держалась долгие века наша цивилизация. Горюет моё старое сердце и о самом Ополе. Неужели, древнему городу, что стоял двенадцать веков суждено вот так сгинуть в самое ближайшее время? И его старинные дома, сохранённые до сих пор, шпили чудесных замков, что хранят память о славных временах шляхты, его роскошные музеи, что позволяли своим гостям прикоснуться к истории и всё прочее обратится в прах и забвение? Из грустных дум меня вырвало сообщение: «Вражеские орудия уничтожены, живая сила противника бежала, потери: три лёгких дрона».
- Отлично. Всем подготовить оборонительные позиции! На горе Святой Анны находится командный бункер сил Альянса и вашему несвятому командиру не терпится туда попасть, чтобы лично познакомиться с генералом Марко Антониони и обсудить с ним дальнейшую стратегию. Время сбросить маски. Уайттопия, мы вернулись!
- Брат, позволь сопровождать тебя. – сказал Гефест.
- Нет, Огненосцы будут нужны здесь. Гидра, как дела у Стеноломов?
- Орудия готовы, потерь нет, брат-легат. – ответила пятнадцатый центурион.
- Тогда стройтесь, выступаем сейчас. Встанете вокруг бункера, пока я буду пытаться договориться об аудиенции. Арес, выставишь Щитоносцев на склоне горы, будь готов присоединиться к осаде.
- Ты полагаешь, что потенциальные союзники могут встретить нас огнём?
- Сомневаюсь, но нам нужно перестраховаться. Несущие ужас и Хозяева лесов, двигайтесь к городу, окажите защитникам помощь, но на рожон не лезьте, будьте готовы отступись. Выполнять.
Мы двинулись по направлению к пункту нашего назначения, меня окружали бойцы с тяжело бронированными телами в зелёно-голубой раскраске, они несли щиты, которые могли быть превращены в полноценные укрытия, на боевых машинах были установлены бронебойные пушки и стенобитные орудия. Сестра Гидра носила шлем, разукрашенный под чешую рептилии и украшенный тремя гребнями. Разгорался рассвет, по дороге мимо нас проехала колонна техники Альянса. Они даже не остановились, очевидно, приняв нас за часть II или III. Мы ускорили шаг и приблизились к массивным воротам, вперёд вышли несколько бойцов из числа людей генерала.
- Титаны, идентифицируйте себя. Ваша цель визита?
- Мы – подкрепление, последняя партия, созданы несколько месяцев назад. Это – новобранцы, я являюсь их командиром. – отвечаю ему.
- Нам не сообщали ни о каких подкреплениях. Да и не похожи они на новобранцев. – помотал головой мой собеседник. Я заметил начертанный на его аугментированном теле отличительный знак декана.[3]
- Мы только что из боя. Понимаю, декан… - я сделал паузу.
- Анджей Корецкий. – представился он.
- Декан Корецкий, вам же известно, что война ведётся по всем фронтам, вражеские разведчики не дремлют, поэтому передача сообщений о передислокации некоторых подразделений не могут осуществляться безопасно. Кроме того, я обладаю рядом важных сведений, которые дозволено передать только генералу Антониони. Это касается происшествия на новом объекте «Титан».
- Уточните. Каком именно новом? Формируется Четвёртый легион? – удивлённо переспросил Анджей.
- Так точно, его расположение я не имею право разглашать. Поэтому и должен рапортовать командующему лично. – забрасываю я удочку.
- Имеет смысл. – и, похоже, он клюнул. - Я представился и, согласно стандартной процедуре, попрошу вас о том же, также снимите шлем, назовите своё звание и номер подразделения. – чёрт, уже так близко. Что бы такого сболтануть? Снимаю шлем.
- Полковник Ханс Шнайдер, вооружённые силы Уайттопии, бывшая Восьмая Австрийская армия, ранее – куратор проекта «Титан». Легионного звания не присвоено. – быстро выпаливаю я, пан или пропал. Глаза молодого декана расширились от удивления, однако он не спешил хвататься за оружие, судя по всему, моя обожжённая физиономия затруднила мою идентификацию.
- Господин Шнайдер, вас объявляли пропавшим без вести. И теперь вы сами присоединились к легиону? Неординарное событие. Как это случилось?
- Парень, об этом я и толкую тебе, на четвёртый объект было совершено нападение, мы отбились, но теперь я такой. Так что, пропусти уж меня, родич, и я предоставлю генералу подробный отчёт. – начинал я терять терпение.
- Хм, родич? Полковник, ваша манера общения необычна. Из того, что нам про вас известно, субординация – это ваше второе «я». – скептично проговорил солдат.
- Разве теперь мы все – не родичи? Времени мало, враг уже подступил к Ополю. Прошу разрешение войти. – я постарался сделать свою интонацию как можно более невозмутимой.
- Хорошо, проходите, но требую оставить оружие. А ваши люди будут ожидать здесь до последующего разбирательства. – есть, повёлся!
Я снимаю огнемёты, отстёгиваю зажигательные гранаты и клинок, отхожу недалеко и шепчу Гидре: «Рассредоточивайтесь медленно, делайте вид, что занимаете оборону вокруг лагеря, но будьте готовы повернуть оружие». Ворота раскрываются, я шагаю через них и направляюсь к бункеру. Из передатчика на его дверях слышу: «Назовите себя и свою цель визита».
- Полковник Шнайдер, явился к генералу Антониони. – отвечаю я.
- Пожалуйста, пройдите процедуру сканирования, посмотрите на датчик на панели.
Меня около минуты сканируют, раздаётся громкий писк, голос говорит: «Сигнатура не определена, личность не подтвреждена». Взвыла сирена, ожили турели и повернулись в мою сторону. Как из-под земли, за моей спиной возникли трое титанов и несколько смертных солдат.
- Ребята, да что вы так переполошились? Я безоружен, а сигнатуры иногда меняются, естественно, моё лицо не было распознано, да сами посмотрите на меня. – затараторил я.
- Пропустите его! – раздался властный голос из динамика. - Мне уже самому любопытно, что он скажет.
Гермодвери открываются, я захожу в слабоосвещённый коридор, бойцы следуют за мной. «Прямо, налево, потом – по лестнице и направо. И не вздумай останавливаться!» – слышу я сзади. Я продвинулся по обозначенному маршруту и вошёл в зал командования. Народу в нём было много: кроме киборгов здесь были и смертные офицеры, все что-то бурно обсуждали, изучали данные на мониторах и планшетах. Фигура титана в серо-красной расцветке с эмблемами генерала встала из-за стола и приблизилась ближе. Его лицо было, как и у меня, обожжено, однако же, намного в меньшей степени: лишь в нижней части и слегка с левой, волевой подбородок выдавался вперёд. Нос был крупным, но прямым, короткие волосы были тёмно-русыми с сединой, широкие зелёные глаза были слегка прищурены и сверлили меня недобрым взглядом.
- Здравия желаю, герр генерал! Полковник Шнайдер прибыл… – начал я беседу первым.
- Довольно паясничать. – он поднял кулак и продолжил. - Ты – кто угодно, но не тот, за кого себя выдаёшь. Ханса я бы узнал без труда. Так к чему весь этот маскарад?
- Раскусили, признаю. – я отвешиваю игривый поклон. - Мне было абсолютно необходимо встретиться с вами.
- Вот, встретился. Доволен? Ещё раз спрашиваю: для чего пытался запутать нас? Могли бы сдаться, вас взяли бы под конвой, потом я тебя и допросил бы.
- Да, да, к этому я и веду. Я, правда, прибыл с подкреплениями, нам удалось занять позиции противника, уничтожить их артиллерийскую батарею и теперь я прошу дозволения присоединиться к вашей операции.
- Ха, кому это «вам»? Боец, назови настоящее имя, позывной, звание, номер подразделение. К какой армии приписаны?
- Имя: подопытный 0-23, позывной – Суртур, звание – легат, подразделение – I (Альпийский) легион и мы сами себе – армия. Здравствуй, младший братец! – с ухмылкой изрекаю я.
В зале поднимается гам, возгласы, брань и проклятия, десятки стволов тут же направляются в мою сторону.
- Так, слушай сюда, бандит. – медленно проговорил Марко. - Сейчас ты прикажешь своим людям выйти на дорогу и разоружиться. Обоим отрядам! Или станешь запчастями.