Введение
«Преступность вечна, как вечен мир. Будучи его составной частью, она всегда противостояла целому, разрушая его гармонию, грубо попирая ценности и нормы его бытия. Это воплощенное зло чрезвычайно многообразно и многолико, оно пустило корни, во все слои общества и вовсе сферы его деятельности».1
Год за годом, век за веком человечество прогрессирует в своем развитии, как в науке, так и в технике и других сферах деятельности. Но чем дальше мы продвигаемся в развитии, тем все больше и больше появляется правонарушений, которые криминализируются, и становятся преступлениями, предусмотренными уголовным законом. Однако наряду с этим остаются и классические виды преступлений такие как: убийства, кражи, грабежи и т.д.
Данная работа посвящена сравнительно неновым в отечественной доктрине уголовного права вопросам, связанным с преступлениями об убийствах, но актуальным и по сей день. Статистические данные свидетельствуют о том, что по общей характеристике судимости в России в 2001г. в сравнении с 2000г. число осужденных в тысячах за убийства (ст. 105 УК РФ) за 12 месяцев 2000г. составило-19,4, за 12 месяцев 2001г.-22,2, что соответствует увеличению в динамике на 14,4%. Удельный вес от общего числа осужденных в % выражении составляет: за 2000г.-1,6%, за 2001г.-1,8%2. По 1-ой инстанции в первом полугодии 2002г. рассмотрено уголовных дел по ст. 105 УК РФ Верховными судами республик, краевыми и областными судами, судами городов федерального значения от общего числа поступивших дел 75,9%, за тот же период 2001г.-75,5%3.
Актуальность проблемы заключается в том, что при убийстве объектом посягательства является жизнь человека, рассматриваемая как высшая ценность. А право на нее естественным и неотчуждаемым от рождения каждого гражданина. И в соответствии с Конституцией РФ, и отраслевым законодательством России находится под охраной государства. В то же время преступное посягательство на жизнь рассматривается и со стороны нравственного закона, потому как убийство в соответствии с христианской религией находится под запретом. Кроме того, этот вид преступлений носит высокую степень общественной опасности. В России и других современных системах права убийство рассматривается как одно из самых тяжких умышленных преступлений, за которое предусмотрено суровое наказание, вплоть до смертной казни. В связи с чем, это обязывает органы предварительного следствия и суда неукоснительно исполнять требования закона о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств совершенного преступления. Т.к. играет роль не только для правильности квалификации содеянного, но и в связи с тем, что в конкретных ситуациях рассматривается посягательство на жизнь потерпевшего, а также жизнь подозреваемого, обвиняемого. Именно поэтому в постановлении Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» акцентировано внимание на то, что «при рассмотрении дел об убийстве, являющихся особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно назначение самого строго наказание из предусмотренных ст. 44 УК РФ видов наказания. По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имеющие значение для правильной правовой оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания»1.
|
|
|
|
Актуальность проблемы сохраняется в связи с тем, что до сих пор нет единого подхода по применению некоторых квалифицирующих признаков состава убийства как со стороны ученых, так и со стороны практиков, т.к. многочисленные вопросы, возникающие при квалификации убийств являются следствием многообразия различных ситуаций совершения этих посягательств и сложности признаков, которые приходится учитывать.
Перечисленные обстоятельства сформировали цель и задачи настоящей работы, выносимые автором на защиту. Где в качестве цели выступает анализ наиболее тяжкого преступления против жизни - убийства с отягчающими обстоятельствами. А задачами: попытка исследования понятия убийства, его квалифицированных видов, история возникновения и развития российского законодательства об ответственности за убийство, условия правильной квалификации по действующему законодательству, взаимосвязь квалифицированных видов с составом преступления. На основе этого анализируются особенности квалифицированных видов убийства, формулируются рекомендации по совершенствованию практики применения уголовного закона. Значительное внимание в работе уделено отграничению одного квалифицированного вида убийства от другого.
В данном случае необходимо отметить, что теоретической основой настоящей дипломной работы послужили научные труды российских ученых Пионтковского А.А., Бородина С.В., Побегайло Э. Ф., Безуглова А.А., Красикова А.Н., Андреевой Л.А., Наумова А.В., Кудрявцева С.В., Козаченко И.Я. А также отдельные статьи, опубликованные в журналах, ведущих специалистов в области уголовного права Никифорова А.О., Ткаченко В., Попова А., Галиакбарова Р. и др.
|
|
Кроме того, при анализе автором использовался и нормативный материал-это Конституция РФ, Уголовные кодексы 1961 и 1996 г.г. Также в работе вопросы квалификации осуществляются исходя из разъяснений постановления Пленума ВС РФ № 1 от 27.01.1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» и практике Верховного суда РФ.
Глава 1. Умышленное убийство
§ 1. Исторический обзор уголовно-правовой охраны права человека на жизнь
Исторически так сложилось, что вопросам уголовно – правовой охраны права человека на жизнь всегда уделялось особое внимание. Оно и верно, так как жизнь во все времена являлась – высочайшим из благ земного бытия, целью и смыслом самого мироздания1. Так, Римское право упоминало о разбойническом убийстве, подкарауливании или поджоге с целью убийства, отравлении, других видах предумышленного лишения жизни, где особо тяжкими считались случаи убийства ближайших родственников.
В отличие от Римского права, которое в подразделении убийств ориентировалось в первую очередь на их преднамеренность или непреднамеренность, уголовные законы некоторых древне-европейских государств делали несколько иной акцент. К примеру, в раннегерманском праве особое значение имели открытость или скрытость лишения жизни. Обособляя простое убийство, за которое обычно смертная казнь не предусматривалась, это законодательство ужесточало наказание не только за посягательство на жизнь родственников или убийство с нарушением верности, но и за тайное убийство, совершаемое не в честном бою, а тайно, изменнически, с попыткой скрыть труп или скрыться самому2. Русское право не является исключением в рассмотрении вопросов уголовно-правовой охраны права человека на жизнь, и как все другие государства ведет свою историю с древнейших времен. Самыми первыми письменными источниками, дошедшими до наших дней, где впервые упоминается о преступлениях против жизни, являются тексты договоров Руси с Византией, и непосредственно правовой акт Древней Руси, содержащий нормы уголовного права – это «Русская Правда».
Тексты договоров Руси с Византией (911, 944, 971 г.г.) содержат нормы византийского и русского права, относящиеся к международному, торговому, процессуальному и уголовному праву. В них имеются ссылки на «закон русский», являющийся сводом норм обычного права3. В статье 4 Договора Олега с греками (911 г.) указывается, что «Русин ли убьет Христианина (византийца) или Христианин Русина, да умрет на том месте, где он совершил убийство. Если же убийца скроется, то будет он домовит, да возьмет ближайший родственник убитого часть убийцы, т.е. какая будет ему приходиться по закону, но и жена убийцы да получит часть, какая следует ей по закону. Если же сделавший убийство и скрывшийся не имеет собственности, да останется под судом, доколе отыщется; и вслед за сим да умрет»1. Аналогичным образом была изложена статья 13 Договора Игоря (945 г.) с греками. Из этих норм усматривается в качестве наказания кровная месть в тех случаях, когда во–первых, виновный скроется и после его обнаружения у него не будет имущества для компенсации и, во-вторых, когда убийство преступника следовало совершить на месте его преступления2. То есть из выше приведенных статей договора наблюдается альтернативная ответственность за убийство: либо смерть застигнутого на месте преступления и не имеющего собственности, либо расплата виновного собственным имуществом.
«Русская Правда», как отмечено в отечественной литературе, дошла до нашего времени в разных списках, однако нормы ответственности за убийство содержались во всех редакциях3. Исаев И. А. «Русскую Правду» охарактеризовал следующим образом: «Русскую Правду» можно определить, как кодекс частного права–все ее субъекты являлись физическими лицами. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступлений, нет преступлений против государства. Личность самого князя как объекта посягательства рассматривалась в качестве физического лица, отличающегося от других только более высоким положением и привилегиями. Кодекс строился по принципу казуистичности, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации. Для обычая все субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами. Преступление по «Русской Правде» определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение в законе не отграничивалось от гражданско-правового. Объектами преступления были личность и имущество»1. Вместе с тем, многие авторы склоняются к тому, что большое влияние на развитие русского права оказывало византийское право, как продукт более цивилизованного народа. Данное утверждение не лишено смысла, потому как у Древнерусского государства, коим являлась Киевская Русь, были налаженные тесные связи с Византией, и если Византия оказывала свое влияние на формирование культуры, а также религии, то почему бы она не могла оказать своего влияния на развитие русского права. Учитывая также и то, что Древняя Русь была достаточно молодым государствообразованием, начавшим свое существование со второй половины IX века.
Относительно такого вида преступления как убийство по «Русской Правде», необходимо отметить, что четкого различия между убийством как преступлением, посягающим только на жизнь человека и другими преступлениями, где лишение человека жизни было элементом посягательства, не наблюдается. Поэтому «Русская Правда» устанавливает ответственность за убийство в свадьбе на пиру и убийство в разбое2, где в статье 2 указано: «Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не сыщютъ, то вирную платити в чьей же верви голова лежитъ, то 80 гривенъ; паки ли людинъ, то 40 гривенъ»3. Кроме того, формулируя составы законодатель обрисовывал в них только объективные признаки, не упоминая о субъективных, а преступление в целом увязывалось только с фактом причинения смерти потерпевшему.
Видом наказания за убийство по «Русской Правде» была смерть. Так, статья 1 Краткой и Пространной Правды гласит: «Аже убиетъ мужъ мужа, то мьстити брату брата, любо отцю, ли сыну, любо брато – чаду, ли братию сынови …»4. Как видно этой же статьей определен и круг мстителей, при чем, он является ограниченным. Ряд исследователей считают, что в данном случае статья 1 указывает только на послесудебную месть. В свою очередь Н. А. Максимейко высказывает свою точку зрения относительно мести, которая заключается в том, что в этой статье слову «мстить» придается не только значение, какое с ним обычно связывается: «чувство мести может быть удовлетворено не только непосредственно расправой с обидчиком, но и при посредстве суда. С этой точки зрения «мстить» значит возбуждать судебное преследование против обидчика»1. Если придерживаться указанной точки зрения, то охрана жизни уже в древнейшие времена носила публичный характер. Если же, в качестве наказания за убийство месть допускать как кровную месть, то охрана жизни являлась частным интересом. Но это достаточно спорный вопрос определить, что понимал законодатель в «Русской Правде» под понятием «месть».
Однако наряду с местью законодателем в статье 1 «Русской Правды» введена ответственность за убийство посредством денежного выражения, так называемой «виры»: «аже ли не будеть кто его мьстя, то положится за голову 80 гривенъ, аже будетъ княжь моужъ или тяунъ княжь; аже ли будет русинъ, любо гридь, любо купець; любо тиунъ бояренъ, любо мечникъ, любо изгои, любо словенинъ, то 40 гривенъ положите за нь»2. В данном случае наблюдается дифференцированность ответственности за убийство в зависимости от занимаемого потерпевшим положения в обществе, что говорит о том, что жизнь человека отнесена к уголовно–правовой охране государства, то есть на лицо публичность уголовного права. В подтверждение того служит тот факт, что согласно «Русской Правды» не считалось наказуемым убийство вора (татя) в воровстве, то есть при самом совершении, однако если он убивался связанным, когда его вели на княжий суд, то за него необходимо было заплатить 12 гривен. С одной стороны, это говорит об охране частных интересов лиц потерпевших от посягательств вора, с другой о защите интересов самого вора с морально–нравственной стороны, как лица, находящегося в беспомощном состоянии и неспособного к оказанию сопротивления, а также о верховенстве княжеского суда, то есть княжеской воли.
В период образования Русского Централизованного государства, когда процесс объединения русских земель завершался, возникла необходимость в создании законодательного акта, который бы установил единообразие правового регулирования. Им стал Судебник 1497 года, составленный на базе, действовавших в разное время, на разных территориях Руси нормативных актах. При его составлении использовались Уставные грамоты и «Русская Правда», но эти нормы вносились в Судебник в измененном виде с добавлением новых. Под преступлением понимается уже не только нанесение материального или морального ущерба: «обиду», преступление – это уже нарушение установленных норм, предписаний, а также воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами государства.
В группе преступлений против личности выделялись квалифицированные виды убийства («государский убийца», «разбойный убийца»). Система наказаний усложнялась, сформировались новые цели наказания – устрашение и изоляция преступника. Целью властей стала демонстрация их всесилия над обвиняемым, его душой и телом. Высшая мера наказания – смертная казнь, которая могла быть отменена помилованием со стороны государя1.
В уголовно-правовой охране жизни человека, внимание заслуживает нормативный акт под названием «Запись о душегубстве», который датируют 1456–1462 г.г. Он отражает отношение государства к вопросам охраны жизни. Под душегубством в нем понималось не только человекоубийство, но и самоубийство, а также внезапная смерть в результате несчастного случая. Из данного положения следует, что жизнь человека государством превращается в абсолют. А за посягательство на жизнь преследовался не только убийца, но и самоубийца2. Основанием государственной реакции на суицид являлось христианское учение, по которому самоубийство – это великий грех.
В 1649 году в связи с утверждением Земским собором Уложения, уголовное право приобрело резко выраженный государствено–публичный характер. Царская власть усилилась и теперь Московскому царю принадлежало право законодательства, суда, управления и верховная военная власть. Источниками, которые получили кодифицированное закрепление в Уложении были: судебники, указные книги приказов, царские указы, думские приговоры, решения Земских соборов, Стоглав, литовское и византийское законодательство1. Преступления против личности включали большую группу составов, среди которых были убийство, нанесение телесных повреждений, побои и оскорбления. Выделялись различные виды убийства, в том числе квалифицирующие, к ним были отнесены:
1) убийство родителей детьми, за что следовало наказание в виде смертной казни без пощады;
2) убийство матерью внебрачного ребенка;
3) мужеубийство;
4) отравление. К менее тяжким преступлениям, связанным с лишением жизни человека были отнесены: убийство родителями детей, которое наказывалось одним годом лишения свободы, т.к. родители по религиозным соображениям имели неограниченную власть в отношении своих детей. И убийство в драке по пьяному делу.
Уложение выделяет формы вины: умышленное убийство, неумышленное убийство. Складывалась и дифференцированность ответственности, за умышленное– смертная казнь, за неумышленное другие виды ответственности. Кроме того, в Уложении предусматривалась ненаказуемость случайного (невиновного) причинения смерти. В качестве самостоятельных составов предусматривалась ответственность за подстрекательство и покушение на убийство. Необходимо также отметить, что начиная с XYI века убийство в законодательстве уже было отделено от разбоя, но в практике «Разбойного приказа» оба состава все еще проходили вместе, и их окончательную дифференциацию осуществило только Соборное Уложение1.
При Петре I усматривается новый виток в развитии уголовного законодательства, которое в целом было пронизано государственно–публичным интересом. Объяснением тому послужило обострение противоречий между различными общественными группами, классами, а также проводимыми государственными преобразованиями. Время диктовало свои условия, в стране возникали разного рода восстания, а старое законодательство уже не отвечало требованиям нового времени. Кроме того, необходимо было законодательное закрепление абсолютной дворянско–чиновничьей монархии.
Были изданы Артикулы Воинский и Морской, которые предусматривали жестокие наказания и предназначались фактически для военных, но в свою очередь получили также распространение и на гражданских лиц. В главе 19 Артикула Воинского ответственность за убийство четче подразделялось на совершенное умышленно и учиненное по неосторожности, и делилось на простое и квалифицированное. К квалифицированным видам убийства были отнесены: убийство по найму, из корысти, убийство родителей, «дитя во младенчестве», убийство путем отравления и другие2. Также была введена ответственность за убийство на дуэли, которое относилось к числу квалифицированных видов убийств. Ответственности подлежали не только убивший соперника, но и секунданты и даже убитый. Все так же как и раньше, оставалось квалифицированным видом – убийство при посягательстве на свою жизнь.
В Артикуле было выведено положение о проведении судебно–медицинской экспертизы по делам об убийстве, с целью установления причинной связи между деянием и наступлением преступного результата, что свидетельствует о возрастающем стремлении к установлению такого порядка осуществления правосудия, когда устраняются моменты необоснованного и несправедливого обвинения1. В целом Воинские Артикулы, изданные в 1715 году, содержали основные принципы уголовной ответственности, понятие преступления, вины, цели наказания, необходимой обороны, крайней необходимости, перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств2.
В научной литературе оспаривается вопрос о законодательной деятельности Петра, одни утверждают, что он (Петр) занимался лишь тем, что «перетаскивал» в Россию западное. Другие, что заимствование и использование западных достижений в области законодательства, подвергнутых самостоятельной переработке, не является чем–то предосудительным. Вторая точка зрения более приемлема, т.к. на протяжении многих столетий, начиная с Древнейших времен, и этот вопрос раскрывался ранее, русское государство заимствовало положения в области законодательства у разных народов: у Византиии, у Литовского государства. И в настоящее время мы свое законодательство подстраиваем под международный уровень, заимствуя основные положения из международной уголовно–правовой практики.
Следующий виток правового реформирования был определен Екатериной II, которая задалась целью составления нового государственного законодательного Уложения и переустройства общественно–гражданской жизни на началах европейского законодательства. Ею был сочинен «Наказ», составленный на базе прогрессивных философско–правовых идей западных мыслителей: Беккарии, Монтескье, Руссо и других. Отдельные его части принято считать Основами уголовного законодательства. Однако влияние его сказалось только в начале XIX столетия.
В 1804 году Александром I учреждена комиссия, которая стала заниматься созданием новых уставов по всем отраслям права. Кодификация законодательства возобновилась в 1826 году при правлении Николая I. И уже к 1830 году было составлено Полное собрание законов Российской империи. Кроме этого комиссия осуществляла работу по созданию Свода законов, который должен был систематизировать изложение действующих законов по разным отраслям права, в том числе и по нормам о преступлениях и наказаниях. Составление Полного собрания законов Российской империи и Свода законов Российской империи с одной стороны было знаменательным событием в отечественном праве, а с другой – они наглядно показали отсталость российского права по сравнению с законодательством западных стран. Свод законов оставался сборником нормативных актов феодально–крепостнического государства1.
Если говорить об уголовном законодательстве этого периода, то в Своде законов на первом месте размещались преступления против государя, веры, а затем преступления против частных лиц, к которым отнесены были и убийства. Была сделана попытка определения понятия убийства. Кроме того, убийство разделялось на умышленное, неосторожное, простое и квалифицированное. Некоторые виды квалифицированных убийств составили убийства перешедшие из Соборного Уложения 1649 года и Воинских Артикулов, а также добавились и новые виды. Квалифицированными видами убийства, таким образом, признавались: лишение жизни родителей, братоубийство, убийство мужем жены или женой мужа, убийство начальником подчиненного или подчиненного начальником, самоубийство.
В виду того, что нормы уголовного закона по прежнему конструировались казуистично и отсутствовали общие понятия, в 1836 г. была начата работа по пересмотру уголовных законов, в которой наряду с российскими учеными принимали участие и иностранные. Результатом этой работы явилось создание в 1845 г. нового Уголовного кодекса – Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. В нем сохранялся сословный подход к квалификации наказания и определению санкций в соответствии с установленными привилегиями2. Была выделена субъективная сторона преступления, которая подразделялась на:
1) умысел:
а) с заранее обдуманным намерением;
б) с внезапным побуждением непредумышленным;
2) неосторожность, при которой:
а) последствия деяния не могли быть предвидены;
б) вредных последствий невозможно было предвидеть вообще1. В особом разделе содержались нормы, относящиеся к преступлениям против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. На первом месте были расположены преступления против жизни, составляющие две группы:
1. посягательства–смертоубийства;
2. преступления, связанные с самоубийством.
Убийство делилось на: простое (без квалифицированных и привилегированных обстоятельств), квалифицированное, привилегированное, неосторожное. К первой категории относились умышленные убийства, без заранее обдуманного умысла и при отсутствии квалифицирующих обстоятельств, ко второй–убийства при указанных в статье квалифицирующих обстоятельствах (отцеубийство и т.д.), к третьей (привилегированные, то есть с мягкой санкцией),-убийство матерью незаконнорожденного ребенка и т.д2.
В 1861 г. было отменено крепостное право, а в 1864 г. проведена судебная реформа, в связи с чем в целом уложение 1845 г. устаревало и не отвечало должным образом реалиям жизни, поэтому в него вносились изменения и дополнения (1866, 1885, 1903 г.г.). Но в целом оно просуществовало вплоть до 1917 года. Уголовное Уложение 1903 года, выгодно отличалось от ранее действовавшего как по уровню используемой юридической техники, так и по существу вопросов ответственности за преступления против жизни. Наиболее общим было их подразделение на убийство и умерщвление плода. Последние различались в зависимости от субъекта преступления: совершенное матерью, с одной стороны, врачом или повивальной бабкой с другой. Что касается первых, то Уголовное Уложение, отказавшись от наказуемости самоубийства предусматривало ответственность лишь за различного рода действия, так или иначе связанные с лишением жизни человека. Среди них самостоятельное значение придавалось непосредственно убийству и способствовавших самоубийству. Многочисленной была группа преступлений, предполагающая причинение смерти другому лицу самим виновным. В основу их системы был положен признак, относящийся к форме вины. Выделялись составы убийства умышленного лишения жизни и неосторожного причинения смерти. Убийства, в свою очередь, предполагали их оценку в качестве основного, квалифицированного (восходящего или нисходящего родственника, мужа или жены, брата или сестры; священнослужителя и т.д.)1.
Необходимо также отметить, что в период XIX столетия в России начинает развиваться научно-практическая деятельность в области уголовного права. Уголовной науке известны такие специалисты, опубликовавшие работы, как И. Нейман, О. Горегляд, Г. Солнцев, Л. Цветаев, П. Гуляев, С. Баршев, И.А. Неклюдов, Л.Д. Калмыкова, И.С. Таганцев, которым, в свою очередь, была написана монография «О преступлениях против жизни» (1870 – 1871 г.г.). Но уголовно правовая литература по вопросам преступлений против жизни была написана в основном в комментаторском стиле. Единого мнения у специалистов криминалистов не было, каждый высказывал свое о системе, видах составов преступлений против жизни. В тоже время, научная деятельность специалистов в области уголовного права, внесла огромный вклад в развитие законодательства в дореволюционный период.
Период после Октябрьской революции ознаменовался полным отказом от всего прошлого буржуазного, как чуждого молодому государству Советов. Эта учесть не обошла и российское законодательство, в том числе, и в области уголовного права. Однако в части, как это было указано в Декрете № 2 о суде, оно продолжало действовать не противоречащей советскому правосудию. В декабре 1919 г. были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, ставшие первой попыткой обобщить практику судов и трибуналов. Как указывает И.А. Исаев: «новое уголовное право должно было основываться на принципе целесообразности, который противопоставлялся принципу законности. В законодательном корпусе проявились тенденции к отказу от особенной части кодекса. Предполагалось, что суды, руководствуясь «социалистическим правосознанием» и принципом целесообразности, будут решать дела на основе лишь норм общей части кодекса.
Руководящие начала состояли из введения, разделов о сущности уголовного права, об уголовном правосудии, о преступлении и наказании, стадиях совершения преступления, соучастии, видах наказания, об условном осуждении, о пространстве действия уголовного закона. Практика судебного правотворчества получила поддержку в Руководящих началах в виде принципа аналогии: при отсутствии в законе конкретной нормы, разрешающей конкретный казус, к нему могли применить аналогичную норму и решить его по аналогии с другим казусом, урегулированным этой нормой. Свобода толкования на практике вела к произволу»1.
В 1922 г. был принят первый Уголовный кодекс РСФСР, в котором была выделена глава, посвященная преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, где на первом месте была помещена группа преступлений, объединенных понятием убийство. Она практически повторила составы, предусматривающиеся ранее в Уголовном уложении 1903 г. Отличие состояло в том, что Уголовный кодекс 1922 г. не предусматривал двух составов: убийство матерью новорожденного ребенка и убийство по согласию потерпевшего из чувства сострадания к нему. В то же время, УК 1922 г. усовершенствовал по сравнению с царским уголовным законодательством юридико-техническую сторону конструкций составов преступлений против жизни. Санкции по Уголовному кодексу 1922 г. за квалифицированные составы преступления были достаточно мягкими, виновный подвергался наказанию в виде лишения свободы на срок от восьми до десяти лет, в то время, как за отдельные государственные и должностные преступления наказание было в виде смертной казни. Из этого можно сделать вывод, что уголовно–правовое законодательство в большей мере защищало государственный интерес, а не частный, в виде права человека на жизнь.
Последующие принятые кодексы ужесточали ответственность за квалифицированные виды убийства. Однако их несоответствие санкциям за преступления, к примеру, связанные с хищениями государственного или общественного имущества, где наказание достигало до 25 лет лишения свободы, так и сохранялось вплоть до 1954 г., когда Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство», где предусматривалось наказание за посягательство на право человека на жизнь в виде смертной казни1.
Принятый в 1926 г. Уголовный кодекс РСФСР фактически повторил квалифицирующие признаки убийства по предыдущему кодексу 1922 г. К ним были отнесены: убийство из корысти, ревности (если она на подходила под признаки убийства в состоянии аффекта) и других низменных побуждений; лицом уже отбывшим наказание за умышленное убийство или весьма тяжкое телесное повреждение; способом, опасным для жизни многих людей или особо мучительным для убитого; с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление; лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом; с использованием беспомощного положения убитого. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1934 г. статья уголовного кодекса, содержащая составы квалифицирующего убийства была дополнена новой частью, предусматривающей ответственность за убийство, совершенное военнослужащим, при особо отягчающих обстоятельствах2.
В Уголовном кодексе 1960 г. статья 102 предусматривала составы квалифицирующего убийства. Этот кодекс просуществовал вплоть до 1996 г., и в сравнении с прежними кодексами советского периода, он предусматривал более четкие формулировки квалифицирующих обстоятельств умышленного убийства, которые не позволяли толковать их расширительно. Положения ст. 102 УК РСФСР 1960 г. с некоторыми дополнениями, в уже существующих составах, и с дополнениями новых составов нашли свое отражение в части 2 статьи 105 ныне существующего Уголовного кодекса. В УК 1960 г., в отличие от УК 1926 г., не отнесены к квалифицирующим признакам убийства ревность, иные низменные побуждения, совершение убийства военнослужащими, а также лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом. При этом, в Уголовном кодексе квалифицирующие признаки были названы отягчающими обстоятельствами. Это неудачное их наименование наряду с таким же названием перечня отягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст. 39 Общей части УК, вызывало справедливую критику теоретиков1.
К отягчающим обстоятельствам статьи 102 были отнесены: а) из корыстных побуждений; б) из хулиганских побуждений; в) совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга; г) совершенное с особой жестокостью; д) совершенное способом, опасным для жизни многих людей; е) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием; ж) женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности; з) двух или более лиц; и)совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства в состоянии сильного душевного волнения и убийства при превышении пределов необходимой обороны; к) совершенное на почве кровной мести; л)совершенное особо опасным рецидивистом. За перечисленные преступления законодателем была, предусмотрена и более строгая санкция – от восьми до пятнадцати лет лишения свободы со ссылкой или без таковой, вплоть до высшей меры наказания – смертной казни1. Однако не смотря на это практика применения статьи 102 с начала 90-х годов XX века требовала внесения в нее корректив, направленных на совершенствование законодательной базы. Потому как, в послеперестроичный период уголовно–правовая практика столкнулась с разгулом криминалитета, при этом преступные посягательства в большом количестве стали совершаться не только против собственности на базе экономического кризиса, но и был отмечен рост преступлений против права человека на жизнь. Стали совершаться преступления, которые не были предусмотрены статьей 102 УК РСФСР. Что в свою очередь затрудняло правоприменительную практику.
Законом РФ от 18 февраля 1993 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР, Исправительно–трудовой кодекс РСФСР и Закон РСФСР «О милиции» из санкции ст. 102 УК были исключены наказания в виде ссылки и высылки, которые могли назначаться в качестве дополнительного наказания. Законом РФ «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР, Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно–трудовой кодекс РСФСР» от 29 апреля 1993 г. ст. 102 УК была дополнена новыми квалифицирующими признаками: совершенное на почве национальной или расовой вражды или розни; совершенное по предварительному сговору группой лиц». Законом РФ от 22 марта 1995 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно–процессуальный кодекс РСФСР» была изменена редакция п. «в» ч. ст. 102 УК РСФСР, согласно которому предусматривалась повышенная уголовная ответственность не только за убийство лица в связи с выполнением им своего служебного или общественного долга, но и за убийство его близких родственников, а также иных лиц, убийство которых совершено с целью воспрепятствовать законной деятельности указанного должностного лица2. Все изменения и дополнения были предусмотрены при реформировании уголовного законодательства в части совершенствования института квалифицирующих признаков умышленного убийства.
Закрепленные в ч. 2 ст. 105 УК РФ 1996г. квалифицирующие признаки считаются более совершенными в определениях и формулировках, однако при этом по поводу некоторых из них ведутся споры.
§ 2. Понятие и признаки убийства
Законодателем в Особенной части УК РФ 1996 составы преступлений против жизни помещены в главу 16, где особо тяжким преступлением против человека является убийство. Однако само убийство делится на три вида, к которым отнесены–простое убийство (ч.1 ст. 105 УК РФ), квалифицированное убийство (ч.2 ст. 105 УК РФ) и привилегированное убийство (ст.ст. 106, 107, 108 УК РФ). В данном случае имеет огромное значение правильность квалификации, которая служит обеспечением назначения справедливого наказания виновному, а также отграничением состава убийства от остальных составов уголовного законодательства. В связи с этим необходимо правильное, уяснение понятия убийства и его основных признаков.